Отзывы на книгу «Смерть в кредит»

Собиралась я начать знакомство с Селином с воодушевлением, но тут просыпался на него такой град упреков, что я взялась за книгу с какой-никакой, а осторожностью. Прочитала страниц так сто, недоуменно подняла взгляд от книги и пожала плечами со словами: «И чего все всполошились?.. Нормальный парень!» Ну да. Специфический, конечно, этого не отнять, но вполне нормальный.

С отвращением героя (и автора заодно) к окружающему миру читатель сталкивается с первых страниц. Перед нами – врач, обслуживающий социальное дно, захлебывающийся от негативных эмоций, обличающий своих пациентов и просто знакомых с такой пугающей откровенностью, что поневоле взглянешь на врачебное дело с непривычного угла и посочувствуешь лечебных дел мастерам. Фердинанд, от имени которого ведется повествование, сразу отчетливо показывает нам – «сыт! всем! по самое горло!»

Далее коктейль отвращения, насилия и коротеньких, но поразительно трогательных вставок, создающих странноватое впечатление, плавно переходит в длительные воспоминания о мучительном детстве и еще более мучительном отрочестве Фердинанда. Причем переходит так, что я вплоть до последних страниц была уверена, что это всего лишь флэшбек, и скоро он закончится. Ан нет. Мы прослеживаем длинный путь от самого начала, от мальчика-Фердинанда, дитяти трудолюбивой, но больной и склонной к истерикам женщины и мужчины с разбитыми мечтами, проклинающего все и вся, но особенно – сына, который, по его убеждению, чуть не от рождения эгоист, обреченный стать преступником. По этой причине Огюст не забывает давать сыну затрещины и непрестанно говорить, какое тот неблагодарное дерьмо. Поговорить с Фердинандом по душам никто особо не пробует, на него сыплются только оскорбления и обвинения. Что бы он ни делал – все по определению плохо. Это отношение родители старательно передают другим его опекунам: владельцам контор, в которые пробуют устроить Фердинанда, хозяевам так называемого английского колледжа, куда пытаются сплавить непутевого сына. Примечательно, что те, кто составляют о Фердинанде более или менее положительное мнение, в конечном итоге оказываются либо неудачниками, либо негодяями. А ведь Фердинанд, хоть и не хочет казаться симпатягой, бывает таковым, особенно когда рядом с ним находятся детишки. Сквозь смрад грязи и жестокости четко прослеживается теплота, которую по мере взросления он начинает испытывать к младшим (теплота, если что, в самом невинном смысле, а то, читая об этой книге, да и саму книгу, чего только не подумаешь).

Ты купаешься в собственной грязи! Валяешься! Катаешься в ней! Здоровый! Бодрый! Тебе ничего не надо! Ты проходишь под звездами… как под майским дождем… Что ж! ты великолепен, Фердинанд!

Отдельно хочется упомянуть, что последним опекуном, то есть начальником Фердинанда стал фанатичный изобретатель, которому не чужд был интерес к астрономии. Хоть в целом из сотрудничества с ним не вышло ничего хорошего, я получила приятную весточку о Фламмарионе, что было очень приятно. Бонусом шли немного искаженные, но все же элементы истории воздухоплавания.

Однако «Смерть кредит» - это все-таки история становления человека. Или нестановления. Можно было бы округлить до «попыток становления», но у Селина, как и в жизни, все сложно… Скажем так: перед нами опера на тему «как я докатился до жизни такой», четко, по-моему, показывающая, что хотя окружающая обстановка не может не сыграть роли в развитии ребенка, во многом Фердинанд преувеличивает. Он хочет показать себя с худшей стороны, он ловит любой момент, чтобы захлебнуться ненавистью, он не видит и не хочет видеть ничего хорошего в людях и жизни, нет: любое впечатление нужно ему только для того, чтобы переварить его в отвращение и где-то за строками удовлетворенно кивнуть: «Вот какой я несчастный». Пусть мнение родителей о нем служило плохую службу, он крайне мало сделал для того, чтобы доказать людям их неправоту. В Англии ему были предоставлены все возможности, но он не пожелал их использовать из-за какого-то ослиного упрямства.

Кстати об Англии. В тексте имеются сомнительные моменты, только убеждающие в преувеличениях. То Фердинанд молчит по несколько месяцев, то упоминает об общении. То он учился из рук вон плохо, то вдруг пишет вполне себе умело и складно. За такие моменты глаза цеплялись не раз и не два. А правда ли ты молчал, Фердинанд? А правда ли ты такой бездарный и опустившийся, каким пытаешься себя показать?

Хотя не цепляться в случае этой книги вообще сложно. Стиль ее – ужасно неудобоваримый. Короткие, обрывистые предложения, после почти каждого из которых – троеточие! Бесконечные… Троеточия… Причем иногда даже… Разбивающие предложения!.. И так всю книгу!.. Глаза рыдают… Мозг плавится… А если не троеточия, то восклицательные знаки. Живи Селин в нашем веке, я бы подумала, что он написал книгу обычным стилем, а потом велел компьютеру заменить все знаки препинания (кроме, конечно, восклицательных знаков) на троеточия. Собственно, считаю это главным недостатком романа. Наряду с излишней слезовыжимательностью, маскирующейся под оголтелое и часто бессмысленное бунтарство.

Но в целом роман понравился вполне. История несчастной жизни Фердинанда все-таки увлекательна, кроме того, как я уже упоминала, в книге имеются коротенькие трогательные вставки, выдающие, не побоюсь сказать, романтическую натуру. Ну и что больше всего мне понравилось – это как низменные жизненные ситуации в глазах и мозгах главного героя плавно переходят в сюрреалистический психодел, сравнимый иногда даже с Лотреамоном. Так-то!.. Если бы роман не оставил еще чувство недосказанности, было бы совсем хорошо!..

«Смерть в кредит» Фердинанда Селина является своего рода приквелом к ранее написанному им роману «Путешествия на край ночи». Второй стоит в одной шеренге с такими произведениями и именами, как «Улисс» Джойса и «В поисках утраченного времени» Пруста. Роман, ломающий привычную форму. Принципы, положенные в основу его творчества, с воодушевлением воспримут Генри Миллер, Джозеф Хеллер, битники Джек Керуак и Уильям Берроуз. Пунктуация здесь служит передаче настроения, задаёт ритм и каждый знак обретает новую семантику в каждом порождаемом автором контексте. Готовьтесь к пулеметной очереди из многоточий и восклицательных знаков. Автор, изображает окружающий его мир без этики, стремясь достигнуть максимальной честности и объективности. Человек для Селина только тело, более того, оно ему омерзительно. Физиологические подробности служат цели продемонстрировать, насколько. Но дело в том, что «дух», оппозиция плоти, для него также ненавистен, потому что Селин считает мораль и этику лицемерием, чем-то искусственно созданным и ненужным. Поэтому в его книге отсутствует психологизм, психологизм для него - ложь. Для «здоровья» по Селину их нужно отринуть, к чему далеко не все готовы.

В одной из статей встретилась информация о том, что Селин считал творчество Генри Миллера «пустой болтовнёй». А.А. Аствацатуров говорит в своей лекции, что Селин, напротив, одобрил «Тропик Рака», но, не смотря на это, так и не захотел встретиться с его автором, так как лелеял свою ненависть ко всему американскому. Стоит верить второму, так как в литературном смысле два автора довольно близки. Творчеству обоих свойственная автобиографичность, оба стремились к созданию «романа нового типа», сделали ненормативную лексику нормой. По настроению роман «Смерть в кредит» особенно близок к миллеровскому сборнику, написанному в том же 1936 году, «Черная весна» но даже последний, рассказывающий об опыте депрессии, не оставляет такого тяжелого осадка, как эта книга Селина. Так же, как «ЧВ», «Смерть в кредит» заостряет внимание на детстве рассказчика. Миллер на фоне Селина может показаться слишком сюрреалистичным и озабоченным словесными украшениями и метафорами, а Селин на фоне Миллера кажется скуповатым в этом отношении. Селин рубит правду – матку, изображая всё таким, каким есть, поэтому череда событий, как и реальная жизнь, не подчинена никакой композиции. Эпизоды то связаны друг с другом, то вообще не имею точек соприкосновений; что снова роднит его с Миллером.

Книга вызывает то недоумение, то отвращение, то интерес. Удивляет, ошеломляет, путает, затягивает, отталкивает, угнетает, изводит. Простота языка здесь обманчива; на самом деле, «Смерть в кредит» непросто читать. Текст похож на внутреннюю речь, будто мысли грубо отесаны орудием литературы. Повествование ведётся от лица человека в лихорадочном бреду. Текст – массив воспоминаний. Повествование от первого лица – пропуск в голову рассказчика и, казалось бы, это обстоятельство должно только сближать с ним, но этого не происходит. Из-за отсутствия психологизма, который был так ненавистен автору. Например, у рассказчика умирает бабушка, единственный человек, от которого он не терпел унижения, но он сообщает об этом, как о факте и бесстрастно говорит о механических действиях, которые пришлось произвести в связи со случившимся. Он не испытывает скорби. Да почему, собственно, он должен? спрашивает Селин. Быть может, так он изображает «новый тип» людей, о каком писал ещё Жид в «Фальшивомонетчиках» (1925), но в отличие от последнего, критикует не его, а человека как такового. Детство и юность рассказчика относятся к слому веков, во время которого «старая гвардия» в лице родителей персонажа никак не может научиться жить по новым правилам, их торговля не может угнаться за модой, а жена Куртиаля никак не может принять то, что на смену аэростатам пришли самолеты. Нельзя сказать, что главному герою в этих условиях не комфортно. Следующую характеристику рассказчику даёт один из персонажей, Куртиаль де Перейр, «Ты не плохой, Фердинанд. Ты никакой». Автор заставляет верить в безнадёжность Фердинанда на всех фронтах. Он доводит читателя до того, что напряжение возникает от ожидания, донесёт ли главный персонаж эти чертовы сливочные сырки к обеду или нет. Он вводит читателя в заблуждение, а потом случается очень неоднозначная концовка. Антигерой, ты не антигерой. А для любителей фильмов в жанре grindhouse в книге ещё и юмор есть. Сцена морской качки, ты незабываема. Автор жмёт на нужные кнопки, возводя все рычаги до максимума. Максимум объективизма, максимум абсурда и гротеска, максимум мерзости и безнадёги. То ли манипулирует, то ли показывает, как можно играть на человеческом, что вдолблено в голову обществом. Но если после прочтения Керуака (который любил Селина до умопомрачения), хочется послать всё критикуемое автором к чертовой матери, то после Селина понимаешь, что сделать этого не готов. Что усиливает эффект омерзения от... всего. После сказанного, возможно, оценка кажется несправедливой; но она не ему, а мне, потому как я просто не знаю, что теперь со всем этим делать.

До этого произведения я не была знакома с творчеством Селина и, честно скажу, книга мне запомнится...а не это ли основная заслуга автора.
Но запомнится она как нечто для меня недосягаемое,непонятное и отталкивающее.
Я далеко не философ, возможно не умею изучать тонкие литературные материи, мне не присуще копаться в мозговых глубинах того или иного автора...может поэтому мне не удалось найти корень, стержень или суть.
Как ни странно я прочитала книгу очень быстро, но не потому что меня захватил сюжет, а просто я хотела быстрее избавиться от этого груза. Да, я не побоюсь этого слова - груз, для меня "Смерть в кредит" оказалась тяжелой ношей.
Чтобы создать что-то революционное не обязательно доводить читателя до приступов головной боли...и это не связано, лично в моем случае, со скабрезными сценами сношений или с детальным описанием физиологических процессов человека.
Мне показалось, что Фердинанд смотрел на мир через увеличительное стекло, все человеческие пороки, всю грязь общества он выложил нам в троекратно гиперболизированном виде.
За какое бы дело он не брался везде мерзость, агент по продаже ювелирных изделий,или подмастерье у журналиста, или врач, разницы нет практически никакой, дно засасывает его, отвращение, авантюры, обвинения, презрение.

В самом начале книги Фердинанд повстречал собачонку, пожалел ее, притащил в отделение. Этот момент описывается сразу после его встречи с пациентами, автор дает нам зацепку, мы можем сравнить совершенно полярные чувства, которые может испытывать Фердинанд.
Может,конечно,я ошибаюсь, но вся эта ситуация с собакой не зря автором показана в начале книги,это как бы намек на все общество, на то чем оно дышит, многие пороки и поступки от страха,страха перед жизнью...или...смертью:

Она думала, что ее хотят наказать.
Она ничего не понимала.
И никому уже не верила.
И это было ужасно.

Селин задал нигилистический тон с первых строк, он насмехался над обществом и над собой.
Хотелось схватить Фердинанда за грудки и потрясти как следует, чтобы все извилины встали не место.
И вроде бы нужно посочувствовать человеку, но с какой стати? Искать работу и обивать пороги различных контор его за руку водила мамуля. Тяжелое детство? Имеется множество книг, книг всемирноизвестных, где героям приходилось переживать и похуже, но человек становился Человеком.

Ты не плохой, Фердинанд... Ты никакой

Стоит отдельно выделить текст, стиль, в принципе я такое люблю-рваные строки, то плавное повествование, то телеграфный слог, то монотонность, сравнимая с нудностью, то словесное "гавканье". Большое количество многоточий и восклицательных знаков.
Но в общей сумятице сюжета вся прелесть этого приема сходит на нет.

Фух...я итак не мастак в написании рецензий, но на эту книгу я больше ничего не могу наскрести из своих мыслей. Сложно.
После прочтения как-то пусто и в душе и в голове.

Договор смерти в кредит
По кредитному договору, заключенному между заемщиком (Фердинандом) и французским обществом (кредитором), Фердинанд получает право ныть, страдать и вступать в беспорядочные половые связи при каждом удобном случае, а в дальнейшем напечатать и опубликовать отчет в любом жанре объемом от пятисот страниц обо всем, что происходило в его голове в момент описываемых событий. Кредитор дает согласие на описание любых подробностей и деталей быта из его жизни, а также на цитирование диалогов (допускается вольное изложение).
Результатом договора является богатый жизненный опыт, алкогольная зависимость, сочувствие, восторг и признание от широкого круга читателей.
Конечно же, о таком риске как короткая (но, безусловно, по-своему яркая) жизнь, в подобных договорах никто не напишет.
«Смерть в кредит» - книга-пошаговое руководство о том, как прожечь молодость, если тебе не повезло и ты – на самом дне парижского общества, а социальные лифты сломались и в ближайшие 10 лет вряд ли заработают.
Мне сложно понять причину революционного успеха этой книги. Посмотрите, какая нелегкая жизнь у Фердинанда, он работает в больничке для бедных за гроши, пытаясь вместе с этим прийти к успеху в писательстве, но ему постоянно кто-то мешает. Быстрее и проще самому перепечатывать свои тексты, но ведь тогда у Фердинанда совсем не останется времени на познание мира и женщины. Падение нравов описано очень свободно, очень постмодернистски – потоком сознания человека, который явно страдает расстройством психики и на склоне лет вспоминает молодость, и вместе с ней – трэш, угар и множество подробностей о физиологии человека, которые, скорее всего, вызовут у вас отвращение.
Прибавьте к этому излишнее сквернословие, заявку на автобиографичность романа и стиль, такой стиль изложения, как будто из книги высыпали все слова и предложения, проехались по ним на велосипеде и вновь попытались соединить, в качестве клея использовав многоточия там, где авторская мысль явно теряется. Сюрреализм, бредовое состояние рассказчика, голод, грязь, тяжелое детство маленького мальчика.
Всё это теоретически должно вызывать у читателя жалость. Да, Селин пишет о том, как все плохо, и я, конечно, не в праве судить и говорить о достоверности, правильности и ценности выбранной автором темы, потому что кто я такая, сижу в тепле, с деньгами на проезд и еду, книжки читаю.
Меня интересует только одна вещь: дорогие люди, которые считают эту книгу революцией во французской литературе! Скажите, на вас никогда не нападали неадекватные люди на улице? Вас не зажимали в темном углу воры? К вам не поступали предложения сексуального характера от озабоченных не тем лиц?
Наверное, не стоит перекладывать личный опыт на какую-то там книжку и смотреть на все это с высоты пережитого. Но у меня почему-то не получается иначе.
Конечно, интересно почитать про то, как это делают не с тобой. Но почему-то в этой книге мне никого не жалко.
"Смерть в кредит" могла бы стать более революционной, если бы не была написана столь неряшливо и натуралистично.
То, что книгу не стоит читать за едой, думаю, упоминать излишне.