Письма с Донбасса. Всё, что должно разрешиться…

Читать этот псевдопублицистический выкидыш противно, грустно и смешно одновременно.

Прилепин много времени провел на Донбассе, помогая ополченцам, фактически работая на них, и ему определенно есть, что сказать. Прежде всего ему хочется сказать, что война нужна.
Сходу читатель получает красноречивые цитаты главы ДНР Захарченко.

Если мы решим случившееся миром, то и я, и 90% из тех людей, которые здесь остались, – все мы будем считать, что у нас украли победу.

Пока ты сапогом своим не наступишь на горло и не скажешь, что я сейчас могу своим сапогом передавить тебе шею, либо я убираю свой сапог и поднимаю тебя – живи. Только живи по нашим законам, воспринимай нашу правду.

Действительно, у Захарченко и Захара Прилепина своя правда.
Но к ДНР и войне автор вернется позже. В первой части книги он тихонечко разжигает национальную рознь. Ну, чтобы читатель понял, почему с украинцами воевать надо. Начинается это с таких баек:

Помню, с Марыськой шли по Хрещатику, нам нужно было попасть на какую-то улочку неподалёку, мы пять раз спросили дорогу, специально выбирая интеллигентных по виду женщин, и все пять раз нам, очень доброжелательно, более того – нарочито доброжелательно, отвечали по-украински.
Я не говорю по-украински, и моя жена тоже.
Киевские женщины отлично это видели, и, ласково улыбаясь, говорили медленно, чтоб мы лучше поняли. На русский они переходить не желали – хотя, конечно же, знали этот язык.

В другой раз, уже во Львове, я пошёл поменять валюту, отстоял очередь в кассу, сказал операционистке, что мне нужно, она ответила: не разумею. Девушке на вид было лет восемнадцать, она могла и не знать русского.
За мной толпилась очередь, длинная, человек в двадцать, я оглянулся и попросил мне помочь. В очереди были молодые парни и взрослые мужики, были деды и были пожилые жительницы Львова.
Никто не шелохнулся и не ответил ни слова.
– Помогите, будьте добры, а то не могу девушке объяснить, что мне нужно, – повторил я, ещё не очень веря, что всё обстоит настолько грустно. Эти люди в очереди – они точно слышали меня, и большая часть понимала, о чём я их прошу.
Реакции, между тем, не было никакой.

Я вот долго сидел и думал, чего такого могла не понять операционистка в обменнике? И откуда там очереди? Ну, ладно, автор мастеровитый, ерунды не напишет. Ага, конечно! Прилепин обожает врать в мелочах - мелочи всегда добавляют убедительности его выдумкам. Большинство россиян видели Киев и Львов только по телевизору, поверят во что угодно. Если Захарушка считает, что пришло время охренительных историй, то нужно было поярче что-то выдумать - например, голодные львовяне попытались заживо съесть российских туристов, когда те возмутились, что из каждой кафешки слышны записи речей Гитлера.

В общем, очень много таких разжигающих нацрознь историй. С прилежностью политрука Прилепин вдалбливает читателю, что все украинцы - фашисты-русофобы. Я был в Киеве, Одессе и Львове. Везде говорил по-русски. Почему у меня не было таких познавательных приключений, а, Захарушка?
Потом следует порция обмана о притеснении русского языка на Украине. Если ложь часто повторять, то в нее поверят. Любой политтехнолог знает это.

Подготовив читателя, Прилепин выдает интервью Захарченко, Моторолы и других замечательных людей, кратко и поверхностно рассказывает о событих на майдане и начале войны на Донбассе, раз за разом возвращаясь к мирным временам и бесовским украинцам.
Особо следует выделить фразу, брошенную мимоходом, о том, что военные силы Украины целенаправленно обстреливали храмы. Сразу понимаешь - безбожники неправославные. Ату их!
Захар с легкостью выдает такое:

На Куликовом поле ничего предосудительного не происходило – там собирали подписи за проведение референдума и придание русскому языку статуса государственного.

Грамотный Прилепин не уточняет, о чем был тот референдум. А он, между прочим, об отделении Одессы! Интересно, если бы в Петербурге собирали подписи об отделении от России, Захарушка тоже ничего предосудительно в этом не нашел? Откуда опытному омоновцу знать уголовный кодекс? УК Украины, Статья 110. Посягательство на территориальную целостность и неприкосновенность Украины - аналог УК РФ, Статья 280.1. Публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации.

Не менее чудесная цитата:

Мало кого так ненавидят в российской, приятной во всех отношениях, умеренно просвещённой или хипстерской среде, – как Моторолу. Он будто бы средоточие всего того, что им отвратительно: лихой, дикий человек.
И мало кого так ценят и почитают все остальные нормальные люди

Нормальные люди почитают отморозка, приехавшего в чужую страну убивать и грабить? Да что это за реальность извращенная у тебя, Захар? И ты, читатель, понял, что если ты не рад военному, убивающему твоих братьев за границей, то ты ненормальный? Понял?

Мы узнаем историю становления Захарченко, которого даже Прилепин не удержался и разок назвал бандитом. Глава ДНР спокойно описывает, как захватывает горисполком и другие здания, создает армию, сотрудничает с российскими военными (уволенными, конечно).
Сотни страниц сказок о том, как безоружные повстанцы воевали с армией Украины, "голыми руками вырывали" у них оружие - видимо, даже то, которого у них отродясь не было.

Потом Прилепин проходится по известным личностям, сохранившим рассудок, и которые не подключаются к активной пропаганде, а открыто выступают против войны на Донбассе.

Никогда не был злорадным, но мне искренне хочется, чтоб сразу после того, как Гребенщиков произнёс свою сомнительную мудрость вслух, рядом с ним что-нибудь взорвалось бы, не смертельное, но очень громкое.

Если это не призыв мочить несогласных, то что? И всего лишь за то, что БГ дает гастроли на Украине.
Прилепин хвалит Вадима Самойлова, называя его "Агатой Кристи", за выступления для ополченцев, хвалит его самосознание. Вадим давно известен тем, что едет выступать туда, куда партия скажет. А его брата, Глеба Самойлова, Прилепин практически называет слабоумным наркоманом. Интересно, почему Захар приглашал Глеба выступать на свою передачку и кривого слова не сказал? Странно, всё это.

Заканчивается данная фантасмагория так:

На Донбассе впервые в XXI веке сложился истинный, идеалистический, а не за деньги собранный интернационал – почти как в Испании, – когда сербы, норвежцы, финны, французы, американцы, а также представители почти всех республик Советского Союза, движимые кто «правыми» убеждениями, кто «коммунистическими» (но никто – либеральными) съехались воевать за свободу дончан.

Да, наемники, безработные убийцы приехали воевать за свободу. Не за деньги, власть и имущество. Не для того, чтобы дать волю садистским наклонностям. За свободу каких-то незнакомых дончан. Финиш, Захар. Новое дно пробито.

Пора уже перестать героизировать убийц и преступников.
Пора заканчивать войну.

Дважды контуженный Прилепин так не считает. Он пишет довольно грамотную агитку, используя проверенные методы пропаганды. Никакой литературной или информационной ценности она, разумеется, не представляет, вводит людей в заблуждение, но дает шанс познакомиться с "пацанами, которые к успеху шли" и пришли, оставив за собой разрушенные города и тысячи трупов.

Захар гордится ими. И ты, читатель, гордись. Если ты "нормальный", конечно.

Донецк, как рисовали на плакатах в двадцатые годы прошлого века, — сердце России.

Что можно сказать про книгу, про жизнь, про войну?
Мы живем, как можем, как нам позволяют и совесть, и честь, и власти.
А там война. Каждый день, каждый час. И люди тоже живут, живут как могут.
Можно долго судить и обсуждать "Кто виноват", но от этого смерть никуда не исчезнет, так же как не испарятся трупы мужчин и женщин, стариков и детей, искалеченные тела и души.
Кто же виноват? Может тот кто взял в руки оружие и пошел по приказу убивать людей, которые хотели только жить? Или те кто придумал АТО? Или те кто придумал европейские ценности?
А люди просто хотели жить, но разве им можно?

Сотни народов имеют право на свободу, но только не русские. Русским в этом праве отказано.

А люди живут, несмотря на войну, на бомбежки, на смерть. Люди живут.

А в Донецке просто живут люди.
И если бы их не бомбили, исчезновения подавляющего большинства креативной элиты они просто бы не заметили.