- Главная
- Все подборки
- Полка писателя: Евгения Некрасова
Полка писателя: Евгения Некрасова
5
4.22
Гость сегодняшней рубрики «Полка писателя» – Евгения Некрасова.
Ее роман «Калечина-Малечина», опубликованный в 2018-м, вошел в короткие списки премий «Национальный бестселлер 2019», «Большая книга 2019» и «НОС 2018». Последняя книга – сборник «Сестромам. О тех, кто будет маяться» – вышла в 2019-м.
«Я называю “Калечину” долгой песней или поэмой, – признается автор. – Я думала про нее лет семь, то есть фактически столько ее писала. Для меня это манифест права на отдельность, непохожесть, и одновременно права на существование непохожести в пространстве других людей. А еще это история про необходимость эмоционального взаимопонимания.
А “Сестромам” – мое собрание сочинений и языковая лаборатория. В сборник вошли не все, но многие мои тексты, написанные за девять лет. Я давно ищу язык, которым можно говорить. Эти поиски прослеживаются в книге. Некоторые тексты написаны классически, некоторые в стилистике сказа, а некоторые и вовсе – долгие стихотворения, как заглавный “Сестромам”. Но всюду есть сюжет – для меня он очень важен. Все рассказы разные, но все объединены темой семьи и ее изменения. Это очень личный для меня сборник, многие рассказы автобиографические: основаны на реальных событиях из жизни моей семьи и меня самой. Эту книгу в отличие от “Калечины” не прочтешь за вечер (и не стоит). “Сестромам” надо читать долго, по рассказу или половине рассказа за один раз. Из текстов “Сестромама” – складывается мое изображение, мой портрет».
Мы попросили Евгению рассказать про книги, которые занимают особое место на ее читательской полке.
Я боюсь слова «великий», потому что оно стало штампом. Напишу тогда в женском роде – это великая американская литература, великая американская писательница и ее главный роман. Это история о том, как молодая чернокожая рабыня бежит со своими детьми в «свободный» штат, ее догоняют, она пытается убить своих детей, чтобы они не стали рабами, и успевает убить одного. Одну девочку.
Это реальная история, произошедшая в 1856 году. За превращение ее в художественный текст мог взяться кто-то другой, но, к счастью, взялась Моррисон, к тому времени (во второй половине 1980-х) уже прославленная писательница. Герои «Возлюбленной» – самые живые, самые реалистичные, самые сложные на свете, в романе нет ни строчки спекуляции, а текст написан так красиво, будто это поэма. Долгая, страшная поэма о свободе, материнстве, памяти, чувстве вины, человечности и уродстве рабства.
Проза Моррисон наполнена ритмом, силой и жизнью в каждом предложении. Название «Возлюбленная» (в оригинале Beloved) звучит романтично, но на самом деле это о любви матери к дочери, которую она так любила, что решила убить, чтобы спасти.
Под влиянием книг Моррисон выросло уже два поколения чернокожих писателей и поэтов по всему миру. В вышедшем три года назад фильме Lemonade Бейонсе можно найти прямые цитаты и отсылки к Beloved.
Красивый, очень плотно написанный роман о том, как девочка-подросток, которая любит читать на ходу, существует в патриархальном, неблагополучном, агрессивном обществе, где назойливое внимание со стороны опасного поклонника по прозвищу Молочник может сделать жизнь совсем маловыносимой. Zombie группы Cranberries – саундтреком к этой книге.
Роман о родительствовании и его главных страхах. Текст похож на сценарий арт-хоррора. Тут даже распределены роли в фильме ужасов на фестивале «Санденс»: молодая мать и ее дочь как жертвы страшных обстоятельств, мальчик с отрезанной частью души как толкователь катастрофы, ну и сама неведомая, мистическая, неостановимая беда.
Роман Швеблин – остросюжетная догадка о связи материнского инстинкта и инстинкта экологической катастрофы. Текст читается за один вечер, а после чувствуешь во рту химический привкус.
Идеальное чтение в условиях самоизоляции. А если серьезно, чрезвычайно смешная и горькая книга о том, как пережить потерю близких, ощущение бессмысленности всего и тяжелейшую депрессию. В книге героиня почти не выходит из дома и все время спит, но читать чрезвычайно интересно, а повествование динамичнее любой приключенческой литературы. Да, как Обломов, но не совсем. Актуальнее, хотя бы тем, что вместо героя – героиня.
Хотя в романе и рассказывается о начале нулевых годов, но текст, наравне с произведениями Руни, можно отнести к миллениальской литературе. «Мой год отдыха и релакса» – текст-зеркало для меня.
Отличный – и да, диковинный – сборник рассказов от нобелевской лауреатки. Токарчук не открывает нового языка, но зато она придумывает и изучает будущее: мир после экологической катастрофы как тоталитарная зависимость от одного полумагического существа, семья, состоящая из клонов женщины-писательницы, и много других чудных сюжетов.
Это еще один великий американский роман. Идеальный пример, как нужно работать над текстом. История о девочке из семьи греческих эмигрантов, которая к старшему подростковом возрасту поняла, что она – мальчик.
Евгенидис писал роман десять лет и сделал для него беспрецедентный ресерч, изучив историю греческого комьюнити в Турции и феномен гермафродитизма. Текст в первую очередь об адаптации в новой стране, равной адаптации в своем собственном неизведанном теле.
Роман, который мы не заслужили. Глобальный роман, случайно или неслучайно, благодаря интуиции автора, попавший во все мировые тренды и обстоятельства. Что случается, когда не способные говорить обретают голос. Написано невероятно.
Галина Рымбу и Оксана Васякина – две главные поэтессы и, если угодно, поэты современности, пишущие о жизни и документирующие ощущения от нее поколения, выросшего на постсоветском пространстве в девяностые и нулевые.
Рымбу изучает внутри этого постсоветского пейзажа – пространства нищеты («говорят, белый хлеб едят в городах, когда нечего есть...»), гендерного неравенства («отдыхаем с подругами после всего, что было, обсуждаем чувства и произнесенные слова, их несоответствие...»), женского тела («когда кровь станет матовой, а матка волшебной...»), разрухи («только в нашем районе было столько заводов: Шинный завод, Кордный завод, Кислородный»). Изучает и все то, другое, что окружало и окружает нас, о чем мало пишут прозы, о том, что нас создало.
Помимо знаменитого цикла-манифеста о восстании женских тел, душ и голосов против насилия под названием «Ветер ярости», в сборнике есть несколько невероятных текстов о переоценке отношений с собственной семьей, прощании и прощении, воспоминаниях о нищем постсоветском детстве, в которых ностальгия и нежность граничит с ужасом и тоской. В частности, великая поэма «Когда мы жили в Сибири» и стихотворение «Эти люди не знали моего отца». И для всех нас, московских приезжих, живущих в своих-несвоих квартирах, в московских отдельных городах-районах, – уютные, ласковые циклы «Кузьминки» и «Проспект Мира».
Осокин – один из важнейших русскоязычных авторов. К сожалению, не очень известный среди массовой аудитории. На российском книжном рынке все меньше и меньше принято читать сложно написанную или авангардно сделанную прозу (и писать о ней критику), а именно эта проза изменяет литературу, двигает ее вперед, даже когда сама жизнь особенно не движется.
Осокин – сценарист «Овсянок» и «Небесных жен луговых мари» – воспеватель всего самого обыкновенного и хорошего, что можно наскрести в нашей жизни. Он смотрит на русскую реальность волшебным глазами и превращает повседневность в невероятность и счастливое или грустно-счастливое время. Его тексты – это патриотизм здорового человека, патриотизм поэта в его идеальном для меня выражении. Унылость и безнадежность он превращает в ноющую сердечную песню, у него «дома похожи на больных китов».
Для своих «книжек», как Осокин называет свои тексты, он придумал уникальный язык, прекрасный, волшебно-преобразованный. Когда читаешь про огородных пугал, детей и зеркала, барышень тополя, хочется любить, жить и умирать одновременно. «Огородные пугала с ноября по март» – это собрание сочинений писателя за 20 лет. Для тех, кто еще не читал, эта книга – заново открытая нежная реальность.
Не знаю, остановится ли совсем или изменится миллениальская жизнь из-за эпидемии, но автор, описавший идеальную жизнь поколения 20-х и 30-х, их образ жизни и ценности, уже есть.
«Разговоры с друзьями» – это заново изобретенный, простой (но не примитивный) английский язык, главные герои, похожие на нас и наших друзей, коммуникация в качестве главного героя текста. А главное: сообщения в мессенджере, гуглинг новых знакомых, разговоры за бутылкой красного, кирпичные стены бывших заводов с арт-пространствами внутри, феминизм, творчество как самореализация, попытка найти общий язык с друзьями, родными, собой – и многое другое, что составляет нашу жизнь, впервые, наконец-то, в хорошей художественной литературе, а не просто в ленте Фейсбука.
Lost Children Archive, Valeria Luiselli /
Книга не переведена пока на русский, и не знаю, будет ли. Это первый роман молодой известной мексиканской писательницы, написанный сразу на английском языке.
История о путешествии семейной пары саундскейперов (людей, которые записывают звуки реальности) по Америке со своими маленькими детьми на машине. От личной истории о распадающейся семье, в которой все слушают окружающий мир и боятся услышать друг друга, роман плавно уходит и погружается в тему кризиса на границе между Мексикой и США, рассказывая о пропавших в пустыне детях (многим из которых не больше 10 лет), самостоятельно, без взрослых, совершающих нелегальное, опасное путешествие.
Луизелли знает, о чем пишет, – она работала переводчицей-волонтеркой в судах над детьми-нелегалами. В книге много знаменитых музыкальных композиций и текстов мировой литературы. В частности, цитируется «Искусство при свете совести» Цветаевой, а также упоминается термин «дистанция спасения» Саманты Швеблин (см. выше). Они с Луизелли – подруги.
Ее роман «Калечина-Малечина», опубликованный в 2018-м, вошел в короткие списки премий «Национальный бестселлер 2019», «Большая книга 2019» и «НОС 2018». Последняя книга – сборник «Сестромам. О тех, кто будет маяться» – вышла в 2019-м.
«Я называю “Калечину” долгой песней или поэмой, – признается автор. – Я думала про нее лет семь, то есть фактически столько ее писала. Для меня это манифест права на отдельность, непохожесть, и одновременно права на существование непохожести в пространстве других людей. А еще это история про необходимость эмоционального взаимопонимания.
А “Сестромам” – мое собрание сочинений и языковая лаборатория. В сборник вошли не все, но многие мои тексты, написанные за девять лет. Я давно ищу язык, которым можно говорить. Эти поиски прослеживаются в книге. Некоторые тексты написаны классически, некоторые в стилистике сказа, а некоторые и вовсе – долгие стихотворения, как заглавный “Сестромам”. Но всюду есть сюжет – для меня он очень важен. Все рассказы разные, но все объединены темой семьи и ее изменения. Это очень личный для меня сборник, многие рассказы автобиографические: основаны на реальных событиях из жизни моей семьи и меня самой. Эту книгу в отличие от “Калечины” не прочтешь за вечер (и не стоит). “Сестромам” надо читать долго, по рассказу или половине рассказа за один раз. Из текстов “Сестромама” – складывается мое изображение, мой портрет».
Мы попросили Евгению рассказать про книги, которые занимают особое место на ее читательской полке.
«Возлюбленная», Тони Моррисон
Я боюсь слова «великий», потому что оно стало штампом. Напишу тогда в женском роде – это великая американская литература, великая американская писательница и ее главный роман. Это история о том, как молодая чернокожая рабыня бежит со своими детьми в «свободный» штат, ее догоняют, она пытается убить своих детей, чтобы они не стали рабами, и успевает убить одного. Одну девочку.
Это реальная история, произошедшая в 1856 году. За превращение ее в художественный текст мог взяться кто-то другой, но, к счастью, взялась Моррисон, к тому времени (во второй половине 1980-х) уже прославленная писательница. Герои «Возлюбленной» – самые живые, самые реалистичные, самые сложные на свете, в романе нет ни строчки спекуляции, а текст написан так красиво, будто это поэма. Долгая, страшная поэма о свободе, материнстве, памяти, чувстве вины, человечности и уродстве рабства.
Проза Моррисон наполнена ритмом, силой и жизнью в каждом предложении. Название «Возлюбленная» (в оригинале Beloved) звучит романтично, но на самом деле это о любви матери к дочери, которую она так любила, что решила убить, чтобы спасти.
Под влиянием книг Моррисон выросло уже два поколения чернокожих писателей и поэтов по всему миру. В вышедшем три года назад фильме Lemonade Бейонсе можно найти прямые цитаты и отсылки к Beloved.
«Молочник», Анна Бернс
Красивый, очень плотно написанный роман о том, как девочка-подросток, которая любит читать на ходу, существует в патриархальном, неблагополучном, агрессивном обществе, где назойливое внимание со стороны опасного поклонника по прозвищу Молочник может сделать жизнь совсем маловыносимой. Zombie группы Cranberries – саундтреком к этой книге.
«Дистанция спасения», Саманта Швеблин
Роман о родительствовании и его главных страхах. Текст похож на сценарий арт-хоррора. Тут даже распределены роли в фильме ужасов на фестивале «Санденс»: молодая мать и ее дочь как жертвы страшных обстоятельств, мальчик с отрезанной частью души как толкователь катастрофы, ну и сама неведомая, мистическая, неостановимая беда.
Роман Швеблин – остросюжетная догадка о связи материнского инстинкта и инстинкта экологической катастрофы. Текст читается за один вечер, а после чувствуешь во рту химический привкус.
«Мой год отдыха и релакса», Отесса Мошфег
Идеальное чтение в условиях самоизоляции. А если серьезно, чрезвычайно смешная и горькая книга о том, как пережить потерю близких, ощущение бессмысленности всего и тяжелейшую депрессию. В книге героиня почти не выходит из дома и все время спит, но читать чрезвычайно интересно, а повествование динамичнее любой приключенческой литературы. Да, как Обломов, но не совсем. Актуальнее, хотя бы тем, что вместо героя – героиня.
Хотя в романе и рассказывается о начале нулевых годов, но текст, наравне с произведениями Руни, можно отнести к миллениальской литературе. «Мой год отдыха и релакса» – текст-зеркало для меня.
«Диковинные истории», Ольга Токарчук
Отличный – и да, диковинный – сборник рассказов от нобелевской лауреатки. Токарчук не открывает нового языка, но зато она придумывает и изучает будущее: мир после экологической катастрофы как тоталитарная зависимость от одного полумагического существа, семья, состоящая из клонов женщины-писательницы, и много других чудных сюжетов.
«Средний пол», Джеффри Евгенидис
Это еще один великий американский роман. Идеальный пример, как нужно работать над текстом. История о девочке из семьи греческих эмигрантов, которая к старшему подростковом возрасту поняла, что она – мальчик.
Евгенидис писал роман десять лет и сделал для него беспрецедентный ресерч, изучив историю греческого комьюнити в Турции и феномен гермафродитизма. Текст в первую очередь об адаптации в новой стране, равной адаптации в своем собственном неизведанном теле.
«Все, способные дышать дыхание», Линор Горалик
Роман, который мы не заслужили. Глобальный роман, случайно или неслучайно, благодаря интуиции автора, попавший во все мировые тренды и обстоятельства. Что случается, когда не способные говорить обретают голос. Написано невероятно.
«Жизнь в пространстве», Галина Рымбу
Галина Рымбу и Оксана Васякина – две главные поэтессы и, если угодно, поэты современности, пишущие о жизни и документирующие ощущения от нее поколения, выросшего на постсоветском пространстве в девяностые и нулевые.
Рымбу изучает внутри этого постсоветского пейзажа – пространства нищеты («говорят, белый хлеб едят в городах, когда нечего есть...»), гендерного неравенства («отдыхаем с подругами после всего, что было, обсуждаем чувства и произнесенные слова, их несоответствие...»), женского тела («когда кровь станет матовой, а матка волшебной...»), разрухи («только в нашем районе было столько заводов: Шинный завод, Кордный завод, Кислородный»). Изучает и все то, другое, что окружало и окружает нас, о чем мало пишут прозы, о том, что нас создало.
«Ветер ярости», Оксана Васякина
Помимо знаменитого цикла-манифеста о восстании женских тел, душ и голосов против насилия под названием «Ветер ярости», в сборнике есть несколько невероятных текстов о переоценке отношений с собственной семьей, прощании и прощении, воспоминаниях о нищем постсоветском детстве, в которых ностальгия и нежность граничит с ужасом и тоской. В частности, великая поэма «Когда мы жили в Сибири» и стихотворение «Эти люди не знали моего отца». И для всех нас, московских приезжих, живущих в своих-несвоих квартирах, в московских отдельных городах-районах, – уютные, ласковые циклы «Кузьминки» и «Проспект Мира».
«Огородные пугала с ноября по март», Денис Осокин
Осокин – один из важнейших русскоязычных авторов. К сожалению, не очень известный среди массовой аудитории. На российском книжном рынке все меньше и меньше принято читать сложно написанную или авангардно сделанную прозу (и писать о ней критику), а именно эта проза изменяет литературу, двигает ее вперед, даже когда сама жизнь особенно не движется.
Осокин – сценарист «Овсянок» и «Небесных жен луговых мари» – воспеватель всего самого обыкновенного и хорошего, что можно наскрести в нашей жизни. Он смотрит на русскую реальность волшебным глазами и превращает повседневность в невероятность и счастливое или грустно-счастливое время. Его тексты – это патриотизм здорового человека, патриотизм поэта в его идеальном для меня выражении. Унылость и безнадежность он превращает в ноющую сердечную песню, у него «дома похожи на больных китов».
Для своих «книжек», как Осокин называет свои тексты, он придумал уникальный язык, прекрасный, волшебно-преобразованный. Когда читаешь про огородных пугал, детей и зеркала, барышень тополя, хочется любить, жить и умирать одновременно. «Огородные пугала с ноября по март» – это собрание сочинений писателя за 20 лет. Для тех, кто еще не читал, эта книга – заново открытая нежная реальность.
«Разговоры с друзьями», Салли Руни
«Разговоры с друзьями» – это заново изобретенный, простой (но не примитивный) английский язык, главные герои, похожие на нас и наших друзей, коммуникация в качестве главного героя текста. А главное: сообщения в мессенджере, гуглинг новых знакомых, разговоры за бутылкой красного, кирпичные стены бывших заводов с арт-пространствами внутри, феминизм, творчество как самореализация, попытка найти общий язык с друзьями, родными, собой – и многое другое, что составляет нашу жизнь, впервые, наконец-то, в хорошей художественной литературе, а не просто в ленте Фейсбука.
Lost Children Archive, Valeria Luiselli /
«Архив пропавших детей», Валерия Луизелли
Книга не переведена пока на русский, и не знаю, будет ли. Это первый роман молодой известной мексиканской писательницы, написанный сразу на английском языке.
История о путешествии семейной пары саундскейперов (людей, которые записывают звуки реальности) по Америке со своими маленькими детьми на машине. От личной истории о распадающейся семье, в которой все слушают окружающий мир и боятся услышать друг друга, роман плавно уходит и погружается в тему кризиса на границе между Мексикой и США, рассказывая о пропавших в пустыне детях (многим из которых не больше 10 лет), самостоятельно, без взрослых, совершающих нелегальное, опасное путешествие.
Луизелли знает, о чем пишет, – она работала переводчицей-волонтеркой в судах над детьми-нелегалами. В книге много знаменитых музыкальных композиций и текстов мировой литературы. В частности, цитируется «Искусство при свете совести» Цветаевой, а также упоминается термин «дистанция спасения» Саманты Швеблин (см. выше). Они с Луизелли – подруги.
Поделиться
Другие материалы по теме «Полка писателя»
О проекте
О подписке