Медовые дни

Везде, куда прибывали русские, их встречали прохладно — пока не выяснялось, что репатрианты везут с собой отличное образование, неуемное честолюбие, светловолосых женщин и дополнительное финансирование городского бюджета, после чего настороженность сменялась искренним восхищением.

Место действия  Город праведников, предполагаю, что это собирательный образ провинциального израильского городка. Могу ошибаться, если автор имел в виду что-то конкретное и вы это знаете, поправьте меня. Время действия - середина девяностых, когда, помните железный занавес открылся и многие бывшие советские евреи (и не только евреи) устремились на Святую землю.

Легко им не было, да и не могло быть, поговорка про три переезда равные одному  пожару не на пустом месте возникла: другой язык, климат, ментальность, неизбежное ухудшение социального и финансового статуса. И однако, они ехали в свою страну, а она получала хорошие руки, качественные мозги, свежую кровь и все потихоньку налаживалось.

Не в случае Города праведников, мэр которого делал запросы на российских репатриантов, имея в виду преимущества обозначенные в эпиграфе, но и предположить не мог, что группа, которая в конце концов достигнет пределов его города, окажется сплоченной компанией единомышленников из дома престарелых.

Не говорят на иврите, полезной для города деятельностью ожидаемо не могут заниматься, мэр глубоко уязвлен и разочарован. Построенный для них жилой квартал обрел полуофициальное название Сибирь, созданием инфраструктуры раздосадованный глава администрации не занимается, а на предложения репатриантов по благоустройству не реагирует.

В это время овдовевшему американскому миллионеру приходит идея увековечить память жены строительством красивой миквы в Городе праведников. Если вы, как было со мной, не знаете, что это такое - загуглите. Так вот, единственный участок города. в котором микв нет, но есть место для строительства - Сибирь.

НО! Репатрианты из СССР не религиозны и не представляют себе возможного назначения здания. Они решают, что власти, наконец прислушавшись к их пожеланиям, строят шахматный клуб. Абсурдность ситуации усугубляется тем, что в качестве прораба выступит палестинский араб, который не любит строить, но любит наблюдать за птицами.

Неожиданная комедия положений от Эшколя Нево, очаровательная, трогательная, гомерически-смешная. Не тот Нево, которого я люблю за "Симметрией желаний" и обожаю за "Три этажа".Вместо ожидаемой ментальной изощренности и едва не трагического контента, которых невольно ждешь от него - дивная забавная история об обретении родины, трудностях перевода и новой надежде на руинах прежней жизни.

"Медовые дни" небольшой роман, до краев наполненный жаром израильского лета, нежностью и любовью. И вы будете смеяться - гарантированно.

Горькое послевкусие осталось у меня от книги, хотя не могу поспорить ни с одним отзывом – она действительно смешная, неглупая и прекрасно написана. А горько мне от того, что это комедия положений, в которой положения абсурдистские и комичные, а герои, заключённые в рамки этих положений, несчастные и трагичные. Например, если вкратце описать сюжет, то эта книга про то, как группа стариков-эмигрантов из России тайком устроила оргию в еврейской «бане». И тут таких сюжетов много, и какой не пересказывай, каждый звучит как майса. Но внутри этих баек – боль.

Герои Нево пытаются убежать от самих себя и в результате забегают совсем не туда, где им было бы действительно хорошо. Они наступают на одни и те же грабли и в результате своих жизней медленно рассеиваются во времени и пространстве – в совершённой ошибке, объёмом с этим самые жизни. Жаль, что я не знаю иврита и не могу понять, как эта книга называется в оригинале. Гугл переводит как «Последняя надежда в Сибири», а английский вариант звучит как «The Lost Solos». И, если первый близок по смыслу к русскому, то второй выставляет акценты совершенно иначе.

Lost solos – птицы, которых Нево называет «заблудшими». Существа со сбившимся компасом, которые, оторвавшись от привычных полётных трасс, залетают в неведомые края. И далеко не всем им там хорошо. Большинство и вовсе не выживают. Так что главный вопрос книги, на мой взгляд, это – можно ли, убежав и заблудившись, стать счастливым? Мне кажется, Нево на него отвечает так: если ты бежишь от того, что ест тебя изнутри, то нет. А если от того, что ест тебя снаружи, то да.

А всё-таки он написал трагичную книгу. И, пожалуй, самое трагичное в ней то, что заключена она в комичную обёртку. В глубине этой смешной сатиры – человеческая боль. Словно книга скрывает отчаяние за белоснежной улыбкой. А это, как мы знаем, всегда плохо кончается.

Человек становится уязвимым, когда невольно открывает свои чувства. Взгляд, который длится на секунду дольше, чем нужно. Волнение в голосе. Внимание. Интерес. Смех в ответ на обычную и возможно даже несмешную шутку.

– Если хотите, можете меня окольцевать, – сказал он, и она рассмеялась.
Как давно женщины не смеялись над его шутками…

Уязвимость — это открытость и беззащитность, доверие и доверчивость. А еще это ранимость и хрупкость, когда любое слово, поступок способны причинить боль. Герои романа израильского писателя Эшколя Нево ранимые, уязвимые, переживающие душевную боль. А потому у романа «Медовые дни» терпкий вкус.

В Городе Праведников большое событие – ждут партию репатриантов из России. Мэр в нетерпении, вот уже который день перед его глазами одна и та же картина «Марина-Ольга-Ирина (насчет имени он еще не определился), гордо неся перед собой пышную грудь, выходит – последней – из автобуса, пропустив вперед супружеские пары, и с большим чемоданом в руке шагает совершенно одна. Ее муж предпочел остаться в России. Или даже лучше: насмерть замерз в ГУЛАГе». И вот, он помогает ей донести чемодан, а потом они встретятся еще раз, и еще… В общем, у мэра большие надежды. Но из автобуса медленно выходят пенсионеры, никого моложе 60 там не найти. Мечты о женщине с крепкими ногами и надменными, голодными глазами пошли прахом. Разочарованный мэр отправляет репатриантов на край географии, настолько далекий, неблагоустроенный и необжитой район города, что и представить себе трудно. В народе так потом и прозвали это место «Сибирь».
Роман Эшколя Нево о жителях Сибири, строительстве первой в районе миквы, о большой любви, о старой любви, о встречах, расставаниях и чудесах.

Героев в этой книге немало и каждый по-своему уязвим. Поэтому терпкий вкус ощущается с первой страницы до последней. Писатель рассказывает о таких трогательных моментах, когда трепет и волнение передаются сквозь строчки, когда просыпается робкая надежда, когда хочется верить в судьбу… Эта книга о любви и боли, которые здесь как две стороны медали, как будто, одно невозможно без другого. Боль от разлук, расставаний, от невозможности сказать то, что думаешь, что творится на душе. Говоришь одно, и тут же (отличный авторский прием), курсивом написано то, что не сказал. И разговор получается двойным. Одновременно светским, ни к чему не обязывающим и глубоко личным, слова, предназначенные только одному человеку.

Я никогда раньше не читала Эшколя Нево, но стиль любимой еврейской прозы сразу узнала. А потому меня не покидало чувство встречи со старым добрым другом. Я так рада, что у меня есть еще одна его книга («Три этажа»), а значит знакомство продолжится.

По умолчанию считается, что быть уязвимым плохо. Это делает тебя слабым, это причиняет боль, ранит, лишает какой бы то ни было защиты. И надо обязательно надеть броню, облачиться в доспехи. Закрыть за замок свои чувства и переживания. Но на самом деле, ничего из этого не поможет. И однажды взгляд будет длиться на секунду дольше, чем нужно. Голос выдаст волнение. И кто-то рассмеется в ответ на несмешную шутку.