Глава третья. О том как они плыли на юг и как они обрели себе хорошего проводника.

Люди Крока сильно проголодались, пока плыли до Острова Погоды, ибо им пришлось грести всю дорогу на вёслах. Там они сделали остановку и сошли на берег, дабы собрать хвороста и приготовить себе добрый ужин; кроме них на острове оказалось лишь несколько престарелых рыбаков, которые благодаря своей бедности могли не боятся грабителей. Когда они освежевали овец, то воздали хвалу явному превосходству весенних пастбищ Маунда, где овцы смогли стать такими тучными. Они насадили куски мяса на острия копий и принялись жарить их на кострах, и у них текли слюнки при виде потрескивающего на огне жира, ибо уже давно их ноздри не ощущали такого великолепного бодрящего запаха.

Многие из них при этом обменивались историями, когда им повезло в последний раз оказаться на подобных роскошных трапезах, и они все согласились между собой, что начало их похода в западные земли выглядит весьма многообещающе. Затем они принялись за еду с такой жадностью, что жир стекал у них по бородам.

К этому времени Орм уже пришёл в себя, но он все ещё чувствовал тошноту и головокружение, и когда он со всеми оказался на берегу, то едва был способен держаться на ногах. Он уселся на землю, обхватил голову руками и не отвечал на слова, если кто-то к нему обращался. Но немного спустя, когда его вырвало, и он попил воды, он почувствовал себя лучше, а когда до него дошёл ободряющий запах жарящегося мяса, он поднял голову с видом человека, который только что проснулся, и оглядел своих соседей. Человек, который сидел к нему ближе всех, дружелюбно ухмыльнулся, и отрезав немного мяса от своего куска протянул его Орму.

«Возьми, поешь, – промолвил он, – вряд ли ты пробовал в своей жизни что-то вкуснее».

«Я знаю его на вкус, – ответил Орм, – это были мои овцы».

Он посмотрел на кусок мяса, держа его между пальцами, но не стал его пробовать. Он задумчиво оглядел по очереди всех сидящих возле костра и спросил: «Где тот человек, которого я ударил? Он мёртв?»

«Он мёртв, – подтвердил его сосед, – но за него некому отомстить, так что тебе придётся грести вместо него. Он сидел прямо передо мной, так что было бы неплохо, если бы мы поладили. Меня зовут Токи, а как твоё имя?»

Орм назвал ему себя и затем спросил: «Тот человек, которого я убил – он был хорошим воином?»

«Как ты бы мог заметить, он был немного медлительным в движениях, – сказал Токи, – и не так ловко управлялся с мечом, как я. Но было бы глупо требовать от него слишком многого, ибо я один из лучших бойцов на мечах в нашей ватаге. Тем не менее, он был сильным и надёжным человеком, его звали Али; его отец засевает двенадцать бушелей ржи и он уже дважды был в морских походах. Если ты сможешь грести не хуже чем он, значит, ты неплохой гребец».

Когда Орм услышал его слова, то приободрился и принялся за еду. Но немного спустя он задумался и спросил: «А кто был тот, кто свалил меня с ног?»

Крок сидел неподалёку и слышал его вопрос. Он расхохотался, поднял свою секиру, и прожевав полный рот, сказал: «Вот, красавица, что тебя поцеловала. Если бы она тебя укусила, ты бы уже не спрашивал её имени».

Орм воззрился на Крока круглыми глазами так, как будто он никогда не моргал, и со вздохом промолвил: «Я был без шлема и запыхался от бега; иначе всё могло сложиться по-другому».

«Ты тщеславный щенок из Сконе, – сказал Крок, – хотя и считаешь себя воином. Но ты ещё слишком юн и неосмотрителен. Ибо благоразумный человек помнит про свой шлем не только когда бежит за овцами, он помнит о нём даже когда у него украли его собственную жену. Но мне сдаётся, что ты человек с хорошей удачей, и может быть, ты принесёшь её всем нам. Ибо мы уже увидели три весомых её проявления в твою пользу. Сначала ты поскользнулся и упал на камни, когда в тебя летело два копья; потом Али, которого ты убил, не имел рядом родича или побратима, что должны были отмстить за него. И я не убил тебя, так как мне нужен был человек на весле, дабы заменить Али. Итак, я полагаю, что ты как человек, которому благоволит удача, можешь оказаться полезным для всех нас; посему я дарую тебе свободу, но только при условии, если ты согласен взять весло Али».

Все согласились между собой, что это было неплохо сказано. Орм задумчиво прожевал своё мясо и сказал: «Я принимаю свободу, что ты мне даришь, и я думаю, что для меня в этом нет ничего постыдного, хоть вы и украли моих овец. Но я не буду грести как раб, ибо я знатной крови; и хотя я молод, я держался как подобает настоящему воину, ибо я убил Али в честном поединке. Поэтому я требую назад свой меч».

Слова Орма вызвали долгий и запутанный спор. Некоторые посчитали его требования слишком неразумными и дерзкими и заметили, что ему ещё повезло, что он сохранил себе жизнь; но другие склонялись к тому, что гордость не порок в молодом человеке, и что требованиями того, кому благоволит удача не стоит пренебрегать. Токи расхохотался и сказал, что он изумляется тому, что так много людей, целых три корабельные команды, переживают, можно ли парню носить меч или нет. Человек по имени Калф, который высказывался против притязаний Орма, собрался драться с Токи за эти слова, и Токи ответил, что он с удовольствием окажет ему такую услугу, как только тот управится с овечьей почкой, с которой он так долго возится; но Крок запретил им сражаться из-за такого пустяка. В конце концов было решено, что Орм получит свой меч обратно, но лишь будущие его поступки покажут, будут ли к нему относиться как к рабу или как к товарищу. И Орм должен будет заплатить Кроку за свой меч, как только он разживётся чем-то ценным в походе, ибо это было прекрасное оружие.

К этому времени поднялся лёгкий ветер и Крок заметил, что было бы не грех воспользоваться таким случаем и поднять паруса. Итак, они все взошли на борт, и корабли отправились в путь через пролив Каттегат с парусами наполненными попутным ветром. Орм, глядя назад, сказал, что это большая удача для Крока и всех его людей, что в это время года здесь остается так мало кораблей, иначе, насколько он знает свою мать, она бы уже давно шла бы за ними по пятам с войском состоящим, по меньшей мере, из половины всего Маунда. Потом он промыл рану у себя на голове и смыл с волос запёкшуюся кровь; а Крок отметил, что шрам у него на лбу будет служить отличным украшением, дабы привлекать женщин. Токи отыскал для него старый кожаный шлем укреплённый железными полосками. Он сказал, что для настоящего дела этот шлем уже вряд ли сгодится, но у него нет ничего лучше, чем бы он мог поделиться. Против топора, признался Токи, этот шлем вряд ли устоит, но всё же это лучше, чем ничего. Орм примерил шлем и обнаружил, что он ему вполне подойдет, как только спадёт опухоль от раны на голове. Он поблагодарил Токи, и они оба пришли к мнению, что могли бы стать неплохими друзьями в будущем.

Они обогнули Ско с добрым попутным ветром и там, по старому обычаю, принесли в жертву Эгиру и его дочерям овечье мясо, свинину и пиво; и их долго сопровождали после этого с неумолчным криком чайки, и они сочли это хорошим предзнаменованием. Они спустились вдоль побережья Ютландии, где земли были пустынными, и где часто можно было видеть торчащие из песка остовы разбитых кораблей; дальше к югу они высадились на берег на двух маленьких островках, где им удалось разжиться водой и пищей, но где больше не нашлось ничего стоящего.

Они двинулись дальше вдоль побережья, ибо по большей части ветер был попутным, так что все они были в добром расположении духа, освобождённые от тяжкого труда непрерывной гребли. Токи заметил, что возможно, Орм приносит им удачу также и в погоде, а не просто обыденную удачу; а везение в погоде это лучшее, чем может обладать человек; так что, если это действительно так, то Орма ждёт неслыханное будущее. Орму подумалось, что Токи вполне может быть прав; но Крок не захотел соглашаться с ними по этому вопросу.

«Это я приношу нам хорошую погоду, – объяснил он, – ибо хорошая погода и попутный ветер благоприятствовали нам с самого начала, задолго до того как Орм к нам присоединился; на самом деле, если бы я не знал заранее о моей удачливости в погоде, я бы никогда не отважился на такое путешествие. Но нельзя отрицать, что и удача Орма тоже велика, хотя может быть, и не настолько как моя, но в любом случае, чем больше удачливых людей на корабле, тем лучше для всех нас».

Берси Мудрый согласился с его словами, заметив, что без удачи людям приходится нести самую тяжкую ношу: «Ибо человек может победить другого человека, оружие может одолеть другое оружие; богов можно умилостивить богатой жертвой, а против колдовства использовать другое колдовство; но никто не может противостоять злосчастью».

Токи заметил, что касается его самого, то ему трудно сказать велика ли его удача или нет, за исключением того, что ему постоянно везёт в рыбной ловле. Он всегда был достаточно уверен в себе против тех людей с кем ему случалось драться; но это могло быть больше плодами его силы и мастерства, чем везения.

«Однако, меня беспокоит, – продолжил он, – будет ли нам в походе сопутствовать удача в женщинах и золоте; ибо я слышал множество россказней о прекрасных вещах, которые можно отыскать на западе, и мне начинает казаться, что прошло уже слишком много времени с тех пор как я в последний раз обладал золотым кольцом или женщиной. Но даже, если мы добудем лишь серебро вместо золота и простых франкских жён вместо графских дочерей, о которых говорил Берси, то я не буду на это роптать; ибо я человек несуетный».

Крок сказал, что Токи придётся немного потерпеть, как бы ни было сильно его желание; и Токи согласился с тем, что ему, похоже, действительно придётся подождать; ибо не видно, чтобы в здешних краях золото и женщины росли на деревьях.

Они долго плыли вдоль низких берегов, где не было ничего, за исключением песка и пустошей, и лишь изредка встречалась рыбацкая хижина. Затем они миновали мыс на котором возвышались высокие кресты и поняли, что они прибыли в христианские земли к берегам франков. Ибо мудрые люди из команды знали, что эти кресты были некогда воздвигнуты великим императором Карлом, прародителем всех императоров, для того, чтобы отвадить северных мореплавателей от этих мест; но боги севера оказались сильнее, чем бог императора.

Они вошли в бухточку, дабы укрыться он надвигающегося шквала и передохнуть на ночь и заметили, что воды здесь более солоны и больше отдают зеленью, чем те, что они видели раньше, и они поднимались и опускались вместе с приливом и отливом. Здесь не было ни людей, ни других кораблей; лишь там и здесь на берегу виднелись какие-то старые развалины. До прихода первых викингов в этих местах было множество процветающих поселений, но все они уже давно были разграблены и опустошены, так что теперь людям приходилось пробираться далеко на юг, дабы они могли отыскать хоть какую-то стоящую добычу.

Наконец они достигли места, где море сужалось между Англией и континентом; и среди них пошли разговоры о том, что, может быть, стоит свернуть к английскому побережью. Ибо они уже знали, что король Эдгар недавно скончался, а наследовавшие ему сыновья были ещё слишком молоды, дабы править разумно, и это теперь сделало его земли очень привлекательными для северян. Но Крок с Берси и другие мудрейшие мужи придерживались мнения, что земли франков выглядят более заманчиво, особенно, если они поплывут дальше на юг; ибо король франков и германский император сейчас враждовали друг с другом, оспаривая границы своих владений, а прибрежные области воюющих стран всегда были прекрасными охотничьими угодьями для викингов.

Итак, они продолжили спускаться вдоль франкского побережья; но теперь они старались плыть дальше от берега и были всё время настороже; ибо они достигли мест, которые пришлые северяне отвоевали у короля франков. Здесь древние кресты всё ещё встречались на мысах и в устьях рек, но гораздо чаще они видели шесты с надетыми на них бородатыми головами, означавшими, что правителям этих мест неугодно видеть здесь гостей из родных северных стран. Крок его команда посчитали, что это лишь показывает зримое отсутствие гостеприимства со стороны людей наслаждающимися плодами этой земли; но с другой стороны, заметили они, чего ещё можно ожидать от людей из Сконе и Сьялланда; и они уточнили у Орма, нет ли у него родственников в этих краях. Орм ответил, что насколько он знает, все его родичи всегда плавали в Ирландию, но он учтёт эту прекрасную мысль – насаживать головы на шесты, когда вернётся домой, ибо из них получаются прекрасные пугала для защиты овец. Все расхохотались и решили между собой, что в беседе он вполне может постоять за себя.