Читать книгу «Идеальные лжецы» онлайн полностью📖 — Алекса Миреза — MyBook.
image

3
Ты на вражеской территории


Первый день учебы, и:

1. Меня терзало жесточайшее похмелье.

2. У меня под глазами были синяки, как у трупа невесты.

3. С каждой минутой во мне крепла уверенность, что Эган Кэш непременно отомстит за то, что я выставила его на посмешище.

Арти предупреждала, что не стоило начинать студенческую жизнь в Тагусе с унижения Эгана. Да и в обычной жизни нельзя унижать людей, независимо от их социального положения. В мирке Тагуса предосудительными считались только посягательства на достоинство избранных. А Эган был избранным номер один. Существовала довольно многочисленная группа людей, фанатично преданных ему, восхищавшихся историей династии Кэш и уважавших эту семью. Теперь они с готовностью отвернутся от меня, усмотрев в моих действиях угрозу существующему status quo.

Подобная перспектива, если призадуматься, пугала. Но я решила, что если меня ждет общественное порицание и отчисление, то встречу удар судьбы с гордо поднятой головой, выпрямившись во весь свой рост в сто шестьдесят сантиметров. Я действительно совершила глупость, уязвив самолюбие Эгана накануне вечером, но не хотела себе в том признаваться.

Но я не могла предвидеть и не ожидала того, что произошло потом на самом деле.

Я вошла в двери архитектурного уродства, которым было здание колледжа науки и свободных искусств. Из студентов, встречавшихся мне в коридорах, многие смотрели на меня так, словно я была существом, прошедшим путь эволюции от Homo sapiens до совершенно новой токсичной формы жизни. Другие, проходившие мимо, кивали, будто хотели сказать: «Так держать, девочка». На первом занятии атмосфера была натянутая – ко мне присматривались и оценивали. Но потом, на втором семинаре, компания девушек уже улыбалась мне с одобрением.

И что это значило? Я поступила плохо или хорошо? Я толком не поняла, однако испытывала некоторое удовлетворение: не скрою, скользить по коридорам тенью с поникшей головой, кусая губы и прижимая книги к груди, определенно было не в моем стиле. И ради чего? Ради возможности публично совершить поступок, на который никто прежде не отваживался? Спасибо, спасибо, с большим удовольствием.

Пожалуй, не стоило преждевременно праздновать победу.

Моя эскапада все-таки имела последствия, и это стало ясно в конце занятий, когда я пришла на литературу – факультатив, который студенты могли выбирать по желанию. Помимо литературы предлагались еще курсы живописи, аудиовизуальных технологий, музыки и прикладных ремесел, а мне никогда не удавалось сделать собственными руками что-то стоящее, если не считать дурацких и непристойных фигурок из пластилина.

Аудитория производила потрясающее впечатление, как и многие другие места, где я побывала в тот день. Доска представляла собой прозрачный прямоугольник, на котором писали акриловыми фломастерами. Столы сверкали белизной, каждый из них был рассчитан на двоих студентов. Я выбрала стол, стоявший ближе всего к большому окну с голубоватыми стеклами, откуда открывался вид на огромный зеленый парк, окружавший Тагус. И стала ждать.

Аудитория вскоре заполнилась примерно двумя десятками студентов. Высокая худощавая женщина с длинными волосами и лебединой шеей села у доски. Весь ее наряд был в богемном стиле, отчего она напоминала одаренную писательницу, не сумевшую добиться большого успеха. Она представилась как профессор Лорис и поприветствовала новичков на семинарах по литературе – студентов первого и второго курсов.

– Разобьемся на пары для чтения, – начала она занятие. – В течение семестра мы будем обсуждать различные темы и стараться понять альтернативную точку зрения. Почему одни люди видят черное, а другие – белое? Попытаемся это выяснить, так что выберите себе пару и, если необходимо, поменяйтесь местами.

Я повернула голову, чтобы выбрать или быть выбранной, приготовившись к первому успешному социальному контакту, но обнаружила рядом с собой только пустой стул. По рассеянности или из-за самоуверенности я не заметила одного маленького обстоятельства: класс был полон, но никто не захотел составить мне компанию. И только я оказалась за своим столом без пары.

Студенты вокруг перемещались с одного места на другое, чтобы объединиться с желаемым партнером. Я ждала, что кто-нибудь подойдет ко мне, делала попытки заговорить сама, но меня игнорировали, стараясь не встречаться взглядом. Все делали вид, будто за моим столом никого не было, лишь пустота.

Мне давали ясно понять: «С тобой не хотят иметь дело».

В результате я осталась в одиночестве. Все пары сформировались, а ко мне даже муха не подлетала. Задело ли меня это? Конечно, но я не подавала вида.

– Дерри, – обратилась ко мне профессор Лорис, оценив ситуацию. Ей пришлось повысить голос, чтобы быть услышанной среди шума разговоров в аудитории. – Вы будете вести обсуждение со мной.

Изумительно. Ко всему прочему я буду работать в паре с учителем, как типичный изгой в первом классе. Такого со мной никогда не случалось.

Кто-то негромко рассмеялся, но я не успела заметить, кто именно. Я решила, что не позволю себе расстраиваться из-за подобных неприятностей. Мы ведь уже взрослые люди, не так ли? И я приняла удар как взрослый человек.

– Ладно. – Преподавательница вернулась к доске. Класс уже успокоился и затих. – Я напишу некоторые…

Она умолкла на полуслове, поскольку в аудиторию постучали.

Все уставились на дверь. Итак, спустя четверть часа после начала занятия на пороге появился Адрик Кэш собственной персоной. В руке у него болтался рюкзак, волосы были всклокочены, и он выглядел сонным. Чувствовалось, что он не горел желанием идти в класс. Он производил впечатление человека, который только что проснулся и пришел в университет, только чтобы ему не поставили прогул.

Было ясно, что неминуемо произошло бы в подобной ситуации с кем угодно: выговор учителя и запрет входить. Но только не тогда, когда дело касалось семейства Кэш. На них общие правила не распространялись. В тот момент я об этом еще не знала, только постепенно начинала понимать. Казалось, весь мир считал себя обязанным преобразовать свою функциональную систему, подстраиваясь под трех братьев. Они пользовались безнаказанностью тогда, когда других обычно настигала кара. Они считались небожителями только благодаря происхождению и семейной истории.

Разумеется, профессор улыбнулась ему приветливо, без тени упрека. Мне даже почудилось, будто она обрадовалась, увидев его.

– Кэш, проходите, – сказала она, жестом приглашая войти. – А я удивилась, что вас нет. Боюсь, вы опоздали, мы уже разделились на пары. Поработайте с Дерри, она единственная осталась без партнера.

Повисло гробовое молчание.

– А это обязательно? – спросил он.

– Да. На сей раз я не позволю вам работать индивидуально, – не терпящим возражения тоном заявила преподавательница. – Работа в группе имеет большое значение.

Я подумала, что он примется спорить, но Адрик безмолвно направился к столу, почти волоча за собой рюкзак. Некоторые начали перешептываться, поглядывая на меня. Я сохраняла невозмутимость, стараясь не давать повода для новых сплетен.

Адрик приблизился к свободному месту и сел рядом со мной. Бросив рюкзак на пол, он положил руки на стол и уставился перед собой. До меня донесся легкий свежий аромат мужского лосьона, угрожая вызвать аллергию. Замечу в скобках: я начинала чихать почти от всех запахов, и чем больше чихала, тем сильнее злилась.

Занятие продолжилось.

– Запишите имена писателей, которых мы будем изучать в этом семестре, – сказала преподавательница, повернувшись к нам спиной. – А также возьмите лист бумаги и расспросите своего компаньона о его литературных предпочтениях.

Я открыла блокнот, вынула один листок. Взяв ручку, разделила его на две колонки, пометила их нашими именами и помолчала мгновение. Если честно, мне ни о чем не хотелось спрашивать Адрика. Еще один мой большой недостаток – гордыня, но это вы наверняка успели заметить.

Впрочем, спрашивать не потребовалось.

– «Портрет Дориана Грея», – сказал Адрик внезапно, не глядя на меня.

Я удивилась. Мне тоже очень нравился этот роман. Конечно, я не могла прочитать все книги на свете. Но в течение долгого времени, когда мне не хотелось ни с кем ни видеться, ни разговаривать, чтение стало моим главным прибежищем. Особенно мне нравились произведения, где заблуждения и пороки человеческой натуры отражались особенно ярко.

Я записала название романа в обеих колонках и, задумавшись, ткнула листок ручкой.

– Почему он тебе нравится? – не удержалась я от вопроса.

Адрик помедлил с ответом. Я даже подумала, что он намерен бойкотировать меня, как и все остальные, но он в конце концов ответил, пожав плечами.

– Это притча о том, что человек, совершенный внешне, может быть глубоко порочным внутри, – ответил он лаконично.

Я отметила его мягкий и вкрадчивый тембр. В отличие от зычного, исполненного энергии голоса одиозного старшего братца, речь Адрика обволакивала и, хоть мне и не хочется в том признаваться, ласкала слух.

К тому же я полностью разделяла его суждение о книге – еще один сюрприз.

– И о том, что власть развращает душу, – вырвалось у меня против воли.

– Так как на самом деле обратной стороной власти является слабость, – кивнул он.

Наконец Адрик повернул голову и посмотрел на меня. У него были темно-серые, как грозовое небо, глаза. Легкие тени вокруг век придавали ему усталый вид. Сравнение со старшим братом напрашивалось само: если во взгляде Эгана читались вызов и безмерная гордыня, то взор Адрика был проницательным, немного загадочным и интригующим, хотя его нелегко выдержать.

Но Адрик принадлежал к семейству Кэш.

Мне не стоило забывать, что он был одним из них. А с семейством Кэш следовало держать ухо востро. Всегда.

– Ладно, – кашлянув, я снова вернулась к заданию составить список, – а еще?

– Я читал «Диалог между священником и умирающим». Это короткий рассказ, но было бы любопытно его обсудить.

– Ты читаешь Маркиза де Сада? – переспросила я, нахмурившись.

Он равнодушно пожал плечами и откинулся на спинку стула, демонстрируя полную невозмутимость. Я рассеянно и нетерпеливо заскребла по столешнице ногтем указательного пальца.

– А если и так?

– Он отвратителен, – высказала я свое мнение.

– Именно.

– Как и следовало ожидать… – пробормотала я, покачав головой и записав название рассказа на листке.

Адрик издал флегматичный смешок, больше похожий на фыркание тюленя. Я закатила глаза. От него самого, его брата и от всего, олицетворением чего они являлись, меня начинало мутить, но нужно было успокоиться. Не стоило столь откровенно воспринимать все в штыки. Я только-только поступила в университет, и подразумевалось, что у меня не могло быть причин так люто их ненавидеть, верно? Здравый смысл подсказывал, что лучше держать себя в руках.

– Назови последнюю прочитанную книгу, – сухо попросила я.

– «Искупление» Иэна Макьюэна.

– Ту, которую ты действительно читал, – уточнила я.

– А почему ты думаешь, что я эту книгу не читал? – ответил он вопросом.

– Потому что не читал, – просто сказала я.

Адрик слегка приподнял уголок рта, из-за чего показалось, что он едва заметно улыбнулся. Однако я не поняла, что означала его улыбка: веселье, насмешку или ничего конкретного?

– Тебе кажется невероятным, что я читаю серьезные книги, из-за того, что до этого я сказал, что читал кое-что из Маркиза де Сада, правильно? – отозвался он спокойно, но с металлом в голосе.

– Нет, совсем не потому, но… – попробовала я защититься, но Адрик не дал мне договорить.

– Или ты решила, что я читаю литературу только в стиле Маркиза де Сада?

– Нет, конечно, просто…

Адрик подался вперед, поставив локоть на стол, будто приглашая к доверительной беседе. От пристального взгляда его серых глаз мне стало не по себе, а я не из тех, кто легко теряет присутствие духа.

– Я терпеть не могу Маркиза де Сада, – негромко и очень серьезно сказал он. – Он омерзителен. Извращения и неосуществившиеся фантазии, изложенные на бумаге, чтобы они не потускнели. Однако тому, кто увлекается литературой, интересно читать разные книги. Я не утверждаю, что все они должны нравиться, но считаю, что разнообразие расширяет кругозор. Это занятно, к тому же не придется растрачивать время, клеймя вещи по невежеству или поддерживая вздорные отзывы других критиков, поскольку каждый человек способен составить собственное мнение и вполне им удовлетвориться. Лично мне больше ничего не нужно. Тебе не приходит в голову, что мои мотивы именно таковы, или тебе легче судить о людях только на основании того, что им могут понравиться вещи, которые не нравятся тебе?

Своей отповедью он, образно говоря, отхлестал меня по лицу.

Но я не собиралась сидеть и смиренно помалкивать, ибо я скорее умру и обращусь в пепел, чем позволю одержать над собой верх. Я выдохнула и потрясла головой, ошеломленная его словесным натиском.

– Нет, подожди, – торопливо ответила я, опомнившись и приготовившись спорить. – Я всего лишь думала, что ты не станешь читать подобные вещи потому, что ты…

– Из семьи Кэш? – мгновенно подхватил он.

Я заморгала, не поверив своим ушам.

– Ну… да.

– Боже ты мой, – засмеялся он едва слышно, явно удивившись.

Адрик даже не дал мне времени сказать что-то еще. Повернувшись к Лорис, он поднял руку и громко заявил:

1
...
...
12