Отзывы на книги автора «Юрий Поляков»

Не первый случай в моей читательской практике, когда послесловие автора надо бы делать предисловием. Ведь именно из него каждый, взявший в руки книжку, может узнать и о времени написания, и о том, как изменилось изначально запланированное название, и о том, что писатель думал, чувствовал и хотел сказать, чтоб уж без разных толкований. И там сказано важное:

Я прошу вернуться в 89-й год, когда выезд за рубеж для многих был чем-то средним между рейдом в тыл врага и ознакомительной экскурсией по райским кущам.

После того, как я прочитала Юрий Поляков - Совдетство , я поняла, что мои воспоминания о СССР очень близки к мировосприятию Полякова. Все недостатки и перегибы (ух, прямо передовица "Правды" вышла!) были видны, но ощущения тотальной несвободы у обыкновенных людей не было, и это правда, как бы ни старались сейчас доказать обратное. А в книге - вообще свободная свобода - ура, Париж! Конечно, это специальная тургруппа, едущая со специальной программой, конечно, это нищенские суточные - на, на минуточку, данные из государственных денег, однако группа вполне разнородная, включающая не только генеральшу и препода марксистско-ленинской философии, но и девушку-колхозницу, и работягу из глубинки.
Главный герой Костя Гуманков поехал почти случайно, после того как коллектив родной конторы "Алгоритм" взбунтовался против слишком частых поездок директора за границу. И, конечно, человеку, не видевшему даже Болгарию, сложно удержать отпадающую челюсть при виде парижских красот... Но при этом у Кости есть ещё и "партийное задание" от его друга юности, того самого директора: в составе группы красавица Алла, с которой он собирался прекрасно провести время, и её надо охранять от всех возможных поползновений. Совершенно ясно, что не стоит доверять мышам охрану сыра... Хотя сам Поляков пишет, что он пытался в книге вплотную подойти к жанру эротического романа, так её могли, возможно, воспринимать неизбалованные читатели позднего СССР. Сегодня же гораздо интереснее и забавнее читать о приключениях наших в вожделенном Париже, в Лувре, например:

Поэт-метеорист. Потрясающе! Непостижимо! Великолепно! Первый раз вижу музей, где продают пиво!
Пипа Суринамская (глядя на мумию). Господи, какая худенькая!
Торгонавт (восторженно озираясь). Я хочу быть простой серой луврской мышью! Чтоб жить здесь…
Алла (возле Венеры Милосской). Все разглядывают ее наготу, а ей нечем закрыть лицо от стыда… Понимаешь?
Диаматыч (громко и внятно). Подумаешь, Лувр… Эрмитаж лучше!
Гегемон Толя (глядя на статую Гермафродита). Не понял… Ни хрена не понял!

И задуманные гешефты не все получились, и покупки не все радостны:

Торгонавт поглядел на него умирающим взором и всхлипнул.
– Вы потеряли паспорт? – встревожился рукспецтургруппы.
– Нет… – помотал головой Торгонавт.
– А что случилось? – вмешался Друг Народов. – Была провокация?
– Не-ет… Я… купил себе пиджак за сто пятьдесят франков… А в другом магазине такой же стоил сто десять…
Эта душераздирающая информация вызвала единодушное чувство сострадания, и несчастный Торгонавт не был лишен советского гражданства.

Взаимное недоверие членов группы, точно знающих, что среди них есть кто-то из конторы, не помешало, однако, им сдружиться, образовалась даже одна супружеская пара, а сам Костя подумал, что нашёл любовь всей жизни, и начал уже обдумывать развод, потому что семейная жизнь у него - на грани развала, больно уж они с женой друг другу не подходят:

Я был искрометен и непредсказуем. Но потом… Потом, раскуражившись в какой-нибудь теплой компании, я вдруг натыкался на неподвижный взгляд неулыбчивой супруги моей Веры Геннадиевны – так жена обычно взглядывает на недееспособного мужа, пустившегося в разглагольствования о секретах плотской любви. «Зачем ты перед ними паясничал? – упрекала она меня уже дома. – Ты разве клоун?» И мне начинало казаться, будто я и впрямь вел себя нелепо и постыдно, точно седой массовик-затейник на подростковой дискотеке.

Но - поездка закончилась, а семья нет, и Косте предстоит чаще думать,

как уговорить дочь Вику продолжать посещение музыкальной школы, если она ненавидит ее примерно так же, как я некогда ненавидел хор мальчиков, куда меня воткнули родители, переболевшие в свое время страшным, с галлюцинациями и маниями, недугом под названием «Робертино Лоретти»

, чем мечтать о Париже и мгновениях любви...

Одного молодого журналиста, не чуждого оппозиционности и донжуанства, ушли из редакции. Он не нашёл ничего лучшего, как пойти в школу словесником. Многообразные злоключения его на личном и общественном фронте составляют костяк "Работы над ошибками". В аннотации указано, что это нарушилась преемственность поколений. Боже правый, да она цветёт! И фрондируют исподтишка, и фигу в кармане крутят, и доносы пишут в качестве ultima ratio: точь-в-точь папаши-мамаши. Но ведь и требуют к себе снисхождения как к детям! "Работа над ошибками" была бы стандартной недоперепублицистикой, если бы не потерянная книга Николая Ивановича Пустырёва, погибшего на фронте, и гордый девиз старшеклассников: "Рукописи не горят".

В повести чиновный родитель упрекает Андрея Михайловича: у вас мышление фельетониста. Этот укор можно бы адресовать и самому Юрию Полякову. Да, "Работа над ошибками" - не более чем злободневная поделка, много теряющая с уходом злобы дня. Но какая это искусная, боевитая, бодрая поделка! До чего привлекательны её мелкие детали!

И ворона с победитовым клювом...
И "Не от трудной личной жизни вздыхает учитель, а от безграмотности учащихся".
И пишущая машинка-"электродрянь".
И свежераспустившиеся листочки, похожие на новенькие «трехрублевки»...
И малярная кисть, похожая на выросший до неприличных размеров помазок...
И хорошенькая девочка-«бройлер»...
И училка по прозвищу Гиря, называющая мужа "чулидой", а сынулю - Пушочком.
И уничижительное, самоедское настроение, в каком древние выходили на большую дорогу, хватали первого попавшегося прокажённого и с упоением омывали его гноящиеся язвы…
И слабенькая, очень капризная дочка от первого, познавательного брака...
И "На платформе последнего мальчишку ещё отдирали от нагана, который сжимает в руке бронзовый матрос".
И "Абсолютной тишины на уроке не бывает, как не бывает в природе абсолютного вакуума: все равно по классу блуждают молекулы шепотов, вздохов, хихиканий…" [Это у Стругацких было, не раз пародировалось: бесшумных засад не бывает].
И "У него, как у многих детей из хороших семей, случались приступы самостоятельности".
И специально уполномоченные римские богини: Итердука и Домидука: первая сопровождала детей на занятия, вторая приводила их домой.

Shiloh ! Спасибо вам за этот флэшмобный совет, пахнущий свежей типографской краской журнала "Юность". С вашей помощью заинтересовалась я советской школьной литературой, которую можно назвать зеркалом... ну пусть не революции - эволюции. "Альтист Данилов", о котором я недавно писала - это дух последних брежневских лет. "Работа над ошибками" - сама перестройка с демократией и гласностью, с тем, что нам обещали и тем, что мы получили.
А на черта им отлично учиться, если жестянщик автосервиса может кандидата наук садовником нанять?! На черта им учиться, если они в седьмом классе уже знают, что есть институты, куда поступают только по праву рождения, что престижная работа все равно достанется аристократенку, будь он хоть трижды заторможенным! А раз так, зачем уважать учителя? Гораздо интереснее двинуть ему в торец и наблюдать, как мы тут засуетимся!
Что изменилось? Что?!

Мне хочется верить (а кому не хочется), что у меня неплохой литературный вкус. Я иногда говорю, что для меня челлендж — прочитать книгу "не своего" жанра, выйти за привычные рамки и попробовать что-то совершенно новое. Так вот, если новое меня увлекает, заставляет смеяться в голос, растаскивать текст на цитаты, если я получаю от чтения море удовольствия и проникаюсь безмерным уважением к автору, то, очевидно, книга хороша.

Я практически не читаю сатиру, а за "Козленка в молоке" взялась после того, как послушала интервью Юрия Полякова писательской академии Эксмо. Мне понравились его рассуждения о поиске творческого пути, о жизненном цикле поэта, о том, как искать метафоры, как редактировать и так далее; я взялась за "Козленка" и не пожалела.

Это написанная простым и образным языком история о том, как "создается" писатель буквально из ничего в среде таких же раздутых пустых "литераторов".

Она была актуальна и в советские времена, актуальна и сейчас. Можно по-разному относиться к срезу перестроечного времени в романе Полякова (я, кстати, никак не отношусь: во времена перестройки я была ребенком. Сейчас я, как многие, пытаюсь пронизать разумом время, дать запоздалую оценку многим событиям, но не о том речь), но персонажей он создает живых, настоящих, а несуразицу вокруг них наворачивает дикую и в то же время вполне достоверную. В этом романе ровно тот уровень сатиры над обществом, который может выдержать моя психика: Поляков не перегибает палку, он пишет не из ненависти к людям, а из любви, по крайней мере, мне видится именно так. Он нежен и лиричен, даже в сатирическом произведении есть очень трогательные интонации и моменты.

Ну и, конечно, язык. Прекрасный, не перегруженный метафорами, доставляющий настоящее наслаждение. За метафорами прекрасно виден сюжет, то есть никакие словесные игры автора не мешают читателю быстро-быстро двигаться вперед с неослабевающим интересом. Право же, мне неловко писать такую хвалебную рецензию на книгу заслуженного мастера, мол, какое я вообще имею право выступать с каким-то оценочным суждением. :)) Но вдруг вы еще не читали "Козленка"? Тогда советую. )

Советскому гражданину Константину Гуманкову несказанно повезло. Волей случая, а точнее, благодаря профсоюзу, главному герою книги досталась бесплатная туристическая путевка в Париж. В столице Франции его ждет мимолетная любовь, погоня за бракованной шубой и простое пьянство, обычно заканчивающееся распитием шампанского с последующим утренним похмельем и осознанием зря потраченной валюты...
Собственно главная канва повествования - это поведение Советских людей, специально выхваченных автором из разных страт общества (техническая интеллигенция, колхозница, поэт, торговый работник, рабочий), которые в первый раз попали в капиталистический мир изобилия.
Юрий Поляков трудился над этой повестью в 1988 году, а издали ее аккурат в эпоху перехода из социализма в капитализм, летом 1991 года. Естественно, дух перестроечного времени, которому был подвержен и сам автор (он признается в этом позже) отложился на стилистике повести Полякова. Представьте себе людей, которые сбежали на две недели в мир, где есть сто сортов колбасы, дубленки из натурального меха, джинсовые лифчики и прочее тряпье. Одна из героинь книги буквально плачет, находясь в истерике, после просмотра витрины одного из Парижских магазинов.
Представили?
А теперь представьте, что у этих людей (как и у некоторых неразумных читателей вопящих о "совке" без дубленок и женских колготок) напрочь отказало рациональное мышление.
Вы спросите почему?
Да потому что за фасадом капиталистического изобилия всегда есть темная сторона. И в этой темной стороне живет большинство жителей того же Парижа, которые всю жизнь едят одну и ту же колбасу, потому как она самая дешевая. Всю свою жизнь они одеваются в сэконд-хенде, из-за отсутствия должной зарплаты и всю свою жизнь платят внушительную сумму за аренду жилплощади.
Окинем трезвым взглядом главного героя книги Полякова. У Кости Гуманкова есть жена и дочь, у него есть бесплатное высшее образование, он бесплатно получил квартиру и бесплатно поехал по профсоюзной путевке в Париж. Он, его коллеги по работе, как и все население СССР не знают, что такое безработица, банкротство предприятий и массовые сокращения. Чего же не хватало представителю технической интеллигенции? Наверное, фирменного костюма, его жене дубленки и нижнего белья, а его дочке игрушек и жвачки.
На одной чаше весов социальные блага, которые достанутся всем, вне зависимости от пола, происхождения и цвета кожи, а на другой красивое шмутье, которое достанется только тем, у кого в капиталистическом обществе будет возможность заработать деньги. Иначе, у кого будет возможность продать себя подороже. Например, у проститутки, журналиста, футболиста.
И тут, у Советской интеллигенции напрочь отказывает рациональное мышление.
Они хотят в капитализм, хотят белье и жвачку, но при этом думают, что все остальные социальные блага так и останутся бесплатными. Ух и наивные...
Об этом абсурде в головах творческой интеллигенции рассказывает сам автор:

"В этом смысле в наших головах царила полная каша. Так, мы, студенты пединститута, создали тайную литературную организацию и для написания программы сошлись в большой квартире Саши Трапезникова, сына военного прокурора Московского округа. Выпили и стали обсуждать первый раздел: будущее общественное устройство страны. Не больше и не меньше.
- Необходимо разрешить частную собственность! - заявил Саша.
- Капитализм, что ли? - не понял я.
- Нет, капитализм не нужен. Только частная собственность...
Потом долго спорили, как захватить власть, и пришли к выводу, что без помощи уголовного мира не обойтись. Ну не идиоты!"(взято из эссе "Что такое "Апофегей")

Ну ладно, это студенты, что с них молодых - зеленых возьмешь, хотя и будущие учителя. Но ведь такие же иррациональные глупости повторяли умудренные сединой математики, физики, работники культуры. А главное, они рубили сук, на котором всю свою жизнь удобно сидели.
Давайте взглянем на фильм Рязанова "Гараж"(1979 год). А точнее вспомним, где работали главные герои фильма.

Они трудились в НИИ "Охраны животных от окружающей среды". Да, да, название явно придумано и нелепо звучит. Но, сколько в Советском Союзе было таких НИИ, где работники создавали видимость своей работы, и пользы Советскому государству от них было ровно ноль?

Вспомните другой фильм Рязанова "Служебный роман"(1977 год).
Большинство работниц статистического отдела практически всю смену наводят макияж, разговаривают по телефону и ходят по магазинам. Что они только не делают, кроме одного, выполнения своих служебных обязанностей на рабочем месте.

А потом эти люди, увидев западное изобилие пошли на слом системы и остались у разбитого корыта.
Об этом пишет Юрий Поляков в замечательном эссе "Как я писал "Парижскую любовь", которое я настоятельно рекомендую прочитать сразу же после повести. Ибо по прошествии нескольких лет, к чести автора, он признается, что во многом был неправ в те подлые перестроечные годы:

"Сегодня, когда мне попадаются на глаза статейки (в том числе и мои) тех бузотерских лет, я поражаюсь тому, как мы были жестоки и несправедливы к обществу, в котором не очень худо и не так уж бедно жили. Почему-то общество, где никто не голодает, но многого не хватает, казалось нам чудовищным. А разве социум, где все есть, в том числе и голодные, справедливее?"

"Да, профессор, шкодливо толкающий гостиничному портье банку икры, чтобы купить жене модную кофточку, а молоденькой аспирантке - соблазнительные трусики, это смешно и унизительно. Но профессор, стреляющий себе в сердце из охотничьего ружья, потому что гибнет дело всей его жизни - наука, потому что аспирантка пошла на панель, а жена сидит полуголодная, - это страшно и подло! Когда в 1990-е мы это вдруг поняли, было уже поздно".

На мой взгляд, лучше и не скажешь.
А ведь все могло быть совсем по другому...

О чем эта книга? О писательских буднях и творческих муках, которые включают в себя не только ожидание капризной музы, но и жестокое похмелье. Похмелье, пожалуй, в первую очередь. Читая обо всех этих бесчисленных попойках в Доме литератора, удивляешься, как творцы вообще находят время хоть что-то написать.

О том, что позволить себе быть творцом, терпеливо поджидающим вдохновение, может только хорошо обеспеченный, не обремененный бытовыми вопросами и добычей пропитания человек. Если ты вынужден зарабатывать себе на жизнь, то велика вероятность, что весь потенциал растратится на поденщину. О писательских битвах за дачу в Переделкино. О «перестроечном» маразме. Об издательских интригах и подводных течениях.

О любви, той самой, желанной и единственной. Нет, слащавости здесь не будет. У Полякова весьма затейливые любовные образы, которые её не допустят. То девушка невинна, как свежий гигиенический тампон, то соски у нее холодные, как нос у собаки, то грудь, как стенобитная машина. Но, тем не менее, любовь есть. Горькая, острая, с душевным подвыванием. Она или возносит к звездам, или разъедает как кислота, и никакое похмелье не даст её забыть. Захочешь – не забудешь, сам уже свету белому не рад, а она всё грызет и грызет, зараза такая.

Еще о чем? О том, что настойка на бараньих рогах из Сибири с говорящим названием «амораловка» запустила на космическую орбиту не только либидо ГГ, но и его творческий потенциал. Расширитель сознания, о котором мечтали бы многие – без вредя для здоровья и без привыкания. Тут, правда, как посмотреть, к творческим извержениям без особых умственных усилий привыкаешь быстро. Накатил рюмашку и только успевай записывать.
А еще о том, что грамотный пиар, мошенничество или, проще говоря, работа знающего среду и сферу деятельности продюсера может творить чудеса и из любого «лаптя» сделать общепризнанного гения. Пусть однодневку, это уже неважно. Способ восхождения на высоты славы оказался прост, как всё гениальное. Теперь это называется «раскрутка».

Итак, под действием пивных паров в Дубовом зале Дома литераторов было заключено пари. ГГ обязался из первого встречного сделать писателя. Первым встречным оказался Витёк, у которого по русскому языку была тройка только благодаря тому, что он копал огород своей учительнице по литературе. Могучий рыжий парень с интеллектом табуретки. Не возможно, скажете вы? Возможно. И, чтобы убедиться в этом, достаточно включить телевизор. Там таких много.
На самом деле, цитаты из книги скажут о ней намного больше, чем всё, что я могу здесь написать.

Советскому гражданину Константину Гуманкову несказанно повезло. Волей случая, а точнее, благодаря профсоюзу, главному герою книги досталась бесплатная туристическая путевка в Париж. В столице Франции его ждет мимолетная любовь, погоня за бракованной шубой и простое пьянство, обычно заканчивающееся распитием шампанского с последующим утренним похмельем и осознанием зря потраченной валюты...
Собственно главная канва повествования - это поведение Советских людей, специально выхваченных автором из разных страт общества (техническая интеллигенция, колхозница, поэт, торговый работник, рабочий), которые в первый раз попали в капиталистический мир изобилия.
Юрий Поляков трудился над этой повестью в 1988 году, а издали ее аккурат в эпоху перехода из социализма в капитализм, летом 1991 года. Естественно, дух перестроечного времени, которому был подвержен и сам автор (он признается в этом позже) отложился на стилистике повести Полякова. Представьте себе людей, которые сбежали на две недели в мир, где есть сто сортов колбасы, дубленки из натурального меха, джинсовые лифчики и прочее тряпье. Одна из героинь книги буквально плачет, находясь в истерике, после просмотра витрины одного из Парижских магазинов.
Представили?
А теперь представьте, что у этих людей (как и у некоторых неразумных читателей вопящих о "совке" без дубленок и женских колготок) напрочь отказало рациональное мышление.
Вы спросите почему?
Да потому что за фасадом капиталистического изобилия всегда есть темная сторона. И в этой темной стороне живет большинство жителей того же Парижа, которые всю жизнь едят одну и ту же колбасу, потому как она самая дешевая. Всю свою жизнь они одеваются в сэконд-хенде, из-за отсутствия должной зарплаты и всю свою жизнь платят внушительную сумму за аренду жилплощади.
Окинем трезвым взглядом главного героя книги Полякова. У Кости Гуманкова есть жена и дочь, у него есть бесплатное высшее образование, он бесплатно получил квартиру и бесплатно поехал по профсоюзной путевке в Париж. Он, его коллеги по работе, как и все население СССР не знают, что такое безработица, банкротство предприятий и массовые сокращения. Чего же не хватало представителю технической интеллигенции? Наверное, фирменного костюма, его жене дубленки и нижнего белья, а его дочке игрушек и жвачки.
На одной чаше весов социальные блага, которые достанутся всем, вне зависимости от пола, происхождения и цвета кожи, а на другой красивое шмутье, которое достанется только тем, у кого в капиталистическом обществе будет возможность заработать деньги. Иначе, у кого будет возможность продать себя подороже. Например, у проститутки, журналиста, футболиста.
И тут, у Советской интеллигенции напрочь отказывает рациональное мышление.
Они хотят в капитализм, хотят белье и жвачку, но при этом думают, что все остальные социальные блага так и останутся бесплатными. Ух и наивные...
Об этом абсурде в головах творческой интеллигенции рассказывает сам автор:

"В этом смысле в наших головах царила полная каша. Так, мы, студенты пединститута, создали тайную литературную организацию и для написания программы сошлись в большой квартире Саши Трапезникова, сына военного прокурора Московского округа. Выпили и стали обсуждать первый раздел: будущее общественное устройство страны. Не больше и не меньше.
- Необходимо разрешить частную собственность! - заявил Саша.
- Капитализм, что ли? - не понял я.
- Нет, капитализм не нужен. Только частная собственность...
Потом долго спорили, как захватить власть, и пришли к выводу, что без помощи уголовного мира не обойтись. Ну не идиоты!"(взято из эссе "Что такое "Апофегей")

Ну ладно, это студенты, что с них молодых - зеленых возьмешь, хотя и будущие учителя. Но ведь такие же иррациональные глупости повторяли умудренные сединой математики, физики, работники культуры. А главное, они рубили сук, на котором всю свою жизнь удобно сидели.
Давайте взглянем на фильм Рязанова "Гараж"(1979 год). А точнее вспомним, где работали главные герои фильма.

Они трудились в НИИ "Охраны животных от окружающей среды". Да, да, название явно придумано и нелепо звучит. Но, сколько в Советском Союзе было таких НИИ, где работники создавали видимость своей работы, и пользы Советскому государству от них было ровно ноль?

Вспомните другой фильм Рязанова "Служебный роман"(1977 год).
Большинство работниц статистического отдела практически всю смену наводят макияж, разговаривают по телефону и ходят по магазинам. Что они только не делают, кроме одного, выполнения своих служебных обязанностей на рабочем месте.

А потом эти люди, увидев западное изобилие пошли на слом системы и остались у разбитого корыта.
Об этом пишет Юрий Поляков в замечательном эссе "Как я писал "Парижскую любовь", которое я настоятельно рекомендую прочитать сразу же после повести. Ибо по прошествии нескольких лет, к чести автора, он признается, что во многом был неправ в те подлые перестроечные годы:

"Сегодня, когда мне попадаются на глаза статейки (в том числе и мои) тех бузотерских лет, я поражаюсь тому, как мы были жестоки и несправедливы к обществу, в котором не очень худо и не так уж бедно жили. Почему-то общество, где никто не голодает, но многого не хватает, казалось нам чудовищным. А разве социум, где все есть, в том числе и голодные, справедливее?"

"Да, профессор, шкодливо толкающий гостиничному портье банку икры, чтобы купить жене модную кофточку, а молоденькой аспирантке - соблазнительные трусики, это смешно и унизительно. Но профессор, стреляющий себе в сердце из охотничьего ружья, потому что гибнет дело всей его жизни - наука, потому что аспирантка пошла на панель, а жена сидит полуголодная, - это страшно и подло! Когда в 1990-е мы это вдруг поняли, было уже поздно".

На мой взгляд, лучше и не скажешь.
А ведь все могло быть совсем по другому...

Вот и состоялось знакомство с творчеством Юрия Полякова, о котором в своё время мне восторженно рассказывала одна коллега. Тогда я взяла автора себе на заметку, но прочла только спустя немалое количество лет. Почему для первого знакомства выбрала именно это произведение? Да всё элементарно. Во-первых, это первая книга цикла "Треугольная жизнь". Во-вторых, она есть в моей домашней библиотеке. Надо сразу сказать, что Юрий Поляков впечатлил меня. В романе вроде бы идёт речь о любовном треугольнике, главным героем которого стал Олег Трудович Башмаков, он же Тапочкин. Но не все так просто. Лучше, чем сам автор о своем произведении не скажешь...

Постепенно рассказ преобразовался в повесть, а та стремительно распространилась в роман, даже семейную сагу, вобравшую в себя, кроме адюльтерной ситуации, историю нескольких поколений Башмаковых, да ещё и судьбу страны за последние тридцать лет.

Действительно, это не просто роман о конкретном человеке и его женщинах. Это целая семейная сага, в которой наглядно показана не только жизнь одного семейства, но и история нашей страны. Главный герой решил сбежать от жены к молодой любовнице. Собирая вещи, он вспоминает свою жизнь. Вспоминает как хорошие моменты, так и плохие. Читая понимаешь, что жизнь Башмакова - это жизнь миллиона россиян. Не смотря на большое количество страниц, книга читается на одном дыхании. Кроме темы адюльтера и истории, в романе очень красочно и точно показаны мысли мужчин. Этакое проникновение в их головы. Не даром один из приятелей писателя сказал ему: "Ты, Поляков, сдал нас, мужиков с потрохами!" 

После "побега" прочла "Геометрию любви", где Юрий Поляков говорит...

Никогда не думал, что стану автором "мужских" романов, интересных, впрочем, также и женщинам.

Не могу сказать за другие произведения автора, но "Замыслил я побег..." можно отнести как раз к "мужским" романам. Но как и сказал Поляков, он интересен и женщинам.

Спросите, а при чем тут сомики? Прочтите книгу и узнаете. 

Всё начиналось с "Рыгалето"...
Ироничная книга автора, читается легко и быстро.
Костя Гуманков - типичный мужичок, плывущий по течению жизни. Настолько правдоподобно описан, что сомневаться в описанном не приходится, веришь каждой строчке.
Что есть, с тем и мирится, а зачем что-то предпринимать, если итак сойдёт!?
Работает себе и работает, сколько получает, столько и ладно, не выезжал никуда ни разу, тоже пусть так.
Счастливый случай на собрании даёт ему шанс посетить Париж, скорее всего первый и последний раз в жизни.
Везде и во всём сквозит ирония и самоирония героя. Почему-то меня не удивляет, почему у него неулыбчивая жена. После работы муж заворачивает в "Рыголето", пропустить кружечку пивка. Домой не спешит. Какой женщине это понравится?!
В Париже, действительно, происходит всё самое. Не такой и плохой Костя Гуманков, только всё равно его не выберут, как ни крути.
История с дубленкой меня очень интересовала. И когда он заказывал шампанское, немного ёкнуло у меня, зная, что ценник на него ого-го.
Оригинальное завершение всего этого.
Почему-то совсем не удивляет, что дама из филиала сделала такой выбор.
Отличная повесть. Рекомендую к прочтению.

Всё начиналось с "Рыгалето"...
Ироничная книга автора, читается легко и быстро.
Костя Гуманков - типичный мужичок, плывущий по течению жизни. Настолько правдоподобно описан, что сомневаться в описанном не приходится, веришь каждой строчке.
Что есть, с тем и мирится, а зачем что-то предпринимать, если итак сойдёт!?
Работает себе и работает, сколько получает, столько и ладно, не выезжал никуда ни разу, тоже пусть так.
Счастливый случай на собрании даёт ему шанс посетить Париж, скорее всего первый и последний раз в жизни.
Везде и во всём сквозит ирония и самоирония героя. Почему-то меня не удивляет, почему у него неулыбчивая жена. После работы муж заворачивает в "Рыголето", пропустить кружечку пивка. Домой не спешит. Какой женщине это понравится?!
В Париже, действительно, происходит всё самое. Не такой и плохой Костя Гуманков, только всё равно его не выберут, как ни крути.
История с дубленкой меня очень интересовала. И когда он заказывал шампанское, немного ёкнуло у меня, зная, что ценник на него ого-го.
Оригинальное завершение всего этого.
Почему-то совсем не удивляет, что дама из филиала сделала такой выбор.
Отличная повесть. Рекомендую к прочтению.

Обожаю цикл "Совдетство". И не только из-за прекрасного языка Юрия Полякова, в основном, конечно, из-за узнавания того времени, из-за ностальгии по детству, из-за того, что и "трава была зеленее, небо голубее, а мандарины и елки пахли лучше".
Ну вот так! Зато честно.
В этой части Юра Полуяков все так же живет с родителями и младшим братом в общежитии Маргаринового завода, учится в школе, взрослеет и во многом из-за этого порой попадает в неприятные ситуации.
Юра, в целом, мальчик положительный: хорошо учится, много читает, ходит в художественную школу, занимается общественной работой. Но есть у него и не вполне подходящие приятели, которым Юра по многим причинам не может противостоять. Ну и...
Интересно. Очень хорошо тнаписано: динамично, с юмором и, главное, всё правда! Я несколько младше героев, но и в моем детстве-юности всё было похоже. Подтверждаю!