Я с большим уважением отношусь к тем людям, которые умеют писать рассказы на исторические темы. Написать о том, чего уже невозможно увидеть, поскольку время безвозвратно ушло, дано не каждому. Пером владеют (и неплохо владеют!) многие, но соединить литературный сюжет с исторической действительностью могут далеко не все. Если при этом произведение читается легко – это несомненная заслуга автора, который мало того, что хорошо знаком с историческими событиями, он обрисовывает их максимально доступно и заинтересовывает читателя.
Все те, кто пишет на исторические темы, стараются показать события так, как они видят и воспринимают их сами. Каким бы сложным это ни казалось, но воскресить события, которые давно ушли в небытие, можно. Для этого нужно обладать не просто знаниями. Эти знания должны соединяться с воображением – и тогда получится действительно хороший, цельный рассказ (или роман), который будет близок к историческим событиям. А, возможно, в нём с очень большой точностью будет описано то, что когда-то раньше действительно было.
Враги революции… На каждую эпоху приходится какое-то количество «своих» и «чужих». Они всегда есть, только называют их в разные времена тоже по-разному: «враги революции», «враги народа», «иностранные агенты» - суть по большому счету одна. Это люди, которые противостоят основному кругу «своих», те, кто «выбивается» из общей массы. У них свои взгляды, свои суждения, отличные от тех, которые требует власть. За сотрудничество, за любой контакт с такими людьми в любую эпоху следовало наказание. Революционные времена – не исключение. Более того, они явились одной из самых кровавых эпох, когда нежелание сотрудничать с большевиками могло обернуться трагедией.
У главной героини рассказа-эпизода послужной список «неправильных» родных более, чем объёмный: живущий за границей отец, всеми правдами и неправдами скрывающаяся от большевиков сестра, белогвардеец-муж. Что её могло ожидать?
Описывать тех, кто волею судьбы попал за решётку – вещь далеко не самая лёгкая. Автор с успехом прорисовывает обстановку, которая царила во время допроса Даны Соколовской. Постоянные угрозы, психологическое давление, нецензурная лексика – всё это действительно присутствовало (и продолжает присутствовать) во время допросов. В особенности тогда, когда приговор нужно не просто вынести. Дело для такого приговора нужно ещё умело сфальсифицировать. То, что сидящие перед Даной следователи не церемонятся в обращении с ней, описано самыми яркими красками.
Не обошёл вниманием автор и тот факт, что в так называемые «следователи» очень часто попадали люди совершенно безграмотные, невежественные, далекие от культурного обращения. Для этих людей важно было одно – чтобы человек был предан идеям революции. Если нет – тогда это уже не человек. Если же у него недостаточно чистое пролетарское происхождение – с такими людьми обычно не церемонились.
К сожалению, именно во время революционного террора погибло так много действительно интеллигентных, хорошо образованных людей, воспитание которых так же было на самом высоком уровне. Эти образы - грубый следователь (едва ли имеющий хотя бы начальное образование, зато истовый революционер) и аристократичная Дана – хорошо прорисованы в эпизоде. С их помощью автор показывает, насколько противоположны и по социальному статусу, и по поведению чекист и обвиняемая: не разбирающийся в людях следователь, цель которого только одна – доказать, насколько ничтожно и никчемно царское наследие, и ни в чём не повинная Дана.
Приговоры в описываемые автором времена выносились с лёгкостью. Любой ценой заставить жертву заговорить (иногда даже оговорить себя только ради того, чтобы закончились пытки) – для того, чтобы добиться своего, чекисты пользовались разными методами. Так, Прецикс действовал планомерно и методично (наречия подобраны очень хорошо), пытаясь завладеть измученным сознанием Даны. Что ещё удалось автору – это показать внутреннюю трусость большевистских «судей». Казалось бы, зачем нужно было ликвидировать женщину, которая не представляла для них большой опасности? Автор показывает хорошие знания истории, описывая то, как из обвиняемой выбивали доказательства всеми правдами и неправдами. Дело в том, что основная масса большевиков действовала теми же методами, которые понимала сама. Оказавшись (вдруг!) у власти, эта масса подчинялась только силе, ничем другим она никогда не пользовалась, потому что сама до смерти боялась физической расправы. Дана, которая физически не смогла бы противостоять своим палачам, внутренне намного интеллигентнее их. Чекисты ощущают эту силу – не физическую, но моральную – и они откровенно трусят перед…женщиной! Чтобы скрыть от самих себя это чувство, они приказывают её расстрелять.
От смерти Дану спасает вроде бы случай. Она ещё не знает, что патроны, которыми собрались приводить приговор в исполнение, заменены холостые. Распоряжение о том, чтобы Дане сохранили жизнь, отдал чекист Малышев. Позже он появится в самый последний момент фиктивного расстрела. При этом вспоминается диалог обвиняемого Груздева и молодого МУРовца Шарапова из кинофильма «Место встречи изменить нельзя», когда Груздев насмешливо расставляет все точки над “i”: «Сначала человека ведут к злому следователю, а когда у виновного сдают нервы, тактику меняют, и перед обвиняемым возникает следователь добрый. Ему-то, как правило, жертва всё и рассказывает. И даже больше – того, чего человек не совершал, рассказывает…»
Ход, в общем, достаточно типичный хоть для кино, хоть для литературы – появление «доброго» следователя в тот момент, когда над человеком нависает опасность. Автор пользуется этим ходом, и, надо сказать, что довольно удачно. При этом он показывает, что чекист чекисту рознь. Малышев, для которого работа в органах уже стала привычным делом, всё-таки не потерял своих человеческих качеств. При этом, именно он признает, что чекисты – это типичные карьеристы, которым свойственно идти по головам наверх.
Ещё одна линия, которая идет параллельно основному сюжету – это размышления о жертвах, которые неизбежно несёт с собой любая война, любое столкновение противоборствующих классов. Частично это показано в эпизоде «расстрела» Даны, кое-что ей пытается позднее объяснить Малышев, но одно ясно точно: жертв лучше стараться избегать, потому что развязанные войны – это всегда чьи-то унесенные жизни. Иногда унесенные совершенно несправедливо. Впрочем, о какой справедливости можно говорить в военное время?