The present translation is based on Modern Love by Constance DeJong (Ugly Duckling Presse/Primary Information, Brooklyn, NY, 2017). Published by permission of Ugly Duckling Presse and Primary Information
Перевод: Саша Мороз
Редактор: Алексей Порвин
Корректура и верстка: Юля Кожемякина
Адаптация дизайна: Юля Попова
Главный редактор: Александра Шадрина
Издатели:
Светлана Лукьянова
Александра Шадрина
Дизайн обложки основан на оригинальном дизайне Standard Editions 1977 года
© Constance DeJong, 2017
© Саша Мороз, перевод, 2019
© No Kidding Press, издание на русском языке, оформление, 2019
Повсюду я вижу лузеров. Таких же неудачников, как я, которые не могут достичь успеха. В Лондоне, Нью-Йорке, Марокко, Риме, Индии, Париже, Германии. Мне стали встречаться одни и те же люди. Я думаю, мне стали встречаться одни и те же люди. Я бреду, не разбирая дороги, пялюсь на незнакомцев и думаю: я откуда-то знаю вас, не припомню откуда. Улицы вечно людные и узкие, они полны мужчин. Всегда ночь, и все незнакомцы – мужчины.
Я слышу, как говорит новый мир. Повсюду его эко-палео-психо-электро-космический говор. Разумеется, разговор ведут мужчины, решая проблемы и всё объясняя. Я не понимаю, что всё это значит, мои уши болят, а глаза лезут из орбит, я не вижу в этих уличных болтунах творцов нового мира. В любом случае они не реальные лузеры. А новый мир – это старый сон.
Они говорили: «Подожди, вот будет тебе двадцать семь, и ты пожалеешь». Мне двадцать семь. Я ни о чем не жалею.
Кто такие «они»? Нет ответа.
А новый мир? Я слышала его приметы; не видела его следов; смотрела дальше:
я видела людей в Индии, у них не было рук, не было ног, не было одежды, не было еды, не было денег, не было жилья, не было ничего, кроме других людей, людей, людей. Реальные лузеры. Я говорила с очень серьезными людьми в Европе, они были моими ровесниками и не были ими, потому что смотрели на себя со стороны. Они были более оторванными от жизни, но такими же реальными лузерами. Они видели: совпадения между далеким настоящим и ближайшим прошлым; себя самих. Я видела, как бугимен истории выходит из-за угла и впопыхах ищет место, чтобы с шумом упасть на землю. Это меня испугало, вот почему я суетливо бегала кругами по Парижу, Риму, Германии и много шумела. Вела себя бесцеремонно. Критиковала всех подряд, выдумывала истории, на бешеной скорости.
«Весь мир вертится и я бегу по кругу ха ха я блондинка ах как кружится голова тараторю солнцу оно садится за Сомневальной аркой…» Болтовня без остановки. Бег без умолку. Сегодня здесь, а завтра – не оставив никаких следов моей непопулярной, нескладной картины мира. Хорошая девочка.
«Я что, всегда буду одинока?» – думаю я.
Нет, неудачники, которых я встречаю повсюду, – это еще не реальные лузеры. Они все имеют счета в банке: могут позволить себе быть лузерами. Я на мели. По какому курсу можно обменять мои ценные сведения? Буду метать бисер на тротуар, на страницу. Буду слабой и сентиментальной: «Новый мир – это старый сон, а я устала от снов. Поднимись ко мне». Я шепчу на ухо незнакомцам.
Семь лет я прожила во снах…
Я думаю, мне нужно прошлое. Я слишком много думаю. Известная болезнь. Я даю клятву: сдерживаться, быть внимательнее, использовать поменьше французских и/или модных слов. Я должна следить за собой. Семь лет я видела сны. Я проживаю две, три, четыре многогранные жизни; эти людные узкие переулки захватывают меня. Я должна беречь себя, небезопасно женщине бывать одной на улицах. Пора уходить отсюда. Я позову кого-нибудь к себе. «Эй, детка, поехали ко мне, покажу тебе мои лучшие рецепты. У тебя много наличных?» Наконец-то можно ничего не стыдиться. Сейчас 1975 год, можно говорить и делать всё, что хочется. Я хочу в этом убедиться. То есть говорить и делать всё, что я хочу. «Эй, детка».
Я хочу, чтобы этот парень входил в мои планы. Я думаю: «Может, он убийца или коп». Я это выясню:
– Как пишется слово «Они», с большой или с маленькой буквы? – спрашиваю я.
Он усмехается:
– Всё слово большими буквами, дорогуша.
Уф. Он понял, что я имею в виду. Он не один из них. Два неудачника. Как я и хотела. Я называю его Родриго, это мое любимое романтическое имя. Все незнакомцы – это мужчины с романтическими именами. И романтическим прошлым.
Мы с ним в моей комнате. Кажется, мне нужно в чем-то убедиться, но не знаю, в чем именно. Я должна решиться: две клетки слились, и вот двадцать семь лет спустя я здесь, в моей комнате – сижу на моем персидском ковре. С Родриго. Теперь у меня есть прошлое. Теперь Родриго увидит меня такой, как я хочу. Я хочу, чтобы Родриго нашел меня сногсшибательной. Я хочу быть как разбитое стекло на тротуаре; как бриллианты на черном бархате; как блестящая россыпь на земле. Значит, я хочу контролировать людей. Это никуда не годится. Лучше выберу быть осторожной.
Посмотри на меня. Увидь меня. Сзади, сбоку, сверху, снизу, в любом положении я – одно и то же. Смотри: я повсюду; я неотличима от ковра я мебель пол потолок стены книжные полки. Смотри, как все эти вещи сочетаются друг с другом. Всё, от ритуальных предметов до простого стула, расставлено безупречно, как в викторианской усыпальнице. Здесь нет места случайности или случаю. Это никуда не годится.
Мне встречалось слишком много художников. Я не могу прожить жизнь, наблюдая, как организованы цвета, как построены пропорции и композиция. Я не живописец.
На мне красный свитер. В руках – синяя кружка. Я сижу на персидском ковре. Здесь мой дом. Эта комната существует отдельно от всего мира, и она же – целая Вселенная. Здесь может произойти что угодно, у меня есть всё, что нужно: я живу здесь.
– Я вижу тебя насквозь, детка. Я мог бы вести твой дневник, – говорит Родриго.
Я чувствую себя разбитой. Я не хочу быть как разбитое стекло. Я не хочу быть метафорой.
Мы в моей комнате. Я могу делать всё что хочу. Я хочу Родриго. Я хочу, чтобы он сделал со мной всё. Я хочу, чтобы ему было легко со мной, с тем, что принадлежит мне, с моим пылким желанием. Я должна показать себя и свой дом с изнанки, чтобы он мог проникнуть в глубокие, темные, сокрытые, тайные, таинственные, сказочные, волшебные смыслы моей жизни. И он исчезнет. Вместе со мной.
«Возьми эту кружку: это волшебный сосуд, который переносит легенды из уст в уста. Поднеси его к уху и слушай сладостный шелест, с каким раскрываются тайны Вселенной. Слушай приятные голоса ангелов, которые прошли сквозь века, слушай раскаты грома. Посиди на этом ковре: он передавался из поколения в поколение. В каждом пятнышке, в каждой потертости – история жизни. Садись вот здесь, где леди Мирабель выронила бокал вина, в исступлении падая прямо в объятия месье Лепренса. Видишь этот свитер: мой любимый. Я купила его у старухи на блошином рынке в Париже, она продавала цыганские шарфы и пушистые свитера. Это священный красный. Насыщенный темно-красный – это цвет крови, которая струится по моим венам».
Две клетки сливаются, и двадцать семь лет спустя я иду домой с Родриго. Я хочу, чтобы он чувствовал себя как дома. Я сделаю кофе.
– Я сделаю кофе. Чувствуй себя как дома.
– Окей.
Родриго прислоняется к стене. Его пальцы неустанно двигаются. Вокруг его головы – цветные огоньки. Он прикасается не касаясь, я оборачиваюсь не оборачиваясь, мы говорим друг другу «да» без слов, потом дико и безудержно трахаемся. У меня нет визуальных образов, чтобы передать это. Родриго делает со мной всё. Он трогает меня везде. Мы делаем всё: сзади, сбоку, сверху, снизу. Я кончаю во всех положениях. Мне хорошо как никогда – он говорит, что ему тоже.
– Мне пора, – говорит Родриго. – Может, еще увидимся.
Это современная любовь: короткая, страстная и нежная.
Я хочу рассказать вам историю моей жизни. Это очень интересная история. Однажды в полночь мое одиночество в Ла Сохо нарушил незнакомец, который постучался ко мне в дверь. Его имя – месье Лепренс. И целых семь лет я
«Не нужно ничего рассказывать. Я вижу тебя насквозь, я мог бы вести твой дневник. Как будто знаю тебя всю жизнь. Молчи. Иди ко мне», – шепчет Родриго.
Он прикасается не касаясь, я оборачиваюсь не оборачиваясь, мы говорим друг другу «да» без слов, мы валим друг друга на кровать, мы растворяемся, исчезая глубоко глубоко глубоко в темном волшебном таинственном тоннеле любви. У меня нет визуальных образов, чтобы передать это. Он прикасается, я оборачиваюсь, потом мы трахаемся. Он прикасается, я оборачиваюсь, потом мы трахаемся. Он прикасается, я оборачиваюсь потом мы трахаемся. Он прикасается, я оборачиваюсь потом мы трахаемся. Он прикасается я оборачиваюсь потом мы трахаемся.
Люди говорили мне: если не бросишь писать, может быть, сделаешь себе имя. Они были правы: мое имя – Констанс ДеЖонг. Мое имя – Фифи Корде. Мое имя – леди Мирабель, месье Лепренс и Родриго. Родриго – мое любимое имя. Сперва я носила имя отца, потом имя мужа, а после – имя второго мужа. Я не знаю, не хочу знать, почему всё так. Они говорили: «Вот будет тебе тридцать, и ты увидишь». Когда мне было тридцать, я стояла у Ворот Индии. Я ничего не видела. Мне всё еще тридцать. Я хочу рассказать вам историю моей жизни.
Сперва меня звали Джон Генри. До рождения я была мальчиком: мой отец, как это свойственно отцам, ждал именно мальчика. Потом я стала запасным вариантом, очень романтичное прозвище. Потом я взяла имя мужа, теперь – имя другого мужа. Я продолжаю писать. Конечно, ничего не изменилось. Я продолжаю встречать одних и тех же людей повсюду. Я затихаю и распаляюсь снова, я сгораю от желаний, свойственных моему возрасту. Повсюду – язычки пламени. То замирают, то разгораются снова. Я перестаю сдерживать себя и нарушаю клятвы, перестаю притворяться, что существует внутреннее и внешнее. Пепел кружится у моих ног, когда я на цыпочках выхожу за дверь. Дверь, мои двери распахнуты навстречу свету. Они ведут к самому сердцу, к самой сути. Это чувственная ассоциация.
Премиум
Установите приложение, чтобы читать эту книгу
На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Современная любовь», автора Констанс ДеЖонг. Данная книга имеет возрастное ограничение 18+, относится к жанру «Современная зарубежная литература». Произведение затрагивает такие темы, как «постмодернизм». Книга «Современная любовь» была написана в 2017 и издана в 2020 году. Приятного чтения!