Открываешь книгу и погружаешься в Британскую Индию образца 20-х годов 20-го века.
И как недавно, по сути, это было! Теперь уж совсем по-другому, и всякие европейцы каждый раз крайне негодуют, если примечают признаки культурной апроприации с вашей стороны... Чья бы корова мычала.
А что я, собственно, села читать не самую "любимую" для себя тематику? Бремя белого человека меня только раздражает своей патетической экзальтированностью. Похождения честолюбивых и горделивых виггеров вызывают скуку, потом возмущение, потом снова скуку. Привет, Буссенар , поведавший нам о массовом истреблении несчастных африканских жаб. Угадайте, кем? Французами, конечно! Il faut manger pour vivre, et non pas vivre pour manger.
Опыт чтения Буссенара показал в прошлый раз всю бестолковость затеи. Но, что невероятно удивительно, с Форстером ситуация сложилась несколько иначе.
С автором имела честь быть знакомой до чтения "Путешествия". Да-да, это я о тебе, Морис , говорю. Форстер, как известно, фигура не самая последняя для своего времени, баловался всяким бумагомарательством, что называется, "в стол", сводя английских и индийских мальчишек голышом на потных простынях.
Ну вы поняли. Писал слеш до того, как это стало мейнстримом.
Уважуха, бро.
Увы, как бы не было это печально, из этой кучки пачканных бумажек до нас один "Морис" и добрался. А остальные произведения, вроде того же "Путешествия", настолько нарочито морализаторские, что не каждый и разберётся, в чём прикол.
А покопаться есть где.
Так вот. Открываем книгу и погружаемся в тропический зной. Индия ж, мать её. Британские подданные, сосланные чиновнички, потеют в своих дворцах, распоряжаясь индийцами как личными рабами и почему-то ожидая от своих слуг покорности и даже верности. Но это так, челядь.
Шашни с англичанами крутят просвещённые индусы и не менее просвещённые индийские мусульмане, к последним как раз относится один из главных героев - Азиз.
Азиз пылок и непоследователен, до абсурдного европеизирован, перенимая на себя расистское поведение ханжей из обожаемой им нации. Хорохорясь перед своими новыми "best friends" он организует поездку, создавшую в последствии для него тот ещё геморрой.
Две мадамы: старуха (любительница пошляться в ночи по мечетям) и "эмансипированная" молодуха (невестка первой) отправляются с Азизом поглазеть на пещеры. Старуху там чуть не давят миллион слуг, которых они решили потащить с собой. Естественно, ей становится дурно от нахождения в плотной толпе вонючих туземцев (настолько, что она от этого вскорости склеит ласты), и решает полежать в гамаке, пока молодые продолжают заниматься исследованиями таинственной Индии.
Молодуха (Адела Квестед, не стану утаивать её имени, ладно уж), задумавшись о высоких материях (о ЛЮБВИ, конечно!), теряется в пещерах.
Азиз, запереживавший в начале о потере англичанки, тут же о ней забывает и уходит по своим делам. Гид он - врагу не пожелаешь, мда.
Пока Азиз братается с Серилом Филдингом (это его закадычный "друг", с которым они познакомились примерно на сотой странице, полюбили друг друга с первого взгляда и с тех самых пор флиртовали и выясняли отношения всю книгу), Адела сваливает на автомобиле в город и бежит в ментовку писать заяву на нехорошего индийца.
Я так и не поняла, в чём суть её обвинения, ведь герои (англичане, ясен пень) с ходу начинают орать о "страшном преступлении", ну я и решила, что её в пещерах кто-то чпокнул. Оказалось, что нет. И не было никаких домогательств. Просто мисс Квестед решила развлечься. Или у неё башню сорвало, что весьма вероятно.
Дальше начинается судебное разбирательство в кафкианском стиле. Азиз должен благодарить всех и каждого за то, что он не находится в произведениях Франца, - его преспокойно оправдывают. Но отношения меж идийцами и англичанами вконец портятся.
Адель на суде отказывается от своих обвинений против несчастного, что воспринимается и ею, и Филдингом как некий высокоморальный жест. Не понятный совершенно индийцам, которые хотят мстить за такие скоропалительные обвинения.
Филдинг отнюдь не хотел сказать, что все индийцы темные люди; наоборот, он считал, что темной материей является сам постимпрессионизм
Адель, увы, не сваливает в закат ( в Англию) на ближайшем теплоходе. Словно заправская приживала и матёрая нищенка она пользуется "добротой" Филдинга и тупо живёт и жрёт в его доме (у Азиза сносит башню от ревности, ясное дело). Короче, эта Квестед та ещё сволочь и бесила меня просто ПОСТОЯННО. А Филдинг даже уговаривает Азиза не требовать с неё компенсацию за моральный ущерб, видите ли бедняжка была напугана и не отдавала себе отчёт в действиях. Фиг там! Пусть отвечает за базар свой гнилой, если додумалась заяву накатать! Господи, какая паскуда-то!
Ладно, это всё-таки литература начала 20-го века.
И речь здесь идёт от неспособности наций взаимодействовать друг с другом в культурных рамках и бла-бла-бла, потому что англичане - охреневшие пуритане, возомнившие себя высокоразвитой по сравнению с прочими "дикарями" цивилизацией и бла-бла-бла.
И тут немного про раздробленность и безынициативность, даже некоторое подхалимство самих индийцев и бла-бла-бла.
- Самый добрый поступок в отношении туземца - это дать ему умереть, - сказала миссис Каллендар.
А ещё, между строк, видно восхваление Форстером поджарых, бронзовых тел индийских мужчин.
Здесь нет ни одной адекватной, нормальной женщины: они все уродины, у них нет ни грамма мозгов и здравомыслия, а если и были адекватные, так они скоропостижно скончались (я не про миссис Мур, она тоже дура дурой).
И вообще, мужская "дружба" - самая чистая и искренняя, даже с представителем иной национальности (это значит, лучше, чем с бабой).
Азиз вдруг понял, что ему очень легко говорить с англичанками – он отнесся к ним как к мужчинам. Будь они красивы, он бы сильно волновался, так как общение с красивыми женщинами подчинялось своим неписаным правилам, но миссис Мур была очень стара, а мисс Квестед так некрасива, что вспыхнувшее было беспокойство тотчас улеглось.
Пусть и обвиняют книгу в безынтересности и в устаревших идеях, но мне действительно понравилось.
Я знатно веселилась, читая этот кринжовый бред.
Нужно немного быть посвящённым в личность автора, чтобы увидеть его ползающих по страницам таракашек и знатно с них проорать.
Когда мы, нищие черномазые, берем взятку, мы ее честно отрабатываем, но при этом нарушаем закон. Англичане же берут, но ничего не делают.