Проклятое время

Позади очередной роман Маркеса, лаконичный и глубокий в своем содержании, невзирая на то, что сюжет его довольно прост. В одном довольно тихом городе, чье название не упоминается (в аннотации допущена ошибка об упоминании Макондо), наступил конец скучной и безынтересной жизни: по ночам на домах стали появляться анонимные листовки с домыслами и слухами об их жителях. И после первой смерти становится понятно: это начало конца мирной жизни. Прочитав аннотацию, я ожидала столкнуться с магическим реализмом, но получила я самый настоящий реализм в чистом виде, без примесей чего-то фантастического и мистического. И снова убедилась, что Маркес не изменен себе, обнажая на страницах своей истории главные пороки общества: страх, предательство, скудоумие, мошенничество, беззаконие власти. И нельзя не заметить схожести с самым знаменитым романом автора "Сто лет одиночества", ведь и здесь каждый герой зациклен исключительно на себе и своих проблемах, и каждого из них заботит только свое одиночество. Опять перед нами тоска, жалость и понимание неизбежной обреченности. В этом весь Маркес и его грустные жизненные истории.

Ангел заплакал. Ангел разочаровался. Пастор замолчал навсегда.

Маркес описывает события, произошедшие в вымышленном городке Макондо в октябре между днем Святого Франциска Ассизского и днем Святого Илларион. Семнадцать дней, которые отобрали появившуюся надежду на перемены. В Макондо появляются листовки-анонимки, в которых неизвестные вытаскивают на поверхность все самые грязные тайны его жителей. Ну как тайны... Публикуется то, о чем ходят сплетни и слухи, что в общем-то и так у всех на языке. Но один из пасквилей приводит к тому, что совершается убийство. Преступление развязывает руки алькальду города, под предлогом борьбы с врагом и якобы для установления порядка он вводит в городе комендантский час и начинает сводить счеты с всеми, кто мешает ему прибрать к рукам состояние вдовы Монтьель. Алькальд ощутил вкус власти, и не представитель правосудия судья Аркадио, ни падре Анхель, ни доктор с парикмахером, как те, кто олицетворяет мнение не равнодушного к происходящему народа, не могут остановить его. Для всех тех, кто попытается пойти наперекор творящемуся произволу, уже заготовлены пули. Или другие средства, такие как тюрьма и пытки. Или просто объявят сумасшедшим.

— Знаешь что, Гуардиола? — и, не дожидаясь ответа, продолжал: — Лейтенант начинает обживаться в городке. И с каждым днем он это делает все более основательно, поскольку открыл для себя одно удовольствие, из-под власти которого он не сможет освободиться никогда: мало-помалу, без особого шума, он богатеет.

Кто может, тот бежит. Город загнивает и умирает. Но всё происходящее с городом алькальда не волнует. Как и тех, кто на его стороне. Бежавших они называют бесстыдниками, которые вернуться и вот тогда... А других начинают прессовать. Жестко.

У Маркеса тут много символических образов, кстати. Запах гнили от туши дохлой коровы, которую всё никак не могут вытащить из реки, имя падре Анхель, что означает Ангел, то, что комнату его называют адом, перенося этот образ на весь город. Аномальная жара, которая тоже намекает, что в этом мире что-то идёт не так, неправильно идёт. "Разольется от слез моих море." Но символы символами, а концовка вполне понятна. Власти в лице алькальда позволено всё, у него есть пули и парочка убийц под рукой, готовых выполнить любой его приказ. Надежда на перемены, в которые верили ещё 4 октября? Семнадцать дней, события которых мы наблюдаем в романе, подходят к концу:

— Два года говорильни, — процитировал он по памяти. — И по-прежнему все то же военное положение, та же цензура, те же чиновники.

Попытка Анхеля воззвать к нравственности и морали? А в них уже не верят:

— Падре, мой вам совет: в одну из ночей положите руку на сердце и честно спросите самого себя, а не помогаете ли вы нравственности так же, как примочки покойнику?

А что же Ангел? Падре Анхель перестал молится. "Падре Анхель остро ощутил: Пастор замолчал навсегда." В самом конце снова стреляют, охота идёт полным ходом. Тюрьма переполнена. Но всё же создаются партизанские отряды из мужчин, уходящих в горы, и:

— Но это еще не все, — сказала она. — Ночью, несмотря на комендантский час и стрельбу…

Возвращение в Макондо не принесло никакого удовольствия, но дало много поводов к размышлению. Но тут тот случай, когда для приятных эмоций места не предусмотрено. Потому что даже те, кто пытался противостоять описанному в книге, опустили руки. Город загнивает, перемены, якобы начатые в стране, оказались лишь миражом. Небольшой городок Макондо в этом романе - это маленькое зеркало, в котором отражается происходившее в Колумбии в страшные годы так называемой "виоленсии", в конце 40-ых- начале 50-ых годов двадцатого века. Террор и насилие, произвол полицейских, бессилие обычных людей - вот картина начала периода борьбы консерваторов и либералов за власть. Страшное время - время бесправия людей и невозможности что-либо противопоставить силе и произволу.

Надежда вроде убита, и всё же произносятся и такие слова:

— Знаете что? — спросил он. Но дон Роке, казалось, его не слышал. Тогда судья сказал: — Каша в стране еще заварится.

Маркес оставил надежду жителям Макондо. Но, увы, она у него смотрит куда-то далеко в будущее.

Давно я не была в Макондо. Но стоило упасть первой капле дождя, как вспомнились имена, муравьи и москиты, тягучие бесконечные века между полуднем и пятью часами. Выматывающий пыльный город, то ли спящий вечным сном, то ли давно мёртвый - только червячки и мухи копошатся, подъедая останки. Либо некогда живой плоти, либо равнодушно каменных развалин. Где-то фоном выстрелы, крики, стенания. Мухи взлетели и вроде началось какое-то движение, побежал алькальд, поднял бровь доктор, ухмыльнулся судья, разомкнулись тела любовников, коровы поменяли хозяина, ещё раз умерло несколько мертвецов. Но сдвинулось ли что-то в пространстве и времени?..

Проклятое время, застывшее в несправедливости, в непонятности. Бандиты и полицейские перепутались между собой, все в одинаковых трусах, у всех оружие и листовки, понять бы кто в оппозиции, где партизаны и зачем развешивать сплетни на заборах, отвлекая от политической борьбы. Или имитируя её?..
Информация, написанная в анонимках, известна всем и так. Но прибитая словом к бумаге, она становится не домыслом и сквозняком, а поводом для расправ, убийств и сведения счетов. Сплетни эти касаются личностей, а не массы. Личности реагируют по-разному - кто-то уезжает, некоторые плюют, иные гордятся, Сесаро Монтеро взял оружие и выстрелил. Городок вяло бурлит (насколько может бурлить болото), ищут виновных и святых, принимаются меры.

Параллельно ходят в Макондо и другие листовки, не касающиеся отдельных жителей городка. Это листовки оппозиционеров, которые недовольны правительством и бандитским строем, что царит в стране. Но они вызывают зуд только у алькальда и тех, кто их, собственно, и раздаёт. Меня кольнуло и заинтересовало именно это тягомотное сравнение личной заинтересованности (кто чей любовник и где деньги) и жизни "вне политики". Кто распространял "сплетни" мы так и не узнаем, потому что важнее всё-таки гражданская позиция и преступления людей, облеченных властью. Об этом хотел рассказать маг-реалист Маркес. Мне так показалось, по крайней мере. Возможно, как всегда, что хотела, то и прочитала.