Отзывы на книги автора «Юрий Олеша»

Были у меня небольшие опасения - что что-то я со своим "жизненным опытом" - да в этот "лягушатник" дошкольной литературы. С другой стороны - у меня какой-то... то ли пиетет, то ли трепет перед "советской" детской литературой: вроде Виталий Губарев - Королевство кривых зеркал или Антуан де Сент-Экзюпери, Астрид Линдгрен, Джанни Родари и др. - Малыш и Карлсон. Приключения Чипполино. Мэри Поппинс. Маленький принц (сборник) . Да и то, что в детстве кажется просто милой сказочной повестью - во взрослом возрасте расцветает совсем новыми красками. Да и, как оказалось, помню я - только канву сюжета, без деталей.
Книга начинается сразу, без раскачки - революцией. Такие себе Виктор Гюго - Отверженные для детишек. Не совсем понятно, что этому предшествовало, где мы, кто это - Три Толстяка - но здесь уже говорит взрослый снобизм.
Хотя в карточке книги написано, что автор писал о родных ему местах - мне мир чем-то напоминает уютную Европу или мир "Чернильного сердца" - побольше его было в Корнелия Функе - Чернильная кровь . В центре здесь - дворец жирных тиранов, ну и балаганчик цирковых артистов, да еще - дом доктора Гаспара Арнери.
Не очень я ожидала, что почти сразу книга начнется с бомб, народной паники и публичных казней. Хорошо, что толстяки - тупые, и гвардейцы их - очень тупые. Но - старательные... Были и очень наивные моменты. Самый наивный - когда Тибул появляется на площади и такой "Мне помог доктор Гаспар Арнери". Хорошо, что у нас сказка - потому что в мире вроде "Игры престолов" добрый доктор уже сидел в соседней клетке с Просперо.
Были немного... лишние моменты. Когда Трех Толстяков нам показывают глазами - продавца воздушных шаров. Ну и - школа танцев, которая ворвалась, когда в панике решили, что толстяки жиреют, как опара, и - что-то надо с этим делать... И получился учитель танцев Раздватриус таким карикатурным, да и сама сцена с танцем "как супчик, а учитель в нем - ложечка"... Я хихикнула.
Но поразило мое воображение - все, что связано с наследником Тутти. Откуда он взялся у трех жирных мужиков - объясняется в конце. Но с самого начала его называют "волчонком при трех свиньях" - что с образом нежного и трепетного мальчика совсем не вяжется. Ну а потом поясняется - что его воспитывали с детства - чтобы он вырос тираном. А для этого - лишили всего человеческого тепла и общения, оставив только куклу и зверинец... Теория воспитания Стругацких - нервно краснеет.
Ну и конец, конечно - помимо ожидаемого - получился интересным. Посоветую, конечно - читать детям или с детьми. Во взрослом возрасте - это скорее интересный эксперимент. А переживают время те детские книжки - в которых много чего заложено...

Узнала я о существовании у Ю.Олеши произведения "Зависть" ("Три толстяка" знакомы всем, а вот больше...) с подачи Ксении Собчак, выразившей свой восторг по отношению к нему в интервью у Дудя. Несмотря на никуда не исчезающую ассоциацию ведущей-политика с печально известным проектом "Дом 2", а теперь еще и катафалком, ее вкусу я более или менее доверяю - далеко не глупая женщина вряд ли будет рекомендовать нечто пустое и "кустарное". Поэтому как только выпала возможность причислить эту книгу к категории игр на нашем сайте - не теряя ни минуты, я не преминула ею воспользоваться.

У "Зависти" нет главного героя, хотя если смотреть поверхностно исключительно по структуре это - Николай Кавалеров. Однако и ненавистного идола этого человека Андрея Петровича, и брата его Ивана с точно такой же серьезностью необходимо причислить к основным персонажам. Им всем свойственно низменное чувство зависти, которое абсолютно не просто так послужило поводом для названия повести. Иван Бабичев страдает от нереализованности своих фантазий, Николай Кавалеров - от непринятости в роли родного человека своим кумиром, Андрей Бабичев - от неустроенности в жизни в роли отца. И хотя Андрей успешен в работе и "усыновил" молодого человека, Николай обрел того, кто оказал ему никак не меньше, чем родительскую, поддержку, а у Ивана есть прелестная дочь - эти люди никак не могут найти себе места в жизни, успокоится и обрести хотя бы на минуту чувство удовлетворения. Но не всех их тяжелое существование толкает на странные поступки и жестокие замыслы - Андрей остается при своем, однако Иван находит утешение в сумасшествии иллюзий, а Николай - в ненависти к переоцененному объекту страсти. Не совсем зависть в чистом виде правит над этими персонажами, скорее сквозит она в каждом их чувстве ноткой и легким ветерком...

В этом произведении стиль повествования до ужаса напоминает набоковский ("Защита Лужина"), но (но!) от "Зависти" не тошнит, здесь нет высокопарности вокруг смысловой пустоты и пафоса от неумения выразиться. Ю.Олеша демонстрирует в данной повести талант "не переборщить", поднимаясь к трудно и редко достижимой высоте "писать просто о сложном", добавляя витиеватости воплей) Маяковского и отнимая мусор надутости воздушного шара Набокова.

Какая обложка прекрасная у книги: в нежно-сиреневых тонах, по содержанию роман тоже замечательный, но, конечно, не столь романтичный...

Книга о том, что мечты мечтами, но жить-то нужно в реальном времени, уважать реальных людей, а не вымышленных персонажей и наши фантазии о них...А еще о короткой памяти и человеческой неблагодарности....

Николай Кавалеров, пьяный искатель истины и справедливости (ну вот почему, чтобы проснулось желание защитить справедливость, всегда обязательно напиваться?), подобранный на улице, где он лежал лицом, уткнувшись в люк, спасенный, можно сказать, Андреем Петровичем Бабичевым, предается мечтам...Мечтам стать кем-то всемирно знаменитым, совершить подвиг на поле боя (и все в таком же возвышенном духе, совсем как у подпоручика Ромашова в купринском "Поединке") и не задумывается даже, что подвиг - это не обязательно что-то сверхестественное, далекое. Подвиг - это ведь не обязательно сразу что-то масштабное, значительное, общепланетарных размеров. Подвиг - это сделать что-то на благо людей, сделать что-то бескорыстное, что улучшит их жизнь, совершить хоть раз доброе дело. Но нет. Николаю это неведомо, а оттого непонятно. Подумаешь, - замечает он с пренебрежением и даже в уничижительном тоне, - Бабичев изобрел колбасу для людей, которая долгое время остается свежей и не портится. Мол, фу, какое мещанство и проч. и проч. Наоборот! Бабичев, будучи начальником треста, делает что-то для реальных людей! Николай этого понять не может. Он видит лишь оборотную сторону медали: почет и уважение. внимание. которым обласкан Бабичев: так ведь есть за что! И вот уже в груди у Николая рождается липкое, тянущее, грызущее изнутри чувство зависти, зависти к чужим успехам, чужим условиям жизни.

Чувство это отравляет жизнь и самому Кавалерову: зависть ведь редко портит жизнь тем, кому завидуют. Им не до этого. Какие-то мелкие обиды, взлелеянные им до космических размеров, обиды, да еще и встреча эта невпопад со старшим братом Бабичева, Иваном, тоже делает свое дело: Иван такой же неудачник и он также завидует Андрею.

Сюжет принимает поистине фантастический оборот, ведь Иван изобрел чудо-машину Офелию, которая может разрушить мир и которая испытывает человеческие чувства). Правда, глава с описанием машины несколько размытая и я, если честно, так и не поняла, какой в ней вообще толк (ну кроме того, что она совершенно свела с ума Ивана Петровича). Это скорее такая фантазия-фантасмагория. бред полусумасшедшего (да. от зависти тоже можно повредиться рассудком)

И вот уже 2 этих безумных человека строят планы об убийстве Андрея....

Сильная книга, но недосказанная. Не хватило мне здесь предыстории Николая, Андрея. Не хватило конфликта столкновения: не было кульминации. того самого судьбоносного момента. когда хрустальные мечты разбились о жестокую действительность....

История со вдовой, у которой снимал квартиру Николай, вообще омерзительна, как, впрочем, и эта сладострастная немолодая уже вдова, устроившая у себя в квартире какой-то бордель-приют для одиноких мужчин-бездельников...Эту часть читать особенно противно (или, может, это и было по замыслу автора столкновением с жестокой реальностью) 4/5

Роман «Зависть» я склонна воспринимать вне контекста той конкретной эпохи, когда он был написан, так как он кажется актуальным и в наше время.

Главным завистником является 27-летний неудачник Николай Кавалеров. На мой взгляд, Кавалеров – это какая-то странная смесь бездействующего и пассивного романтика-мечтателя из произведений Достоевского с его же загадочным и парадоксальным подпольным человеком. Выброшенного из пивной пьяного Николая подобрал директор треста Андрей Бабичев, предоставив ему жильё и работу. Однако герой отплатил своему спасителю чёрной неблагодарностью, возненавидев его. Чувство зависти не давало покоя Кавалерову: «Именно в этом мире я хочу славы! Я хочу сиять так, как сиял сегодня Бабичев».

Но есть в романе и ещё один завистник – Иван Бабичев (старший брат Андрея), возомнивший себя великим учителем-проповедником, создателем фантастической машины («дал ей имя девушки, сошедшей с ума от любви и отчаяния, - имя Офелии») и разработчиком теории заговора чувств. Обвиняя людей в бездушии («чувства выбрасывают они»), он мечтал организовать и возглавить последний парад прославленных поэтами великих чувств и страстей, встряхнуть их, «вызвать мгновенный прекрасный блеск» и навсегда закрыть занавес. Однако позже он признался дочери (которую когда-то в разговоре с братом грозился задушить собственными руками): «Я ошибся, Валя… Я думал, что все чувства погибли – любовь, и преданность, и нежность… Но всё осталось, Валя… Только не для нас, а нам осталась только зависть…».

В результате заговор чувств провалился, а удивительная машина (реальная она или лишь воображаемая, не имеет значения), подобно чудовищу Франкенштейна, поглотила все лучшие силы своего создателя. И лишёнными поэтических чувств оказались не окружающие люди, а сами завистники и обвинители. То есть в других они раньше видели лишь собственное зеркальное отражение, не понимая этого. Кстати, случайная встреча двух завистников произошла именно у уличного зеркала (сначала – в его отражении), возле которого стоял Кавалеров, думая «про оптические обманы, про фокусы зеркала». «Непонятное кажется смешным или страшным».

Как известно, самыми яростными гонителями часто бывают люди, не осознающие теневую сторону в самих себе. Ведь намного проще и приятнее испытывать к другим справедливый и праведный гнев, чем заглянуть в лицо собственным трудностям в процессе выявления своего уязвимого места.

«Ужасна изжога зависти. Как тяжело завидовать! Зависть сдавливает горло спазмой, выдавливает глаза из орбит». Зависть, являясь следствием сравнения, актуализирует имеющиеся на данный момент проблемы личности и показывает, насколько человек доволен своей жизнью. Завистник сознательно обесценивает чужие достижения и морально негодует, чтобы понизить уровень своей тревожности, возникшей от ощущения личной несостоятельности на фоне успешности другого. Отрицание системы ценностей этого другого и создание из него образа врага помогает временно избавиться от чувства вины за собственные неудачи.

В романе красочно обрисованы дороги, ведущие к разрушению и деградации личности. Они проходят через густые заросли ненависти, озлобленности, враждебности, нарциссизма, болезненного самолюбия. Ну, и, конечно, зависти. Все эти «сгустки зависти» и вызванных ею негативных чувств и эмоций перекрывают путь в царство свободы и духовности. И оба героя, соединившись вместе, с ещё большим ускорением продолжают скатываться вниз. Кавалеров наконец-то «понял степень своего падения. Оно должно было произойти. Слишком лёгкой, самонадеянной жизнью жил он, слишком высокого был он о себе мнения, - он, ленивый, нечистый и похотливый…». Но воли к действию и изменениям у него не хватало. И в финале завистники пытаются обрести покой с помощью равнодушия (парализующего и убивающего все чувства), объявляя именно его лучшим из состояний человеческого ума.

Юрий Карлович Олеша родился 03.03.1899 года в городе Елизаветград (теперь это Кривой Рог), свое первое прозаическое творение написал в 1924 году. И творением этим оказалась чудесная взрослая сказка написанная для детей под названием "Три толстяка". Опубликовать ее получилось в 1928 году, спустя четыре года.Посвятил он ее по одной из версий своей жене Ольге Суок.
В книге рассказывается о революции, поднятой бедняками под предводительством оружейника Просперо и гимнаста Тибула против богачей (Толстяков) в некоей выдуманной стране. Это не волшебная сказочная история, однако здесь определенно присутствует магический реализм. Вспомнить хотя бы ученого Туба, который отказался делать наследнику Тутти железное сердце вместо человеческого (если помните, Толстяки хотели, чтобы в груди мальчика наследника билось железное сердце для того, чтобы он вырос злым и жестоким человеком). Проведя в клетке зверинца восемь лет, Туб превратился в существо, напоминающее волка, — полностью оброс шерстью, у него появились клыки, также присутствует попугай с красной бородой, мыслящий и умеющий передавать все что слышал.
Романтическая сказка про революцию, про то как весело и мужественно люди борются за свои права, свою землю, против господства трех жадных, ненавистных, властных толстяков. Как несмотря на свои беды и злоключения, люди не теряют света и тепла своих сердец, спасают несчастного наследника Тутти, оказавшегося потерянным братом ГГ, циркачки Суок, сказка о том, как порабощенный народ становится свободным и счастливым.
Однако в конце 1920-х годов, книга подверглась критике, чуть не единственным откликом на «Толстяков» была рецензия в «Читателе и писателе» под заголовком: «Как не следует писать книги». Многие авторы выражали свое согласие и особенно несогласие по поводу стиля написания, точнее видения определенных вещей с позиции автора.
Если Осип Мандельштам утверждал, что

...Между тем «Толстяками» уже зачитываются и будут зачитываться и дети, и взрослые. Это хрустально-прозрачная проза, насквозь пронизанная огнём революции, книга европейского масштаба...

то уже Лидия Чуковская полностью громила роман в своей статье, утверждая, что

... В мире, создаваемый Ю.Олешей в «Трёх толстяках»— это мир вещей, а не мир человеческих чувств. «Три толстяка» будто нарочно для того и написаны, чтобы все вещи, всех животных, всех людей сравнивать с животными и с вещами. «Большие розы, как лебеди, медленно плавали в мисках»; «Фонари походили на шары, наполненные ослепительным кипящим молоком»; «Розы вылились, как компот»; «Шпоры у него были длинные, как полозья»; «Пантера, совершая свой страшный путь по парку и по дворцу, появилась здесь. Раны от пуль гвардейцев цвели на её шкуре розами». А вот о людях: «Они бежали к городу. Они удирали. Издалека люди казались разноцветными флажками»; «Целые кучи людей падали по дороге. Казалось, что на зелень сыплются разноцветные лоскутки»; «Теперь высоко под стеклянным куполом, маленький, тоненький и полосатый, он был похож на осу, ползающую по белой стене дома». Зрительно, внешне, всё это, вероятно, так и есть: падающие люди похожи на лоскутки, человек в полосатом костюме похож на осу. Но ведь люди эти падают, поражённые пулями героев, человек, идущий под куполом, совершает геройство — зачем же автор видит их только извне? Исключительно живописная точка зрения тут едва ли уместна. Если раненые люди кажутся автору похожими на разноцветные лоскутки, то, по-видимому, гибель их не особенно задевает его; неудивительно, что и читатель остаётся равнодушен к их гибели.

Естественно, я понимаю, что хотела сказать Лидия Корнеевна, это видит любой человек, внимательно и вдумчиво читающий роман, однако я не ищу в нем всего выше перечисленного, я восхищаюсь храбростью доктора Гаспара Арнери, довольно состоятельного и крайне умного человека, готовому бросить все, ради правды, я очень люблю Суок, ну ,наверное, мечтавшей о теплой кровати и роскошных платьях, а вынужденной скитаться со своим цирком, понятно, что Цирк стал ее домом, помог ей встать на ноги, выжить, научил многому, познакомил с потрясающими людьми, помог вновь обрести брата и, наконец стать ЛИЧНОСТЬЮ, отдельное спасибо Автору за теплый образ хлопотуньи тетушки Ганимед и клоуна Августа.
И, знаете, вообщем-то не так уж и важно, наверное кто эти ТРИ толстяка: Змей Горыныч)), Церковь, Капитализм и Армия или кто-то еще.., нет, дело не в этом, суть в том, что ЛЮДИ находят в себе силы идти дальше, жить во мраке, отчаянно ища и находя свет, не терять тепло своих простых человеческих сердец и обогревать заблудшую душу, вселяя в нее Надежду.. Читайте и наслаждайтесь. Спасибо, что дошли со мной до конца моего скромного отзыва.

1. Я с самого детства страдала тем, что все не важное выветривалось из головы мгновенно. Да и важное тоже. На всю жизнь остались только теоремы и законы физики. Ничего не поделать - математик. Хотя, с другой стороны, отлично помню книгу, одну из самых моих любимых - Мартин Иден. Хотя вот сейчас вспоминаю, соображаю, все равно провалы есть. Каждый раз читаю, как заново. Не зря Олеша тоже так говорит:

Парадоксально, но наиболее замечательные книги, которые мы в течение жизни постоянно перечитываем, забываются, не удерживаются в памяти. Казалось бы, должно быть наоборот: книга, произведшая на нас впечатление да еще читанная не однажды, должна была бы запомниться во всех подробностях. Нет, этого не происходит. Разумеется, мы знаем, о чем в основном идет в этой книге речь, но как раз подробности для нас неожиданны, новы – не только подробности, но и целые куски общей конструкции. Безусловно, так: замечательную книгу мы читаем каждый раз как бы заново, и в этом удивительная судьба авторов замечательных книг: они не ушли, не умерли, они сидят за своими письменными столами или стоят за конторками, они вне времени.

2. Мое знакомство с Олешей ограничивалось только "Тремя толстяками". Читала два раза. Точно помню. Первый раз - по школьной программе (я все тогда читала, что взять с ботаника?), второй раз - лет десять назад. Что помню? ничего толком не помню, почти все в тумане - Суок, канатоходец Тибул, тряпье, нищета, безысходность. Но подсознательно помню гораздо больше. На уровне покалывания в кончиках пальцев, улыбки на лице, пританцовывания на паркете. Ощущение виртуозности написанного, кружевного текста, невесомого, рискованного, как хождение по канату, срывание в пропасть из под купола цирка и все это залито ярким светом прожекторов. Невнятно? а как еще объяснить то, что сидит где-то в душе и не хочет высовываться, чтобы не засмеяли. Трудно ведь взять и подобрать слова. А написать это все с такими метафорами, как Олеша - это за гранью нереального. Только у него такое и получается.
 
3. Я пыталась провести эксперимент с 750 словами каждое утро на грани подсознания. Через несколько месяцев я прекратила. Не увидела никаких изменений. А Юрий Карлович - не прекратил. Оставил после себя архив этих строчек, которые писал каждый божий день. Работал над фразами. И это увлекательное чтение, но было бы еще увлекательнее, если бы его не скомпоновали по темам, а оставили бы так, как писался. Иногда непонятно, что было за чем по времени, как происходили изменения в самом писателе, как все было в его жизни. А так хотелось бы увидеть все то, что скрыто за этой книгой. Разные эпизоды прямо так кричаще отличаются по стилю и жанру, но непонятно, когда это происходило, в какой возраст и период жизни человека. О детстве от писал одним махом или нет? Потому как кое-что написанное кажется вышедшим из под пера пожилого человека, который смотрит сверху на жизнь.

Эти записи – все это попытки восстановить жизнь.

4. Метафоры занимают такое место, что я начинаю ими заболевать. Проникаюсь, рисую картины. Как возможно сравнить гиацинт с лодкой? А ведь и правда, похоже. Нет, не похоже, будем развивать воображение. Но другие то метафоры? а звериные метафоры? это нечто чудесное, божественно, придающее цвет, запах, текстуру самым обычным событиям. Он так видел мир или таким хотел видеть?

Мощный, как тело быка, лежит зеленый перец, испеченный целиком, лежит в борще, выставив бок, как бык, похищающий Европу.

Я подумал, что если я пойду по Москворецкому, то Кремль будет как бы выплывать на меня… Да, это похоже на то, как будто на вас выплывает гигантский белый лебедь, чья шея – колокольня Ивана Великого, а спина – соборы с золотыми перьями куполов.

5. После этой книги я точно по другому смотрю на текст. Кроме того, что оцениваю стиль, подбор слов, так еще и подвергается оценке реакция персонажа. На подсознательном уровне всегда это оценивалось, но как было вытащить это из недр безумно извилистого и не отдающего ничего просто так мозга? И Юрий Карлович помог, направил в русло поток любознательности и интереса. Посмотрим, какой дальше бег приобретет этот ручей. Снесет преграды или покроется илом?

Самое трудное, что дается только выдающимся писателям, – это именно реакция действующих лиц на происшедшее страшное или необычайное событие.

6. Чего бы ты ни добился, ни достиг в жизни, все равно тебя будет терзать чувство собственного неудовлетворения. Все ли ты сделал? Правильно ли ты сделал? Стоишь ли ты чего-то? Для чего вообще твоя жизнь была нужна? Одинок ты или тебе это только кажется?

Я всю жизнь куда-то шел. Ничего, думал, приду. Куда? В Париж? В Венецию? В Краков? Нет, в закат. Вот и теперь иду, уже понимая, что в закат прийти нельзя. Очевидно, это была мечта о бессмертии.

К оружию, граждане! Формируйте ваши батальоны!
Клод Жозеф Руже де Лиль, 1792

Ода идее вооруженного народа. Удивительно целостная сказка, с четко выдержанным ритмом и композицией.

Итак, неназванная европейская страна в неизвестное время, управляемая почти анонимной диктатурой капитала - тремя олигархами, подмявшими под себя основные отрасли промышленности. Это не Испания и не немецкие земли, так как эти языки - иностранные для местных жителей. И еще негры у них в диковинку.

При этом управляет страной именно буржуазия, а не король и лендлорды, что помещает это государство как минимум в начало-середину XIX века. Гвардейцы в отместку за восстание жгут рабочие кварталы, заставляя вспомнить знаменитое парижское предместье Сент-Антуан.

Олеша написал такую апологию праву на вооруженное восстание против тирании (закрепленное, например, в конституции Французской республики 1793 года), дал такой мощный образ санкюлотов, что посыл книги невыносимо убедителен. В действиях вооруженного народа столько энергии и самоупоения, что становится понятно, почему аналогичные восстания 1848 года называли “Весной народов”.

Открытка к книге по рисунку Владимирского

Даже не знаю, есть ли еще столь совершенные революционные сказки? Чиполлино более метафоричен, Незнайка на Луне предполагает переход в царство справедливости через технический прогресс, а здесь именно революционно стихия, распад вооруженных сил и переход гвардии на сторону народа, все классические эпизоды, но в сказке, на фоне истории разлученных, с примесью мелодраматизма, с обаятельными образами технической интеллигенции и революционеров. Со страстью написанная книга.

P.S. Иллюстрации Владимирского хороши!

К оружию, граждане! Формируйте ваши батальоны!
Клод Жозеф Руже де Лиль, 1792

Ода идее вооруженного народа. Удивительно целостная сказка, с четко выдержанным ритмом и композицией.

Итак, неназванная европейская страна в неизвестное время, управляемая почти анонимной диктатурой капитала - тремя олигархами, подмявшими под себя основные отрасли промышленности. Это не Испания и не немецкие земли, так как эти языки - иностранные для местных жителей. И еще негры у них в диковинку.

При этом управляет страной именно буржуазия, а не король и лендлорды, что помещает это государство как минимум в начало-середину XIX века. Гвардейцы в отместку за восстание жгут рабочие кварталы, заставляя вспомнить знаменитое парижское предместье Сент-Антуан.

Олеша написал такую апологию праву на вооруженное восстание против тирании (закрепленное, например, в конституции Французской республики 1793 года), дал такой мощный образ санкюлотов, что посыл книги невыносимо убедителен. В действиях вооруженного народа столько энергии и самоупоения, что становится понятно, почему аналогичные восстания 1848 года называли “Весной народов”.

Открытка к книге по рисунку Владимирского

Даже не знаю, есть ли еще столь совершенные революционные сказки? Чиполлино более метафоричен, Незнайка на Луне предполагает переход в царство справедливости через технический прогресс, а здесь именно революционно стихия, распад вооруженных сил и переход гвардии на сторону народа, все классические эпизоды, но в сказке, на фоне истории разлученных, с примесью мелодраматизма, с обаятельными образами технической интеллигенции и революционеров. Со страстью написанная книга.

P.S. Иллюстрации Владимирского хороши!

Бодро читая детские книги одну за другой, мы с дочкой добрались до этой. В общем-то это была книга-фетиш, книга-пунктик, которую мне не удалось прочесть в детстве, но я заслушивалась аудио-спектаклем на патефонной пластинке. И... представляла себя куклой Суок.

Прошло... немного (ну серьезно, совсем немного) лет, и... флер этой сказки для меня испарился, а осталась жесткая и жестокая революционная борьба бедняков против богачей. Со всей ее однозначностью и одноцветностью. И как-то так получилось, что революция осталась, интрига в духе индийских кинофильмов (Брат? - О, сестра? - Все танцуют) осталась, а сказка испарилась. Такое со мной в детских книгах впервые. А дочке понравилось, даже очень. Собственно от меня книге - 3, а от дочки - 5.

Ох, дочка, милая, не все так просто в этом мире. Не все, кто богат, шли по головам, да и не все, кто беден, работают от зари до зари. Но ты еще все это узнаешь. А пока у тебя замечательный период веры в чудо и доброту людских сердец. Пусть так и будет. Всему свое время. Книга эта для тебя та самая СКАЗКА. И я этому рада.

Бодро читая детские книги одну за другой, мы с дочкой добрались до этой. В общем-то это была книга-фетиш, книга-пунктик, которую мне не удалось прочесть в детстве, но я заслушивалась аудио-спектаклем на патефонной пластинке. И... представляла себя куклой Суок.

Прошло... немного (ну серьезно, совсем немного) лет, и... флер этой сказки для меня испарился, а осталась жесткая и жестокая революционная борьба бедняков против богачей. Со всей ее однозначностью и одноцветностью. И как-то так получилось, что революция осталась, интрига в духе индийских кинофильмов (Брат? - О, сестра? - Все танцуют) осталась, а сказка испарилась. Такое со мной в детских книгах впервые. А дочке понравилось, даже очень. Собственно от меня книге - 3, а от дочки - 5.

Ох, дочка, милая, не все так просто в этом мире. Не все, кто богат, шли по головам, да и не все, кто беден, работают от зари до зари. Но ты еще все это узнаешь. А пока у тебя замечательный период веры в чудо и доброту людских сердец. Пусть так и будет. Всему свое время. Книга эта для тебя та самая СКАЗКА. И я этому рада.