И снова Испания, трактиры, мостовые, блеск и нищета, холодный лунный свет, отраженный на клинке. И хищный профиль молчаливого героя, выступающий из теней прошлого.
Наш неизменный рассказчик, Иньиго, продолжает воспоминания о своей бурной и полной опасностей молодости.
Романтические истории никогда не доводят до добра, чужие лужки не всегда вытаптываются без сопротивления, особенно если лужки эти королевские. В этой истории Капитану предстоит скрестить шпагу с покровителем и познать цену дворцовым политесам. Дружба зиждется, помимо совместно выпитого, на умении драться плечом к плечу и промолчать в нужную минуту, в очередной раз убеждаешься, что не все готовы помочь золотой монетой и предоставить убежище в нужный момент.
Оказаться впутанным в политический заговор, отчего нет. И знакомая рулада тирури-та-та, обозначающее присутствие того кто является врагом. Готовность принять пулю вместо того кто выпячивает фамильную губу, не ради спасения его жизни, но ради Испании и чести. Клятва верности, данная единожды и навсегда. Даже если те кто принимал ее не внушают уважения. За право оставаться с покрытой головой в присутствии венценосной особы иногда платят высокой ценой.
Но и это не главное в книгах дона Артуро.
Мимолётное присутствие известных лиц и их истории, намеченные несколькими предложениями, целостные характеры и жизни. Вот Лопе, молчаливо восседающий в собственном саду. Сутана и извечные любовные истории, живой классик и его противостояние с Луисом Гонгорой, который скверно играл в карты и еще хуже умел выбирать себе друзей и врагов. А вот Лопито и его трехмесячная история семейного счастья и не менее славной гибели.
Время уносит все, вечное счастье же существует лишь в воображении поэтов да на театральных подмостках.
Привычный уже ход автора, забежать вперёд повествования или поведать в подробностях о том что известно из первых книг... Случайно высвеченные лица воспоминаний прожившего и испытавшего.
Вот и Анхелика занесет кинжал над своим любовником и врагом... А Иньиго, затаив дыхание, шатаясь от слабости, приложит ухо к двери, из под которой слышны тихие голоса заговорщиков. Имя и место. И толика удачи. На этом пути чаще теряешь друзей, чем получаешь немного выгоды...
Все тот же голос сопровождает меня по Мадриду и окрестностям. Он звенит шпорами по мостовой и цитирует несколько строк поэмы. Он рокочет, печалиться, а иногда усмехается в усы. И превращается то во влюбленного юнца, сорвавшего поцелуй со сладчайших уст возлюбленной, то в наемника и лучшего фехтовальщика столицы полумира. Его увлеченность ведёт читателя за собой, приоткрывая пыльный занавес над эпохой грядущего упадка.
И все так же восклицает Артуро в самом последнем :"Испанию, мать вашу и нашу…"
И я вслед за ним, как эхо, повторяю... мать вашу и нашу…