Отзывы на книги автора «Юрий Поляков»

???
Раньше мне казалось, что подобные книги-воспоминания - очень хорошая идея, которая обещает уютное и ностальгирующее чтение. Просто, наверное, мне (даже немного необъяснимо) зашла Наринэ Абгарян - Манюня , но все остальное и подобное, что я читала...
Прям не знаю. Такое ощущение, что запечатление с советской эпохой у меня скорее фантомное, родившееся от сочных рассказов родных. Ну совсем же не моя эпоха, не моя органика, не моя эстетика... И как-то это формула, на которую напирает автор "У нас же все было одинаковое, общее" - не очень на мне и сработала.
С порога мне был понятен тот дисклеймер, который в предисловии заряжает автор. Мол, если не нравится советская эпоха - да и любая другая не нравится. Да дело тут не особо в эпохе - к советской я отношусь нейтрально, даже с пиететом. Сюда скорее я шла за воспоминаниями о Детстве - заповедном, незамутненном, хрустальном. Можно ли так сказать об этой книге?
Точнее сказать, что детство у Юрия было - обычное. В общежитии завода в Москве, которая, как и вся страна, строила коммунизм (чтобы к 80му году его построить). Родители работают. Старший брат... Младший брат...
Вот полное ощущение, что тебя притащили в гости к малознакомым людям, а там усадили на диван и вывалили на колени семейные альбомы. Вот это бабушка Аня, вот тетя Клава, дедушка пропал на войне... Прям не знаю, что я могу разделить с автором - наверное, только любовь к чтению и "Библиотеке приключений". Не спорю, что в детстве и пломбир был невероятно вкусный, да даже хлеб с сахаром, и вообще все, что готовила бабушка. Но не было в моем детстве ни кремлевского пломбира, ни Москвы с ее Ильинкой или Ленивкой, не было игр в мушкетеров и самодельных сабель...
Такое ощущение, что автору этой книгой, как тонкой стрелой, нужно было очень точно попасть в центр ностальгии. Но по мне выстрел вышел мимо цели, и максимум мне было - вежливо интересно. Да, советское детство - насыщенное, радостное, искрящееся. Удивляешься, какие советские пацаны были рукастые и изобретательные: хочешь игрушку - вертись. Рисунки в книге еще ничего, но не скажу, что написано прям уж так увлекательно. Не особо и насыщенно событиями - а последние страниц 50-100 вообще описывают один день, который автор растягивал, как мог, чтобы дотянуть до второго тома. Могу сказать только, что из книги я вынесла два момента. Первый - детский взгляд на родителей, который автор передал, не интерпретируя. Взрослым мозгом понимаешь, что все это значило - но автор выбрал не обсуждать, хоть и называет родителей Лида и Тимофеич. Ну и - дети все понимают. Вот это убеждение, что там маленький несмышленыш поймет, когда тащат - в раздевалки, души, туалеты, бани...
Просто воспоминания автора, которые я не могу разделить и не могу восхититься. Кусочек детства, законсервированный в книгу - не для читателя, для себя. Читатель тут немного даже лишний. Кому книга способна попасть в центр ностальгии - смело подставляйте свое сердце и наслаждайтесь воспоминаниями. Себя к таковым причислить не могу.

Александр Михайлович Калязин, 45-ти лет от роду, живёт относительно спокойной и размеренной жизнью в прекрасной квартире в "сталинском" доме. У него проверенная временем и бытом жена, настоящая боевая подруга, с которой и медные трубы различного диаметра пройдены, и водоёмы различные, и уже взрослый сын, собирающийся в скором времени жениться. На одной из книжных ярморок Саша встречает старого университетского друга, а ныне владельца крупного московского издательства, и тот устраивает его к себе на работу главным редактором. И вот на этом не предвещающим никаких вселенских катаклизм жизненном отрезке с Александром случается ЭТО. Ну что может случиться со среднестатистическим, давно женатым мужчиной в 45 лет? Правильно, большая и светлая ЛЮБОВЬ, которую всю жизнь ждал и тапочки для неё в прихожей держал. Перефразируя известную фразу, в 45 - мужик огурец опять. И "тут Остапа понесло".

Полгода Саша был вполне доволен тем, что делит жизнь между двумя женщинами. А что еще нужно? Дома — Татьяна, привычная и надежная, как старый, в прошлом веке подаренный к свадьбе кухонный комбайн, а на службе — отдохновенная Инна.

Но надо было выбирать. И Саша, ведомый сердцем и другими вполне конкретными органами, расположенными где-то посредине между сердцем и средним пяточным нервом, между застарелым семейным уютом и всепоглощающей пламенной страстью, выбрал второе. "Страсть" работала секретаршей в издательстве, обладала прекрасным юным телом 25-ти лет и чудесным личиком.
Ситуация стара, как мир; сюжет банален, как кастрюля в холодильнике. Тем сложнее написать что-то новое, динамичное, трогающее за душу. Но у Юрия Полякова всё прекрасно. С одинаковой художественной виртуозностью он способен описать изнанку комсомльского механизма в СССР, интриги литературного закулисья или особенности женской психологии. И в данном произведении он очень умело раскрыл все терзания замученной души не юного уже любовника и его непростые взаимоотношения со всеми участниками сложившейся пикантной ситуации. Всё приправлено искрометным юмором и весёлой беззлобной сатирой, в данном случае ловко "проехавшейся" по отечественному телевидению и горячо любимыми в народе ток-шоу.

Зал зааплодировал.
— Неплохо, — похвалила она. — Но как-то безрадостно. Еще раз. Встречаем: автор и ведущий телешоу «Семейные катастрофы» Альберт Сугробов!
Зал снова захлопал.
— Уже лучше! Но без огонька. А теперь еще раз и с огоньком!
Это повторялось раз семь и напомнило Калязину новогодние елки детства, когда вот так же неуемный Дед Мороз с садисткой Снегурочкой заставляли ребятишек отбивать ладошки, чтобы зловредная елочка наконец-то зажглась.

Некоторые учителя считают своим призванием учить других, некоторые идут учительствовать потому что больше никуда не могут пойти, а есть те для кого это временное решение. Между другими видами деятельности или перед чем-то более масштабным. Вот так и главный герой книги, будучи журналистом, временно пошел преподавать в школу. Вся книга это описание его опыта как учителя. Разных событий в школе, которые происходят у учителей и учеников. Немного зацепили и родителей, которые безусловно влияют на своих детей и на школьный процесс тоже.

В процессе чтения никаких негативный эмоций не возникало, но воспоминания о книге быстро выветриваются, спустя совсем немного времени я понимаю, что вообще не помню героев кроме главного героя. Значит не мои, значит не зацепили или были совсем плохо проработаны. Каких-то замечаний нет, но и подчеркнуть что-то положительное тоже не могу. Проходное произведение, которое не оставило после себя ничего.

Заглавием для отзыва я взяла текст из авторского вступления. Заставляет задуматься в какой-то степени, никогда с этой точки зрения не приглядывалась... А сама книга вполне может вызвать двойственные чувства: для нас, советских, кто уже в сознательном возрасте, пусть и детьми, жили в СССР, - это картинки из реальной жизни, настоящие воспоминания детства, для более молодых - возможный шок от этих реальных ситуаций. Ну, к примеру, от детских дворовых "развлечений", включающих поджигание тополиного пуха, изготовление шпаг, по возможности острых, шатание без взрослых по Москве (или по любому другому городу).

Само советское детство ни у кого не было безоблачным, как и у героя книги Юры Полуякова. Конечно же, были неприятности, расстройства, заболевания, запреты - а скажите, сейчас у детей детство розовое-розовое? Зато как просто было родителям сделать ребёнку приятное - купил необыкновенное мороженое, которое только в "Детском мире" продаётся, и пацан, доживший до седин, об этом помнит))).

А неприятности могли быть такого рода: все люди как люди, одеты просто, многие в подштопанную одёжку, а тебе мама буквально волшебным образом накупила кучу обновок, да в таком виде на улицу отправила.

– Померь, Юра! Все девчонки твои будут.
Я снова пошел в кабинку, сердито думая о том, зачем мне «все девчонки» и что я буду делать с ними, если с одной Шурой Казаковой уже запутался: она то хохочет, то плачет, то дает ни с того ни с сего пощечину… Рубашка была впору, но в сочетании с курткой и штанами превратила меня в окончательного Дуремара.

И вот идёшь ты эдаким Дуремаром, страдая по своим старым техасам с заплатками во всех местах, и даже сомневаешься, хорошо ли будет, если вдруг сейчас встретишь одноклассницу Шуру.

Я влюбился в Шуру Казакову за то, что она одновременно похожа и на Миледи, и на Констанцию Бонасье из «Трех мушкетеров», хотя если бы Шура не была на них похожа, я бы все равно влюбился…

Первая любовь, начавшаяся в начальной школе, дожила вместе с Юрой до его почтенных почти 13-ти лет. Храбрый пацан, он открыто дружит с девочкой)).

А дружить с девочкой – совсем не то, что с мальчиком, например, с Петькой Кузнецовым. Одно от другого отличается как урок ритмики от урока физкультуры. В тебе что-то меняется, что-то раскрасавливается…

Юра - совершенно обыкновенный ребёнок, вместе с друзьями играет в стандартные игры, часто навеянные кинопремьерами. Может, его немного отличает от других внимание к некоторым деталям, какие редко интересуют детей (даже современных). Вот пример:

Мы как раз играли в мушкетеров, и нам страшно не хватало для достоверности «пистолей», которыми буквально швырялись все: и король, и кардинал, и мушкетеры, и гвардейцы, причем целыми кожаными мешками. Мол, получите, любезнейший, и избавьте меня от благодарностей! Я вот дожил почти до тринадцати лет и еще ни разу не видел, чтобы кто-то, расплачиваясь в магазине, метнул на прилавок бумажник или портмоне, мол, сдачи не надо! Широко жили во времена Людовика Тринадцатого!

И к языку он тоже внимателен, его интересуют многие выражения и непонятные слова. Иногда он делает просто уморительные выводы из объяснений:

Фамилия у нее – Ерховская, но за глаза все зовут ее Иерихонской. Прозвище придумал наш остроумный математик Ананий Моисеевич. У древних евреев, оказывается, имелась длинная труба, вроде огромного рупора, рявкнешь в нее – и стены города разваливаются. Странно, что, обладая таким оружием, они не завоевали тогда всю Ойкумену. Видно, тоже были миролюбивыми людьми доброй воли, как и мы в СССР.

А вообще взрослые страдают отсутствием логики, в понимании Юры. То хлебом не корми - дай что-нибудь объяснить, а то спросишь, что это за вторая птичья болезнь: про "перепел"-то понятно, похмелье, значит, а что за "три пера"? - так они молчат, как воды в рот набрали.

Тяжело детям с нами, взрослыми)). И всегда так было, и всегда так будет. Буквально, как у Юры:

Промаявшись на белом свете без малого тринадцать лет, я пришел к выводу: «предков» нельзя приучать к хорошим оценкам, иначе они превращаются в вымогателей пятерок! Еще немного – и тебя без золотой медали в родной дом не пустят!

Почти что случай из моего советского детства))).

Книга мне понравилась. Довольно заезжанный сюжет, но оформлен так вкусно, что закрываешь глаза на некоторые штампы. Как из первого встречного сделать знаменитого писателя (или подставить нужную профессию). Действие происходит во время перестройки и, соответственно, живы ещё старые советские привычки и опасения, но уже прослеживаются некоторые буржуазные замашки. Вот и люди ведут себя так, как флюгеры, в зависимости от ветра. Тусовки писателей в доме литераторов, грызня, зависть, попытки на халяву выбить какие-то льготы, всё описано так интересно, с иронией, стёбом. В этом мне показалось главный плюс книги, автор хорошо пишет в стиле сатиры. А во многих переделанных фамилиях или названиях легко узнаются известные личности или места. То, как с помощью десяти заученных слов или фраз вполне можно общаться с людьми и прослыть при этом умным, незаурядным человеком, повеселило. Ну а сама история с якобы написанным романом-бестселлером вполне может быть на самом деле. Так и о том, как присуждают литературные премии, зачем читать? Если все говорят, что шедевр, то и мы поверим. Ведь так не только в литературе, а много с чем можно провести параллели. Атмосфера того времени показана очень хорошо, правдиво, некоторые моменты, наверняка, взяты из личного опыта автора. Не хочу глубоко копаться в отношении того, как сам Поляков воспринимает события, о которых говорит в книге. Просто, если оценить свои чувства во время чтения, то вполне хорошо, юмор автора мне зашёл.

С творчеством Юрия Полякова я знаком только по книге "Совдетство", впринцпе после нее я и заинтересовался остальными его книгами. И вот в библиотеке наткнулся на полку с Поляковым и не смог пройти мимо.

Есть такие книги, которые нужно читать в свое время. Наверное повесть эта была актуальной в то время, когда была написана, потому что сейчас нам сложновато вникнуть во все происходящее.

Поначалу мне показалось, что книга прям точно не для меня, столько в ней должностей из тех времен, что мне было сложновато вникнуть во всю эту иерархию. Но потом я понял, что все это не особо то и важно знать, и как то интуитивно двигался дальше.

С одной стороны это книга о карьерном росте. Главный герой продвигается по карьерной лестнице подстраиваясь под запросы действующей власти и отодвигая свои принципы в самый дальний угол.

С другой стороны эта книга о любви. Той самой искренней любви, которую мы потом вспоминаем всю свою жизнь с самыми теплыми чувствами.

Главный герой вроде бы и не плохой человек, но жизнь заставила его прогнуться и поступать так, как он поступал.

"Не стоит прогибаться под изменчивый мир
Пусть лучше он прогнётся под нас
Однажды он прогнётся под нас"
Машина Времени

Признаюсь, что "Совдетство 1" мне понравилось немного больше, но и эта книга хороша!
Я с автором на одной волне — у меня было похожее детство (только с учетом того, что я девочка!), мы росли в одно время м смотрели на мир одними глазами.
С удовольствием читала я о пионерском лагере. Ох, костры и песни, уборка территории и вылазки с тюбиком зубной пасты в соседнюю палату, первые влюбленности, танцы на пионерском расстоянии и робкие поцелуи в щечку. Незабываемо!
А как точно описал автор поездку в деревню! я, правда, на рыбалку не ходила (в нашей деревне не было водоема), но вот сбор грибов и ягод мимо меня не прошёл. И огромные корзины с маслятами я помню до сих пор.
А уж особый лесной дух, пружинящую почву с ковром сосновых иголок забыть вообще невозможно.
И чудесные вылазки с родными на природу были. И даже более грандиозные, чем у Полякова. Это он довольствовался Измайловским парком (москвич!), а у меня была сибирская тайга с её простором и малолюдностью! Нет, горожане массово выезжали на природу, но было где развернуться, уж больно обширное пространство!
А так всё то же. И вкусный замах шашлыков, и домашние разносолы, и упоительное слияние с природой. И смешные взрослые (то они хохочут, то ссорятся, то рассказывают неприличные анекдоты, забыв, что рядом УШИ, то бесятся, как дети). Воздух пьянил. Кстати, в полном смысле слова. Мужчины были за рулем, а женщины не пили.
Замечательные повести. Спасибо автору за возвращение в детство!

Довольно медленно читала эту книгу. Она состоит из отдельных статей, поэтому перерывы в чтении не были важны.
Автор - профессиональный журналист и писатель еще из тех, советских времен, когда пишущий человек по умолчанию был образован, писал грамотно и умел выражать свои мысли. Поэтому чтение само по себе уже было удовольствием.
В своих статьях Юрий Михайлович упоминает много знакомых большинству из нас имен, откровенно выражая свое отношение к этим людям. Иногда уважительное, иногда довольно презрительное.
Мое собственное мнение частенько оказывалось совершенно противоположным. Думаю, я имею право это сказать, поскольку мы ровесники, и наш жизненный путь сопровождали одни и те же события, происходившие у нас в стране.
Поляков пишет о литературе, театре, армии, политике, о роли журналистов и писателей в жизни страны, обо всем, чем живет сам. И делает это с подкупающей искренностью.
Несмотря на то, что в некоторых вещах я с автором категорически не согласна, это ни в коем случае не делает для меня книгу менее интересной. Всегда полезно подумать, почему умный человек считает по-другому, возможно, ты сам в чем-то не прав. Иногда, кстати, так и оказывается.
Что мне не понравилось, так это временами прорывающаяся сквозь строчки обида на несправедливость по отношению к автору. Впрочем, по-человечески это понятно. Возможно, мне это просто показалось. Но такое было впечатление.
К прочтению рекомендую. Кое-что новое для себя из жизни страны вы узнаете обязательно, практически из первых уст.

Книга эта выпала мне случайно, по игре, промелькнула быстро и ничем особенным, думаю, не запомнится. Пока слушала ее, она мне нравилась, было не то чтобы интересно, но по крайней мере, нескучно. И язык неплох, и герой, в общем, ничего, и тема. А вот прошла всего пара дней - и я уже толком не помню, что там было... Уже успели книгу заслонить другие вещи, другие начатые книги.

Такие книги встречаются часто: с ними приятно провести время, но они никак в тебе не отзываются, что прочитал, что не прочитал - разницы нет. Впрочем, возможно, я это говорю только потому, что никогда не работала в школе. Может быть, учителям эта книга покажется более близкой. Не знаю.

Главный герой, Андрей Петрушов, в школе человек почти случайный. Хоть он по образованию учитель, но в школе проработал всего ничего, полностью уйдя в журналистику. А тут он временно оказался без работы и старый друг, институтский товарищ, а теперь директор школы, предложил до конца учебного года занять место учителя русского и литературы в своей школе.

И за те пару месяцев, что он проведет в этом заведении, Петрушову откроется не слишком приятная "изнанка" школьной жизни. Склоки в учительской, какие-то интриги, сплетни, кто кого куда перетащил и кто с кем спит, война со старшеклассниками, погружение в сложную систему личной вражды-влюбленности-подхалимства-боязни-усталости и прочих прелестей жизни, включая буйным цветом цветущую несправедливость.

И все это могло быть довольно интересно, если б я смогла всех этих героев как-то запомнить. Но они все промелькнули передо мной быстро и только небольшая часть задержалась в памяти в виде образов, без имен и лиц, так сказать.

Есть еще в книге дополнительная сюжетная ветка о поиске пропавшего романа. Все время было чувство из серии "где-то я это уже видела", хотя ничего определенного вспомнить не могу. Впрочем, дело тут не в самой этой ветке, а в том, как этот поиск смог увлечь класс - это раз (а, в общем, немного даже похоже на правду, тут главное заинтересовать), и в той самой несправедливости - два.

А в общем и целом, это книжка-зарисовка, просто несколько сцен из школьной жизни, довольно унылых и безнадежных, надо сказать. Но вот в чем дело... Петрушов, он вроде бы и рад, что это временно и он может уйти туда, куда всегда хотел, а с другой стороны - еще чуть-чуть, и затянуло бы... Не все так просто, как оказалось.

Не первый случай в моей читательской практике, когда послесловие автора надо бы делать предисловием. Ведь именно из него каждый, взявший в руки книжку, может узнать и о времени написания, и о том, как изменилось изначально запланированное название, и о том, что писатель думал, чувствовал и хотел сказать, чтоб уж без разных толкований. И там сказано важное:

Я прошу вернуться в 89-й год, когда выезд за рубеж для многих был чем-то средним между рейдом в тыл врага и ознакомительной экскурсией по райским кущам.

После того, как я прочитала Юрий Поляков - Совдетство , я поняла, что мои воспоминания о СССР очень близки к мировосприятию Полякова. Все недостатки и перегибы (ух, прямо передовица "Правды" вышла!) были видны, но ощущения тотальной несвободы у обыкновенных людей не было, и это правда, как бы ни старались сейчас доказать обратное. А в книге - вообще свободная свобода - ура, Париж! Конечно, это специальная тургруппа, едущая со специальной программой, конечно, это нищенские суточные - на, на минуточку, данные из государственных денег, однако группа вполне разнородная, включающая не только генеральшу и препода марксистско-ленинской философии, но и девушку-колхозницу, и работягу из глубинки.
Главный герой Костя Гуманков поехал почти случайно, после того как коллектив родной конторы "Алгоритм" взбунтовался против слишком частых поездок директора за границу. И, конечно, человеку, не видевшему даже Болгарию, сложно удержать отпадающую челюсть при виде парижских красот... Но при этом у Кости есть ещё и "партийное задание" от его друга юности, того самого директора: в составе группы красавица Алла, с которой он собирался прекрасно провести время, и её надо охранять от всех возможных поползновений. Совершенно ясно, что не стоит доверять мышам охрану сыра... Хотя сам Поляков пишет, что он пытался в книге вплотную подойти к жанру эротического романа, так её могли, возможно, воспринимать неизбалованные читатели позднего СССР. Сегодня же гораздо интереснее и забавнее читать о приключениях наших в вожделенном Париже, в Лувре, например:

Поэт-метеорист. Потрясающе! Непостижимо! Великолепно! Первый раз вижу музей, где продают пиво!
Пипа Суринамская (глядя на мумию). Господи, какая худенькая!
Торгонавт (восторженно озираясь). Я хочу быть простой серой луврской мышью! Чтоб жить здесь…
Алла (возле Венеры Милосской). Все разглядывают ее наготу, а ей нечем закрыть лицо от стыда… Понимаешь?
Диаматыч (громко и внятно). Подумаешь, Лувр… Эрмитаж лучше!
Гегемон Толя (глядя на статую Гермафродита). Не понял… Ни хрена не понял!

И задуманные гешефты не все получились, и покупки не все радостны:

Торгонавт поглядел на него умирающим взором и всхлипнул.
– Вы потеряли паспорт? – встревожился рукспецтургруппы.
– Нет… – помотал головой Торгонавт.
– А что случилось? – вмешался Друг Народов. – Была провокация?
– Не-ет… Я… купил себе пиджак за сто пятьдесят франков… А в другом магазине такой же стоил сто десять…
Эта душераздирающая информация вызвала единодушное чувство сострадания, и несчастный Торгонавт не был лишен советского гражданства.

Взаимное недоверие членов группы, точно знающих, что среди них есть кто-то из конторы, не помешало, однако, им сдружиться, образовалась даже одна супружеская пара, а сам Костя подумал, что нашёл любовь всей жизни, и начал уже обдумывать развод, потому что семейная жизнь у него - на грани развала, больно уж они с женой друг другу не подходят:

Я был искрометен и непредсказуем. Но потом… Потом, раскуражившись в какой-нибудь теплой компании, я вдруг натыкался на неподвижный взгляд неулыбчивой супруги моей Веры Геннадиевны – так жена обычно взглядывает на недееспособного мужа, пустившегося в разглагольствования о секретах плотской любви. «Зачем ты перед ними паясничал? – упрекала она меня уже дома. – Ты разве клоун?» И мне начинало казаться, будто я и впрямь вел себя нелепо и постыдно, точно седой массовик-затейник на подростковой дискотеке.

Но - поездка закончилась, а семья нет, и Косте предстоит чаще думать,

как уговорить дочь Вику продолжать посещение музыкальной школы, если она ненавидит ее примерно так же, как я некогда ненавидел хор мальчиков, куда меня воткнули родители, переболевшие в свое время страшным, с галлюцинациями и маниями, недугом под названием «Робертино Лоретти»

, чем мечтать о Париже и мгновениях любви...