Отзывы на книги автора «Аркадий и Борис Стругацкие»

Одна из любимых книг братьев Стругацких, да и, наверное, просто одна из любимых. Хотя бы потому, что эта книга подарила мне (и не только) замечательную фразу, пробирающую до мурашек: счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным! (с)

Очень сильная история. Очень глубокая. Очень.

Жаркий июнь, солнце нещадно печёт, раскаляя камни до немыслимой температуры. По пустынному склону Фудзи одиноко ползёт улитка, желая достичь самой её вершины. Другие улитки на редких стебельках пожухлой травы уговаривают её не ползти вверх, там ничего нет, даже травы, только горячие камни и ветер, совсем не то, что нужно добропорядочной улитке. Но она упрямо ползёт, миллиметр за миллиметром, и она обязательно доберётся, пусть через тысячу лет, когда не останется уже ни улиток, ни ветра, ни травы, только склон Фудзи и ветер на самой вершине. Но будет ли она счастлива на вершине Фудзи?

Само собой, это роман вовсе не про улиток или альпинизм. В нём рассказывается история двух персонажей — Переца и Кандида — один из которых стремится попасть Внутрь, а второй жаждет выбраться Наружу. В сущности, это одна и та же история, хоть и рассказанная про двух разных персонажей. Персонажи рвутся прочь из рамок обыденности, невзирая на протесты окружающих ползут по склону Фудзи, а потом... а что случается потом — каждый должен оценить самостоятельно. Наверное, про этот роман я хотела бы говорить меньше всего, потому что каждый должен трактовать его самостоятельно, так много он допускает размышлений вокруг себя. Это большая притча, двойная притча, коан с двойным дном, над которым можно долго размышлять, рассматривая каждую грань драгоценного произведения. Пожалуй, любителям экшена, клюнувшим на "таинственный Лес", "русалок" и слово "фантастика", это произведение не очень понравится. Действие здесь не развивается стремительно, а ползает по кругу и, достигнув логической завершённости, откатывается назад, оставляя читателя в лёгком недоумении. Мой лучший друг рассказывал, что долго ненавидел "Улитку на склоне", но бросить и забыть почему-то не мог, поэтому понял всю прелесть романа (естественно, "прелесть" в своём понимании) только при третьем прочтении.

Стругацкие, безусловно, гении в создании миров и атмосферы чуждости. Несколькими штрихами набросанный Лес, в котором не всё понятно, но видно, что всё следует неумолимой чужой логике, которую мы так и не поймём. А она есть. В этом романе миров целых два, кроме Леса есть ещё и Управление, которое, казалось бы, сопряжено с нашей обычной реальностью, обычное здание, полное бюрократов. Но под пером Стругацких Управление преображается в замок абсурда, сходный с "Замком" Кафки, где считают на заведомо сломанных машинах, следуют совершенно идиотским предписаниям, преклоняются перед бумагами с печатями и готовы даже убить себя, если сверху поступит такое распоряжение. К концу романа этот абсурдный мир приобретает совершенно гротескные пугающие очертания, так что ничего удивительного, что какой-то левый проезжий филолог вдруг оказывается во главе этого балагана. Только оказаться во главе балагана совершенно не значит руководить им. В случае с Кандидом всё то же самое. После встречи с истинными хозяевами леса, которые тоже слепо подчиняются чьим-то неведомым предписаниям, словно роботы, ему остаётся только покрепче сжать скальпель и ждать.

А ещё посмотрите, как похожи работники Управления и странноватые жители Леса. Бесконечный словесный понос, попытки заполнить пустоту словами, отсутствие мышления (кроме редких исключений, например, Обиды-Мученика, впрочем, долго не протянувшего) как человеческой способности. И как неуютно с ними нормальной личности, которой приходится предпринимать всё возможное, чтобы не деградировать до их уровня.

Ползи, ползи, улитка... Только не думай о том, что будет после того, как ты достигнешь вершины.

- А вы сами-то верите в привидения? - спросил лектора один из слушателей.
- Конечно, нет, - ответил лектор и медленно растаял в воздухе.

Мне иногда очень хочется рассказать о книге, но я не знаю, как. Да и стоит ли делать рецензию на таких мастеров слова, как Стругацкие? О недостатках речи нет, а о достоинствах все уже сказано. Вот и получается, что нечего добавить, кроме сухого "понравилось".

Я добиралась до "Понедельника" без малого два года. Сменялись города, эпохи... в общем, некогда мне было. А тут вдруг захотелось чего-то доброго, светлого и мудрого. Иногда меня клинит, и я складываю мистику в стопочку и отправляюсь к стопочке классики.
И почему я выбрала именно "Понедельник" - тайна за семью печатями. Доброе и светлое - да, без сомнения. Мудрое? Может быть. Но, наверное, я так хорошо посещала лекции по русской литературе, что Стругацкие вылетели из зоны моего внимания. Я искренне не знала, что это ЮФ,
"Учи матчасть, студент"
Поначалу я удивилась, потом подумала отложить, а потом втянулась. Таааа, такой полет фантазии современным беляниным и не снился :) Теперь я знаю, откуда все пошло.

Итак. Стиль не совсем мой. Лично я такие книги читаю со скрипом. Не потому, что не нравится, а просто перечитала много ЮФ в свое время. Да и тематика русских сказок, вплетенная в современность, меня мало интересует.
Но мысли!
Я почти не жила при Советах (три года не в счет). Знаете, после этой книги появилась ностальгия по СССР - это странно, да? Но только в СССР, наверное, работа могла преподноситься столь жизнерадостно. Не рутина, а развлечение, смысл жизни. Утопия просто.

Но вообще-то, отметку "понравилось" я поставила только после третьей истории. После глав про путешествие в выдуманное будущее. И мне вдруг стало так грустно.

Советские фильмы. Что мы видим? "Прекрасное далеко", благородных людей, счастье и спокойствие. Да, пафосно. Да, скучно. Но зато это было светлое будущее - будущее, которого ждали, а не боялись.
И что сейчас? Я вдруг отчетливо поняла, что боюсь будущего. Нас пугают концом света, мировым правительством, уничтожением всего живого, рабством - появился ужас перед будущим. Оно кажется темным и беспросветным - и мир подстраивается. Мир реагирует на эти мысли, поворачиваясь темным боком.
И как замечательно передали все это Стругацкие. Железный занавес - по одну сторону скучная, но спокойная жизнь, с полетами к другим планетам, слезами радости и огромным пафосом (не отнять). А по другую - другое будущее. Будущее, где...

Оказалось, что слева от рва человечество доживает последние дни под пятой свирепых роботов. (...)Справа от рва, на территории, которую он охраняет, людей поработили пришельцы из соседствующей Вселенной. (...) А милях в двадцати отсюда, если идти вдоль рва, находится область, где людей поработили пришельцы с Альтаира (...) Есть еще области, порабощенные разумными паразитами, разумными растениями и разумными минералами, а также коммунистами.

Легко понять, что за железная стена такая.
А вообще, грустно все это, товарищи. Страх перед будущим = плохое будущее. Страхи всегда исполняются.

А книге - 9 из 10.

Как всегда у меня после Стругацких такое ощущение, что я видела сон. Вязкий, тяжелый, где все происходит по своим, сюрреалистичным законам, но ничуть не удивляет, где люди появляются из ниоткуда, внезапно перемещаются в другие, странные места, говорят даже не словами, с сразу - образами, смыслами, а потом исчезают так же - в никуда. И после пробуждения надо скорее ухватить за хвост ускользающее его понимание, поторопиться понять, какой же смысл был в этом, что хотели до меня донести те, кто пришел в этом сне.

Для меня этот роман имеет несколько смысловых кругов.

Первый - это антисоветский. Это трудно не заметить, потому что отсылки к советским реалиям - ну просто на каждом шагу, в каждом практически персонаже. Это и пламенные, вдохновенные поначалу речи Андрея, которые в отрыве от комсомольских трибун выглядят нелепо и вызывают сочувствие к его ослепленности, неспособности мыслить самостоятельно, без использования готовых речевок и лозунгов. Это дефицит, очереди, детали быта жителей Города. Это вездесущий блат, от которого негодует новичок-Андрей и которым успешно пользуется Андрей-чиновник. Это распределение работ, при котором человек сам не может решать свою судьбу, так похожее на распределения по различным населенным пунктам, в которые "Родина зовет". Это работа прессы с вездесущей и всемогущей цензурой. Это Красный дом, в котором среди бела дня навсегда исчезают люди. Это и рассуждения дяди Юры о фермерстве и деревенском прошлом. Это и кухонные споры о сути и целях Эксперимента. Даже сам Эксперимент - ну что это, как не великий наш эксперимент над людьми и страной длительностью в 70 лет? В общем, этих деталей масса и все они на виду.

Второй круг (может, мне это почудилось, но почудилось не раз и не два) - это размышления о личности и мотивах тирана, вождя и конкретно Сталина. Это, конечно же, в той самой шахматной партии - прямым текстом. Это в ходящих памятниках, которые олицетворяют угрозу, тень, которую тирания несет и после смерти вождя. Это в изменениях, происходящих в самом Андрее по мере повышения его ранга, получения им реальной власти над людьми - как он переживал за каждую свою и чужую пешку в начале, и с каким цинизмом, даже отвращением он думает о людях уже в конце, во время экспедиции - как о стаде, которое можно пустить в расход, не поморщившись. А его подозрения, что вокруг - шпионы и вредители? А его речь о величии и эмоции, которыми она сопровождается? И даже отношение Андрея к Фрицу - сначала с неприязнью, опасением, но затем - с восхищением и сотрудничеством - навевает определенные ассоциации с отношениями Сталина и Гитлера.

Третий круг - размышления об изменениях общества. По сути, на примере Андрея показывается трансформация общественного сознания с 30-х до 80-х: от революционного пыла и жажды деятельности - через пробуждающееся понимание, недовольство, сомнения - к полной утрате идеалов и замене духовных ценностей материальными. Об этом, конечном этапе, много говорит Изя в финале - о том, что без каких-то идеалов, идей, веры, цели - общество существовать не может, о том что цели "что бы сожрать понажористей" надолго не хватит и сытый бунт так же неизбежен, как и голодный. В чем писатели видят выход? Как мне кажется, этот выход представляет Изя с его пытливым, самостоятельным умом, интересом к мирозданию. Он пришел к своей идее - к образу Храма. Но Андрею эта идея не подходит, и авторы, по-моему как бы говорят: это ничего, главное, что он - проснулся, осознал себя и необходимость поиска своего собственного пути, своей цели.

Ну и четвертый круг - размышления в целом о путях развития всех цивилизаций. Одно общество приходит на смену другому, одна революция сменяется иной. И каждая сулит счастье, каждая пытается уравнять, искоренить несправедливость и насадить всеобщее равенство. Но каждая из них терпит крах рано или поздно. И все это - по спирали, смещая положение точек-идей во времени и пространстве. Так же, как и Город не стоит на месте, а перемещается, оставляя за собой пустыню, безжизненное пространство, и неся все дальше свой Эксперимент (а прекращение Эксперимента - не часть ли его?)

Об этом романе до сих пор ведутся споры, о нем пишут диссертации, в ним видят и общефилософские, и библейские мотивы, и параллели с Данте и Ницше.
Я, скорее всего, увидела только то, что лежит на поверхности. Но хотя бы эту часть сна я успела уловить и записать.

Для меня "Жук в муравейнике" — одна из любимейших книг АБС. Я помню, как она ко мне впервые попала — была середина восьмидесятых и мой коллега привёз мне из города в подарок сборник фантастики, книгу "Белый камень Эрдени", а первой повестью этого сборника как раз и была "ЖвМ" (собственно говоря, этот сборник жив и сейчас и стоит себе преспокойно на полке). И я отчётливо помню то ощущение ошеломления и почти преклонения перед масштабом мыслей Стругацких, перед их почти нечеловеческой способностью видеть вещи и события в тесной и всеобщей взаимосвязи и взаимозависимости. Перед их умением поставить перед читателем такие вопросы, которые, в принципе, стоят во весь рост перед самим Человечеством, приближая читателя тем самым к осознанию своей причастности и ответственности перед всем и вся, перед всей Вселенной, живой и неживой, одушевлённой и неодушевлённой, материальной и нематериальной. И пусть мои строки выглядят пафосно и вызовут кривые усмешечки у некоторых сообщан, пусть, всё это мелкое и преходящее...
Стоит ли писать о том, что это вторая книга из трилогии о Максиме Каммерере? Те, кто читали или читает Стругацких, знают это и без моей подсказки, а иным эта информация будет по барабану (или по пистолету). Однако же вот написалось, хех :) Особенностью и этой трилогии, и других связанных между собой книг АБС является то, что каждую из них, в принципе, можно читать в отдельности, а вовсе не по порядку — смысл каждой отдельной повести вполне понятен и ясен. Однако же в своё время я намеренно перечитал всю трилогию в той последовательности, в которой писались её отдельные повести: ОО, ЖвМ и ВГВ. Прежде всего было интересно посмотреть на стадии взросления ГГ, Максима Каммерера, ну и на стадии "взросления" самих авторов. Тем более, что последняя повесть трилогии является заключительной повестью всего "полуденного" цикла...
Знаете, в разных фанфиках по этой повести как-то осудительно и иронически писалось о "синдроме Сикорски", и я почти уже и сам уверился в том, что старый Руди, мудрый "Странник" совершил громаднейшую ошибку, так поступив с Львом Абалкиным. Но вот сейчас тщательно и внимательно переслушал эту повесть, и убедился в том, что Сикорски как руководитель КомКона-2 был совершенно прав во всех своих и предположениях, и сомнениях, да и в конечном поступке, пожалуй, тоже (как ни прискорбно это звучит). Потому что у авторов в тексте повести совершенно отчётливо прописаны все признаки включения у Льва "программы странников" и тот же самый Лев не дал возможности ни Сикорски, ни Каммереру убедиться в том, что таковой программы нет или что она совершенно безопасна для Земли и землян...
Если кто-то что-то в этой рецензии не понял, то всё можно исправить очень просто — нужно взять и прочитать эту небольшую и увлекательнейшую повесть братьев Стругацких. Чтобы вместе с Максимом и Рудольфом попереживать и поискать ответы на поставленные перед ними в повести вопросы. Поставленные перед ними, и перед всеми нами, перед каждым из нас и всеми нами как единым целым Человечеством...

Как всегда у меня после Стругацких такое ощущение, что я видела сон. Вязкий, тяжелый, где все происходит по своим, сюрреалистичным законам, но ничуть не удивляет, где люди появляются из ниоткуда, внезапно перемещаются в другие, странные места, говорят даже не словами, с сразу - образами, смыслами, а потом исчезают так же - в никуда. И после пробуждения надо скорее ухватить за хвост ускользающее его понимание, поторопиться понять, какой же смысл был в этом, что хотели до меня донести те, кто пришел в этом сне.

Для меня этот роман имеет несколько смысловых кругов.

Первый - это антисоветский. Это трудно не заметить, потому что отсылки к советским реалиям - ну просто на каждом шагу, в каждом практически персонаже. Это и пламенные, вдохновенные поначалу речи Андрея, которые в отрыве от комсомольских трибун выглядят нелепо и вызывают сочувствие к его ослепленности, неспособности мыслить самостоятельно, без использования готовых речевок и лозунгов. Это дефицит, очереди, детали быта жителей Города. Это вездесущий блат, от которого негодует новичок-Андрей и которым успешно пользуется Андрей-чиновник. Это распределение работ, при котором человек сам не может решать свою судьбу, так похожее на распределения по различным населенным пунктам, в которые "Родина зовет". Это работа прессы с вездесущей и всемогущей цензурой. Это Красный дом, в котором среди бела дня навсегда исчезают люди. Это и рассуждения дяди Юры о фермерстве и деревенском прошлом. Это и кухонные споры о сути и целях Эксперимента. Даже сам Эксперимент - ну что это, как не великий наш эксперимент над людьми и страной длительностью в 70 лет? В общем, этих деталей масса и все они на виду.

Второй круг (может, мне это почудилось, но почудилось не раз и не два) - это размышления о личности и мотивах тирана, вождя и конкретно Сталина. Это, конечно же, в той самой шахматной партии - прямым текстом. Это в ходящих памятниках, которые олицетворяют угрозу, тень, которую тирания несет и после смерти вождя. Это в изменениях, происходящих в самом Андрее по мере повышения его ранга, получения им реальной власти над людьми - как он переживал за каждую свою и чужую пешку в начале, и с каким цинизмом, даже отвращением он думает о людях уже в конце, во время экспедиции - как о стаде, которое можно пустить в расход, не поморщившись. А его подозрения, что вокруг - шпионы и вредители? А его речь о величии и эмоции, которыми она сопровождается? И даже отношение Андрея к Фрицу - сначала с неприязнью, опасением, но затем - с восхищением и сотрудничеством - навевает определенные ассоциации с отношениями Сталина и Гитлера.

Третий круг - размышления об изменениях общества. По сути, на примере Андрея показывается трансформация общественного сознания с 30-х до 80-х: от революционного пыла и жажды деятельности - через пробуждающееся понимание, недовольство, сомнения - к полной утрате идеалов и замене духовных ценностей материальными. Об этом, конечном этапе, много говорит Изя в финале - о том, что без каких-то идеалов, идей, веры, цели - общество существовать не может, о том что цели "что бы сожрать понажористей" надолго не хватит и сытый бунт так же неизбежен, как и голодный. В чем писатели видят выход? Как мне кажется, этот выход представляет Изя с его пытливым, самостоятельным умом, интересом к мирозданию. Он пришел к своей идее - к образу Храма. Но Андрею эта идея не подходит, и авторы, по-моему как бы говорят: это ничего, главное, что он - проснулся, осознал себя и необходимость поиска своего собственного пути, своей цели.

Ну и четвертый круг - размышления в целом о путях развития всех цивилизаций. Одно общество приходит на смену другому, одна революция сменяется иной. И каждая сулит счастье, каждая пытается уравнять, искоренить несправедливость и насадить всеобщее равенство. Но каждая из них терпит крах рано или поздно. И все это - по спирали, смещая положение точек-идей во времени и пространстве. Так же, как и Город не стоит на месте, а перемещается, оставляя за собой пустыню, безжизненное пространство, и неся все дальше свой Эксперимент (а прекращение Эксперимента - не часть ли его?)

Об этом романе до сих пор ведутся споры, о нем пишут диссертации, в ним видят и общефилософские, и библейские мотивы, и параллели с Данте и Ницше.
Я, скорее всего, увидела только то, что лежит на поверхности. Но хотя бы эту часть сна я успела уловить и записать.

«Страна багровых туч» - вторая с большим удовольствием прочитанная мною книга у братьев Стругацких. Научную фантастику я читаю редко, но благодаря этой книге теперь хочу читать этот жанр чаще. Абсолютно другими глазами посмотрела на него!

Итак, это история исследования Венеры командой новейшего «фотонного» (ядерного синтеза) звездолёта. Главный герой, Алексей Быков, — специалист по «пустынной среде», водитель-механик. В книге Венера предстаёт как достаточно горячая (около точки кипения воды) мало кислородная засушливая среда, тем не менее поддерживающую жизнь. Венера — опасная планета, там погибло несколько экспедиций. Постоянный облачный покров и ионизирующее излучение делают невозможными все усилия по сканированию поверхности из космоса, а большинство автоматизированных систем, даже если они приземлятся, не могут отправлять или принимать сигналы. Вышеупомянутое ионизирующее излучение связано с чрезвычайно богатыми радиоактивными элементами рудами. Основная цель миссии — установить радиомаяки, которые при чрезвычайно широком радиусе действия и сильном сигнале позволят установить посадочный порт для других, которые будут добывать богатства «Урановой Голконды». Очень интересно, как часто говорят о том, чтобы покорить и приручить Венеру, «вырвать ей зубы», чтобы сделать её безопасной для людей. Мне кажется, это контрастирует с более современной научной фантастикой, которая гораздо больше заботится о защите планет от людей.

Соглашусь с тем, что это произведение не такое глубокое, как их поздние работы, но этот факт не портит книгу. Здесь по-настоящему живые персонажи, за которых по-настоящему переживаешь, захватывающий сюжет (последние, примерно, 50 страниц я читала, не отрываясь). В книге, конечно же, есть и минусы, относящиеся ко времени написания, но меня это ни капли не смущало. Эта книга определённо оставила след в моём читательском сердце. Советую вам эту книгу!

Ты чьих будешь, сынок?
После прочтения каждому придётся сделать выбор: возьмёт ли он ружьё с условием обязательно выстрелить в себе подобного или предпочтёт, чтобы оружие направили на него самого. Старый-добрый волк в овечьей шкуре и шапочке внезапно может оказаться вегетарианцем, ищущим Красную шапочку, бросившую от страха всю верхнюю одежду. Вариант засунуть голову в песок не рассматривается, ибо является просто отсрочкой неизбежного выбора. Задолго до сестёр Вачовски братья Стругацкие протягивают нам красную и синюю таблетку. Принимаем, разумеется, красную и...осколки идеального мира Полудня хрустят под нашими ногами.
Социальная обстановка: запрещаем запрещать наших младших развивать
До каких пор общество может считаться идеальным? Авторы считают, что до тех, пока не ставится знак равенства между словами "прогресс" и "контроль". Когда появляются целые проекты-массивы засекреченной информации, пресловутая тайна личности и целый аппарат госконтроля. КомКон - комитет по контактам - теперь определяет рамки дозволенного простым смертным, маховик машины ГБ раскручивается полным ходом. Земляне считают себя вправе вмешиваться в ход развития технически более отсталых планет, даже придумали целое направление под названием "Прогрессорство". Расселяясь по космосу, человечество натыкается на следы высокоразвитой цивилизации, по уровню в несколько раз превосходящей текущий земной. Она получила название Странников. Какие у них цели? Не занимаются ли они сами прогрессорством или, мать их, какими-то опасными экспериментами над нами самими!? Когда исследователи находят в безымянной системе 13 оплодотворённых человеческих яйцеклеток в инкубаторе, явно построенном Странниками тысячелетия назад, вопрос "Что делать?" заставляет дрожать отцов нации.
Литературная особенность: двойственность во многих важных аспектах
Начинаем с героев, основных всего три (отец, сын и дух святой). Почему такая ассоциация? Первый - глава организации КомКон Рудольф Сикорски, на чьих плечах ответственность за судьбу нации, его не волнуют пешки, за много лет привык мыслить глобальными планетными категориями. Если хорошо, то человечеству, а не индивидам. За годы работы сменил прозвище со Странника на Экселенца (ваше превосходительство, блин), что тоже символично. В противовес ему - "обычный" гражданин-щепка от леса, первый из тех самых инкубаторских детей. Стругацкие описывают его как классического злодея, кстати: худоба, длинные черные волосы, глубоко посаженные глаза, бледность, громкий голос и неврастения. Для него тоже остальные люди не важны, они лишь наполняют мир биологическим разнообразием. Третий персонаж - привет из предыдущей книги цикла, является связующим звеном между первыми. Здравый смысл, спокойствие и понимание обеих позиций. Он как ниточка между правым и левым ухом - перережешь, и оба отпадут. Время действия в романе перемещается из прошлого в настоящее и обратно. Двойственность достигается сравнением одного и того же человека "тогда" и "теперь", воспоминания от первого лица, а картина сегодняшней ситуации складывается как мозаика из впечатлений окружающих людей. За счёт коротких фраз и недлинных сложно-сочинённых предложений сильнее нагнетается атмосфера, читатель прыгает со строки на строку как Торопыжка. Разочарования нет, цветистость и не должна распускаться, когда в мире Полудня сумерки.
Границы дозволенного: определяются уровнем понимания мотивов чужих цивилизаций
Страх перед необъяснимым приводит к трагедиям даже сейчас, что говорить о мире в романе. Цивилизаций много, но под фокусом лишь две: странники и голованы. Одни могущественны и таинственны, другие - человекопсы-телепаты. Почему же вопросы ксенофобии касаются только странников и их наследия, а с голованами установлен прочный мир и подобие сотрудничества? Людям свойственно бояться неведомого, наделяя его худшими чертами. Но ведь ни один человек в книге не боялся голованов - огромных псов-эмпатов. Никаких подозрений, что они возьмут землян под ментальный контроль и вскипятят мозги правительству, например. А почему? Потому что эти кузены человечества визуализированы, мировоззрение принято согласно уровню текущего развития. А странники? Неясно даже, газ они, пар или просто могут принять любой облик. Не нужно быть параноиком Сикорски, чтобы занервничать.
Эмоциональный фон: страх, гордость, подозрение
Читаешь и веришь, что так всё и было. Да, человечество летает на другие планеты, да, по своей оно перемещается телепортационными кабинками. Но техника всегда может отказать или сломаться. Ждать починки? А потом ещё очередь отстоять? Лучше по старинке - ножками. Это касается и ноши руководителя КомКона, из-за секретности даже основу приходится делать самому, принимать решения, писать планы для остальных и нести сквозь годы бремя своих ошибок. Перепоручить работу некому, даже поговорить за стаканом согревающего не с кем. Просто для человечества ты - добрый дядюшка, а остальные родственники не вполне адекватны. Именно поэтому мои симпатии на его стороне. Внутреннее одиночество и нереальная цена ошибок стоят всех неврастеников и совпадений на свете.

Я отбросил тень от монументального произведения, считайте, что мне стыдно. Взрослея, читал этот роман-палимпсест каждый раз заново, сфотографировал все варианты, что успел и принёс вам. Открытый финал, много тайн и загадок, оставленных без ответов, являются изюминками, выковырять которые можешь, лишь взрослея и меняя точку зрения на окружающую действительность. Мир Полудня должен расти вместе с читателем, мы вместе берём отметку за отметкой пока смерть не разлучит нас.

Интересно, но все слишком быстро закончилось.
Мне не хватило подробностей про непонятную цивилизацию аборигенов и про Малыша.
Про дальнейшую их судьбу, и про их предысторию.
Слишком много вопросов осталось без ответов.
А те ответы, которые мы все же получили - по философски неоднозначны.
Возникло ощущение, что авторы и сами не смогли дать ответы на поставленные в книге вопросы и поэтому решили полностью возложить их на фантазию читателей.
Если бы у книги было продолжение, немедленно бросилась бы его читать, но его нет и уже не будет.

Сначала он говорит: «Хочу есть». Тогда он еще не человек. А потом он говорит: «Хочу знать». Вот тогда он уже Человек. Ты чувствуешь, который из них с большой буквы?

Книга так хороша, что хочется плакать. Вопрос даже не в том, что будущее у Стругацких необычайно светлое, а в том, что оно совершенно недостижимое. На первый план вынесено духовное развитие Человека, который, вкусив блага технологий, не только не утратил способность мечтать и желание бороться за лучшую жизнь или новые открытия, но и продолжает расти над собой. Это мир, где в разговорах прохожих на улице вы услышите не то, что мы с вами сейчас слышим, а неспешные беседы о литературе, музыке, живописи; где никому не придёт в голову перетирать мелкие бытовые проблемы и где гораздо интереснее обсуждать какой-нибудь аспект решения сложной задачи; где каждый чувствует свою ответственность перед другими и старается сделать планету лучше. В этом мире нет места ругани, мелочности, бытовухе и разобщённости, вместо них - высокая культура, стремление к расширению горизонтов, гордость за человечество. Такая красивая и печальная утопия.

По-видимому, законы природы таковы, что человек в конечном счете стремится не столько к самим восприятиям, сколько к переработке этих восприятий, стремится услаждать не столько элементарные органы чувств, сколько свой главный воспринимающий орган – мозг.

Повесть представляет собой вереницу разрозненных рассказов, разбросанных во времени и объединённых поочерёдно несколькими героями. Таким образом, цельная картина складывается лишь в самом конце. И это один из элементов в общем наслаждении романом. При том, что я не любитель не линейного повествования, тут оно смотрится очень интересно. Ты как бы сначала подробно рассматриваешь детали одной картины - сверху, снизу, на заднем плане, а потом отходишь подальше и тебе открывается вся панорама. Все рассказы на очень разные темы: что-то про космос, что-то про детство, что-то про науку, что-то про обычную жизнь. Но все они о Человеке, о его ответственности, о том, чтобы не уронить свой престиж при вполне вероятном внеземном контакте.

От Стругацких всегда ждёшь в равной мере увлекательного чтения и каких-то серьёзных моральных вопросов, над которыми потом так интересно поразмышлять. Тут тоже всё это есть, но в мягкой форме и в довольно приятном направлении. А ещё, как бы уравновешивая грусть, тут имеется лёгкий тонкий юмор, присущий любимым авторам. Общее впечатление от книги остаётся светлым. И так хочется оглядываясь на своё окружение, испытывать те же чувства, что и учитель из "Полудня".

Учитель смотрел на них и думал… ничего не думал. Он очень любил их. Он всегда любил их. Всех. Всех, кого вырастил и выпустил в Большой Мир. Их было много, и лучше всех были эти. Потому что они были сейчас.