Сорока на виселице

Прежний мир был составлен из глины, золота и хрусталя, новый будет из скорости и света.

Давайте так: я понимаю, что новый роман Эдуарда Веркина он же, самая ожидаемая книга 2025, вызовет много вопросов, нужен кто-то, кто ответит хотя бы на часть из них, пусть это буду я. Начнем с заглавия, оно, как и обложка, отсылает к одноименной картине Питера Брейгеля старшего, написанной в середине 16 века, когда ростки протестантского инакомыслия в Нидерландах жестоко подавлялись католической Испанией, под властью которой пребывала страна. Протестантизм, более прогрессивный и развернутый к пастве, опередил свое время, его последователей пытали и казнили - непропорционально большая виселица на картине как напоминание и предостережение. Жестокая расплата за веру во что-то, пришедшее слишком рано; за потребность продолжать следовать этим путем в период отката и реакции - ключевой образ "Сороки на виселице". Понятно, что это самая поверхностная трактовка, книга предлагает множество градаций от: "отнимают самое необходимое", до "спасибо, что забрали спички у детей".

Роман продолжает тему Синхронной физики или Потока Юнга, которую автор начал рассказом "Крылья" (сборник "Новое будущее") и повестью "Физики" (сборник "Мир без Стругацких"). Веркин, в отличие от большинства коллег-писателей, глядя в будущее, создает не антиутопию, но утопический мир, близкий Полдню Стругацких: энергетический кризис разрешен изобретением репликатора, позволяющего синтезировать что угодно из примерно ничего; проблема освоения дальнего космоса - здешним аналогом прыжковой телепортации, когда межзвездное расстояние разбивается на некоторое количество перемещений, преодолеваемых людьми в состоянии полу-смерти, лайтовой версии эвтаназии, на выходе из которой, во избежание побочек, нужно пить здешний аналог Регидрона, тягучий электролит в банках - в основном все переносят без последствий. Освоено девять землеподобных планет, найдено еще больше, человечество расселяется по вселенной, на Земле в статусе отчасти заповедника, остаются немногие.

Ян, герой-рассказчик, один из таких. Проблема с абстрактным мышлением закрыла для него пути в интеллектоемкие сферы, но работа спасателя совершенно его устраивает. Однако именно он, волей обстоятельств, стал членом Большого жюри, которому предстоит решить: быть или не быть Синхронной физике. Жюри формируется наполовину из специалистов в самых разных отраслях, наполовину из рандомных обывателей. Теперь собственно о физике, что она такое? Если очень примитивно, то это инструмент, в перспективе способный дать людям сверхчеловеческие способности: изменять по желанию физический облик, жить в безвоздушном пространстве, мгновенно (а не вот это вот все с промежуточными смертями) перемещаться в любую точку, предвидеть будущее, моделируя желаемое. Как ни странно, в основе механизмы синхронности, известные всякому по гадательным техникам: таро и руны, всевозможные -мантии и толкование снов, бобы кумалаки и подброшенная монетка, астрология, наконец, прямо базирующаяся на принципе "то, что внизу подобно тому, что наверху".

Очевидная проблема в том, что, при крайне высокой ресурсоемкости и оттягивании на себя лучших мозгов популяции, видимых результатов Поток Юнга не дает, вот уже полтора столетия, и время окончательной реализации сбычи мечт откладывается все дальше. Заседание должно пройти на планете Реген ("Дождь", салют, мокрецы Стругацких), где расположен Институт синхронной физики. Там строится Актуатор - конструкт, находящийся одновременно в нескольких измерениях, чье действие напрямую связано с потоком Юнга, туда в немыслимых количествах свозятся бумажные книги - необходимый фактор работы синхронистов. Туда прибывают Ян и библиотекарь (где книги, там непременно должен/должна быть) Мария. Там, в ожидании остальных членов Комиссии, в прогулках и разговорах, разворачивается действие тягучего, как смола, безумно рекурсивного романа.

"Сорока на виселице" совсем не многофигурна, буквально семерка персонажей: Энтузиаст (он же Сумасшедший-гений) Уистлер; Скептик Кассини; Неопределившийся Шуйский ("левая рука не знает, что делает правая"); Простак (он же Человек-задающий-вопросы) Ян; Наблюдатель Мария; Штайнер, с чьим амплуа я для себя не определилась и доктор Уэзерс, но он в основном советует пить электролит. В блуждании коридорами Института, воплощающем образы снов, обрывки прочитанного с книжных страниц, разговоры - кое-что от "Соляриса" и довольно много от других веркинских историй, начиная с "Кошек, которые ходят поперек" и "Пчелиного волка", заканчивая кровавым бессмертием "Через сто лет" и "Звездолетом с подбитым крылом". Внимательный и неленивый читатель найдет здесь привет еще одной самой ожидаемой книге года, "Смеху лисы" Идиатуллина, не считая всяких борхесов в количествах.

Вот и все, что я хотела сказать для начала. Дальше - сами.

Я предлагаю сразу смириться с тем, что загадок в этой книге гораздо больше, чем разгадок. Да и те, честно говоря, не бесспорны. Если вы уже читали снарк снарк , то вам знакома атмосфера то (ли) веселого, то (ли) страшного абсурда, в которой несется повествование, так что оторваться от чтения невозможно.
О чем эта книга? О том, что технический суперскачок немыслим без суперскачка духовного, о том почему и зачем прогресс и какова его цена и препятствия, и, наконец, какую роль во всем этом сыграет литература. Именно литература, а вовсе не синхронная физика, является стержнем, вокруг которого построен роман: тексты, библиотекари, горы книг, покрытые буквами страницы, самодельные блокноты, случаи библиопаники, печатные пророчества и проклятия.
Чем эта книга точно не является? Не научной фантастикой, по крайней мере «твердой». Техническая составляющая постоянно ускользает из фокуса, который устремлен то на человека, то на искусство. Не космоопера, действие вообще очень камерное, напоминает пьесу, а действующих лиц можно пересчитать по пальцам одной руки. Не философский трактат, который обязан быть последовательным и понятным, содержать идеи и аргументы.
Внимательный читатель почувствует влияние Лема (напряжение экспедиции на Солярис), Дика (сверхъестественное на пальцах), и, конечно, Стругацких (бесконечные коридоры НИИЧАВО, славные ученые и почти Мир полудня). Но букв вообще всего ничего, и автору удалось создать из них гораздо большее, чем компиляцию. Может это кощунство, но мне кажется, что так написать могли бы братья, если бы дожили до сегодняшнего дня. Кстати, совершенно гениальный рассказ Веркина "Физики" – жемчужина сборника «Мир без Стругацких». Почитайте, до или после Сороки, очень обогатите свое понимание, он о той же (?) вселенной.
Про название книги написано уже везде, повторяться не буду, коннотации в общем-то понятны. Хочу отметить образ рассказчика, его изначальную «особость» и его поразительную эволюцию, большой респект автору. Еще отмечу поразившую меня метафору о сходстве безграничной вселенной, освоить которую без технологического суперскачка у человечества просто не хватит времени, и литературы – постоянно множащегося корпуса текстов, прочитать которые также становится невозможным из-за физических ограничений. И наконец, диалог-загадка из пролога и эпилога между рассказчиком, Винджем и М.В. о включении в книгу текста признания Кассини. Оставим (вслед за Веркиным?) за скобками содержательную часть и подумаем о том, как трое видимо очень неглупых и много поживших людей, не сомневаются во власти литературы – они совершенно точно уверены, что один этот текст может поколебать настроения общества. Так выпьем же за великую силу искусства!
PS. Я имею свое мнение о том, что произошло «на самом деле». Если кому интересно, давайте обсудим.

Предупрежден — значит вооружен. Я знал, что будет много разговоров. Я знал, что всё непросто так и надо обращать внимание на мелочи.
Но даже предупреждённому и готовому к бесконечным диалогам, мне оказалось непросто.
Получилась бы монументальная пьеса, смоги актеры выучить километры текста, а декораторы отстроить Институт и Актуатор. Что-то в духе монструозного "Дау" Хржановского.
Третья подряд синхроничность в книгах, на этот раз случившаяся в романе про синхроничность: параллельно читаю "Любимчик Эпохи" Качур. Так вот там нелюбовь и соперничество двух братьев тоже один из осевых конфликтов книги.
Простак-спасатель выбран в Большое Жюри, которое должно решить судьбу синхронной физики — то ли шарлатанства, то ли прорывной науки будущего. Сам Актуатор Юнга, и изобретения синхрофизиков (те же межзвездные перелеты), указывают на то, что в синхрофизике что-то есть.
Главный герой в сопровождении гения Уистлера и библиотекарши Маши прилетает на Реген, где распологается филиал Института Пространства и Актуатор Юнга. Народа, против обещанного, чуть. Помимо этой троицы ещё трое. И все говорят друг с другом в разных сочетаниях.
Несмотря обилие речей и их достаточно высокий интеллектуальный уровень, до афористичности доходит редко. За первые двести страниц мне попался всего один яркий афоризм:

"Имеет смысл заниматься лишь без надежными делами. Человек ... создан для проблем, и я, если уж быть откровенным, не вижу этому достойных альтернатив...".

Сравнивают со Стругацкими. Я бы с Лемом сравнил.
Человечество, по Веркину, получается каким-то уж слишком пугливым и хрупким. Боится, до ужаса, ИИ; боится повстречать братьев по разуму; боится не смочь освоить всю Вселенную и, соответственно, боится границ бытия; боится долголетия-бессмертия; боится даже разрешить применять мозговой акселератор LC.
Зато не боится умирать по несколько раз за один перелет от одной планеты к другой. Может быть и зря, что не боится.
Эффект пустого помещения, эффект "дня сурка", наводит на мысль о посмертных мытарствах нескольких неприкаянных душ. Но это было бы очень жалко — то, что Пелевин умещал в пару десятков страниц, не след растягивать на пятьсот.
Основная обширная проблематика романа вполне укладывается в пусть, расширенный, но стандартный НФ-канон. Но в какой-то момент автор начинает рассказывать истории о книгах. И вот тут нельзя не вспомнить библиоцентричного Борхеса. "Детство Сциллы", вставная новелла из "Сороки", и обрамляющая её история, вполне могли бы войти в легендарный борхесовский сборник "Сад расходящихся тропок", причём смотрелись бы в нём очень органично, а не бедным родственником.
"Сорока" оказалась челленджем и испытанием. Если до начала чтения я был полон энтузиазма и заранее хотел прочесть у автора и "снарк снарк", то ближе к концу энтузиазм поугас. Читаешь и не понимаешь, то ли приобщился к будущей классике уровня "Соляриса", то ли весь этот ворох идей и недомолвок окажется перехваленной однодневкой.
Можно долго приводить аргументы за и против открытого финала и излишней многозначительности "Сороки". Я не буду. У меня эффект завышенных ожиданий.
На все восторги я могу привести старый тезис про неодетого короля.
7(ХОРОШО)
Отзыв А. Н. И. Петрова значительно лучше и интересней самой книги.