Der Goldene Topf

В детстве я читала сказки Гофмана, мне они не нравились. Казались мрачными. Перечитав недавно, решила поделится. Я пониманию, что сейчас "модно" искать в сказках "второе" дно, но реально очень не однозначное произведение.)

Что по сути рисует автор? Серый, скучный, жестокий реальный мир, где каждый человек помещается в определенные рамки, выход из которых грозит ему неодобрением, осуждением и неприятием окружающих. Таков и наш главный герой - студент Ансельм - неловкий, во все врезающийся, затюканный и задумчивый. Вечно не на своем месте, необщительный, закрытый в себе парень, постоянно пытающийся сбежать от угнетающей его реальности.

Ах, моя несчастная звезда возбудила против меня моих лучших покровителей.

Невезучий и совсем отчаявшийся.

Укрываясь от опостылевшей действительности, герой грезит, плавая в мечтаниях и размышлениях. Он выдумывает волшебных змеек, напевающих ему сказочные песни, невероятные приключения и, конечно, неземную любовь.

Он обнял ствол бузинного дерева и, уткнув лицо в его ветви, кричал не переставая: «О, только раз еще сверкните и просияйте вы, милые золотые змейки, только раз еще дайте услышать ваш хрустальный голосок! Один только раз еще взгляните на меня вы, прелестные синие глазки, один только раз еще, а то я погибну от скорби и горячего желания!»

Заставляет задуматься об адекватности персонажа. Особенно если наблюдать такую картину со стороны.  Герой пытается "сбежать" в волшебный сказочный мир, поскольку ему очень плохо в реальном.

Его сочли в самом деле душевнобольным и стали подумывать о средствах развлечь его...

Неудивительно... Сказка заканчивается словами:

Ах, счастливый Ансельм, сбросивший бремя обыденной жизни, смело поднявшийся на крыльях любви к прелестной Серпентине и живущий теперь блаженно и радостно в своем имении в Атлантиде!..

Экзальтированные персонажи в противовес зажиточным бюргерам, грубость земной жизни в сравнении с потусторонним миром Атлантиды. Только мне одной кажется - что Атлантида - это царство мёртвых?

Не так просто воспринимать Гофмана. Он немного сбивает с толку. С одной стороны, он сохраняет приверженность романтическим идеалам, с другой, смеется над романтическими штампами. То есть все мотивы, образы и тд получают двойственную мотивировку. Например, то ли Ансельм истинный романтик, поэт и способен видеть ирреальный мир, то ли он накурился табака на голодный желудок и полез обниматься с бузиной. В раннем романтизме даже не возникло бы такого предположения, что герой пьян или сумасшедший.

Повторюсь, романтизм у Гофмана претерпевает изменения.

Двоемирие. На раннем этапе романтическое двоемирие противопоставляется не так резко, а зачастую вообще гармонично сосуществует. Одухотворенная природа, волшебство воспринимается как нечто естественное, а перед поэтом все благоговеют. Здесь же не просто конфликт, а целая война. Два мира борются за главного героя - Ансельма - , не гнушаясь самыми грязными приемами.

Предметный мир. В мир романтиков посредством вещи вмешивается реальность, тем самым суживая его. Описаниям предметов уделяется уже большое внимание - и миска, и чайник, и дверная ручка и тд.

Романтический герой и героиня. Ансельм не идеальный романтический герой. В начале он не одухотворенный мечтатель, а бедный студент, которым движут вполне прагматические соображения - поесть и повеселиться на празднике. И выделяется он только своей неуклюжестью. Можно, конечно, предположить,что реальность так проявляет свою враждебность. Он мечется между мирами, сомневаясь,какой выбрать. Ведь в каждом из них у него по возлюбленной, что для раннего романтизма не характерно. И какие возлюбленные! Если с Серпентиной все в порядке, то Вероника - олицетворение мещанства и пошлости. У нее только одна забота - как бы выйти замуж за надворного советника. Причем смена кандидата ее не очень волнует : кто принесет сережки с бриллиантами, тот и молодец. Правда, с Кандидой из " Крошки Цахеса" Гофман зайдет еще дальше - там не портрет,а просто песня. Лебединая. Романтическим штампам.

Финал. Тоже двойственный. С одной стороны, Ансельм живет в гармонии с возлюбленной в Атлантиде, где он стал поэтом. С другой, мне не дает покоя золотой горшок. Все-таки это не " голубой цветок". Пусть даже из горшка и вырастает золотая лилия. Да и описание жизни с Серпентиной в письме архивариуса - " у них хорошенькое именьице".

Итак, предположу, что Гофман предвидел закат романтизма. Он иронизировал над формой и образами, которые из новых и неожиданных превратились в заезженную ерунду, вызывающую зевоту. Можно заметить,что часто он обманывает ожидания читателя: создается посыл на известный романтический мотив,образ, а дается нечто неожиданное, а зачастую и прямо противоположное. И еще он подметил, что романтики не могут существовать только в своем мире, соприкосновение с реальностью неизбежно и неизвестно кто еще возьмет верх.

«Зелёная змея меня любит, потому что у меня наивная душа»

Герой этой философской сказки – романтик-мечтатель, свободно парящий в мире своей фантазии, но не умеющий ступать по земле. Тема мечтательства представлена Гофманом в волшебном блеске и поэтическом очаровании юности. «Блаженство Ансельма есть не что иное, как жизнь в поэзии, которой священная гармония всего сущего открывается как глубочайшая из тайн природы!».

В начале повествования студент Ансельм изображён обычным молодым обывателем, мечтающим о бутылке двойного пива, полпорции кофе с ромом и прекрасных девушках. Единственное его отличие от других – удивительное невезение, неуклюжесть и неловкость, говорящие о невротичности.

«Быть тебе уж в стекле, в хрустале, быть в стекле!»

В сказке прослеживается противопоставление романтического и обывательского сознаний. Герой оказывается наделённым развитым воображением и особым видением мира, а также чувствительностью к тесным рамкам обыденной жизни. Временно попав в заточение – стеклянную банку, он видит рядом с собой ещё пять человек в подобных склянках, которым кажется, что они свободны и наслаждаются всеми радостями жизни. Совсем недавно Ансельм и сам был таким же, но теперь ему чужда эта компания обывателей, загнанных в своеобразные футляры своим сытым самодовольством, глупостью и пошлостью.

Будучи неудачливым и в любви, Ансельм какое-то время балансирует на грани между реальностью и фантазией, но затем делает выбор в пользу второго варианта. Согласно К.Хорни, одним из выражений общего невротического расстройства личности являются особые затруднения в любви и сексе, по отношению к которым у невротиков действуют некоторые общие тенденции. И одна из них направлена на то, чтобы исключить любовь (а иногда и секс) из реальной жизни, но при этом отвести им выдающееся место в воображении. Любовь тогда становится такой возвышенной и чистой, что любое её реальное осуществление кажется мелким и гадким. Именно такую любовь романтика-мечтателя Гофман талантливо описал в «Золотом горшке».

А Эрих Фромм в «Искусстве любить» показывает часто встречающиеся формы иррациональной, невротической любви. И любовь героя сказки чем-то похожа на одну из форм такой псевдолюбви, а именно – любовь сентиментальную: «Ещё одна форма псевдолюбви – "любовь", которую можно назвать "сентиментальной". Её сущность состоит в том, что переживание любви происходит только в мечтах, а не в повседневных взаимоотношениях с реальным человеком… Для многих это… единственная возможность ощутить любовь… Пока любовь остаётся фантазией, они могут её переживать; но как только она спускается до действительных взаимоотношений между реальными людьми, они "замерзают"...Эта идеализированная и отчуждённая форма любви служит наркотиком, облегчающим страдания действительности, одиночество и отчуждённость индивида». Правда, у студента ещё более тяжёлый случай, так как он любит даже не человека, а какую-то зелёную змейку: «Если зелёная змея не будет моею, то я погибну от тоски и скорби».

Как писал Достоевский, Гофман «олицетворяет силы природы в образах: вводит в свои рассказы волшебниц, духов и даже иногда ищет свой идеал вне земного, в каком-то необыкновенном мире, принимая этот мир за высший, как будто сам верит в непременное существование этого таинственного волшебного мира...».

Судьба романтиков-мечтателей, как правило, бывает печальной. Ведь фантастические грёзы уводят от настоящей действительности. Вдохновение мечтателя, творящего свою призрачную жизнь, покупается слишком дорогой ценой: отрывом от реальности…

«Вне должно быть уравновешено с внутренним. Иначе, с отсутствием внешних явлений, внутреннее возьмёт слишком опасный верх» (Ф.М.Достоевский).