Тело: у каждого своё. Земное, смертное, нагое, верное в рассказах современных писателей

Под занавес прошлого года в Редакции Елены Шубиной вышел сборник современных писателей "Тело", вообще-то, название куда длиннее, а список авторов внизу страницы мог бы составить конкуренцию какому-нибудь из текстов. Признаюсь, меня-читателя зеленое лицо пивоваровского "Посвящения Вике" и обилие букв на обложке скорее отпугивало - какой-то советской плакатностью от них веет. Но рассказы, особенно когда есть возможность отщипнуть по чуть-чуть от каждого блюда на пиршестве духа, где ведущие прозаики (и некоторые поэты) поделились своим опытом переживания телесности - ну как тут устоять.

И таки да, это хорошо. Как минимум потому что масштабный проект, собравший под одной обложкой сорок авторов (финальный редакторский спич "Об авторах" тоже вполне себе рассказ, уж точно,не хуже некоторых здешних) - такой проект дает возможность получить представление о цвете российского писательства, широкой публике мало известного. Вы пока совсем ничего не читали у Варламова. Николаенко, Некрасовой, только слышали краем уха о номинациях и премиях. Но вот прочли один рассказ, подумали про себя: А с ним/с ней я бы продолжил/а знакомство," - зацепило это вас чем-то. И вот уже целенаправленно ищете авторские книги. Ну, хорошо же?

Здесь нет единого концепта: а давайте все напишем о бодипозитиве или напротив, о неприятии своего тела; о том, как мужские свиньи эксплуатируют женские тела, порабощая души или об освобожденной от назойливого мужского диктата женской телесности; о рождении или умирании; о цветущей юности или немощной старости; о бессилии изменить данные природой физические кондиции или о том. как удалось похудеть на 40 кг, просто наладив доброжелательное общение с собственным телом; о гормональных взрывах пубертата или об изменениях в связи с менопаузой. Здесь нет единства тематики, мы все живем внутри своих тел. зависим от их потребностей, воспринимаем мир сквозь фильтр собственного самочувствия, здоровья, усталости, сытости, тактильности. И все, о чем мы говорим, так или иначе касается тела. Никто не в мире чистых идей.

Нет единого для всех формата. Кто-то пишет рассказ в хрестоматийном понимании, с завязкой, фабулой, кульминацией и финалом, даже с некоторой моралью в конце. У другого эссе, зарисовка, очерк, стихотворение, пьеса, фрагмент более объемного произведения, манифест, трактат ("Отец Мороз" Авченко напрямую восходит к "Похвале глупости" Эразма). Каждый написал о том, что близко, тем способом, который близок. И конечно, не стоило бы даже мечтать об уровне, позволяющем составить реальное представление о творчестве авторов.

Я точно не полюбила бы Майю Кучерскую за пьесу "Пионы" и хорошо. что повезло прежде прочесть ее романы. Примерно то же могу сказать о фрагменте про родинку Даши Благовой (именно после него я надолго отложила "Течения"), и про "Мы с тобой одной крови" Кати Манойло. Вера Богданова намного интереснее и глубже, чем можно решить, прочитав "Антитело" Куда более адекватное представление о творчестве в целом дают рассказы и стихи Марины Степновой, Алексея Варламова, Саши Николаенко, Алексея Сальникова, Юрия Буйды, Евгении Некрасовой, Анны Матвеевой, Аллы Горбуновой, Сергея Шаргунова, Елены Колиной, Арсения Гончукова, Татьяны Стояновой, Фридриха Горенштейна, хотя последний здесь на роли свадебного генерала и гостя из прошлого. И совершенно блистательный Денис Драгунский с "После тела", в его остросоциальную прозу, с позиций представителя среднего класса, невозможно не влюбиться.

Подводя итог: я-читатель люблю рассказы за даруемую ими возможность молниеносного проживания маленькой жизни. И думаю, я такая не одна. С этой задачей сборник отлично справляется.#РЕШ_2025

Сборник, который хорош в квадрате: тема на обложке, которая позволяет включить сюда массу самых разных и неожиданных /на первый взгляд/ историй, и список авторов. Список из 39 фамилий, который позволит вам в одной книге познакомиться с современными писателями. Пусть один рассказ не всегда отражает стиль и слог, но все же чаще отражает.
Начала читать со знакомых мне лично авторов, для девяти из участников сборника готовила интервью, а с несколькими уже провела (можно посмотреть запись). Некоторых еще предстоит прочитать, но готова заметить, что вас ждет не легкое чтение. Отражая в текстах современные реалии, даже если автор пишет не о сегодняшнем дне, погружаясь в воспоминания, большинство из участников сборника выбрали довольно мрачные и тяжелые истории. На этом фоне отдушиной для меня стал Евгений Водолазкин с анекдотом, даже не одним, в своем рассказе

Про что пишут авторы?
О насилии и возмездии - Варламов,
о старении оболочки, как всегда эссеистскими мазками, Воденников,
о трех женских ипостасях в гормональном ключе Посвятовская,
о причудливом сходстве текстов и людей Водолазкин,
об изменах  — Драгунский, о пляжном — Толстая, о разноголосице в теле  — пьеса Кучерской,
о любви и собственнических инстинктах — стихи Стояновой, но всех не перечислить - читайте сами.
Идея и исполнение мне кажутся блестящими, а что касается мрачности и /порой/ беспросветности, ну так

какое время, такие и истории

Издатель Елена Шубина придумала потрясающую идею телесной антологии, а ведущий редактор Вероника Дмитриева составила сборник, которому я, еще не дочитав, поставила десять из десяти и заказала в бумаге. Сорок рассказов на жизненно важную тему отношений с собственным телом (последний, инсайдерский, расскажет об авторах). Сверила с третью писателей, знакомых по романам, часы по ожиданию следующих книг, добавила новые имена в список к прочтению и отметила тех, с кем не по пути. К сборнику стоит возвращаться: в ином времени и состоянии могут откликнуться и открыться неожиданной стороной совсем другие истории. 

На обложке фрагмент картины «Вике» Виктора Пивоварова, одного из основателей Московской концептуальной школы 1970-х и классика книжной иллюстрации (легендарная надпись «Веселые картинки» его авторства), перед каждым рассказом иллюстрации известного художника Евгении Двоскиной.

Семь любимых

Алексей Сальников в «Водоплавающей кошке» телесно переместился на тридцать лет назад в прошлое, когда девятилетний Саша еще таскал в зажатых кулаках тефтели кошке, сестра Оля была жива, и он был для нее наказанием. Оля умерла, и Саша размышляет, каково это — успеть пожить. «92 кг» тонких наблюдений и узнаваемых деталей от Евгении Некрасовой с поражающим болезненностью и остротой ярким финалом — вишенка на торте самое мясо сборника. Вера Богданова в «Антителе» продолжает традицию литературы травмы и пронзительно препарирует два способа исчезновения тел, живущих в нелюбви. «Рыбка» Михаила Турбина и мир разведенного Семена, который ходит по мукам врачам, захватывает с первых слов. Кажется, что «Красавица» Анны Матвеевой вырвалась из «Картинных девушек», чтобы стать «Щеглом» сборника «Тело». Если во время чтения смотреть на «Даму за туалетом» Романо, то можно не заметить, как вокруг закончится воздух, а щеки станут мокрыми от переизбытка прекрасного. После узнаваемой семейной драмы в «Реплике» Григория Служителя на вечную и острую поколенческую тему остается только сказать, как круто Григорий подбирает слова и как я жду новый роман (который, встречала информацию, в работе, божечки). Гран-при по раскрытию открытию перед читателем улетает Екатерине Манойло за рассказ «Мы с тобой одной крови». Текстами про роды сейчас сложно удивить, только если это не рок-история трех сестер и одного идеального тела, которая просится на экранизацию к братьям Коэн. 

Семь открытий

Сергей Шаргунов в «Кровинке» поделился мощным описанием родов и трогательными отношениями с маленькой дочкой, когда вокруг мир в огне (роман к прочтению: «Книга без фотографий» или «1993»). В «Родинке» Даши Благовой есть шикарная цитата о сексе, подсвечены неудобные телесные самоощущения и у каждого предложения опущены уголки губ. Оказывается, это фрагмент из романа «Течения» (роман к прочтению: «Течения» или «Южный ветер»). «Поллок и Брейгель» Ольги Брейнингер и кинематографичная «остропредметная» история о любви на расстоянии (роман к прочтению: «В Советском Союзе не было аддерола» или «Слишком далеко», который готовится к выходу в РЕШ). «Хрустальный желудок ангела» Марины Москвиной и астрономически-анатомический поэтичный автобиографичный рассказ без нравоучений (роман к прочтению: «Три стороны камня»). «Шея» Татьяны Щербиной и впечатляющая психосоматическая история отношений голова–тело через посредника — шею (роман к прочтению: «Запас прочности» или «Размножение личности»). «После тела» Дениса Драгунского и шикарный — плакать и удивляться — советский оммаж «Воскресению» Толстого и немножко «Эммануэли» (роман к прочтению: «Подлинная жизнь Дениса Кораблева»). «По контуру тела» Татьяны Стояновой — осязаемо телесные и откровенно природные стихотворения, впервые опубликованные в книге «Контур тела». 

И еще двадцать пять

Марина Степнова плетет плотное кружево метафор и рассказывает историю сына, который, пока мать ночами поет в ресторане, спит в гримерке. Алексей Варламов погружает в болезненный бредовый кошмар после насильного присвоения чужого тела в своем, но уже без души. Саша Николаенко делится тремя историями: о теле, которое не соответствует духу, об исчезновении жизни на Земле и о страхе жить в настоящем. Елена Колина рассказывает о несовместимых мирах телесности и книжности. Юрий Буйда рисует портрет женщины, которая очень любила себя и порядок, но потом приоритеты изменились. Майя Кучерская разбирает тело на запчасти и от души веселится в пьесе о юношеской любви. Александр Архангельский вместе с московской съемочной группой отправляется за телесностью в северную глубинку. Евгений Водолазкин увлекательно и с ностальгией анализирует сходство романа Набокова и английского детектива. Алла Горбунова пишет откровенные потусторонние и в то же время земные стихи не для чужих глаз. Анна Чухлебова превращает разговор о вечном в агрессивное патриотичное высказывание с уже привычными атрибутами. Дмитрий Данилов пишет белый стих о возбуждении, которое дает сила убивать. Арсений Гончуков буквально исследует тело и стадии его отрицания–принятия  и депрессивности–надежды. Ася Володина погружает в тревожную антиутопию, в которой тестируют оптимизацию человеческого тела. Алексей Федорченко делится интимными путевыми заметками. Татьяна Толстая рассказывает о большой и зрелой любви на песке, тонком, как соль нулевого помола. Тимур Валитов испытывает эмпатию на прочность страданиями на тему запретной любви. Василий Авченко сначала освежает путешествиями и морозом, затем обескураживает рассуждениями о северных богатствах империи и заканчивает за упокой прогнившего Юга. Татьяна Замировская вместе с профдеформированным редактором отправляется на встречу Клуба анонимных дисморфофобов. Ася Долина исследует телесную память и токсичные подростковые отношения. Елена Холмогорова рассказывает увлекательную лекцию о сказках и цветах в литературе. Героиня Анны Хрусталевой ведет пристальное наблюдение за чужими жизнями, замещающее отсутствие своей и соленой водой утоляющее жажду любви. Персонаж Николая Коляды ловит фрейдистский отходняк от наркоза после подтяжки лица. Дмитрий Воденников сочетает Лимонова, колбасу и немного поэзии. Елена Посвятовская объединяет прошлое, настоящее, будущее и торжественную старость. Фридрих Горенштейн в 1963 году написал, кажется, самый классический во всех смыслах рассказ из сборника: сдержанный и в то же время полный волнений.