Санин

люди хотят весь мир обратить в монастырскую казарму, с одним уставом для всех, уставом, ясно основанным на уничтожении всякой личности и подчинении ее могучей власти какого-то таинственного старчества

нечего. – Это тебе-то делать нечего? А сам жаловался, что вздохнуть некогда. – Я не о том говорю… Нельзя же вечно только лечить да лечить. Есть же и другая жизнь. – А кто тебе мешает жить и другой жизнью? – Ну, это вопрос сложный! – Чем же сложный?.. И чего тебе еще нужно: человек ты молодой, красивый, здоровый. – Этого, оказывается, мало! – с добродушной иронией возразил Новиков. – Как тебе сказать, – улыбнулся Санин, – этого, пожалуй, даже много…

которые ей, как бездарному архитектору, казались украшением жизни, а на самом деле то стесняли, то раздражали, то пугали и всегда заботили ее до тоски. Но все-таки она думала, что иначе жить нельзя.