В великом многообразии переделок великих произведений по типу «а вот то же самое, но с точки зрения другого персонажа» довольно часто попадаются интересные вещи – так, например, чтобы не отходить далеко от Шекспира, пьеса «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» Тома Стоппарда (на русский ее переводил Бродский) – абсурдистская трагикомедия (хотя, кажется, трагедии там все же больше), любопытная поделка от британского драматурга, который взял двух самых заброшенных на отшиб «Гамлета» персонажей и придумал им какую-то жизнь, завершив ее, впрочем, всё той же смертью. Ничтожному опасно попадаться под руку сильным мира сего – и этой великой фразой можно объяснить жизнь любого другого героя, который попал под каток подобных игр престолов.
То есть, может быть так кто-то и думал, но не Лиза Кляйн.
Про саму Лизу известно не очень много – сайт имени Лизы Кляйн недоступен, а немногочисленные поклоны от разных издательств на форзацах только и сообщают, что она – «бывший профессор английской литературы». В принципе, тут можно было бы допустить, что бывшей она стала аккурат после того, как шекспироведы прочитали ее «Офелию», написали жалобу в какой-нибудь комитет по защите чести профессоров по английской литературе, и Лизу этого титула быстренько лишили и сослали в штат Огайо, где она сейчас и живет, от греха подальше.
Дело было, конечно же, не так: говорят, что она ушла из профессоров потому, что институт, где она профессорствовала, не дал ей полную ставку, так вот, именно благодаря этому отказавшему ей институту Лиза пошла домой (в википедии почему-то еще уточняется, что пошла она домой и по пути сломала ногу) и села писать свой роман про сильную женщину. Поскольку она все-таки (бывший) профессор английской, а не какой-то другой, литературы, выбор был, наверняка, очевидный – надо было сразу замахнуться на Шекспира, ведь у него, как у всех мужиков прошлого, с женщинами не очень. Поэтому Лиза выбрала Офелию.
Да нет, на самом деле это отличная идея сама по себе –давать голоса героям великой литературы и крутить-вертеть сюжет с другого ракурса. Этот прием (крутить-вертеть с другого ракурса) сейчас,кажется, вообще довольно популярным в рамках одного и того же произведения, и читатель в конце делает какие-то выводы. Не все так однозначно, сами понимаете. Мы всего не узнаем, правды нам никто не расскажет. Ввиду этого можно взять любого персонажа и сделать с ним что угодно, а что читатель тебе сделает, ты в другом городе в Огайо.
Удивительно или нет, но Офелия у Лизы не умирает.
Не бойтесь, это не спойлер – об этом Лиза зачем-то пишет в самой первой главе, так что читателю сразу понятно – с тем ручьем будет что-то нечисто, и, вероятно, на этой тяге и продолжит чтение, потому что ну интересно же, как она так могла утонуть, и вроде как не утонуть? Интересное решение, про которое, впрочем, нельзя не поворчать – никакого градуса, накала и интриги уже не будет, и подобные беды сопровождают весь роман.
Итак.
Пожалуй, можно сказать, что Офелия - одна из самых драматичных героинь не только у Шекспира, но и в целом в классической литературе. Ее «боковой» сюжет всегда дает большой простор для теорий заговоров: почему она сошла с ума, убила ли она себя, или это несчастный случай? Не убийство ли это? К примеру, в «Гамлете» мы помним, что королева Гертруда как-то очень подробно описывает то, как Офелия погибает, не потому ли, считают сторонники этой теории, что она сама Офелию и утопила, развесив вокруг все эти ее венки и разложив цветы? Зачем бы Гертруде это было нужно? Тут нужно вспомнить, какие странные вещи бормотала сошедшая (ли?) с ума Офелия – исследователи до сих пор видят там намеки на то, что ее совратил Клавдий, и, следовательно, дальше варианта два – либо Офелия убивает себя сама, либо в ее смерти принимает участие королева, которая слишком много знает. Да вообще – какой была Офелия у Шекспира? Дочкой маминой подруги, не иначе – что ей говорили, делала, и даже если и любила она Гамлета, то не кажется, что до, простите, одури – ну сошел с ума и сошел, очень жалко, конечно, но не от всего сердца. Отдать все его подарки? Жалко, конечно, но вот, возьмите. Спасибо,пожалуйста, я – это образ всех женщин шестнадцатого века, здесь правят одни мужчины, а женщины только и могут, что менять одного короля на другого, горевать, подчиняться обществу и сходить с ума, а кто-то им разве разрешал большее? Правда в момент своего «сумасшествия» Офелия начинает нести какую-то околесицу, да вот очень, как оказывается позднее, правдивую – что делает ее уже не то чтобы сумасшедшей, а просто датской Тамарой Глобой. Шекспироведы бы сказали – «блаженной». Она все про всех знала до того, как с героями что-то происходит, но кто бы ее послушал, она же женщина.
Наконец-то тут можно кое-как вернуться к Лизе Кляйн, которая, как вы помните, сломала ногу и села писать роман (о господи, подумали вы, это что, только начало рецензии? А что вы мне сделаете, хоть я и не в Огайо?).
Поскольку Шекспир все как-то неправильно написал, Лиза села переписывать – так из дочки маминой подруги Офелия становится сойкой-пересмешницей, символом революции, первой феминисткой при дворе, покажи пальцами букву «О» и мы поймем, что ты из наших. Офелия может дерзко ответить кому угодно, хоть королеве, хоть ее сыну. Может двинуть по причинному месту любому мужику, который ее хочет, а хотят ее многие. Конечно же, за ее неординарность и яркость она сразу оказывается при королеве, и ладно собирает ей цветы в спальню, так еще и читает, кхе-кхе, на ночь вслух книжки фривольного содержания. Гамлет в нее влюбляется, Горацио в нее влюбляется, королева в нее влюбляется, какой-то стражник в нее влюбляется, ну и так далее и тому подобное, потому что а как не влюбиться. Папа Полоний, конечно, все отчего-то предостерегает, но его мнение не особо интересует, потому что он вообще какой-то недерзский, всё там за коврами подслушивает и просит Офелию шпионить за королевой, королем и на всякий случай вообще за всеми. Брат Лаэрт тоже пытается предостерегать, но его как-то быстро ссылают во Францию, в глушь, в Саратов, куда-то туда, где он не будет мешать сюжету.
То есть, как вы понимаете, тут не просто «с другого ракурса», тут надо все переделывать (так наверняка сказала сама себе Лиза и закатала рукава).
Все остальное вы, вероятно, можете угадать – у Лизы был какой-никакой, но шекспировский сюжет и она его кое-как придерживалась. Король Гамлет вдруг умирает, сам Гамлет, с которым у Офелии все-таки был и роман и какая-никакая, но любовь, сообщает ей, что он «сойдет с ума», но не взаправду, и она должна об этом помнить, Офелия забывает об этом при первом же разговоре, и дальше что хотите делайте, но что это вообще такое за сюжет, ты ей слово, а она тебе «что, он сказал, что любит меня как сорок братьев? А сказал ли он, что мы женаты, нет?». Смысл тут, разумеется в том, что нужно дать голос женщине, и вот, смотрите, мужской мир, где все решают мужчины, схлопывается; он и в оригинале буквально сводит Офелию с ума, но у Офелии Лизы Кляйн свое мнение. Она постоянно и сама плетет интриги – то отомстит местной плохой девчонке при дворе, то придумает, как провести всех, чтобы никто не догадался, что у них с Гамлетом роман, то придумает, как умереть в ручье, чтобы все плакали. Финальная часть романа – женская, поскольку героиня попадает в монастырь (тут стоит вспомнить, что направление в монастырь в буквальном смысле задает ей Гамлет). В женском монастыре героине приходится скрывать, кто она и откуда, ведь за ней скорее всего будут охотиться – ведь если кто-то заподозрит, что Офелия, подружка Гамлета, жива, и что, тем более, у нее родился сын (а он, простите за внезапность, действительно родился), то это угроза нынешнему королю Дании. Поэтому Офелия, когда рожает сына, на всякий случай рассказывает монашкам из монастыря, кто она такая, и еще, на всякий случай, называет сына Гамлетом, чтобы никто не догадался наверняка.
При всем этом, в мире, где правят женщины (то есть в монастыре) все равно есть действительно неприятные мужчины, которые чуть было не решают выгнать беременную женщину на мороз, решают ее не кормить и называют шлюхой, не уточнив никаких деталей. Одна из героинь рассказывает Офелии, как ее домогался тот самый принц Фортинбрас, который захватил власть в Дании, ну тот, имя которого называет Гамлет перед смертью, объявляя его королем («за него мой голос», говорит он Горацио). По что его так вообще?Вообще стоит упомянуть, что и Гамлет, и Фортинбрас выглядят двойниками - носят имена своих отцов и за них же по сюжету мстят, оба причем довольно эпично – один убил почти всех, в кого попало, включая себя самого, другой просто взял и захватил королевство обидчика, при этом честно воздав все почести погибшим. Если Шекспир и вкладывал тут какой-то смысл, то у Кляйн все куда проще – благо персонаж не исторический, можно приписать ему и то, что он младенцев ел, и насильничал, и вообще иноагент какой.
Впрочем, что там дальше в Дании происходит, не очень важно, потому что история сильной и независимой женщины вдруг кончается не где-то там, а в объятиях мужчины. Потому что всему имансипэ есть границы, в конце концов, не может нормальная женщина без мужчины. Конец.
Тут стоит еще добавить, что когда «Офелия» была опубликована в 2006 году, права на нее сразу же купили – оказалось, что это очень соответствующая духу времени история. Экранизация Клер МакКарти вышла, как минимум, невероятно красивой – это неоспоримое ее достоинство, если не искать с моноклем другие. Сама Кляйн аккуратно говорила о фильме так: мне из вежливости показали сценарий, Офелия там не совсем как у меня, например, в фильме больше любви между Гамлетом и Офелией, тогда как у меня Офелия решает, что у нее свой путь, но я не в претензии, я же понимаю, это для кино, то-сё. То есть опять,представляете, все переделали не как у Шекспира, дай бог им здоровья.
Никто не знает, какой Офелия была на самом деле. Кажется, что в этой книге не Офелия была вовсе – Алиса из будущего в антураже средневековья, мечтающая в какой-то момент о престоле, если бы не обстоятельства. У Кляйн совершенно точно не получилось – впрочем, ей самой так не показалось и она и дальше взялась переписывать Шекспира (см. далее историю про то, что у леди Макбет была дочь), пока, как вы сами знаете, ее сайт не оказался закрыт, и никакой другой информации о деятельности Лизы в интернете не нашлось.
Возможно, с ноги наконец-то сняли гипс, но это только мое предположение.