Собиралась я начать знакомство с Селином с воодушевлением, но тут просыпался на него такой град упреков, что я взялась за книгу с какой-никакой, а осторожностью. Прочитала страниц так сто, недоуменно подняла взгляд от книги и пожала плечами со словами: «И чего все всполошились?.. Нормальный парень!» Ну да. Специфический, конечно, этого не отнять, но вполне нормальный.
С отвращением героя (и автора заодно) к окружающему миру читатель сталкивается с первых страниц. Перед нами – врач, обслуживающий социальное дно, захлебывающийся от негативных эмоций, обличающий своих пациентов и просто знакомых с такой пугающей откровенностью, что поневоле взглянешь на врачебное дело с непривычного угла и посочувствуешь лечебных дел мастерам. Фердинанд, от имени которого ведется повествование, сразу отчетливо показывает нам – «сыт! всем! по самое горло!»
Далее коктейль отвращения, насилия и коротеньких, но поразительно трогательных вставок, создающих странноватое впечатление, плавно переходит в длительные воспоминания о мучительном детстве и еще более мучительном отрочестве Фердинанда. Причем переходит так, что я вплоть до последних страниц была уверена, что это всего лишь флэшбек, и скоро он закончится. Ан нет. Мы прослеживаем длинный путь от самого начала, от мальчика-Фердинанда, дитяти трудолюбивой, но больной и склонной к истерикам женщины и мужчины с разбитыми мечтами, проклинающего все и вся, но особенно – сына, который, по его убеждению, чуть не от рождения эгоист, обреченный стать преступником. По этой причине Огюст не забывает давать сыну затрещины и непрестанно говорить, какое тот неблагодарное дерьмо. Поговорить с Фердинандом по душам никто особо не пробует, на него сыплются только оскорбления и обвинения. Что бы он ни делал – все по определению плохо. Это отношение родители старательно передают другим его опекунам: владельцам контор, в которые пробуют устроить Фердинанда, хозяевам так называемого английского колледжа, куда пытаются сплавить непутевого сына. Примечательно, что те, кто составляют о Фердинанде более или менее положительное мнение, в конечном итоге оказываются либо неудачниками, либо негодяями. А ведь Фердинанд, хоть и не хочет казаться симпатягой, бывает таковым, особенно когда рядом с ним находятся детишки. Сквозь смрад грязи и жестокости четко прослеживается теплота, которую по мере взросления он начинает испытывать к младшим (теплота, если что, в самом невинном смысле, а то, читая об этой книге, да и саму книгу, чего только не подумаешь).
Ты купаешься в собственной грязи! Валяешься! Катаешься в ней! Здоровый! Бодрый! Тебе ничего не надо! Ты проходишь под звездами… как под майским дождем… Что ж! ты великолепен, Фердинанд!
Отдельно хочется упомянуть, что последним опекуном, то есть начальником Фердинанда стал фанатичный изобретатель, которому не чужд был интерес к астрономии. Хоть в целом из сотрудничества с ним не вышло ничего хорошего, я получила приятную весточку о Фламмарионе, что было очень приятно. Бонусом шли немного искаженные, но все же элементы истории воздухоплавания.
Однако «Смерть кредит» - это все-таки история становления человека. Или нестановления. Можно было бы округлить до «попыток становления», но у Селина, как и в жизни, все сложно… Скажем так: перед нами опера на тему «как я докатился до жизни такой», четко, по-моему, показывающая, что хотя окружающая обстановка не может не сыграть роли в развитии ребенка, во многом Фердинанд преувеличивает. Он хочет показать себя с худшей стороны, он ловит любой момент, чтобы захлебнуться ненавистью, он не видит и не хочет видеть ничего хорошего в людях и жизни, нет: любое впечатление нужно ему только для того, чтобы переварить его в отвращение и где-то за строками удовлетворенно кивнуть: «Вот какой я несчастный». Пусть мнение родителей о нем служило плохую службу, он крайне мало сделал для того, чтобы доказать людям их неправоту. В Англии ему были предоставлены все возможности, но он не пожелал их использовать из-за какого-то ослиного упрямства.
Кстати об Англии. В тексте имеются сомнительные моменты, только убеждающие в преувеличениях. То Фердинанд молчит по несколько месяцев, то упоминает об общении. То он учился из рук вон плохо, то вдруг пишет вполне себе умело и складно. За такие моменты глаза цеплялись не раз и не два. А правда ли ты молчал, Фердинанд? А правда ли ты такой бездарный и опустившийся, каким пытаешься себя показать?
Хотя не цепляться в случае этой книги вообще сложно. Стиль ее – ужасно неудобоваримый. Короткие, обрывистые предложения, после почти каждого из которых – троеточие! Бесконечные… Троеточия… Причем иногда даже… Разбивающие предложения!.. И так всю книгу!.. Глаза рыдают… Мозг плавится… А если не троеточия, то восклицательные знаки. Живи Селин в нашем веке, я бы подумала, что он написал книгу обычным стилем, а потом велел компьютеру заменить все знаки препинания (кроме, конечно, восклицательных знаков) на троеточия. Собственно, считаю это главным недостатком романа. Наряду с излишней слезовыжимательностью, маскирующейся под оголтелое и часто бессмысленное бунтарство.
Но в целом роман понравился вполне. История несчастной жизни Фердинанда все-таки увлекательна, кроме того, как я уже упоминала, в книге имеются коротенькие трогательные вставки, выдающие, не побоюсь сказать, романтическую натуру. Ну и что больше всего мне понравилось – это как низменные жизненные ситуации в глазах и мозгах главного героя плавно переходят в сюрреалистический психодел, сравнимый иногда даже с Лотреамоном. Так-то!.. Если бы роман не оставил еще чувство недосказанности, было бы совсем хорошо!..