Детский мир (сборник)

Меланхоличная, пронизанная ностальгией книга, где каждый рассказ хорош сам по себе, но вместе они образовывают нечто неразрывное, без четкого начала и конца, как проносящаяся лента воспоминаний. Основная тема — особенность детского восприятия, когда все чувства максимально оголены, искрят, как порванные провода, а мир — огромен и непознаваем. В обыденных предметах и явлениях таится неуловимое волшебство, простые радости заставляют чувствовать полное, почти разрывающее изнутри счастье. Но и страхи, печали, сомнения ощущаются с той же разрушительной полнотой, иногда невыносимо болезненной, оставляющей невидимые шрамы.

Книга поделена на две части — "О других" и "О себе". Первая половина наполнена рассказами, похожими на концентрат детских впечатлений. Многие из них не имеют явного последовательного сюжета, являются скорее воспоминаниями о чувствах, едва приправленными меткими яркими всполохами деталей. Немного путанные, сумбурные, нелинейные,с различной тематикой и различными временными рамками, которые зачастую довольно условны. Однако можно найти для себя что-то узнаваемое, что-то напоминающее о собственном детстве, что-то неуловимо общее для многих.

Вторая часть — воспоминания авторов. Здесь рассказы более последовательны и являются уже не наблюдением изнутри, а, вероятно, взглядом назад с высоты прожитых лет на то самое советское детство, на уже несуществующую страну и всё, что уже никогда не повторится. В каждом рассказе ощущаются нотки тоски по местам, которых лишил волшебства безжалостный поток времени, по людям, с которыми пути разошлись.

Да, какие-то рассказы зацепили чуть больше, какие-то — меньше, но выделять наиболее полюбившиеся не буду. Лучше всего они воспринимаются вместе, неделимыми пожелтевшими страницами старого альбома, хранящего так много светлого и грустного.

Классный сборник рассказов (смотрю на обложку, и кажется, что невидимая рука с пистолетом целится мальчонке в голову, а самолёт пытается то ли спасти, то ли врезаться первым, хм).

Толстая и Пелевин, Улицкая и Макаревич, Прилепин и Водолазкин - такие все разные, но пишут про одно и то же: про детей, которые неизбежно становятся взрослыми.

Всем нам когда-то было пятнадцать лет. К несчастью, это очень быстро проходит.

Пространство детства — это затерянный город, затопленный стеклянной толщей времени, в нём можно плыть, осматривая залитые сумерками забытья проулки, пустыри — куда всё делось?

...всё происходящее на свете — и в этом преимущество детства — казалось мне естественным.

В рассказе Александра Терехова «За дармоедами» даже есть немного про мой родной Ростов-на-Дону (горьковатая правда):

Всё, что я знал про Ростов, — хищные, цепкие девушки и регулярно появляющиеся серийные маньяки-убийцы.

В одном из рассказов читаю про то, как бабушка говорила девочке: «В тебе дух противоречия», и меня тут же прошибает пот: моя покойная бабушка говорила мне то же самое, слово в слово. Андрея Макаревича в детстве испугала щука из «Емели», той же щуки боялся Андрей Аствацатуров. Всё смешалось в голове — проказы, комочки в манной каше, сбитые коленки и первая любовь. Всё это когда-то было, и будет повторяться в будущем. Поэтому старые-добрые три тега помогут не забыть.

На золотом крыльце сидели: #дача, #жадная соседка, #обманчивые сокровища детства

Любишь - не любишь: #няня-свинюшка, #змей подкроватный, #стихи повешенного дяди

Онтология детства: #звуки, #запахи, #предметы

Но-га: #изгой, #соблазн, #расплата

Белый квадрат: #прятки, #озорник Сашка, #горький лёд

Незрелые ягоды крыжовника: #калоша великоватая, #белый танец, #звонок

Тудой: #неравная любовь, #странные слова, #взросление

Жук: #скучные каникулы, #мало эфира, #первая любовь

На озере: #переезд, #колготочник на озере, #тоска по дому

Как исчезают люди: #малолетние хулиганы, #карлыши, #таинственная пропажа охранника

Плач по уехавшей учительнице рисования и черчения: #поток знания, #Олеандровна, #гладил по волосам

Завтраки 43-го года: #школьные булочки, #глюкоза, #вагон-ресторан

Во сне ты горько плакал: #малыш, #ротонда, #кувшинчик

За дармоедами: #португалия, #Израиль, #Валерик из Челябинска

Девочки и мальчики: #размышления, #битва полов, #спешка взросления

Бедный враг: #еврейская Пасха, #уголовщина, #встреча

До того, как: #из заморыша в пухлячка, #скульптуры из пластилина, #зависть

Шаровая молния: #слепые нарциссы, #проказы, #бег жизни

Падать больно: #шоколад для Маресьева, #чувствительность, #одуванчик и Дейзи

Пальто с хлястиком: #мама-директор, #канадская жвачка, #антропоцентризм

Вместо игрушек: #старичок медвежонок, #тетрадки с записями, #милые негры

Страхи и глупости: #приставания, #ранний эрос, #пугали Хиросимой

Город Кенигсберг, безработица в Америке и знаки препинания: #буква «М», #Job!, доцент в фитнес-зале

[комментарии к «Денискиным рассказам»]: #опровержение, #дворники и принцы, #Ваня Дыхов

Офицерский сын: #советская власть, #тройка по истории, #контузия отца

Счастливчик Степан Дугласович Дойл: #махинации в приюте, #Даг-младший, #из грязи в Америку

Какая смерть, когда такое солнце: #боязнь взрослых, #богомол, #колка дров

Лес: #дорога у монастырям, #баклажка с пивом, #заблудились

Совсем другое время: #совочек в песке, #девочки-белки, #отмотать время назад

Литературный девятиборец Дмитрий Быков открылся для меня с очередной стороны — как составитель антологии. Антология вышла удачная, хотя один момент я не поняла: в моей электронной версии книги указан ещё и второй составитель, но ни на обложке, ни в предисловии, ни вообще хоть где бы то ни было о нём больше не упоминается. То ли Дмитрий Быков такой плотный, что занимает собой всё пространство, и не может позволить какому-то малоизвестному имени стоять рядом с собой, ну и что, что помогал, где Быков, а где остальные. То ли это какая-то ошибка электронной версии, и тогда я в недоумении, как можно подобную ошибку допустить.

Повторюсь, что антология действительно вышла удачная. Возникает такое ощущение, что в детстве все человеческие существа, ставшие потом такими разноплановыми писателями, были совершенно одинаковыми, с похожим образом мыслей, с похожими методами игры и исследования этого мира, с одинаковыми механизмами взросления и встречи с реальностью, пусть они и происходили по разной схеме. Одно такое большое детство, общее на всех, которое потом рассыпалось из одного большого ребёнка на множество маленьких разноплановых взрослых, у каждого из которых появился свой голос, свои слова, чтобы описывать, по сути, одно и то же. В магии детства искажённая перспектива, много недопонимания, белых пятен и пробелов, но зато такая лютая одержимость мелочами и умение понимать целый мир по каждой его крошечной частице, что нам остаётся только молча завидовать и ностальгировать. Во второй части сборника, которая называется "О себе" (в противовес первой части — "О других") я иногда даже теряла переходы из рассказа в рассказ, хотя стилистика авторов совершенно разная. Зато говорят всё об одном.

В этот раз снова сделаю так и не буду выделять лучшие, на мой взгляд, рассказы, потому что вся антология представляет собой единый дышащий организм, который одновременно и очень разнообразен, и однообразен донельзя. Очень сильно из общей струи выбивается, на мой взгляд, рассказ "Белый квадрат" Прилепина. Впрочем, понятно, почему он включён в сборник. Непосредственно рассказчик, он же главный герой, — маленький мальчик, который очень необычно и классно (как бы я ни не любила Прилепина, но в этом рассказе у него мастерства писателя-описателя не отнять) рассказывает о своём видении мира вокруг. Сочно, ярко, узнаваемо, можно примерить на себя, припомнить что-то похожее и улыбнуться. Но вот сюжет рассказа не выдерживает никакой критики, чудовищно пошлый, так что я даже не поленюсь его здесь заспойлерить (мне кажется, что плохие рассказы вообще читать не стоит, поэтому от моего пересказа хуже не станет). Главный герой играет в прятки, а один мальчик из их компании прячется в работающий холодильник и, само собой, не может его открыть. Все дети расходятся по домам, а мальчика потом через несколько дней заледеневшего и задохнувшегося с замороженными слёзками на щеках находит сторож. И эта сцена, как и сам сюжет, как-то чудовищна пошла, как фотография мокрого котёночка под дождём, но при этом отчётливо отдаёт какими-то НТВшными историями. Слёзки ещё эти замороженные, вот чтобы у читателя, если он не бессердечная скотина, конечно, тоже слёзки брызнули. Хотя закрывшимся холодильником сейчас не очень уже удивишь и напугаешь, история заезженная и слышанная тысячу раз ещё с мохнатых детских времён.

Остальные рассказы хорошо друг с другом соотносятся, так что диву даёшься, как так складно легли рядышком тексты, написанные сорок лет назад и в 2010-х, рассказы бодрой молодёжи и седовласых старцев.