У войны не женское лицо

я, знаете, читала и плакала.
я, знаете, читала и думала - по пути к ней, - а моя бабушка, она так мало рассказала, она ведь даже не воевала, просто в тылу, на заводе.
я, знаете, после этой книги и живу иначе, и эти пять звезд, они другие, они не пять, они если пять - то десять, если десять - то сто.

Знаете вы, нет?

Начался бой. Огонь шквальный. Солдаты залегли. Команда: "Вперед! За Родину!", а они лежат. Опять команда, опять лежат. Я сняла шапку, чтобы видели: девчонка поднялась... И они все встали, и мы пошли в бой...

Вы хоть знаете как это? Выпустить на войну женщин, потому что сам не справляешься. Выпустить на войну женщин, а они потом немцев на себе волочат, что уж делать, не бросать умирать же? Выпустить на войну женщин, потому что они за Родину свою, за дитя свое выстоят, выгрызут, потому что мать, потому что сестра, потому что не женское это дело, Родину отстаивать.

Я сама ничегошеньки об этом не знаю. Я знаю только, что ни в одной стране женщин на войну не пускали. Я знаю только, что ничего не знаю о том, как бросить своего 4летнего ребенка и уйти в партизаны. Я знаю только, что это тот подвиг, перед которым нам всю жизнь стоять на коленях и молиться на них. На этих слабых, хрупких женщин, которые красились на войне, которые кудри вили на войне, которые воевали на войне. Которые обеспечили будущее нам с вами. И тебе, читающий, и всем нам. Которые зарубцевали шрамами своем сердце, а выстояли, прошли войну. А мы их не помним. А мы свадебным кортежем идем к Вечному Огню и смеемся. Мы ничегошеньки не знаем об этом. Мы сидим в своем уютном мире и думаем: "Что-то денег на отпуск не хватает". Мы, баловни, тех самых Великих Женщин баловни, потому что как иначе? Как не дать самое большое тем, кто после них, кто не ведал войны? Кто может вырасти и думать, что у него проблемы, а он даже не видел, как это? Кто...да мы, кто еще. Мы ничего не знаем и знать не хотим. А их все меньше, их хоронят. У них седечко не выдерживает, - оно же То Самое выдержало, куда уж.

У меня, знаете, оба деда войну прошли, и бабушка моя одна. Я дедов-то не застала, только бабушку. Я ревела, когда ветеранам к Победе пледы давали, а сами в кризис закатывали самый большой парад в истории. А в подъезде я напечатала проспекты про ветеранов, ленточку прикрепила, а ее содрали через два часа. И у меня бабушка плакала: "Это ж вам, Сашенька, с ними жить потом, не мне, я свое отжила".

Я написала так много пафоса, как никогда в жизни, потому что, знаете, что? Потому что нельзя иначе. Потому что о Героях - только так.

Я эту книгу в свое время выкинула в мусоропровод. Как это модно в последние двадцать с лишним лет, показывать одну сплошную трагедию и валять в грязи подвиг народа, но лицемерно через абзац говорить "Зато победили, это того стоило", навязывая читателю подмену понятий. "Платить и каяться, платить и каяться, ведь коммунизм это тот же фашизм, а то и хуже, посмотрите на эти истории мам и бабушек". А ничего, что эти мамы и бабушки после войны не упивались жалостью к себе, а помогали поднять страну из руин и строили коммунизм с искренней верой в него, поддерживаемые мыслью о Великой Победе? Как удобно писать сейчас об одном плохом и получать золотые горы от европейцев и американцев, годами пытающихся вытравить из памяти народов СССР подвиг, подменив его вечным чувством вины. Почитать последние интервью Алексиевич: "какой ужас, имперские амбиции, ракеты, агрессия, воинственность, аннексия" - ну прямо в лучших традициях передовиц "Нью-Йорк Таймс". Совесть нации, а теперь еще нобелевский лауреат. Тьфу. Бревно из глаза достаньте сначала, ревнительница свобод.