При чтении Сорокина я всегда жду, когда же рванёт. Иногда бывает так — чаще в рассказах — что тумблер абсурдного эпатажа переключают прямо посреди предложения. Ещё пару слов назад всё было хорошо и по канону классической литературы, даже слишком хорошо, чтобы быть правдой, как затишье перед бурей. А потому уже — бац! — кровь, кишки и совсем не доброта. Иногда же безумие просачивается постепенно, полутонами, так что не сразу определишь, сколько орехов куча, а сколько не куча, где уже треш, а где ещё нет. "Тридцатая любовь Марины" одновременно и с тумблером, и с просачиванием. Да, так тоже бывает. Только когда резко щёлкнет, то понимаешь, что на самом деле трындец настал уже несколько десятков страниц назад.
"Тридцатая любовь Марины" поначалу может обмануть человека, который не привык к Сорокинской реальности. "Уф!" — подумает он. — "А сколько шума было! Всего-то и эпатажа, что баба откровенно наслаждается лесбийскими прелестями и при этом красочно тешится во все щели с мужчинами в совковом антураже. Дело-то житейское". Пока рассказывается про то, да сё, да про первые 29 любовей (не пугайтесь, про все-все рассказывать не будут, только избранная подборка), то обилие секса может отпугнуть какого-то совсем уж чистоплюя (хотя с чего бы он брался за Сорокина?), но по меркам современной литературы его всё равно не так много. А потом пришла и оторвала голову нам чумачечая тридцатая.
Перед читателем встаёт очевидная задача: определить, кто же или что же является пресловутой тридцатой любовью: гражданин такой-то, товарищ такой-то или общественный строй такой-то, по умолчанию красненький. Квест настолько очевидный и бросающийся в глаза, что и возиться с ним не хочется, не дай б-г (или кто там у них?) — ловушка. Куда интереснее вычислять по миллиметру, в какой же момент Маринушка поехала в Долболяндию. Сейчас? Или вот сейчас? Или уже сейчас? Казалось ведь, что нормальная деваха среди сонма клонированных роб. И думать умеет, и любить умеет, и раскрепощена, не обделена вкусом и хорошей такой долей злости на убожество вокруг происходящего. И вдруг тумблер переключили и здравствуй товарищ красная зорька сияет огнями догоним и перегоним выполним и перевыполним взвейтесь ветрами алые стяги.
Ползала-ползала я с миллиметровкой и пришла к выводу, что такого момента нет. И триггера нет. И предпосылок нет. Не потому что они хорошо спрятаны, а потому что так и задумано. Норма перемелет всех и каждого, дай только ей время себя пропитать, и сопротивляться ей не удастся, и не может тут никакая логика работать, потому что алая зорька уже засияла.
