Леонард Августович в общем-то был доволен тем, как сложилась его жизнь, вот только здоровье в последнее время стало барахлить да счет в банке с каждым годом непомерно уменьшался. Старший сын уже закончил институт, стал хорошо зарабатывать, женился и даже ожидал рождения первенца, но Леонарду еще надо было успеть дать образование младшему сыну, Владимиру, да и Ольгу давно было пора выдать замуж! Ей уже исполнилось двадцать четыре года, а в их доме пока не видно было ни одного достойного жениха. Конечно, его дочь не была красавицей, и Леонард Августович это очень хорошо понимал. Девушку чуть портили тонкие губы и слегка крупноватый подбородок, доставшийся ей в наследство от него, но зато глаза сразу привлекали к себе внимание невероятной живостью. Кроме того, фигура у дочери была статная, голос очаровывал своим тембром, да и в целом от нее исходила такая мягкая женственность, что все в обществе считали Ольгу очень даже привлекательной особой, не говоря уже о ее образованности. Здесь она могла дать фору любой аристократке! Не каждая из них владела сразу тремя иностранными языками. А Ольга абсолютно чисто говорила на немецком, французском и английском языках, кроме того, рисовала, чудесно пела, на рояле играла, любила и хорошо знала литературу, а уж сколько было благородства в ее манерах! Куда там до нее этим чванливым аристократкам! А между тем достойных женихов все не было и не было, а те, что появлялись на горизонте, совсем не устраивали отца. Он непременно хотел выдать свою девочку только за человека аристократического круга! Мучаясь этим вопросом, Леонард решил посоветоваться с женой, как вдруг услышал от нее невероятную новость. Оказывается, в Ольгу уже давно влюблен сын того самого богатого фабриканта, который спонсировал их драматический кружок, и Оля вроде бы тоже отвечает ему взаимностью.
– Что же ты молчала до сих пор? – разволновался Леонард. – И давно она встречается с сыном этого мецената?
– Точно не знаю, но кажется, около полугода.
– Юноша, конечно, не аристократ… Но…
– Отец этого юноши ворочает миллионами, дорогой.
– Миллионами?! – обрадовался Леонард Августович. – Пусть как можно скорее пригласит этого юношу в гости. Пора и нам с ним познакомиться.
Но, когда Анна сообщила дочери о желании отца, та категорически воспротивилась:
– Неудобно мне его в гости звать. Вы что думаете, он не поймет, зачем я это делаю?
– Ну и хорошо. Пусть понимает. Нельзя же так долго встречаться с девушкой и не делать никаких шагов! Подумай о себе. Тебе уже двадцать четыре года! Скоро ты будешь годиться только для вдовцов!
– А чем это тебе вдовцы не угодили? – рассмеялась дочка. – Возьми хоть профессора консерватории Павла Соломоновича. Чем не жених?
– Какой же он жених? – возмутилась Анна. – Ему уже за шестьдесят, и на голове огромная лысина. Что за шутки такие?!
Ольга категорически отказалась приглашать Дмитрия домой. Ведь она не переставала мечтать о сцене и хорошо понимала, что замужество могло бы только помешать ей добиться этой цели. Хорошим примером несостоявшейся карьеры была ее мать. А ведь какими способностями она обладала! И что? Ее талант пианистки и певицы теперь могли оценить только гости, приходящие в их дом! Нет… Ольга не хотела такой участи. Когда-нибудь ей все-таки удастся уговорить отца. Ну а уж если не примут на сцену, если у нее не хватит таланта, в чем она, впрочем, сомневалась, тогда можно и замуж. Но станет ли ее мужем Дмитрий? Ольга знала, что он с детства был обручен с дочерью богатого заводчика с Урала, и разорвать эти путы юноше будет очень сложно. Экономически он полностью зависел от отца, а тот вряд ли даст согласие на брак отпрыска с девушкой не своего круга. Сообщать же родителям об этом препятствии Ольга не хотела. Еще начнут кричать, чтобы она немедленно прекратила с ним всяческие отношения… А зачем? Ей сейчас было с ним хорошо, а что будет дальше – время покажет. Так же считал и сам Дмитрий.
– Ты подожди, – говорил он ей. – Мы обязательно поженимся. Я подготовлю к этому отца. Ты только наберись терпения и подожди.
– А я и не тороплюсь, – искренне отвечала Ольга, веря, что когда-нибудь так оно и будет.
Время шло. Но однажды утром она получила от него записку: «Жду тебя сегодня в семь часов вечера на нашем обычном месте». Они не виделись уже несколько дней, и Ольга соскучилась. Счастливая, она помчалась к точно назначенному времени на свидание, но то, что она услышала, повергло ее в шок. Дмитрию назначили день свадьбы!
– Я не могу ослушаться, – рыдал он на груди Ольги. – Я должен жениться. Без денег отца я нищий.
Они сидели на скамейке в Нескучном саду, спрятавшись ото всех в зарослях акации на дальней аллее.
– Я должен ехать к невесте в Екатеринбург, – продолжал он хлюпать носом. – Они все решили без меня. Меня никто ни о чем не спрашивал.
Сначала Ольга лишилась дара речи, потом постепенно собрала свои мысли. Ведь Дмитрий постоянно клялся, что он либо добьется согласия отца на женитьбу с ней, либо уйдет из дома. И что теперь? Теперь, когда пришло время принимать решение, он лишь плакал на ее плече. Слабак! Чего он ждет? Чтобы она жалела его?
– Я ведь тебя люблю. Как я поведу под венец другую? – продолжал рыдать юноша.
– Так не веди. Признайся отцу. Скажи ему обо мне.
– Не могу. Он не поймет. Ну почему жизнь так жестока ко мне? Почему посылает мне такие страдания?
«Все о себе и о себе, – подумала Ольга. – А о том, где мне-то взять силы, чтобы пережить этот удар, ему и в голову не приходит. Неужели все мужчины такие эгоисты?»
Ольга отстранила от себя рыдающего Дмитрия и решительно поднялась.
– Ну, если ты считаешь, что обо мне и говорить с отцом не надо, то нам лучше сразу расстаться. Прощай! – произнесла она и пошла прочь.
Все дальше и дальше удалялась она от него в смутной надежде, что сейчас он одумается, окрикнет, поклянется, что пойдет против воли отца… Но… нет. Он так и не окрикнул. Ольга медленно шла по аллее, закусив губу, чтобы не разрыдаться, но несколько предательских слезинок все же выкатилось из ее глаз. «Забыть! Забыть! Забыть! Вычеркнуть его из своей памяти», – стучало в ее голове, а сердце ныло, и было трудно дышать.
Она мучилась и рыдала всю ночь и лишь через несколько дней окончательно утвердилась в решении, что эта страница ее жизни перевернута навсегда. Дмитрий Гончаров больше для нее не существовал. Жалкий, никчемный…
Младший сын Леонарда, Владимир, у которого с точными науками, невзирая на усиленные занятия с преподавателями на дому, все равно было неважно, кое-как окончил гимназию, и на семейном совете было решено отправить его на юридический факультет.
– Юристам не нужна физика, а профессия очень даже уважаемая, – решил отец.
Владимир поступил. Леонард успокоился и, казалось бы, теперь должен был быть уже совершенно счастлив, так нет! С каждым днем он чувствовал себя все хуже и хуже.
– Милый! – беспокоилась Анна. – Тебе надо показаться врачу!
– Они дерут такие деньги за прием! Обойдусь, – отвечал Леонард. – Чего беспокоиться? Видно, простудился. Прогреюсь, и мой кашель пройдет.
И лишь когда к кашлю прибавились еще и сильные боли в груди, он наконец-то обратился к врачам, и те срочно положили его в больницу на обследование.
– Анализы неутешительны, – услышала Анна через несколько дней. – Рак легких в тяжелой форме. Жить ему осталось недолго.
– Как недолго? – разволновалась она, видя скорбное лицо профессора.
– Боюсь, и неделю не продержится, – проговорил тот и развел руками, как бы говоря, что медицина здесь бессильна…
В тот же день Анна выслала срочную телеграмму старшему сыну на Кавказ, где тот в это время строил туннели для прокладки железнодорожных путей. Константин уже успел к этому времени не только жениться, но и подарить своей матери внучку Аду, а сейчас его жена Луиза вот-вот должна была родить и второго ребенка. Получив телеграмму, Константин срочно выехал в Москву, но не успел. Леонард Августович умер накануне приезда сына и уже лежал в гробу бледный, сильно исхудавший, накрытый кружевным покрывалом до самого подбородка.
На следующий день после похорон и поминок в доме появился нотариус для оглашения завещания. Все собрались в отцовском кабинете. Анна никогда толком не знала размеров состояния своего мужа, но была уверена, что большая часть наследства перейдет ей, а вот как будет распределена оставшаяся часть? «Уверена, он учел, что Ольга у нас невеста и ей нужно приданое», – думала она, поглядывая на дочь. В кабинете все устроились кто на диване, кто в креслах. Никто не волновался, что будет обойден вниманием отца. Все спокойно приготовились выслушать нотариуса, но то, что они услышали, повергло всех в шок! Леонард не оставил после себя ничего! На его счету в банке оставалось лишь жалких пятьдесят три рубля!
– Господи! Как же это? – вопрошала Анна, с удивлением глядя на портрет мужа в траурной рамке.
То, каким образом так долго и умело ему удавалось скрывать свое банкротство, осталось для вдовы полной загадкой. Страх поселился в ее душе. Она совершенно не представляла себе, как же ей жить дальше. Ведь на ее попечении были дочь на выданье и младший сын – студент. Нет, нет! Главное в такой ситуации – не паниковать! Это она хорошо понимала. Прежде всего надо было успокоиться. В конце концов, у нее есть профессия. Она же окончила Рижскую консерваторию, и ей всего лишь сорок три года. Можно еще и поработать.
– Я не смогу высылать вам много, – прервал воцарившееся в кабинете тяжелое молчание старший сын, Константин. – Вы знаете, что Лулу скоро родит второго ребенка и я сейчас подыскиваю более просторный дом, но тем не менее я все же буду вам помогать, пока Володя не окончит университет. После этого мама, если захочет, сможет переехать ко мне в Тифлис, ну а Ольгу я заберу с собой прямо сейчас.
– Никуда я не поеду! – запротестовала сестра. – Я хочу устроить свою жизнь в Москве!
– И на что же ты собираешься в Москве жить? – возмутился Константин. – Мать не сможет тебя содержать.
– Я сама буду себя содержать! Найду учеников. Мама дала мне такое музыкальное образование, что я смогу обучать других.
– Как знаешь, – смирился с доводами сестры Константин. – Но ты должна помнить, что моя семья всегда готова принять тебя.
– Спасибо, – смутилась Ольга.
О том, что она собирается не просто работать, а еще и поступать на театральные курсы, Ольга промолчала. Она не знала, как отнесется к этому старший брат. Вдруг закричит, как отец: «Только через мой труп!» Лучше до поры до времени никого не волновать.
– Я тоже обязательно буду подрабатывать, – подал голос Владимир. – Я могу стать репетитором по немецкому или французскому языку.
– Только чтобы это не мешало твоей учебе, – поддержал брата Константин. Он теперь оставался за старшего в семье и чувствовал, как все нуждаются в его советах и в его помощи. – И еще! Вам придется съехать с этой роскошной квартиры, мама. Кроме того, здесь много дорогих вещей и лишней мебели. Надо выставить все это на аукцион.
– Ты прав, – тяжело вздохнула Анна.
Пришло время попрощаться с богатой жизнью. Вдова с детьми переехала в меньшую квартиру на Пречистенском бульваре, продала большую часть ненужной теперь обстановки, кое-что из драгоценностей, а также многочисленные вазы и статуэтки. Получилась совсем даже неплохая сумма, да еще и братья Анны пришли на помощь сестре в оплате новой квартиры. И хотя Ольга и Владимир нашли себе учеников довольно быстро, а от Константина ежемесячно приходили небольшие переводы, Анна тоже пожелала устроиться на работу. Профессор консерватории Павел Соломонович, тот самый вдовец, которого когда-то в шутку прочила себе в мужья Ольга и который готов был без конца слушать пение Анны, сразу же протянул ей руку помощи.
– Моя дорогая, – сказал он буквально через несколько дней после разговора с Анной. – Я договорился. Вас возьмут преподавателем на кафедру вокала, но вы должны правильно понять наше руководство. Сначала вас берут только на испытательный срок.
– Я понимаю!
– Вот и ладненько. Единственное, что необходимо, так это документ об окончании Рижской консерватории. Он у вас есть?
– Конечно есть, – обрадовалась Анна.
Как это было правильно, что она тогда настояла на своем и получила-таки этот диплом!
Дела с учениками у нее сразу пошли хорошо, и ее довольно быстро оформили на постоянную работу, положив совсем неплохой оклад за каждого студента. А от них теперь просто отбоя не было. Занятия с Анной Зальца-Книппер пользовались успехом. Конечно, Анна все еще носила траур и тоска по мужу порой мучила ее, но теперь она ощутила себя свободным, независимым и нужным человеком. Кроме преподавания, при содействии все того же Павла Соломоновича, Анна стала еще и сама принимать участие в концертах, исполняя русские романсы. Эти выходы на сцену давали ей не только дополнительный заработок, но и огромное моральное удовлетворение. Публика ей горячо аплодировала, одаривала цветами, и Анна была счастлива. У нее как бы началась вторая жизнь! Та жизнь, о которой она мечтала с детства!
После похорон отца Ольга решила, что настало и ее время претворять свою мечту в жизнь. В уверенности, что мать не будет устраивать истерик по этому поводу, Ольга в тот же год отправилась в Императорское театральное училище при Малом театре. Учеба там не предусматривала никаких материальных затрат, так как оплачивалась из императорской казны, а потому была сейчас самой доступной для нее. Придя записываться на экзамен, Ольга неожиданно для себя увидела, что желающих стать актрисами и обучиться этой профессии за счет государя оказалось так много, что прослушивание разделили на несколько дней.
– Прием крайне ограничен. На курс возьмут только четырех девушек и шестерых юношей, – сообщал всем секретарь. – Если кто в себе не уверен, то не надо и пытаться. Только будете отнимать время у комиссии.
О нет! Ольга была в себе уверена. На экзаменах она пела, танцевала, читала прозу и… о чудо, вошла в эту счастливую четверку! Поступила! Ее талант оценен! Она станет актрисой! Счастью не было предела. Теперь оставалось только признаться маме и братьям.
– Поздравляю! – сказала Анна, обнимая дочь. – Я всегда знала, что ты можешь.
– Наконец-то ты займешься тем, что тебе предначертано, – радовался за сестру и младший брат Владимир.
Он ведь и сам больше всего на свете хотел бы петь на сцене, да только его мечта давно канула в Лету. Он считал, что изменить выбранное направление своей жизни он уже не имеет права. Надо окончить университет, а затем поступить на работу в какую-нибудь юридическую контору, чтобы содержать себя, мать и сестру до ее замужества.
⁂
Наступил сентябрь, а вместе с ним начались и занятия в училище. И хотя за учебу не надо было платить, но и стипендии никакой не давали, а потому Ольга оставила у себя несколько учеников, которым давала уроки игры на фортепьяно. Ведь деньги были нужны. Но уж когда выдавался свободный вечер, она бежала смотреть спектакли в Малом театре. Не все из них ей нравились, игра не всех актеров отвечала ее тонкому художественному вкусу, но в том, что она сама скоро выйдет на эту сцену и покорит своей игрой зрителей, она не сомневалась.
В начале октября на курсе объявили так называемый проверочный экзамен. Студенты должны были играть перед комиссией те отрывки из пьес, которые подготовили за прошедший месяц учебы со своими педагогами.
– Сказали, будут какие-то отчисления, – сообщил на курсе один из учеников.
– Откуда знаешь? – заволновались все.
– Услышал в учебной части.
– Странно. Нас и так мало.
О проекте
О подписке