Цитаты из книги «Коломбина для Рыжего»

– Правда. Вот возьму и повешу такой же у себя в спальне. Как у тебя, над кроватью. Видно я говорю что-то не то, потому что Коломбина вновь хмурится. – Не повесишь, Артемьев. Я видела твою спальню. В ней нет места постерам. «И таким девчонкам, как я, тоже нет», – говорят ее глаза, и в своем вопросе смотрят прямо, больше не избегая меня. Покрасневшие, блестящие, родные глаза моей Коломбины, такой смелой и дерзкой с виду, и такой неуверенной в себе. Я чувствую старую вину за их блеск, за чувство сомнения, за свои злые слова, такую же глубокую, как темный взгляд, и отвечаю предельно честно, надеясь, что она поймет меня. Поймет то, что именно я пытаюсь сказать.

– Посмотри вокруг. Да, здесь нет голубых облаков и оранжевых стен, но шторы тоже зеленые. Это бесполезно, понимаешь? Это никогда не изменится, как не изменюсь я сама, как бы ни старалась. Ты просто ошибся, а я дала слово. – Мне все равно. Это твоя комната и этого достаточно. – Но разве… Разве ты не находишь ее смешной? – кажется, я действительно удивил Коломбину ответом. – Такой же несуразной, как хозяйка? – Совсем нет. Меня больше не веселят подобные вещи. Нормальная комната студенческой общаги, яркая и позитивная. Кстати, Тань, я тоже люблю сериал «Star Trek». Особенно Кирка и Спока, так что крутой постер, мне нравится.

– Тогда скажи, как есть. Что тебя тревожит? Я же вижу, что ты расстроена. Я говорю это и получаю в ответ короткий взгляд: внимательный, полный сомнения, полоснувший меня в самое сердце отразившейся в нем безысходностью. – Я боюсь и не знаю, что делать. Как мне быть? Не могу понять твоей цели, но это не главное.

Всего одна ночь рядом с ним, один проклятый сон, а я уже думаю, думаю, думаю о нем, словно дышу Рыжим. Да что же это такое?! Уже не похоть и не пустое желание. Это желание, о котором я даже думать не хочу, но думаю. Возвращаюсь мыслями снова и снова, как к близости с Рыжим, от одного воспоминания о которой, у меня сводит ноги и ноет грудь. И щемит что-то под ложечкой, словно болит. Как будто страх прокрался под ребра и вскинул голову. Потому что было в ней что-то еще, помимо удовольствия и горького раскаянья в слабости. Потому что в близости Рыжий что-то обещал мне. То, что я не готова была принять, не поняла и не понимаю сейчас. Потому что не могу, не могу поверить, что он такой лишь со мной. Что он настоящий.

Нет, я не могу ответить. Не могу. Потому что больше не могу объяснить свое влечение к нему простой похотью, и потому что он бросил признания, смутившие меня. Совсем не присущие парню, настолько правдиво забавляющемуся своей игрой «в отношения», что границы этой игры почти стерлись, и страшно от мысли, что будет после. «Только не тогда, когда ты со мной», – что он хотел этим сказать? Почему упомянул о вкусах эстета? Ведь не может его признание быть правдой? Скорее шуткой. И, наконец, почему мне не все равно, если он пойдет на праздник с другой? Разве я на самом деле не приняла его условия и не согласилась помочь? Сама согласилась?

Если бы я знала наверняка, я бы сказала. Если бы была уверенна в себе и доверяла ему, ответила бы, что до конца сама не понимаю. Что эта игра сложна для меня, и в разыгрываемой между нами партии он однозначно ведет. Что Бампер слишком хороший актер, чтобы ему соответствовать. Что я не понимаю его. Не понимаю себя. Что не могу без стыда и сомнения принять то, каким неприкрытым желанием горят его глаза, когда он смотрит на меня. Когда касается. Когда хмурится и смеется, не пытаясь объяснить свои слова и поступки. Не смущаясь ни себя, ни родителей, ни гостей дома, никого. Открыто показывая своими действиями, что он ни перед кем не привык держать ответ. Слишком самостоятельный и уверенный, чтобы я усомнилась, что он такой не со всеми. Что он такой только со мной.

Рука, с мягким ходом машины, привычно тянется к пачке сигарет, но тут же, сжавшись в кулак, падает на колено, наткнувшись на карий взгляд. – Да кури уже, – замечает Коломбина, отворачиваясь к боковому окну, убирая со щеки волосы, – я же вижу, что хочешь. – Хочу, – с сожалением вглядываясь в серьезный профиль с чуть вздернутым в гордом упрямстве носом. – Хочу, – отбрасывая пачку сигарет за спину, чтобы не мылила глаза, – и не только курить. Черт! Второе, Коломбина, хочу куда сильнее первого и желательно бы несколько раз повторить! Но иногда приходится наступать на горло собственному желанию, даже если очень хочется. Особенно, если очень хочется. Думаю, ты знаешь, о чем я говорю.

– Почему? Потому что меня не пугает правда? Коломбина, я не соврал тебе в клубе. Я перестал размениваться по пустякам. Пусть у меня волчий аппетит, но вкус эстета решает дело, здесь ты не ошиблась. И да, я люблю понты и дорогую одежду. Дорогие машины. Деньги, в конце концов! В этом весь я и мне это нравится. Но это не значит, что я забавляюсь ситуацией. Черт! – я чувствую, что танцую на краю. – Не значит, что ты разбираешься в людях. Ни черта не разбираешься!

– Смотрю. И вижу. Поверь, я вижу тебя и отдаю полный отчет своей просьбе. Оставайся собой, Таня, мне этого достаточно. Я ничего другого не прошу.

– Когда-то, может, и обещал, – невозмутимо замечает Рыжий. – А вот сейчас забыл. Как видишь, Света, я больше не один. У меня есть Таня. Крепкие руки находят мои плечи и притягивают к мужской груди, а я не сопротивляюсь. Почему, не знаю, ведь только что давала себе обещание не подпускать Бампера близко. И почему-то краснею. Наверно, оттого, как честно звучат слова парня и как внимательно смотрят на меня три пары любопытных глаз. Удивляясь, как просто у него получается быть самим собой, играя ситуацией. Нами. Мной. Родителями. Но если он надеется достучаться до сознания бывшей подруги подобным признанием, то напрасно. Эту Свету так просто не убедить и не сбить с цели. Только не подобным фактом.