Отзывы на книги автора «Франц Кафка»

Постижимо ли непостижимое?
Логичен ли абсурд?
Уродлива ли красота?

Линейка подобных вопросов – бесконечна. Ответы – определенны в собственной неопределенности. Линейка вопросов вроде бы и бесконечна, но в итоге приводит к началу. А, значит, и топология логики абсурда, постижимости бесконечности или уродства красоты, имеет форму круга. Замкнутость и обращенность на себя. Отсюда – либо бесконечный нарциссизм, либо разрушительная саморефлексия. Самокопание на старый манер. Что было «выбрано» Кафкой – почитайте Франца Кафку.

Наверное, всегда возникает вопрос: как всё это могло прийти в голову? «Всё это» - Кафка, процесс и замок и рассказы. Кафка без «всего этого» - наверное, его «Из дневников». Итак: как всё это могло прийти в голову? Думаю, рецепт безобразно прост. Много таланта (а для меня Кафка – гениален). Много переживаний. Обостренное до болезненности, как сказал бы Достоевский, восприяние – мира, себя и собственной судьбы. Достаточно «свободного» времени. Микст – взрывоопасен. Ну он и взорвался. Помните ли вы памятник Кафке в Праге? Ну вот как-то так и есть.

Что, Кафка был первым, кто увидел всю нелепость, абсурдность невротичного государства, пытающегося снять собственный невротизм максимальным упорядочиванием общественных нравов и государственного же управления? Нет, конечно. У любого мыслящего человека возникали сходные чувства и размышления. У любого, даже и не обладающего литературными талантами. Был ли Кафка первым, таковым талантом обладающим? Нет, конечно же. У него столь же гениальные предшественники – Гоголь и Достоевский.

Представим себе ежедневно приходящего на службу в страховую компанию «нервического» молодого человека, мужчину, вообще не стремящегося к какому-то карьерному росту. По причине бессмысленности в его понимании самой службы. Тупая и бессмысленная? Да. Ненавистная? Абсолютли. Но кормящая, так или иначе. Это как с ранним Пелевиным, не сразу ушедшим в профессиональную литературу. Представить ситуацию этого молодого человека тем более не так сложно, потому как большинство креативного ли класса, офисного ли планктона, - определения суть дело вкуса, - так и живет-трудится, быстренько сделав «основную» работу, занимается рефлексией или чем-то там ещё. Но, безусловно, одно: чтобы получился «Замок» помимо таланта и воли необходимо знание фактуры. А этого у пражского гения было более чем.

Не думаю, что будет офигительно смелым утверждение о том, что лично для Кафки Замок – это фигура отца. В классическом виде. А есть ли в романе фигура матери? Думаю, что Гардена, трактирщица, - ну уж очень мутная такая фигура. Предположение, что она – это фигура матери – такое предположение будет офигительно смелым. Смелым до офигелья. Возможно, столь же офигительно глупым. Кто их, этих Кафок, знает! Мы в пражских университетах не учились!
Несколько прочитанных романов (Бёлль, Томас Манн, Джойс и, конечно, наш автор) открыли для меня различные способы миротворения. Кафка для меня – это такое насекомое-созидатель (насекомое, конечно же, метафора): он выстроит мир везде, к чему прикоснется, к любой, самой ничтожной точке, песчинке, пылинке, былинке. Через какое-то время здесь обязательно будет нечто, какое-то сооружение, в котором можно укрыться (укрыться, уединиться – разве не это было эмоциональной доминантой поведения самого Кафки?!), переждать, дождаться лучших времен. Посмотрите, что он делает с персонажами – к кому бы он не прикоснулся, обязательно здесь будет что-то, что защитит, прикроет, что обязательно будет интересным, как минимум, и непростым как максимум. Ну, например, Пепи. Никто и звать никак – так сегодня выражаются в подобных случаях. Но что это? Она начинает говорить. И что? А то, что она – не моль бледная, тварь дрожащая и бессловесная. Она маленький-маленький, но человек! И сердце у неё, пусть и не замысловатое (уж прощу прощения за корявое слово), но теплое, доброе, сердце человека у неё. И ум – да, незамысловатый, но по-человечески простой, даже ясный. И душа у неё – совестливая, пусть и своей правдой.
Миростроительство автора ведь на самом деле удивительное. Строить миры из абсолютной сингулярности, наделять их гуманистическими смыслами – дело божественное. Наш автор с этим справляется изрядно. Разве кого-то смущает незаконченность романа? Да ради бога! Как творить законченные миры, являющиеся в то же время составными частями друг друга? Это – к Францу Кафке.

Для меня счастье – находить в себе какую-то каплю человеколюбия Кафки, его гуманизма.
Книжку, конечно, к прочтению. Из подборки «100 книг, которые необходимо прочесть прежде, чем…»

Кафка опять погружает читателя в абсолютно абсурдный мир, разрождающийся в данный момент, в момент чтения. Никакого интуитивного хода событий нет, есть главный герой К, есть здесь, есть сейчас и есть абсурд (он понимается в широком смысле и включает в себя и сюрреализм, и законоы вселенной, и второстепенных героев).

Что интересно в Замке, главный герой, как и читатель, хоть и имеет свой взгляд на жизнь, принципы и образ действия, но попадает в совершенно неизвестную ему ситуацию, а все остальные участники истории очень хорошо знакомы с ситуацией и со своими обязанностями. Читатель и главный герой, как в квесте в какой-нибудь рпг, вместе бродят по локации, собирая отрывочную информацию о персонажах от других персонажей и узнают, как действовать дальше.

Вроде бы главный герой абсолютно адекватный человек, то же самое можно сказать и об окружающем его мире, но вот складывается ощущение что адекватности у них разные, и не подходят друг к другу. Поэтому К не понимает остальных, а остальные не понимают К. Из этого получается просто прекрасная, интересная, увлекательная, непредсказуемая история.

Ну как же так, как же так роман не окончен? Прямо на середине строчки, на самом инересном месте (да тут любое место было бы самым интересным), и всё, конец.

Ничего не помня о "Превращении" Кафки, я тем не менее чувствовала, что событийный способ чтения, как в школе, не подходит к творениям этого автора. Чтобы понять смысл написанного, нужно читать метафору - не стал бы Франц писать просто о приехавшем устраиваться работать, но из-за путаницы ненужном, землемере, который вынужден торчать среди разговаривающих почти невидимыми намеками крестьянами-бюрократами, отбиваясь от очередной женщины, возжелавшей стать его пассией. Это было ну уж слишком примитивно.

На мой взгляд, основной посыл этой истории - поиск человеком того, о чем он имеет слабое представление, но в чем нуждается его душа. Т.е. поиск целостности, ведь, как известно, каждая психотравма (а ею может выступить микроскопическая мелочь - невовремя не с той интонацией брошенное слово) отщепляет фрагмент личности, тем самым нарушая ее гармоничное развитие. Таким образом, все, с чем встречается персонаж, что он чувствует сам, преграды и подсказки, попадающиеся на его пути - это элементы пути к целостности.

Например, случай с наблюдением за купанием в одном чане двух мужчин и кормящей матери в том же помещении - это взгляд на архетипы Анимуса и Великой матери. А принятие иной должности, как способ достижения каких-то результатов по настраиванию связи с Замком - принятие Тени, т.е. вытесняемого, чтобы обнаружить, что то, что пропагандировал как свое "лицо" можно использовать еще эффективнее. Помощники, которых господин К. то отталкивает, то использует не по назначению, то вообще не придает им важности - это то, что могло бы помочь скорее пройти задачу; усиление вглядываний в Замок вдали с одновременным увеличением его расплывчатости - взгляд в бездну (таящую в первую очередь неизведанное, а не полярность хорошего-плохого), которая смотрит на него; причисление платьев хозяйки к старомодным и перегруженным, что означает проекцию мения К. о своей жизни; долго и помногу спящие господа из Замка - метафора отсутствия в реальности, побега из действительности в иллюзии и мечтания; а каждая женщина, которая не может обойтись без землемера буквально с первых минут знакомства - отображение его Анимы, которая, не будучи признанной, то дуболомит* и отринается им, то получает позволение прикоснуться и приоткрыться, как и детская часть личности Ганс, недопускающая до матери (основоположницы женской энергии), но одновременно пытающаяся использовать лазейку "лишь бы не знал отец" (мужская энергия).

Таких моментов много, объяснений им можно найти еще больше, но, кажется мне, что граф Кламм и землемер К. - одно лицо, просто к стадии жителя Замка, т.е. носителя целостности, еще нужно прийти, а землемер путается в общественном мнении, проявляющемся в бюрократии и противоречивых "сегодня говорю вам да, а завтра нет и отрицаю сказанное", забыв, что смысл жизни в слушании своей души, а не прислушивании к тем, кто вне тебя.

В целом же, у "Замка" замысел хорош, но подкачало исполнение (не на твердую четверочку, а на с минусом) - затянуто, слишком много повторений одного и того же урока (человеку это нужно, но читателю о персонаже можно сказать одним предложением о нескольких разах), да и далеко не каждому будет понятно, что смысл не в буквальных фигурах и понятиях, а в том, что они подразумевают в глубине.

Ничего не помня о "Превращении" Кафки, я тем не менее чувствовала, что событийный способ чтения, как в школе, не подходит к творениям этого автора. Чтобы понять смысл написанного, нужно читать метафору - не стал бы Франц писать просто о приехавшем устраиваться работать, но из-за путаницы ненужном, землемере, который вынужден торчать среди разговаривающих почти невидимыми намеками крестьянами-бюрократами, отбиваясь от очередной женщины, возжелавшей стать его пассией. Это было ну уж слишком примитивно.

На мой взгляд, основной посыл этой истории - поиск человеком того, о чем он имеет слабое представление, но в чем нуждается его душа. Т.е. поиск целостности, ведь, как известно, каждая психотравма (а ею может выступить микроскопическая мелочь - невовремя не с той интонацией брошенное слово) отщепляет фрагмент личности, тем самым нарушая ее гармоничное развитие. Таким образом, все, с чем встречается персонаж, что он чувствует сам, преграды и подсказки, попадающиеся на его пути - это элементы пути к целостности.

Например, случай с наблюдением за купанием в одном чане двух мужчин и кормящей матери в том же помещении - это взгляд на архетипы Анимуса и Великой матери. А принятие иной должности, как способ достижения каких-то результатов по настраиванию связи с Замком - принятие Тени, т.е. вытесняемого, чтобы обнаружить, что то, что пропагандировал как свое "лицо" можно использовать еще эффективнее. Помощники, которых господин К. то отталкивает, то использует не по назначению, то вообще не придает им важности - это то, что могло бы помочь скорее пройти задачу; усиление вглядываний в Замок вдали с одновременным увеличением его расплывчатости - взгляд в бездну (таящую в первую очередь неизведанное, а не полярность хорошего-плохого), которая смотрит на него; причисление платьев хозяйки к старомодным и перегруженным, что означает проекцию мения К. о своей жизни; долго и помногу спящие господа из Замка - метафора отсутствия в реальности, побега из действительности в иллюзии и мечтания; а каждая женщина, которая не может обойтись без землемера буквально с первых минут знакомства - отображение его Анимы, которая, не будучи признанной, то дуболомит* и отринается им, то получает позволение прикоснуться и приоткрыться, как и детская часть личности Ганс, недопускающая до матери (основоположницы женской энергии), но одновременно пытающаяся использовать лазейку "лишь бы не знал отец" (мужская энергия).

Таких моментов много, объяснений им можно найти еще больше, но, кажется мне, что граф Кламм и землемер К. - одно лицо, просто к стадии жителя Замка, т.е. носителя целостности, еще нужно прийти, а землемер путается в общественном мнении, проявляющемся в бюрократии и противоречивых "сегодня говорю вам да, а завтра нет и отрицаю сказанное", забыв, что смысл жизни в слушании своей души, а не прислушивании к тем, кто вне тебя.

В целом же, у "Замка" замысел хорош, но подкачало исполнение (не на твердую четверочку, а на с минусом) - затянуто, слишком много повторений одного и того же урока (человеку это нужно, но читателю о персонаже можно сказать одним предложением о нескольких разах), да и далеко не каждому будет понятно, что смысл не в буквальных фигурах и понятиях, а в том, что они подразумевают в глубине.

Ничего не помня о "Превращении" Кафки, я тем не менее чувствовала, что событийный способ чтения, как в школе, не подходит к творениям этого автора. Чтобы понять смысл написанного, нужно читать метафору - не стал бы Франц писать просто о приехавшем устраиваться работать, но из-за путаницы ненужном, землемере, который вынужден торчать среди разговаривающих почти невидимыми намеками крестьянами-бюрократами, отбиваясь от очередной женщины, возжелавшей стать его пассией. Это было ну уж слишком примитивно.

На мой взгляд, основной посыл этой истории - поиск человеком того, о чем он имеет слабое представление, но в чем нуждается его душа. Т.е. поиск целостности, ведь, как известно, каждая психотравма (а ею может выступить микроскопическая мелочь - невовремя не с той интонацией брошенное слово) отщепляет фрагмент личности, тем самым нарушая ее гармоничное развитие. Таким образом, все, с чем встречается персонаж, что он чувствует сам, преграды и подсказки, попадающиеся на его пути - это элементы пути к целостности.

Например, случай с наблюдением за купанием в одном чане двух мужчин и кормящей матери в том же помещении - это взгляд на архетипы Анимуса и Великой матери. А принятие иной должности, как способ достижения каких-то результатов по настраиванию связи с Замком - принятие Тени, т.е. вытесняемого, чтобы обнаружить, что то, что пропагандировал как свое "лицо" можно использовать еще эффективнее. Помощники, которых господин К. то отталкивает, то использует не по назначению, то вообще не придает им важности - это то, что могло бы помочь скорее пройти задачу; усиление вглядываний в Замок вдали с одновременным увеличением его расплывчатости - взгляд в бездну (таящую в первую очередь неизведанное, а не полярность хорошего-плохого), которая смотрит на него; причисление платьев хозяйки к старомодным и перегруженным, что означает проекцию мения К. о своей жизни; долго и помногу спящие господа из Замка - метафора отсутствия в реальности, побега из действительности в иллюзии и мечтания; а каждая женщина, которая не может обойтись без землемера буквально с первых минут знакомства - отображение его Анимы, которая, не будучи признанной, то дуболомит* и отринается им, то получает позволение прикоснуться и приоткрыться, как и детская часть личности Ганс, недопускающая до матери (основоположницы женской энергии), но одновременно пытающаяся использовать лазейку "лишь бы не знал отец" (мужская энергия).

Таких моментов много, объяснений им можно найти еще больше, но, кажется мне, что граф Кламм и землемер К. - одно лицо, просто к стадии жителя Замка, т.е. носителя целостности, еще нужно прийти, а землемер путается в общественном мнении, проявляющемся в бюрократии и противоречивых "сегодня говорю вам да, а завтра нет и отрицаю сказанное", забыв, что смысл жизни в слушании своей души, а не прислушивании к тем, кто вне тебя.

В целом же, у "Замка" замысел хорош, но подкачало исполнение (не на твердую четверочку, а на с минусом) - затянуто, слишком много повторений одного и того же урока (человеку это нужно, но читателю о персонаже можно сказать одним предложением о нескольких разах), да и далеко не каждому будет понятно, что смысл не в буквальных фигурах и понятиях, а в том, что они подразумевают в глубине.

Одиссей совершает долгое и трудное путешествие, чтобы познать окружающий мир и себя в нём, а затем вернуться домой, к самому себе и своей семье. Его тяга к познанию была сильнее страха перед подстерегающими на каждом шагу опасностями. На этом пути герой не только становится участником фантастических событий и приключений, но и вступает в конфликт с противоречивыми и неосознаваемыми страстями, бурлящими в его душе. Он борется с ними с помощью ума и решительности. Но найти путь к себе, просто подавив и отвергнув чувства, невозможно. Лишь в конце странствия ему удаётся преодолеть отчаяние, боль и тоску, примирить и собрать в единое целое составляющие своей души. И только тогда он обретает себя и свой дом.

Внимание Кафки привлекло плавание Одиссея мимо страшного острова сирен.

В рассказе проиллюстрирован интереснейший взгляд писателя на встречу мифического героя с сиренами. Используя "ребяческие средства" защиты – горсть воска и оковы, плыл навстречу сиренам смелый Одиссей. Невинно радуясь своему хитроумию, он надеялся избежать участи других путешественников. Однако, позволив Одиссею заткнуть себе воском уши, Кафка изобразил героя лишённым (или всё же притворившимся таковым?) одного из главных своих стремлений – страсти к познанию. И это не очень согласуется с истинной целью его странствий – самопознанием.

«Но у сирен есть оружие более страшное, чем пение, а именно — молчание. Хотя этого не случалось, но можно представить себе, что от их пения кто-то и спасся, но уж от их молчания наверняка не спасся никто. Чувству, что ты победил их собственными силами, и, как следствие этого, безудержной заносчивости не может сопротивляться ничто на земле».

Приближение временно оглушённого Одиссея с выражением блаженства на лице заставило сладкоголосых сирен замолчать с открытыми ртами. Но пребывающий в иллюзиях герой считал, что его хитрая защита сработала. А ведь прекрасные и всезнающие сирены и не пытались его соблазнять… Возгордившемуся Одиссею просто позволили уйти.

Самое трагичное – это угасание страсти к познанию. И ставшему (или казавшемуся) равнодушным к познанию Одиссею удивлённые сирены ответили более опасным, чем пение, оружием - молчанием. Кого же он обманул: сирен или себя? Победа Одиссея подлинная или мнимая? Он укрепил реальную уверенность в себе или лишь раздул ложную гордыню? Ответа нет, финал открыт… И это завораживает подобно сладкому пению сирен…

«Есть, впрочем, одно добавление к преданию. Одиссей, говорят, был так хитроумен, так изворотлив, что сама богиня судьбы не могла проникнуть в его душу. Может быть, он, хотя человеческим умом этого не понять, действительно заметил, что сирены молчали, и только до некоторой степени корил их и богов за то мнимое пение».

Жуткий и сильный рассказ! Он, возможно, заслуживает более высокой оценки, но мне было тягостно его читать, поэтому поставила не высший балл.

Сюжет, если это конечно можно назвать сюжетом, прост. В одной исправительной колонии встречаются офицер и путешественник. Как принято у Кафки, никаких деталей нам не сообщается. Мы не знаем ни где происходят события, ни имена персонажей. Зато есть осужденный, безликий человек, который не знает ни своего приговора, ни даже того, что он приговорен. Его просто привели к месту предполагаемой казни, где он вынужден ждать сам не зная чего.

Офицер занят тем, что растолковывает иностранному гостю механизм машины казни. Описанию этой дьявольской машины посвящена большая часть рассказа. Атмосфера царит угнетающая и давящая. Офицер (человек старой закалки) гордится, как “хитро” они придумали казнить “преступников” в их исправительной колонии. Это жестоко и мучительно, осужденный умирает примерно через 12 часов. Но зато перед смертью преступникам дана возможность раскаяться. Злая ирония в этом абсурдном морализаторстве и в уверенности офицера, что он все делает правильно.

Писатель привлекает внимание к бездушности и беспощадности судебной системы. Смотри, читатель, на страшную машину, изобретенную человеком для себе подобных.

Но это только один пласт. Развязка в некотором роде переворачивает все с ног на голову. Хотя в рассказе ничему не удивляешься и конец кажется даже логичным.

Офицер - фигура отталкивающая, его преданность старому коменданту (который ввел машину в оборот) комична и опасна одновременно. Как комично и опасно противостояние старого, уходящего и нового мира. Новый комендант не приветствует старые обычаи. Офицер знает об этом, но хватается за соломинку… Он готов на все, только бы не расставаться с привычным для него миром.

В финале повисает вопрос: Что же дальше? Как будут теперь жить жители колонии?

Рассказ оставляет ощущение безнадежности. Путешественник мог бы вмешаться, но подумав, он отказывается от действий. Его роль только наблюдать.

Офицер в конце не испытывает никакого просветления. Его жертва так же бессмысленна, как и все остальное.

Но самое печальное даже не это. Есть в колонии люди, которые ждут возвращения старого коменданта.

Надпись гласила: "Здесь лежит старый комендант. Его сторонники, которым теперь запрещено носить какое-либо имя, вырыли ему могилу и положили этот камень. Согласно предсказанию, через много лет комендант восстанет из мёртвых и выведет своих сторонников из этого дома, чтобы снова завоевать колонию. Верьте и ждите!"

Пришлось прочитать все романы Кафки и большую часть его рассказов, чтобы понять довольно простую вещь, в "Америке" выраженную наиболее чётко: все его произведения написаны маленьким мальчиком, который специфически ощущает себя в мире взрослых, даже будучи в теле взрослого. Как именно? Ну... Не знаю, было ли у вас в детстве такое: мама поставила в очередь, допустим, за продуктами и сказала стоять, а сама куда-то ушла в другое место. И вот очередь идёт, а мамы всё нет. Подходит уже. Вот-вот на тебя сейчас воззрится злобная огромная продавщица и спросит, что тебе надо, а ты и не знаешь, что надо купить и что тут вообще продают, почему ты тут стоишь, куда делать твоя мама, продавщица сердится, очередь сзади напирает и торопит, кто-то ругается, кто-то цокает языком, и этот момент всё ближе и ближе... (Один раз такая злобная очередь ко мне действительно подошла, и меня просто из неё с матюками выпиннули, ничего страшного, но вот это томительное ожидание с чувством непонимания и ответственности одновременно — Кафка до мозга костей.)

С "Америкой" это понять проще, потому что главный герой — подросток, 16-17 лет по ходу действия романа, но с ним при этом зачастую обращаются, как с малолетним младенцем. Восприятие мира у него тоже какое-то младенческое: сиюминутность, непонимание социальных ситуаций, вечное чувство вины перед взрослыми и ощущение того, что они знают больше тебя, необходимость слушаться и прислуживать, общее искажение пространства, времени и перспективы. Добавим к этому общее ощущение сна, и мы получим каталог детских кошмаров, например, как если бы ты читал какой-то доклад перед огромной аудиторией и вдруг обнаружил, что на тебе нет штанов.

Сама же Америка, как Америка, — дело десятое, всего лишь символ того, что и за тридевять земель всё то же самое (пусть это и ненастоящая Америка, а Америка в представлении Кафки). Если тебе в этом мире неуютно, то будет неуютно везде, в любых условиях: с деньгами и без них, с женщинами и без них, с одеждой и без неё, с жильём и без него. Карл Росман (главный герой "Пропавшего без вести"/"Америки"), впрочем, никак этого не может уразуметь, поэтому складывает и складыввает различные комбинации этих предметов, стремясь сделать хоть что-то путное. Роман незакончен, так что у него ничего не получается. Но я сильно сомневаюсь, что в конце был бы хэппи-энд и радуга, даже допиши Кафка этот текст.

"Америка" читается гораздо легче других романов, уж не знаю, почему, хотя намеренно нагоняющих тоску вещей здесь тоже немало. После неё как-то особенно хочется радоваться простым вещам и тому, что никто тебя больше не ставит в очередь, пропадая без вести.

Побыть бы мухой на стене, пока немецкоязычные школьники или студенты обсуждают это произведение. Я не готова оставаться с Кафкой наедине. В формате романа Кафка такой душнила, что только живое, остроумное обсуждение при помощи знающего преподавателя может спасти от ощущения липких, холодных лап на шее. Никого не осуждаю, кинки у всех разные: если нравится асфиксия, то, конечно, “Процесс” можно и нужно читать в одиночестве, медленно погружаясь в мир полусна, который создал писатель.

В депрессии читать “Процесс” невозможно. Прага изображена без единого пятнышка цвета – серая гора писем, справок и ходатайствований, которая вот-вот обрушится лавиной на главного героя, Йозефа К. Вдруг появляется тревожность, неусидчивость перед лицом смутной угрозы. Возвращается чувство, что нужно к завтрашнему дню написать двадцать пять листов курсовой, ну или обклеить обоями захламлённый коридор. Это магия писательского мастерства, но мне такой магии не надо. Персонажи не радуют (и не должны), сюжет неинтересный (и не должен таким быть), мораль мутная, как вода в забитой раковине. Процесс над К. – это что? Аллегория Страшного Суда, сон, рефлексия авторского опыта?

Если не высыпаешься, прочитать “Процесс” – целый подвиг. У меня слипались глаза каждый раз, когда видела очередной большой абзац на всю страницу. Знаете, вот если засунуть в мясорубку самый серый и убогий канцелярит, сборник стихов Гёте и словарь юридических терминов, да хорошенько провернуть, то получится язык Кафки в “Процессе”. Это какое-то издевательство над концентрацией внимания читателей. Я даже думала, когда в очередной раз откладывала книгу: ну если по-человечески просили сжечь все произведения после смерти, почему, блин, столько опубликовали? Видимо, полного помилования, когда уничтожают всю документацию, не удалось достичь и самому писателю. Надеюсь, Максу Броду в гробу икается. Потрясающе, насколько большое влияние на мировую литературу оказал человек, который не хотел быть услышанным.

Писать рецензию на “Процесс” нереально, потому что уже всё сказано более знающими и тонко чувствующими Кафку людьми. Но я добавлю ценные пять копеек к дискурсу: если вы читаете Кафку и вам так же хреново, как и мне, то напишите – в комментарии, в личку, куда хотите. Давайте обсудим, найдём, над чем посмеяться, погрустим о жизни.

Побыть бы мухой на стене, пока немецкоязычные школьники или студенты обсуждают это произведение. Я не готова оставаться с Кафкой наедине. В формате романа Кафка такой душнила, что только живое, остроумное обсуждение при помощи знающего преподавателя может спасти от ощущения липких, холодных лап на шее. Никого не осуждаю, кинки у всех разные: если нравится асфиксия, то, конечно, “Процесс” можно и нужно читать в одиночестве, медленно погружаясь в мир полусна, который создал писатель.

В депрессии читать “Процесс” невозможно. Прага изображена без единого пятнышка цвета – серая гора писем, справок и ходатайствований, которая вот-вот обрушится лавиной на главного героя, Йозефа К. Вдруг появляется тревожность, неусидчивость перед лицом смутной угрозы. Возвращается чувство, что нужно к завтрашнему дню написать двадцать пять листов курсовой, ну или обклеить обоями захламлённый коридор. Это магия писательского мастерства, но мне такой магии не надо. Персонажи не радуют (и не должны), сюжет неинтересный (и не должен таким быть), мораль мутная, как вода в забитой раковине. Процесс над К. – это что? Аллегория Страшного Суда, сон, рефлексия авторского опыта?

Если не высыпаешься, прочитать “Процесс” – целый подвиг. У меня слипались глаза каждый раз, когда видела очередной большой абзац на всю страницу. Знаете, вот если засунуть в мясорубку самый серый и убогий канцелярит, сборник стихов Гёте и словарь юридических терминов, да хорошенько провернуть, то получится язык Кафки в “Процессе”. Это какое-то издевательство над концентрацией внимания читателей. Я даже думала, когда в очередной раз откладывала книгу: ну если по-человечески просили сжечь все произведения после смерти, почему, блин, столько опубликовали? Видимо, полного помилования, когда уничтожают всю документацию, не удалось достичь и самому писателю. Надеюсь, Максу Броду в гробу икается. Потрясающе, насколько большое влияние на мировую литературу оказал человек, который не хотел быть услышанным.

Писать рецензию на “Процесс” нереально, потому что уже всё сказано более знающими и тонко чувствующими Кафку людьми. Но я добавлю ценные пять копеек к дискурсу: если вы читаете Кафку и вам так же хреново, как и мне, то напишите – в комментарии, в личку, куда хотите. Давайте обсудим, найдём, над чем посмеяться, погрустим о жизни.