Отзывы на книги автора «Генри Райдер Хаггард»

Лучшие книги те, что не имеют возрастных ограничений! Ошибочно полагать, что Хаггард - это для подростков, что-то по типу исторических журналов "Познай историю с Волли".

На поверхности мы имеем приключенческий роман со спецэффектами в виде многочисленных кровавых ритуалов последних ацтеков. Разумеется, любовная линия, сконструированная по модели сказок: жил-был бедный юноша и прекрасная девушка. Юноше необходимо было стать принцем, дабы удостоиться своей Дамы. Он ведет борьбу с драконами, находит сокровища, почти погибает от одного до бесконечности раз.

Но оказывается, главное в становлении принца не победить дракона, а не забыть в круговерти событий о прекрасной Даме.

Кажется, что герои весьма схематичны и в чем-то шаблоны, по народной традиции антогонистичны. Томас настолько бережно несёт христианские ценности, что Добра доводится до степени абсурда. Даже, встав на сторону ацтеков в борьбе с испанскими завоевателями, Кортесом и личным врагом, он не забывает о Боге. Том Боге, которого так умело фальсифицируют инквизиторы на его второй Родине. Даже несмотря на свадьбу с дочерью Монтесумы и новой ролью - ни больше, ни меньше, Божества, Томас не забывает про домашнего Бога, борясь с испанцами и попутно спасая их от принесения в жертву кровожадным богам своих новых соплеменников.
Может быть столь инфантильная мотивация коренится в ощущение карнавальности происходящее

Только тогда я понял, что теперь я бог, и не просто бог, а величайший
из богов. Ни разу в жизни я не чувствовал себя так глупо!

Враг Томаса, конечно же, на манер позднего Средневековья - исчадие Ада, некто великий и ужасный, переполненный грехами до краев. Но образ его даже в чем-то сложнее, чем воплощение Добра в произведении. Зло здесь с оттенками. Благородное зло, прикрытое хорошими манера ми, изысканным вкусом и чувством собственного достоинства.
Кажется, что то - не живой человек, полный скверны, а проекция самого главного героя. Даже убийство матери Томаса, что и повлекло за собой необходимость вендетты, с некоторым оттенком фрейдизма.

Наверняка психоаналитики расценили бы систему персонажей следующим образом: маменькин сынок Томас, создающий себе проекции врага с целью победы над двумя зайцами: 1. Вырваться из под материнской опеки; 2. Найти себе мотивацию к победам.

Нечто вроде бизнес-тренингов от Мэри Шелли: преследуй чудовище собственных мыслей, скитаясь в поиске себя рафинированного.

Однако роман Хаггарда - произведение с секретом. На изнаночной стороне находим темы для размышления, вопросы для внутренней работы читателя:

1. Дихотомия христианство/язычество и надрелигиозное образование в виде индивидуальной веры.
Убийства во имя веры, вера во имя убийств, борьба Богов за место в человеческой душе. И...захудалые истины на задворках совести.

2. Проблема любви, которая бывает, как говорил один преподаватель этики, "большая, маленькая и средняя".

3. Природа и мораль. Что естественно для хомо сапиенс: казнить или миловать? Насколько человек агрессивен, можно ли предположить, что тяга к убийствам, алчность и личностная геополитика - его естественное состояние? Иными словами, гомеостаз как индивидуальная автаркия.

4. Вечный женский вопрос. Автор поднимает проблему природных задатков мужчин и женщин, вопросы верности и психологические предпосылки раскрытия сексуальности как тяги к жизни. Женщины здесь - воплощение благородства, правдивости, самоотверженности. Нельзя не отметить контраст мужского и женского начала в романе.

Здесь же в качестве подвопроса можно выделить проблему измены женской. Если мужская исходит из потребности быть живым, то женская - из необходимости доказать право на уникальное существование, нечто вроде активного права голоса - "я есмь, я не тело, я гордость и независимость". Такова Марина - любовница Кортеса, в качестве приданого принесшая в дар собственный народ. Женщина, чье самолюбие и требовательность к жизни возжелали возвышения за счёт ни много, ни мало - гибели нации. Но и глубоко раскаявшаяся, словно бы в подтверждение слов Александра Башлачева

Под дождём оказались разные,
Большинство-то чистые, хорошие.

5. Наконец, проблема выбора "свой среди чужих, чужой среди своих". Внутренняя раздвоенность как залог расширения горизонта.

Собственно, потому роман сложно назвать только приключенческим. Путешествия, борьба, спецэффекты, тень смерти - лишь форма, некий увлекательный интерактив, который призывает к пониманию психологического, философского, историко-культурного базиса произведения.

В детстве интересовалась культурой индейцев, завораживали меня все эти кровавые ритуалы и жертвоприношения. А какие чудные имена у богов, пока произнесёшь, язык сломаешь и уважением проникнекся к Тескатлипоке, Уицлипочтли и пр. Роман Хаггарда показался мне тогда жутко романтичным и я читала-перечитывала историю любви прекрасной ацтекской принцессы к Томасу.
Собственно, он поклялся любить вечно свою соотечественницу, но судьба сложилась иначе и пришлось жениться на Отоми, дочери Монтесумы. Не ступи на земли ацтеков Кортес ещё неизвестно, чем бы закончилась его семейная жизнь, но...
О любви, измене, прощении и других ценностях. Очень полезно, я полагаю.
Добротный приключенческий роман, лет с одиннадцати-двенадцати, наверное, так и не перечитывала, но томик стоит на полке, хотя сейчас и не манит так как в детстве.

Хорошие книги приятно заканчивать из-за этого чувства, знаете, когда в глазах мокро, и хочется всем рассказать, до чего хорошая книга. Не гениальная, не глубокая, не сильная, а именно хорошая. Слово это часто теряется, а между тем оно, наверное, передает целый спектр.

О Хаггарде я знаю много, а вот книг его до "Дочери Монтесумы" не читала никогда. Есть у меня такое: сперва личность, а потом окрашивается все, что этой личности принадлежит. С Хаггардом у меня началось с биографии Хиггинса, и о "Дочери Монтесумы" я впервые узнала от него, и именно Хиггинс называет этот роман "терапевтическим сеансом". История романа имеет под собой четко очерченную и, к сожалению, печальную основу. Хаггард начал писать "Дочь Монтесумы" еще в 1891, и написал на момент этого года 16 частей. Перед тем как роман родился, вместе с женой зимой они побывали в Мексике, исторической земле ацтеков, а восьмого февраля, той же зимой, у Хаггарда умер сын, Джок. После этого он говорил: писать я продолжаю, но уже давно без прежнего пыла, однако в 1893 на свет появилась "Дочь Монтесумы", и, только прочитав его, я поняла, что Хиггинс был прав, подобрав именно такое определение роману. В "Дочери Монтесумы" и воспоминания о Мексике, и жена Хаггарда, и его первая и на самом деле последняя любовь в лице Лили Джексон и бесконечное горе отца, увидевшего похороны своего ребенка.

Томас Вингфилд, поседевший и потрепанный жизнью, похоронивший жену и бросающий взгляд на изумрудное ожерелье перед ним, сидит за столом, пытаясь записать на бумаге историю своей жизни по просьбе королевы Елизаветы. За окном 1588, Непобедимая Армада Испании разгромлена англо-голландскими войсками, и ничто не способно скрыть торжества старика. Испания поражена, и это, очевидно, одна из лучших новостей за всю жизнь Томаса Вингфилда. Что сделал старик, чтобы заслужить внимание Елизаветы?
Все выясняется сразу, и интрига, видимо, совсем не главная цель Хаггарда в этот раз. Вингфилд рассказывает об испанце, Хуане де Гарсиа, убийце матери Вингфилда, о клятве отомстить, и куда приводит эта месть. О том, что от зла можно получить только зло, и что любовь и правда живет дольше, чем злоба. Весь роман одной красной кровавой нитью мести проходит через всю жизнь Вингфилда. Вест-Индия, где прятался де Гарсиа, кораблекрушение и, наконец, ацтеки, а там молодая красивая Отоми, дочь императора ацтеков - Монтесумы, которая цепью случайных событий приковывается рука к руке к Вингфилду, а фоном, собственной персоной появившаяся только в начале и конце романа - Лили, девушка, клятву вернуться и жениться на ней дал Томас, уезжая в Вест-Индию в погоне за отомщением.

Хаггард чертовски хорош. Часто абсолютно картонные герои, на удивление, больше всего приковали к себе внимание, а смотреть помимо них было на что - в романе воссоздана культура ацтеков часто вплоть до исторической точности, включая имена и события: кровавые жертвоприношения, пляски вокруг жертвенного алтаря в бреду, золото и богатые дворцы ацтекских императоров, Совет старейшин и дружественные племена. Не лукавит Хаггард и с Европой, вскрывая гнойники Святой Инквизиции. Что касаемо героев, то, повторюсь, часто абсолютно картонные, они приковывают к себе внимание до последнего. Главный герой и его антагонист - куда уж типичнее, но вот только главный герой вовсе не идеален, а его антагонист в итоге не совсем злодей. И даже Лили, которой что в начале, что в конце не хватает едва ли только белых крыльев, показывает сторону очень хорошего человека и - просто человека, с присущими ему эгоизмом, собственничеством и злопамятностью. То же самое касается и принцессы Отоми: властная красноречивая прекрасная принцесса, которая повела за собой двадцать тысяч воинов, часто самая обычная женщина.
Что касается войны культур и религий, но Хаггард однозначно в лице Вингфилда расставляет все точки: осуждая языческие жертвоприношения и пытки Инквизиции, он не оправдывает ничего. И отчетливо отдает предпочтение протестантам, радуясь потере католиками влияния на Британию.

"Дочь Монтесумы" хороша сам по себе, но с историей Хаггарда она становится еще прекраснее. А потому хочется сказать: до чего хорошая книга.

Я много хорошего слышала о произведениях Генри Хаггарда, и даже кое что прочла, но эта книга просто полна приключениями и здесь я поняла , почему многие любят цикл про Аллана Квотермейна.
И хотя он совсем не супермен, у него есть свои слабости, но читая книгу , видя смелость , мужество героя проникаешься к нему.
Герои романа отправляются в Африку, где как они узнали растет священный цветок. Один из тех кто будет вместе с Алланом, помешан просто на цветах, и та орхидея , которую они хотят найти просто не может оставить его равнодушным к экспедиции.
Очень много приключений, много разнообразных племен Африки с их традициями и обычиями и автор очень интересно рассказывает об этом. Хотя есть и много кровавых сцен и участники попадают просто порой казалось бы безвыходные ситуации и оказываются на краю гибели- конечно следить за всем этим просто безумно интересно. От книги невозможно оторваться, тем более язык книги очень простой, легкий для восприятия.
И хотя сюжет и чем закончится приключения понятно уже в середине, но книга все же держит читателя в напряжении до конца, так как все же хочется узнать как можно осуществить план и главное как можно выбраться из всех тех передряг, в которые герои попадают.
Будут и потери, но все же в конце читателя ждет много хорошего.

— Не понимаю, почему все так восхищаются этим Карузо? Мало того, что картавит, так еще и фальшивит.
— А вы слышали Карузо?
— Да нет. Мне Рабинович его вчера напел.

К чему это я? Прочитав отзывы, особенно - негативные, вынужден с сожалением констатировать, что черное дело нерадивых издателей пост-перестроечной эпохи живет и побеждает. Прискорбно видеть, что многим великолепный роман Хаггарда знаком по ужасному дореволюционному переводу Карпинской из «Библиотеки Сойкина».
Хаггард Карпинской, как и Карузо Рабиновича из приведенного выше анекдота, имеет к оригиналу минимальное отношение. Это не у Хаггарда ребенок изъясняется, как старорежимная барыня, это — старорежимная барыня переводит Хаггарда, как умеет. С литературной точки зрения этот перевод безнадежен, а кроме того сокращен ровно в ДВА РАЗА. Какое уж тут раскрытие характеров? Образ ехидно ухмыляющегося злого гения от книгоиздания Сойкина с сапожным ножом в руках, которым он кромсал романы, маячит над каждой книгой Хаггарда(и не только его), извлеченной из бабушкиного сундука и обретшей вторую жизнь усилиями горе-издателей. Подавляющее большинство, изданных Сойкиным романов сокращено минимум в два раза, уровень переводов тоже ниже нижнего. Но Хаггарду еще повезло в некотором смысле — из-за относительно небольшого объема его романов их всегда переводил один переводчик. Большие романы Сойкин просто резал все тем же сапожным ножом на несколько частей и раздавал разным переводчикам, позднее даже не удосуживаясь унифицировать имена героев или трактовку событий.
Кстати об именах: халтурный перевод Карпинской легко распознать (помимо уменьшенного в два раза объема) по именам персонажей, транскрибированными в соответствии с дореволюционной традицией — например, Лео Винцей, Гораций Холли и Аэша.
В прекрасном современном переводе Алева Ибрагимова, который я настоятельно рекомендую для прочтения, героев зовут Лео Винси, Хорейс Холли и Айша.
Только в этом переводе можно понять и оценить этот шедевр Хаггарда. Именно этот современный перевод дает понимание того, что «Она» — это ни разу не экзотическая love story, сдобренная банальной приключенщиной, а глубокое философское произведение.

Но на свете нет такого пути, которого человек не смог бы пройти, если для этого он отдаст все свои силы. Если человека ведет любовь, то нет ничего на свете, чего бы он не преодолел. Нет для него таких гор, которых бы он не перешел, нет таких пустынь, которых бы он не пересек, кроме гор и пустынь, которых никому не дано знать при жизни. Ради этой любви он не считается ни с чем, даже со своей собственной жизнью, которой готов пожертвовать, если на то будет воля провидения.

Я прочитал. Я пришел в восторг. Я расстроился. Я пожал плечами. Я повздыхал над очередной развалившейся книжкой.

Теперь подробнее.

Я мог прочитать эту книгу лет пятнадцать назад. Но меня смутила обложка - скелет, размахивающий копьем. Я думал, что это про мертвецов. Конечно, мертвецы в обоих романах встречаются, но все оказалось не так, как я предполагал.

"Копи царя Соломона" и "Прекрасная Маргарет" - второй и третий романы, прочитанные мной у Хаггарда. Первым была "Дочь Монтесумы", и расставляя приоритеты, я оцениваю "Копи" на пять, "Дочь Монтесумы" на четыре, и "Маргарет" - на три.

Лично мне было очень интересно читать "Копи царя Соломона". Это образец историко-приключенческого жанра (ключевое слово - приключенческого). Читаю - и словно сам умираю от жажды в пустыне, мерзну в пещере, воюю с неграми, наслаждаюсь игрой алмазов. Заранее выигрышный вариант - отправить героев в приключения в глубочайшие дебри. Главное, описать это умеючи. Вот Хаггард сумел, да еще сделал это от имени своего персонажа Аллана Квотермейна, язык которого прекрасно, удивительно и весело неуклюж. Чего стоят только пара фразочек:

Работа в больнице, вероятно, иногда надоедает, и начинает казаться довольно скучной - ведь можно пресытиться даже вскрытием трупов.

На своем веку я застрелил шестьдесят пять львов, оставшись живым и невредимым, и не обидно ли, что какой-то шестьдесят шестой изжевал мою ногу, как кусок табака! Это нарушает естественный ход вещей, а я, помимо всех прочих соображений, люблю порядок, и мне это очень не нравится.

Ну и, конечно, раз эту историю рассказывает охотник, то ему простителен весь тот цинизм, с которым он повествует об истреблении слонов и об ужасах охоты. В то же время, в книжке есть существенный стилистический ляп. Не верится мне, почему-то, что охотник на слонов и львов может быть застенчивым и малость трусоватым, как преподносит себя сам мистер Квотермейн. Мистер Генри тоже странен. Он ищет потерянного брата, и согласно книге, ничего кроме брата ему не нужно, и богатства он не жаждет. Что-ж, в это могу поверить. А вот в то, что человек, оказавшийся в сокровищнице, не соблазнился горстью алмазов - увы, не верю.

Книга также со всей очевидностью рассказывает и о вечных истинах - все, что происходит в обществе человеческом, порождено честолюбием. Особенно войны. А также о предрассудках социального неравенства. Чтобы "разрулить" любовь белого капитана Гуда и неравной ему молодой негритянки Фулаты, Хаггард пошел по самому примитивному пути - убил девушку. А мог бы придумать что-то более необычное и не столь кровавое.

"Прекрасная Маргарет", в отличие от первого романа, показалась мне скучной. В "Копях..." что ни страница - то новый переплет, в который угождают путешественники. Язык "Маргарет" тянуч, уныл, о событиях относительно небольшого промежутка времени рассказывается скучно, и к середине романа начинаешь усиленно зевать. Даже сцена похищения Маргарет, даже атака на корабль описана так скучно, словно происходило что-то обыденное. Ну да, что за ерунда, девушку украли, подумаешь, какая важность, что на ней останавливаться... В общем, с того момента, когда действие перебралось из Англии в Испанию, я решил не дочитывать и ознакомиться с с кратким содержанием, удостовериться, так сказать, что "наши" как всегда победят, добро восторжествует, зло падет, и только несколько случайных растяп станут жертвами, но куда без издержек в виде человеческих жизней?

Могу еще сказать, что чем больше читаю про Испанию, тем больше ужасаюсь тому варварству, которое процветало в этой стране. Хуже, наверное, только Португалия. Инквизиция, гонения евреев, дешевизна человеческой жизни... мрак, да и только. А ведь

Христос старался обратить всех евреев в свою веру, но он не призывал убивать их

.

Что еще могу сказать? Только то, что очередная книга от одного прочтения развалилась на части. Но я про такие случаи уже рассказывал, так что, если кто прочитал мой отзыв - спасибо за внимание.

Второй сборник приключений Алана Квотермейна, который мной был прочитан. В них он также путешествует, охотится и посещает далекие и не исследованные земли белым человеком. И так же становится участником интриг и заговоров в которые его втягивают местные колдуны, жрецы и местные царьки. Как он не старается этого всего избежать у него не выходит.
На мой взгляд единственный минус этого сборника, кроме ошибок в тексте является не хронологическая последовательность.
Присутствуют отсылки к другим приключениям, событиям и персонажам.
Очень сильно это ощущается в романе «Она и Алан». Там отсылки идут к «Нада» и «Дети бури». Но эти отсылки ни как не влияют на сюжет, но дополняют произведения.

Внешне простоватая, а на деле мрачноватая книга об алчности и крови. Сначала мне показалось, что это детская книга с 8-битным сюжетом (наверное, из-за нарочитой манеры рассказчика), но постепенно уровень насилия нарастал, крови становилось все больше, а ее восприятие героями становилось все более небрежным.

Сначала из-за нескольких бивней компания джентльменов перекрошила стадо слонов. Старый самец, правда, в отместку пришиб одного негра-сопровождающего, но это прошло довольно незаметно для белых господ.

Потом варварский царек устроил политические чистки, свидетелями которых стали наши герои. Такие странные действия столь ужаснули белых джентльменов, что они устроили переворот во имя всего хорошего против всего плохого с небольшими последствиями в виде двадцати тысяч погибших. Это позволило им стать местными легендами и войти в память людей в качестве великих освободителей.

И опять-таки, смысл в том, что в 1885, когда вышла эта книга, все это явно воспринималось как должное. Такая вот викторианская мораль: спасти девушку от несправедливой смерти – хорошо, иметь с ней отношения, если она чернокожая – плохо.

Интересно, не пародировал ли Марк Твен в «Янки из Коннектикута…» сцену с затмением из «Копей…»? Книга Твена вышла через 4 года после работы Хаггарда. Ну и теперь очевидно, что лорд Рокстон обнаружил алмазы в «Затерянном мире» (1912) именно под влиянием «Копей…», так как он цитирует в одном месте название главы из книги Хаггарда и рассуждает о синей глине.

Я, конечно, сгущаю краски, ведь в книге много юмора («прекрасные белые ноги»), по тексту разбросана житейская мудрость Квотермейна, которого автор явно рисовал с Одиссея, и много любимых мною ссылок на английскую культуру (легенды Ингольдсби, калькуттская черная яма). Но мир явно изменился к лучшему, потому как тот уровень насилия, который воспринимался как норма еще в конце XIX века, теперь однозначно видится как нечто жуткое.

— Не понимаю, почему все так восхищаются этим Карузо? Мало того, что картавит, так еще и фальшивит.
— А вы слышали Карузо?
— Да нет. Мне Рабинович его вчера напел.

К чему это я? Прочитав отзывы, особенно - негативные, вынужден с сожалением констатировать, что черное дело нерадивых издателей пост-перестроечной эпохи живет и побеждает. Прискорбно видеть, что многим великолепный роман Хаггарда знаком по ужасному дореволюционному переводу Карпинской из «Библиотеки Сойкина».
Хаггард Карпинской, как и Карузо Рабиновича из приведенного выше анекдота, имеет к оригиналу минимальное отношение. Это не у Хаггарда ребенок изъясняется, как старорежимная барыня, это — старорежимная барыня переводит Хаггарда, как умеет. С литературной точки зрения этот перевод безнадежен, а кроме того сокращен ровно в ДВА РАЗА. Какое уж тут раскрытие характеров? Образ ехидно ухмыляющегося злого гения от книгоиздания Сойкина с сапожным ножом в руках, которым он кромсал романы, маячит над каждой книгой Хаггарда(и не только его), извлеченной из бабушкиного сундука и обретшей вторую жизнь усилиями горе-издателей. Подавляющее большинство, изданных Сойкиным романов сокращено минимум в два раза, уровень переводов тоже ниже нижнего. Но Хаггарду еще повезло в некотором смысле — из-за относительно небольшого объема его романов их всегда переводил один переводчик. Большие романы Сойкин просто резал все тем же сапожным ножом на несколько частей и раздавал разным переводчикам, позднее даже не удосуживаясь унифицировать имена героев или трактовку событий.
Кстати об именах: халтурный перевод Карпинской легко распознать (помимо уменьшенного в два раза объема) по именам персонажей, транскрибированными в соответствии с дореволюционной традицией — например, Лео Винцей, Гораций Холли и Аэша.
В прекрасном современном переводе Алева Ибрагимова, который я настоятельно рекомендую для прочтения, героев зовут Лео Винси, Хорейс Холли и Айша.
Только в этом переводе можно понять и оценить этот шедевр Хаггарда. Именно этот современный перевод дает понимание того, что «Она» — это ни разу не экзотическая love story, сдобренная банальной приключенщиной, а глубокое философское произведение.

Трогательная история о любви через века. Мистер Смит влюбился… в головку египетской красавицы. Влюбленный скульптор вложил в работу всю душу, а спустя столетия в просвещенном девятнадцатом веке любовь вновь воскресла. Красиво и романтично, с волшебным мистическим флером. Хотя сейчас история героя, заснувшего в историческом музее и оказавшегося на суде воскресших на время фараонов может показаться банальной и наивной, эту тему широко используют киношники, но во времена Хаггарда это должно было быть в новинку.

А еще в рассказе очень выпукло и убедительно описана ночь в пустыне, со всеми шорохами, непонятными звуками, с первобытным страхом, который одолевает человека, оставшегося наедине с природой