Слово живое и мертвое

Книга Норы Галь написана для переводчиков, это такой мастер-класс от признанного гуру.
Я не знаю ни одного иностранного языка, так - азы немецкого и английского, но это не считается, значит, я никак не могу быть переводчиком и книга написана не для меня. Однако, я с жадностью её проглотил, потому что на самом деле эта книга написана не только для переводчиков, но для любого русскоговорящего человека, заботящегося о своем уровне культуры. Сожалею только об одном, что читал электронную версию.

И я теперь настроен в ближайшее время заехать в "Молодую гвардию", что на Полянке, и купить настоящее бумажное издание, надеюсь, оно там будет. Потому что такая книга должна быть настольной у любого человека, пытающегося выражать себя на бумаге. Я поставлю её на видное место, нет. я положу её на рабочем столе, потому что мне еще много-много раз придется к ней обращаться. Такие книги - инструменты.

Читая, я снова и снова ловил себя на том, что очень грешен в обращении с родным языком, и меня тоже в большой мере касаются упреки в использовании канцелярита. Это название придумал Корней Чуковский, оно очень точно обозначает болезнь, которая поразила наше общества еще тогда, когда Галь писала свою книгу - в 60-70 годы прошлого века, а за последние десятилетия болезнь письменной речи приобрела просто колоссальные масштабы. Сегодня все признаки заболевания можно заметить и в обыденной устной речи.

С чем это связано? С общим упадком культуры? Похоже на то. Особенно бурно процесс пошел с появлением в нашей жизни соцсетей - писать стали все. А вот культура была далеко не в каждой семье. И классику, да и просто хорошие книги на нормальном русском языке, читали далеко не все. Сейчас полно уверенных в себе молодых людей обоих полов, которые бахвалятся, что ничего не читают кроме переводной фантастики и фэнтези. А кто штампует эти переводы? Такие же сапожники от слова, которых чихвостит в своей книге Нора Галь. Достаточно вспомнить в каких ужасных переводах появлялись у нас некоторые бестселлеры. А какими уродливыми оборотами переполнены статьи в новостных сайтах, которые сегодня заменяют нам вчерашние газеты.

И вот уже не приходится удивляться, когда некая дама начинает свой пост в сети с фразы: "Позвольте мне сообщить вам...", дурацкая английская калька становится чуть ли не стандартом. Но, то что приемлемо в английском, на русском звучит несуразно. И еще море подобных курьезов и нелепостей все настырнее заполоняет нашу речь.

Поэтому и должна книга Галь быть настольной у каждого человека, заботящегося о культуре своей речи - устной и письменной.

Что касается заключительной части книги, которая посвящена соратникам автора - переводчикам школы Кашкина - она менее практична, хотя по тексту там тоже можно найти впечатляющие примеры творческого отношения к родному языку.

Часть первая, или лирическое отступление

Даже боюсь представить, как Нора Галь отнеслась бы к современному состоянию русского языка. Как же хорошо, что она почти не застала распустившийся буйным цветом слэнг девяностых, засилье американизмов и уж тем более ни коем образом не могла узнать о языке падонкафф и теперешней волне "ванилек". То, на чем разговариваем мы с вами, это совсем не тот русский язык, который был во времена Норы Галь. Пичалька, да?

Нора Галь сражалась в меру своих возможностей с канцеляритом, который - всего лишь – определяется некоторой кривизной в написании слов, неправильным согласованием существительных, не совсем верным выбором слов при переводе и обилием штампованных фраз. Уверенна, что она не могла даже представить, что через несколько лет станет модным писать без заглавных букв, а знаки препинания станут пропускать потому, что "так удобнее".

Часть вторая, или почему я жалею, что прочла "Слово..."

Многие книги, если их внимательно читать и мотать на ус, делают нас умнее. «Слово живое...» как раз из таких. Теперь очень трудно читать другие книги, особенно переводные, потому что все те ошибки переводчиков, на которые раньше и внимания не обратила бы, сейчас бросаются в глаза. Взяла Лихэйна – закрыла на 4 странице, потому что ну не возможно же. Прочла Барикко «Такая история» в переводе Яны Арьковой – хорошо, даже очень хорошо, но есть несколько моментов, где можно было написать еще лучше. Да что говорить, если даже от Моэма в определенных предложениях начинало сводить зубы. Любят переводчики тавтологии и построчный перевод: «он взял в свои руки» - а в чьи еще?

Часть третья, или что я думаю о книге

В «Слове...» огромное количество примеров плохих переводов и оригинальных корявых текстов. Нора Галь на каждый пример дает свой вариант, как было бы лучше написать, перевести, исправить. Если прикинуть, то я с ней согласна процентов на 70.

Во-первых, я против перевода имен собственных. Для меня хватило бы подстрочного комментария, где объяснена игра слов или двусмысленность фамилии, имени, названия города и т.п. Нора Галь считает, что имена собственные переводить нужно, а комментарии – признак неумелости переводчика.

Во-вторых, Нора Галь проповедует принцип «проще - лучше»: чем проще предложение, тем лучше, понятнее для читателя. Не всегда, в некоторых примерах «упрощения» предложений в итоге получался примитив. Зачем переписывать сложноподчиненное предложение, вполне понятное и прозрачное, заменяя на несколько простых? Чтобы читателю было удобнее? Несколько таких примеров было, и первоначальный вариант, показанный как ошибка, мне понравился больше, чем исправленный.

Часть четвертая, или об истории

Отдельной темой книги стоит вопрос, почему так обеднел русский язык, почему в нем такое засилье канцелярита и откуда он взялся, почему из периодической печати, радио и телевидения идет такой поток штампованных фраз, которые со временем становятся нормой? Думаю, по-другому и быть не могло. Для примера, газета Известия, № 170 за 20 июля 1948 года, передовица:

«День Воздушного Флота СССР прошел как яркий, торжественный праздник...»
«Радостно встретили День Воздушного Флота трудящиеся...»
«Ярко отметила День Воздушного Флота столица...»
«День Воздушного Флота праздновала вся страна...»

И так далее, со всех концов СССР приходят сообщения о праздновании Дня Воздушного Флота, и везде он проходит ярко, празднично, торжественно, радостно, потому что иначе нельзя. Вот и приходится писать штампами, еще раз штампами и только штампами. Может, и не такая уж малая доля шутки была у Ильфа и Петрова в «Золотом теленке», когда Остап Бендер продал журналисту «Торжественный комплект. Незаменимое пособие для сочинения юбилейных статей, табельных фельетонов, а также парадных стихотворений, од и тропарей». А куда деваться, если уже через три недели, 17 августа уже наступит «День Морского Флота», который точно так же нужно встретить, отметить, провести, отпраздновать, справить ярко, празднично, торжественно, радостно, весело, беззаботно.

Данная книга учит читателя стройности речи, больше, конечно, письменной, и больше профессионалов в работе с текстами (писателей, переводчиков и редакторов), но подходит и более широкой публике. Автор порицает злоупотребление канцеляритами и иностранными словами, хвалит переводчиков за удачный подбор русских слов и фраз, разбирает многие ошибки. И постоянно приводит примеры. Этим книга напомнила специализированную "Кончаю... Страшно перечесть!" , но "Слово живое и мертвое" - серьезная работа, в отличие от сборника цитат.
Нора Галь сама трудилась переводчиком и я знакома с её работами, так что меру своего понимания высоко оценила её мастерство. И хотя в паре примеров не согласна была, в целом очень поддерживаю слова автора. И мечтаю научиться следовать её советам, хотя единственные мои письменные работы - это такие вот небольшие отзывы. Рассуждения о переводе имен и названий, если они говорящие я поддерживаю, хотя, если перевод будет дополнен примечанием о причинах такового действа, буду вообще счастлива.
В последней части автор поёт оду коллективу переводчиков названных "кашкинцами".
Книга получилась интересной, хотя временами я уставала от количества примеров-цитат.