Птица скорби

Предположение, что для XXI века африканская литература станет тем, чем для XX была латиноамериканская, похоже, оправдывается. Писатели Черного континента все плотнее заселяют новейшее литературное пространство. Без единой концепции, каким был латиноамериканский магический реализм: эпичность Абдулразака Гурны и эстетство Мохамеда Мбгура Сарра отлично уживаются как с этнофантастикой Ннеди Окорафор, так и с афро-вариантом богатые_тоже_плачут "Новой Эффи" Пис Аджо Медие и странноватым феминизмом "Моей сестрицы - серийной убийцы" Ойинкан Брейтуэйт. Они, в основном живущие в странах первого мира, пока не говорят нового слова в мировой литературе, лишь примеривая на себя прежние ее достижения, которые насыщают этническим колоритом.

Мубанга Калимуквенто, Замбийка из Миннесоты, в этом смысле такой афро-достоевский с набором инструментов Федора Михайловича: "слеза ребенка", "бедный человек хуже ветошки", "знаете ли вы, знаете ли, милостивый государь, что такое значит, когда человеку некуда больше пойти?" Для одиннадцатилетней Чимуки началом череды злосчастий становится смерть отца, которая мгновенно и буквально ввергает семью в нищету. Прежняя жизнь, которая не была ни богатой, ни беспроблемной чего стоит пассаж про ловлю крылатых москитов: "жирненькие, вкусные – дармовое лакомство." Впрочем, возможно тошнотность этого пассажа стоит отнести на счет разности культур, в нашей есть насекомых не принято. В точности, как немыслимой дичью воспринимается ограбление вдовы с тремя детьми родственниками отца на похоронах.

Школьный учитель, папа, зарабатывал немного, зарплату часто задерживали, а когда платежки приходили, предпочитал пьянство в кабаке и общество развратных женщин, но пока был жив семья справлялась не хуже других. Похороны поставили ее на грань выживания. Представьте только, все, включая матрасы, детскую одежду и плиту, растащила отцова родня. Голые стены,нечем платить аренду и нечего продать, чтобы появились хоть какие-то деньги. Переселение в трущобы, смерть слабенького младшего братишки и самоубийство религиозной христианки (?) мамы. Переезд на положении прислуги к отцовской сестре, череда изнасилований ее мужем, бегство, бродяжничество, нищенство, воровство, проституция, предательство близких людей. Все больше сужающийся коридор возможностей. С мерцающим светом в конце тоннеля. Такая история.

Понятно, что американская адвокатесса выпускница университета Хэмлайн (Миннесота) пишет о вещах, от которых космически далек ее личный опыт, однако интонация рассказа от первого лица выдержана безупречно. Это берет за живое, но "Птица скорби" не слезодавилка - здесь грамотный баланс горечи, отстраненности, спокойного. достоинства. Феминизм, семейное насилие, социальные проблемы стран Третьего мира, СПИД, жестокое наследие колониализма - все, что надо для премиальной книги. Премия Dinaane за дебют 2019 и лонг Ясной поляны 2025 говорят за себя

Всегда приятно расширить литературную географию, тем более в последнее время африканских романов в России издаётся немало. Уроженка Замбии Мубанга Калимамуквенто стартовала резво: её "Птица скорби" получила ряд престижных премий – в ЮАР и США. Объяснимо, ведь книга вполне соответствует вкусам искушённой публики, ищущей новые драматичные истории навзрыд в непривычном окружении. Да, многих дебют автора может отпугнуть своей изрядной натуралистичностью, включая сцены насилия. Более того, текст целиком и полностью минорный, единственный вектор движения – вниз, пробивающий раз за разом очередное дно до финала.

Калимамуквенто рассказывает о том, как кризис в стране несёт нескончаемые бедствия обществу и далее – отдельно взятой семье. Пойманные в водоворот несчастий, люди могут лишь выживать, не надеясь сохранить достоинство, как звери, главное – продержаться ещё один день, несмотря ни на что, а далее ещё и ещё. Список бед характерен для любого депрессивного комьюнити, особенно в бедных регионах мира: насилие, вовлечение в проституцию, безразличие окружающих, ВИЧ и далее по тексту. Но эти темы автор подаёт под определённым углом: дабы наши "сытые" предубеждения о том, что всегда можно найти другой путь, стёрлись в порошок. Что ещё могут сделать люди, лишённые поддержки и борющиеся за кусок хлеба?

"Птица скорби" – достаточно эмоциональный роман о трагедии маленького человека, заставляющий испытывать по ходу целую гамму чувств: от раздражения и досады до ненависти. Одновременно он очень красочный с этнографической точки зрения, погружает в жизнь, традиции, обычаи далёкого для нас общества. Но в пику привычным произведениям о взлётах и падениях на фоне руин Калимамуквенто разрушает интригу и шаблон: взлётов у неё не будет, только крошечная надежда в конце. Её и предстоит нащупать каждому читателю.

Удивительная книга, конечно. Удивительная тем, что разницы нет, где случается экономическая жопа, последствия плюс/минус одни и те же. Безработица, бомжи, смертность, наркомания, проституция, безнадега. Я редко вспоминаю рубеж конца 90-х – начала 2000х (не в силу каких-то особо ужасных обстоятельств, просто повода нет. Ну, и мне, в конце концов, офигенно свезло по всем статьям), но вот тут я почти нюхнула того зловония засраных подъездов и страха по-особенному неуютной темноты.

Закрыла книжку, в миллионный раз обдумав мысль: «моё везение родилось раньше меня». Скольким выдали везения поменьше? Скольких изнасиловали, скольких убили, сколько сторчались/унюхались, сколько просто пропали? Почти все это происходило с кем-то другим вокруг.

«Птица скорби» – печальная книга, на редкость реалистично-правдивая. Брать ее в руки стоит с оглядкой на бездонную хтонь, в которую неизбежно погружается никому ненужный осиротевший подросток. Здесь есть надежда, всё как в жизни. Но на общем фоне категорического «не вписывания в рынок» огромного количества людей, нормальных и даже хороших, ее так мало, что хоть мелким сачком отлавливай. Отлавливай и булавкой в свою бедную коллекцию высушенной безнадеги прикалывай.

7 из 10 тюбиков клея за тяжелое послевкусие