Богоматерь цветов

В детстве у меня была мама. В то время,я целыми часами сидела в одиночестве, запертая в собственной комнате, что бы не мозолить глаза. Именно тогда, я придумала историю про то, что у меня есть мой родной человек , но какое-то жуткое (а как же!!!) стечение обстоятельств нас разлучило, но она обязательно меня любит, и мы обязательно встретимся.
Тогда, я очень хорошо себе ее представляла, (хотя сейчас, не могу вспомнить) как именно она выглядела, и вот, сидя в своей комнате я могла часами сочинять истории про то, как моя мама меня любит,ждет...ну и про злой рок, который не дает нам встретится.

Сейчас, я наверное, должна была бы обижаться на своих родителей, которые относились ко мне холодно и равнодушно, но вместо этого, я благодарна им за это, ведь у меня была моя Мама, а с ней вера, надежда, и постоянное(каждодневное)ожидание чуда!!! (интересно, у многих детство было столь счастливым?)

Пардон, за столь длинное предисловие, но мне просто, Очень надо было ЭТО сказать!

Потому что,получается, нет писателя для меня роднее и ближе, чем Жан Жене. Когда я читала «Богоматерь Цветов» меня не раз посещало чувство того, что я нахожусь где-то в компьютерной игре и собрала все "волшебные ключики", для того что бы попасть в РАЙ! (виртуальный, конечно же).
Это произведение, для меня больше похоже на поэму , или даже оду, тому сколь сера и убога наша реальность, по сравнению с "внутриутробным раем" созданным воображением. .
С самых первых страниц, автор дает понять о том, что нет никакой Дивины (ну что бы мы не тешили себя ложными надеждами, по поводу РЕАЛЬНОСТИ и
псевдобиографичности повествования), и Миньена нет, и Нотердама, нет. Получается что, в этом романе нет ничего, кроме двухместной камеры, человека в ней и, бесконечного, безумного желания Любви и Свободы.Ну и ожидания чуда, конечно же...
В этой книге все призрачно, кроме самого автора а его желание быть любимым настолько сильное и чистое, что Жан Жене без конца поливает его грязью.
Не знаю, замечал ли кто, но когда читаешь про Дивину, бросается в глаза различие между витиеватым, красивым,( воистину французким) слогом писателя, и бытовыми, мелкими гадостями и мерзостями, которыми кишит роман. А в совокупности , это почему-то переносит Дивину и других персонажей в какую-то иллюзорную, кружевную действительность …
В тоже время, "Богоматерь Цветов» буквально пронизана духотой и испарениями грязной, вонючей комнатушки.
Мир в котором живет Дивина, похож на рай, буквально через несколько минут после грехопадения. А стиль Жана Жене чем-то схож с описаниями жития святых ( примерно таких, которые я читала в воскресной школе, где ничего конкретного про деяния не говорится, но постоянно повторяется о том насколько Свят был тот или иной Святой).
На станицах романа, Дивина медленно умирает превращаясь из милого юноши\девушки в стареющую никому не нужную проститутку. Вместе с ней ее создатель пытается убить в себе все человеческое, дыша своими выделениями и мастурбируя.
!!!!Для автора не существет нормального, в нашем понимании, выхода из тюрьмы. Для того что бы покинуть камеру, предварительного заключения, и попасть куда-то еще,пусть на каторгу( в ад) или на свободу (в рай), надо прожить всю ту несбывшуюся историю-чистилище вместе с Дивиной, и за Дивину. ОБЯЗАТЕЛЬНО НАДО ЗАМКНУТЬ КРУГ. Нужно доказать себе (и той части себя которую писатель зовет Дивиной ), что выжить можно и в клетке, где бы эта клетка не была, внутри или снаружи.!!!!
Перечитывая этот роман второй раз, я не увидела пошлости в нем, точнее она есть, но служит примерго для того, для чего служат экспонаты в анатомическом театре.
Такое ощущение, что автор специально травит себя вожделением,и таким образом он как алхимик превращает телесное в духовное , и изливается не спермой а своим несбывшемся.
Как и должно было быть, у этой сказки очень хорошей конец. Дивина, (эта пародия и на женщину и на мужчину,святую и блудницу совершенно не связанный с НАШИМ МИРОМ персонаж), умирает; молодого бандита казнят, Миньен вынужден бегать по замкнутому кругу от содержанке, к содержанке (чем-то напоминет круги ада не правда Ли?) , а Жан Жене получает первую весточку ОТТУДА из нашего мира, и мысленно готов отправится в ад.
Все связано, все логично, все так, как нужно….только страшно, от всего этого, как будто я сама попала в эту камеру, и вдруг поняла, что писем мне уж точно ждать не придется…

История Жене начинается вместе с крепнущим членом в его руке. Мастурбация для него не рывок к утолению потребностей и даже не обыденно ключ к фантазиям - онанизм становится для француза началом крестового похода за святынями, что сокрыты за гранями наших постылых реальностей. Линейный сюжет и очевидные лейтмотивы здесь никому не нужны. Жене создает истории, что спутаны меж реально существовавшими людьми - убийцами, прожженными травести переулков Монмартра, сутенерами, что на арго - "коты"; меж выдуманных образов-эталонов жителей самого преисподнего дна Парижа; меж истекающей всеми доступными соками жизни самого (ударение на последний слог) величайшего гения — Жана Жене. Писатель, так и не признавший традиций собственного жилья, он облазил и даже облизал все возможные углы тюрем: томик Пруста, редчайшее издание импрессионистских галантностей Верлена, что началось пожизненной угрозой и речами Кокто в судах обратилось в лишь три месяца тюрьмы. От детской колонии до всевозможных заключений сквозь вечное воровство, в особенности книг и аперитивов.

Жене писал "Богоматерь" в тюрьме и камерность возвела его существо в абсолют — гомосексуальность во всей своей красе и, что неизбежно, и не во славу гомофобии, а лишь благодаря титанической честности писателя, отвратительности. Стиль француза сложен, рван, резко сменяет направление, забывает все правила последовательности. Сюжет — отрывки жизни гея-трансвестита Дивины, с которой/ым по прочтении книги вам уже будет чрезвычайно сложно определиться: все же Он или Она. Становление молодого гея, вдруг аллюзорно кажущееся вскользь автобиографическими строками, отношения с единственной девушкой, что разбиты разлукой и в особенности первой пробой однополой любви, что важно для Жене и Дивины — с главным маргиналом поселка - Змееловом Альберто, что рождал тревогу и самую распространенную, схожую с обыденным страхом, но и тревогу в девушках, что жаркими рабочими днями вдруг незнамо зачем представляли себе большие, крепкие и жилистые руки деревенского негодяя. Лу, будущий/ая Дивина, распробовав в Альберто свое будущее, бежит.

Рождается Дивина, благословленная парижскими интересами улиц. Квартирка, что окном смотрит на живое кладбище Монмартра. Жене начинает Дивинариану сценой похорон Дивины, куда, что десант, бросает будущих героев: роскошный Миньон, сутенер или по арго "кот", Мимиоза II, лучшая подруга Дивины, ею ненавидимая, Эрнестина, мать, что боится скрипок.

В пелене дождя черная процессия, пестрящая размалеванными лицами,
пахнущая румянами и цветами, тронулась вслед за катафалком.

Первым под дождь вышел священник, распевая Deus
Irae. Он приподнимал подол сутаны, его научили делать так в дождливую погоду
еще в семинарии. Этот хотя и непроизвольный жест, как бы высвобождал в нем
из плаценты благородства целый ряд грустных и загадочных существ.

Начиная историю смертью главного героя Жене навряд ли пытается форсировать драматизм или же играть формами нарратива — смерть Дивины становится здесь чуть ли не канонизацией при жизни, моментом великой красоты, красоты по Жене. Читатель с первых страниц должен понять, что пред ним грандиозное мученичество святого травести.

Преступая к чтению "Богоматери", имея багаж из великой "Песни любви" самого же француза и "Отравы" Тодда Хейнса, я получил именно то, что ожидал. Приторное порой до скрипа в зубах повествование, будто слепленное из артистичных ужимок уличных проститутов, путанное и намеренно усложненное, ибо:

Я усложняю, запутываю, вы скажете: это ребячество. Да, это ребячество. Все заключенные - дети, и только дети бывают так изворотливы, скрытны, так понятны и непоследовательны.

Каждое действо, слово выдуманных или рассказанных Жене героев для него — поэма, гипертрофированное восприятие всего и везде. Персонаж же Нотр-Дам-де-Флер - как апофеоз желаний, ревности, похоти и крепости молодого тела, является главным стержнем повествования, который обнажает важнейшие аспекты мировосприятия Дивины. Жене чрезвычайно тонко воспроизводит ее психологические мимикрии. Травести находится в постоянной игре выдуманных, подсмотренных, украденов образов, жизней и слов. Артистизм становится фундаментом ее жизни, лишь через тысячи навешенных на себя лиц можно обрести настоящую естественность. Решая, вдруг, стать плохой, скверной, она намерена быть такой на самом деле и вся жизнь превращается в ее подмостки: Дивина подстраивает смерть двухлетней соседской девочки, любящей играть на балконе ее квартирки с окнами на кладбище, закладывает знакомых полиции, предает друзей: все в угоду собственноручно выдуманному образу, что так не обходим ей, дабы сохранить себя в нашем мире. Но чтобы образ "плохой" не вызывал нареканий у самой же Дивины, что унять этот диссонанс, обличающий ложь, ей нужно и вправду стать плохой. Таковы условия ее выживания здесь.

Ведь "К чему мне быть теперь тысячу раз доброй? Чтобы загладить вину за это неискупимое преступление? Так что будем скверной".

Влача существования в камере, Жене создает потрясающую атмосферу парижских низов, сравнимую с берроузовским "Джанки", но гораздо интереснее монументальный оттиск психологии гея начала XX века, со всеми общими и частными, описание искаженности мышления и восприятия мира, враждебность которого буквально заставляет Дивину выдумывать себе новую реальность или хотя бы деформировать нашу собственную. Никому не нужный мальчишка, обретший себя в образе уличной проститутки уже больше ни разу не позволил внешнему миру лишить себя достоинства. И пусть во многом Дивина шла на уступки и действовала в угоду мирским реалиям, подстраивалась под них, но несомненно и нашему миру пришлось и приходится подстраиваться под неё. Я Вся — Долина Горечи.

Воображение дано человеку, чтобы утешить его в том, чего у него нет. (Оскар Уайльд)

Давать не себя самое - это как раз сущность фантазии. (Эдмунд Гуссерль)

Я сам себе и небо, и луна («Аукцион»)

«Богоматерь цветов» — первый роман Жана Жене. Книгу можно описать в трёх словах: «тюрьма», «фантазии», «геи». Главный герой, которым и является сам Жене, сидит в камере, преобразуя своё сексуальное томление, воспоминания и страхи в причудливые истории, в которых он сам и его разнообразные реальные (а, может, и не только) любовники, воскресшие и вновь умирающие, эстетизируются и проживают новую жизнь.

Жан Жене — абсолютно гениальный автор. Конечно, это не единственный гомосексуальный человек, который писал почти автобиографические тексты. Естественно, это не первый писатель, который умеет облачать реальность в одежды вымысла, а вымысел заводить в комнату реальности, закрывать дверь и выбрасывать ключ. Не является редкой и особенность Жене интересно рассказывать о заурядных, обычных событиях, превращая их в нечто причудливое, магическое и приковывающее к себе взгляд. И даже смелость в подаче материала — не самое ценное у Жене.

Как по мне, Жан Жене особенно прекрасен тем, что он умеет выразить с помощью слов сложнейшие состояния человека. Я смотрю на это как на номер эквилибриста под куполом цирка — с замиранием.

Книгу можно разделить на отрывки. Каждый из маленьких эпизодов — будто сложнейшее и эпичное музыкальное произведение. Тема развивается, напряжение нарастает, ты перестаёшь дышать — и вот вам разрядка. Жене всегда попадает в цель. Все эмоции проживаются от начала и до конца. Персонажи ничего не подавляют, потому и читателю можно быть откровенным с собой.

Хотя «Богоматерь цветов» — книга вполне стандартного объема, не Библия и даже не «Властелин колец», в финале возникает ощущение, будто послушал все четыре эпические оперы из цикла «Кольцо нибелунгов» Вагнера. И это я не про ощущение затянутости, которого нет и в помине, а о ощущении масштабности.

Короче говоря, стиль блестящий, владение словом безупречное, рефлексия впечатляющая, умение понимать себя — идеальное для писателя, который о себе пишет в большей мере, чем создаёт персонажей или конструирует миры.

«Богоматерь цветов» — книга, насыщенная гомосексуальной эротикой. Это значит, что вы будете читать о членах во всех отверстиях, о их размерах и о силе самцов. Впрочем, читателя обычно шокирует пиковое сексуальное вообще, а не его воплощение. Так что если вы хорошо себя чувствуете, погружаясь в наэлектризованный текст, то вам не помешает то, что все персонажи гомосексуальны.

При этом важно понимать, что противными обычно бывают собственные антифетиши, когда они подаются в пространстве, которое невозможно воспринимать иначе, чем порнографическое. Например, если конкретному человеку не нравится БДСМ, вызывает отторжение, то описание этих практик могут казаться отвратительными и таковыми, про которые не следует читать вообще. Но когда секс не является и центром, и правой, и левой сторонами (то есть вы читаете не только про героев, которые стегают друг друга плетью и прочее подобное) фильма или книги, то читатель вполне может найти нечто ценное для себя. Так и с гомосексуальным влечением для тех, для кого оно не является частью их собственной реальности.

Жан Жене не писал порнографические книги. Конечно, они вполне могут вызывать у определённых людей не только интеллектуальный интерес, но Жене описал всё то, что секс и сексуальное влечение сопровождает. И это ценно.

Странно предполагать, что тюрьма способна кого-то перевоспитать. Воспитывать лучше всего на собственном примере, а в определенном возрасте бессмысленно даже и это. Человек совершает некий поступок, а общество, помещает его в тюрьму, тем самым даёт понять, что он играл не по правилам. Более того — оно показывает, что человек весьма плох, его необходимо изолировать. Слова «плохой», «нелюбимый», «одинокий» часто подаются как синонимичные. Через систему наказаний и поощрений общество наполняет понятие «норма» содержанием, выстраивает социальную иерархию.

Когда Жене был ребёнком, его незаслуженно обвинили в воровстве. И он стал вором. Обычно достаточно того, что окружающие думают о тебе, вне зависимости от того, кем ты являешься. Не у всех есть силы и желание доказывать обратное. А когда общество вытесняет тебя, то ты начинаешь жить по альтернативным правилам. Иногда — по своим собственным. Возможно, это и есть свобода. Минус её обычно в том, что она сопряжена с одиночеством.

Жан Жене оказывается маргиналом в квадрате — преступник и гей. В глазах общественности это будто сразу переступить и юридические нормы, и моральные.

«Богоматерь цветов» пронизана тоской, желанием любви (что, в определенном смысле, есть желание одобрения). Жан Жене воспевает убийц, людей, передающих своих приятелей. При этом особой их заслугой признаётся спонтанность. То есть совершение преступления просто так. Не ради существенной выгоды, не из-за отчаянного положения. Преступление, которое совершает «плохой», совершается в связи с тем, что это его суть. А два «плохих» — уже надежда на близость.

Тесная связь между сексуальностью, которая многими людьми воспринимается как порочная, и преступлениями прослеживается во всех произведениях Жана Жене. У него есть ощущение себя человеком, оказавшимся вне общечеловеческого, а потому ищущего контакта с себеподобными. Как бы не-людьми.

«Возможно, среди этих двадцати заблудился кто-нибудь, кто ничем не заслужил тюрьмы: какой-нибудь спортсмен, чемпион. Но если уж я его пригвоздил к моей стене, значит, все-таки я заметил у него где-нибудь в уголке рта или в прищуре глаз дьявольский знак монстра. Какой-то изъян в их лицо или в запечатленном жесте подсказывает мне, что для них не невозможно меня полюбить, потому что они любят меня, только если они — монстры; можно даже сказать, что этот случайно затерявшийся сам сделал выбор и оказался здесь».

Если вы хотите прочитать нечто в духе «Богоматери цветов», но с менее гибкой сексуальностью, исключительно активной, берущей позицией рассказчика — вам подойдёт «Тропик Рака» Генри Миллера. Если вам нужна книга с гомосексуальным рассказчиком, с явным эротическим посылом, но без фетишизации отношений убийца-жертва и без обожествления бинарной оппозиции «твёрдое-мягкое», то вам к Эрве Гиберу.

Если вас не устраивает то, что представление себя женщиной главным героем — всего лишь метафора и грани сексуального, нечто из области театральных декораций и костюмов, вы хотите более реалистичного жеманного от мужского персонажа — читайте «Любиево» Михала Витковского.

Что же касается «Богоматери цветов» — читайте книгу, если вы не боитесь смотреть на все грани Эроса, если вам нравятся идеи Мишеля Фуко о дискурсе власти (вполне может проиллюстрировать некоторые моменты), если вы цените стиль больше, чем сюжет, если вам нравятся книги, в которых много автора.

Для меня Жан Жене — один из лучших не только в квир-литературе, но и в литературе вообще.