Skąpiec

Весной ходила на спектакль по этой пьесе в Театре Сатиры, и вот благодаря игре прочитала и текст самой пьесы. Классический сюжет о скупце Гарпагоне, который одержим накоплением и чахнет над златом, не видя ничего более вокруг, остается актуальным и по сей день, увы. Это драма со счастливым, однако, концом, замаскированная под комедию характеров где отец намерен женить сына на богатой вдове, а дочь выдать замуж за обеспеченного вдовца, но не учитывает, что у детей есть свои планы на жизнь, однако для их реализации им требуются деньги. Ситуация усугубляется тем, что отец и сын положили глаз на одну и ту же девицу, а роман дочери с поклонником разворачивается буквально под носом у отца. Самая смешная сцена, конечно, та, где кавалер дочери пытается попросить у отца ее руки, а тот думает, что речь идет о пропавшей шкатулке с деньгами - ну что еще можно называть сокровищем и "моей прелестью" :))) Концовка несколько напоминает индийское кино, но всё же хорошо, что все довольны и никто не ушел обиженным.

Какой-то очень неубедительный Скупой. Может потому, что его Борис Плотников играет (доктор Борменталь из "Собачьего сердца"). Он и Державин - две большие коммерческие нелепости, но которые с большим удовольствием играют скупцов.

И вообще, со временем как-то образы жадных людей потускнели, может я очерствел, а может просто их всерьез не воспринимаю. Плюшкин? Смешно. Скрудж? Только для сказок рождественских. Психологический бред, ибо не может человек таким образом измениться. Гобсек как-то остался в детстве, ибо подробностей не помню. Гадский образ Тенардье, издевающихся над маленькой Козеттой меня маленького дико возмущал. Теперь же пришло понимание, что основная вина ложится на мамашу. Ей бы от собственной тупости не зубы продать, а мозгов купить. Скуперфильд был жадиной только для того, чтобы стать в итоге парторгом коммунистической партии. Джафар и так был наказан физическим уродством, а до уродства морального его люди довели. Карлсон - не жадина, а козел. Ни к чему чистое имя жадины пятнать. Кто там еще? Иудушка? Да бросьте. Он больше неприятен физически.
Самый большой грех для скупого - наживаться на стариках и их преждевременных смертях. А потому - первым в этом списке должно быть Правительство РФ

Собственно, на 5-й комедии Мольера уже становится понятно, что работал «наше французское все» достаточно шаблонно. Две основные сюжетные линии, несколько побочных и, если это не «ремейк» какого-то иного, более старого произведения — рандомно рассыпанные гэги, в основном гэги положений и словесные.

Двигателем сюжет здесь является, конечно, Гарпагон — и проблемы начинаются с самого главного персонажа, ибо... ему упорно не хочется верить. Да, театральные условности есть театральные условности, и ввести полноценно персонажа в повествование, с предысторией, с пониманием того, как он таким стал — невозможно, все-таки Мольер не Н.В. Гоголь, Гарпагон не Плюшкин, а Скупой не Мертвые души, но даже в имеющихся «условных» рамках фигура Гарпагона начинается выглядеть нарочито условной. Особенно его внезапно воспылавшая «любовь» — по моему опыту могу сказать, что подобного рода скупцов уже мало что волнует в этой жизни, возбудить их может только растущие доходы, а довести до оргазма — зафиксированная прибыль. Поэтому едва ли не основной конфликт повествования представляется максимально натянутым.

Второй конфликт тоже представляется сомнительным — да, дочка это не просто член семьи, но еще и финансовое отягчение или возможный капитал — с какой стороны посмотреть. Дочку можно как сплавить замуж, с разной степенью выгоды/убытка, так и превратить в долгосрочную инвестицию в стратегии «слияния капитала» — что-то второе и задумывает главный герой, и для тех условий это... абсолютная норма. Более-менее «по любви» могли выходить замуж только простолюдины, а у богатых всегда были свои минусы, доходящие до того, что легче было избавиться от уже половозрелого ребенка, чем делить состояние.

Интересных момента в пьесе где-то три штуки — попытка Фрозины выдоить у Гарпагона деньжат, сопровождающаяся адовой историей, насколько сильно Марианна любит старичков (накал геронтофилического комизма, думаю, сносил всю аудиторию — хотя, конечно, 60 лет по нашим временам уже не такой уж страшный возраст, но во времена Мольера 60 уже казались полноценными 90, что дополнительно добавляет смеху), ну и комедийно-положенческий диалог между Гарапагоном и Жаком относительно шкатулки с деньгами. В целом, на этом комизм пьесы заканчивается, и в этом аспекте она представляется достаточно пустоватой.

Гарапагон как «стержень» сюжета не вытягивает никак пьесу ни с позиции драматургии, ни с позиции комизма. Его дети, собственно, так же не дают луча света в этом царстве, а разного рода пришлые «мошенники» типа Фрозины или Лафлеша не смогу разбавить повествование настолько, чтоб вытянуть его на приемлемый уровень. Спасибо этому столу, идем дальше.