2
Контейнеры, контейнеры…

Маша Золоторева с диким воплем носилась за Димой Чистяковым и своей толстой рыжей косой случайно хлестала одногруппников. Стулья с грохотом катались по полу, содержимое шоперов эффектно разлеталось по кабинету. Но студентам не было до этого дела: до начала лекции оставалось не больше пяти минут, а ленты социальных сетей сами себя не посмотрят.

– Э-э-эх… Учебник по психологии иноморфов забыл. Лихоматара…^[8] – простонал Михей, вывалив все из рюкзака прямо на парту. – Жека, ты спишь или просто находишься в режиме «Не беспокоить»?

Женя и вправду дремал, потому что накануне отправился в кровать очень поздно. Все искал хоть какую-нибудь идею для своего подкаста «Криминальный мизантроп»^[9]. Скука совсем одолела, и захотелось с головой нырнуть в интересное расследование, но вокруг только и были разговоры, что о недавнем землетрясении. Да и то с минимумом информации. Человеческий фактор, и всё тут.

Женя, продолжая бороться с сонливостью, проворчал:

– Да купи ты себе нормальный контейнер! Что там тебе мамка положила на перекус? Пыльцу фей и нектар эльфов?

Михей прижал к себе цветастую пластмассовую коробку, словно этот мрачный и вечно недовольный друг покушался на ее целостность, и с обидой ответил:

– Ну прости, что я не ем дохлых воробьев и протухшую капусту.

– А зря! – зевнул Женя.

– Да иди ты! О-о-о! А вот и новенькая!

Про то, что к группе М–12 присоединится новая студентка, говорили еще в мае, но в сентябре она так и не появилась. И вот несколько дней назад куратор сообщила: девушка с родителями все-таки приехала в Минск. Про новенькую было известно мало, например, что она путешествовала по всему миру вместе с отцом-инженером, каким-то невероятно крутым специалистом в области фармакологии.

Невысокая девушка, застыв в дверном проеме, внимательно рассматривала студентов. Она была иностранкой: кожа темно-оливкового цвета, прямые черные волосы, большие распахнутые глаза и слегка приплюснутый нос. Белая футболка только подчеркивала темную кожу. Хоть новенькая и была одета в обычные джинсы и вязаный кардиган, в ней чувствовался национальный колорит: многочисленные браслеты, цепочки, крупные серьги и сумка через плечо с вышивкой и бахромой.

Девушка легко кивнула, точно приняла некое важное решение, и направилась прямо к Жене. Остановившись возле его парты, она сложила ладони вместе, склонила голову и совсем уже по-детски произнесла:

– Намасте! Ты мне нравишша. Давай станем дружить!

Кабинет взорвался от хохота:

– Ну и овца! Бражник покажет тебе «дружбу»!

Женя соизволил-таки разлепить тяжелые веки.

– И это будет твоей самой ужасной ошибкой. Познакомься лучше с Половинкиным. У вас общая страсть к украшениям.

Но девушка даже не взглянула на Михея, она буравила Женю сверкающими шоколадными глазами:

– Я верю в… как это сказать… destiny… судьба и в числа. Сем-на-дца-тое октября даст нам важное знакомство. Я и ты.

Она неплохо говорила на русском языке, но слова произносила отрывисто, будто скакала по кочкам, а все свистящие звуки превращались в шипящие. И звук [а] под ударением произносила на английский манер, как [æ].

– Сядь и не позорься! – грубо сказал Женя. – Говоришь ты, а стыдно мне.

– Эй, иди сюда! – крикнула с последней парты Ася Малинкина. – Тут свободное место!

Но девушка даже не шевельнулась. Хмуро пялилась на Женю, а он уже метал молнии. Между ними была только парта, пространство забурлило недовольством и раздражением. Михей на всякий случай отодвинулся. Он много раз наблюдал друга в ярости – зрелище не из приятных. А уж как Женя не любил навязчивых людей…

– Слушай, как тебя там. Иди к Малинкиной, потому что если я не выспался, то со мной лучше не… – Женя осекся. В глубине ее зрачков он разглядел словно бы водовороты черной глянцевой воды. Глаза не просто смотрели на окружающий мир, а рассказывали историю, полную внезапных поворотов и удивительных событий. Эта история увлекала, гипнотизировала, звала за собой…

Женя даже не расслышал звонок, а очнулся, только когда в кабинет вошла куратор.

– Виджая! Счастлива тебя видеть! Выйди вперед и расскажи немного о себе. – Дарья Павловна раскрыла объятия для новенькой.

И Виджая вдруг словно переключилась и искренне заулыбалась. Казалось, что вокруг нее разлилось озеро света и тепла, а водовороты в зрачках превратились в ленивые волны. Она ступила к доске и сказала:

– Меня зовут Виджая Чатурведи. Я родилась в Индии, штат Гуджарат. Мы с родителями ездим по миру. Папа… м-м-м… инженер.

– Инженер в фармакологической области, работает со станками и разными устройствами. Верно? – куратор поспешила на помощь. – Ты хорошо говоришь на русском языке.

– Спасибо, Дарья Павловна. Три последние годы я была жила в России: в Москва, Магни-то-горск, Саратов, Тюмень и где-то еще. Я уже забыла. Вот так выучила. И, как это сказать, занималась с репетитором. А еще с папой мы читали Толстого, чтобы хорошо выражать мысли.

Антон Пшеницын выкрикнул:

– А ты из какой касты?!

И вновь хохот. Дарья Павловна погрозила Антону кулаком и обратилась к Виджае:

– Можешь не отвечать на этот вопрос.

Но Виджая лишь пожала плечами:

– Да все нормально! Мы не живем в Индии и бочти, ой, почти не общаемся с родными, и для нас это не так важно. Но мои родители из варны вайшья. Гуглите!

– Спасибо, Виджая. Я тоже хочу сказать тебе несколько слов. Во-первых, я счастлива, что ты поступила в монстрологический колледж. Ты пропустила полтора месяца учебы, но уверена, что быстро догонишь своих одногруппников. Во-вторых, группа М–12 – лучшая по результатам вступительных экзаменов. Профессия монстролога важна и почетна в наше время и на данный момент самая высокооплачиваемая. Может показаться, что иноморфы живут какой-то параллельной жизнью и лишь изредка пересекаются с людьми, но на поддержание порядка требуется много сил и умений. Некоторые иноморфы спокойны и с легкостью поддаются влиянию гипноза или запугивания, а есть изворотливые, принимающие облик человека и даже владеющие грамотой. Так что в нашем колледже студенты учатся находить подход к каждому существу. Тот идеальный мир, в котором люди и монстры сосуществуют в гармонии, мы называем Верхний. Та часть нашей страны, а именно: чащобы лесов, глубины озер и болота, – куда не ступает нога человека, носит название Ино́мир. Ваша задача как будущих специалистов – поддерживать порядок в Верхнем мире и не допускать, чтобы чудовища выбирались из Иномира. Я рада, что ты решила стать частью нашей дружной семьи. Добро пожаловать! – Дарья Павловна похлопала Виджаю по спине и обратилась к классу: – Кто хочет провести для Виджаи экскурсию по городу?

В ответ – мертвая тишина. Кто-то даже включил на телефоне звук поющих сверчков. Но Виджая не растерялась и указала на Женю:

– Пусть этот.

– И не мечтай! – проворчал Женя, но при этом отметил про себя ее смелость и напористость.

– Бражник, с тебя экскурсия. И пока ты не отказался, напомню, как много я помогала тебе с подкастом в прошлом году. А долг платежом красен. Не так ли? – хитро улыбнулась Дарья Павловна. – Садись, Виджая! Возле Аси есть свободное место. И еще несколько слов, прежде чем мы приступим к литературе второй половины девятнадцатого века. Преподаватель по речным и болотным иноморфам сообщил, что ваши отметки в октябре чуть съехали вниз. Обратите на это внимание. А дежурная преподавательница пожаловалась, что Голякин и Петухов носились по коридору. Цитирую ее слова: «Страшно жить, когда двухметровые дядьки бегают наперегонки».

Возле главпочтамта на проспекте Независимости Виджая остановилась напротив бронзовой скульптуры медведя и обнаженной девушки, сидящей на его загривке, и с восхищением воскликнула:

– Как это красиво и страшно at the same time, то есть одновременно! Огромный зверь и хрупкая красавица. Что это быть значит?

Ветер раздувал длинные полы пальто Виджаи цвета кофе с молоком и оранжевый палантин, и она казалась экзотической птицей, случайно залетевшей в пасмурный Минск. Небо затянули тучи, накрапывал мелкий дождь. Воздух был наполнен мглой сырости, пахло выхлопными газами и влажными листьями.

– Предки думали, что первый человек произошел от медведя. Еще есть легенда, что медведь раньше был человеком, но превратился в животное, потому что своровал чужой мед. И хотя мифов много разных, зверь этот тотемный и важный для белорусов, – говорил Женя. – В начале двадцатого столетия жил знаменитый монстролог Стефан Дрыгвич^[10]. Он как-то приехал по работе в глухую деревушку и влюбился в девушку, Даринку. Она и сидит на медведе, а почему – я не скажу, чтобы у тебя была причина прочитать об этом случае. Монстрологи обязаны не только ловить непослушных иноморфов, но и хорошо знать историю.

– М-м-м. Кажется, ты очень… как это сказать… амби-циоз-ный?

– Есть немного. Кстати, комоедица, праздник в честь этого самого медведя, очень веселая, – Женя засунул руки в карманы джинсов и принялся покачиваться на каблуках ботинок. Вообще-то он любил рассказывать истории, но только в пределах своего подкаста. Но раз уж по милости Дарьи Павловны попал в такую компанию, почему бы не поболтать? – Комоедицу праздновали шестого апреля. С утра готовили грибной суп с овсяной крупой, гороховые оладьи и обязательно овсяный кисель. А после обеда все – и старики, и дети – ложились отдыхать, но не спали, а ворочались с боку на бок, будто медведь в берлоге. Типа медведю так легче просыпаться после зимней спячки. И пели разные песенки, например, вот такую:

 
Мядзведзь кару дзярэць,
Маруся ваду бярэць.
Нашто мядзведзю кара?
Нашто Марусі вада?
Кара – у печы паліць.
А вада – есці варыць^[11].
 

Виджая присела на верхнюю ступень крыльца главпочтамта и с восхищением произнесла:

– О-о-о, я рада, что обратила на тебя внимание! Ты знаешь всего много.

Женя неодобрительно хмыкнул и, проигнорировав первое предложение, прокомментировал второе:

– Я с шести лет учился в классе с монстрологическим уклоном, теперь в колледже, поэтому обязан все это знать. К тому же Дрыгвич… э-э-э… мой кумир. Это самый знаменитый белорусский монстролог. Он был потрясающим человеком и… – Неожиданно Женя застыл. – Как там тебя? Чатурведи, не делай резких движений.

– Но почему?

– Тш-ш-ш… Говорю, не двигайся! – шикнул Женя и медленно приблизился к крыльцу, желая удостовериться в своей догадке. Рядом со щекой Виджаи он заметил кончик длинного языка, который принадлежал существу, прятавшемуся за массивной колонной. – Это лизун, Чатурведи. У него язык растягивается до трех метров. А еще он шершавый, как терка, так что может содрать кожу.

– Я буду бояться, – одними губами произнесла Виджая, тараща испуганные глаза.

Женя скинул с плеч рюкзак, вынул из внутреннего кармана короткий клинок с глянцевым черным лезвием и полированной деревянной рукоятью, подошел к крыльцу и четко проговорил:

– 232. Я звоню 232. ОКДИ тебя из-под земли достанет. Так что лучше вали отсюда!

Однако кончик языка лизуна даже не дернулся. Виджая, скукожившаяся в комочек, шепотом спросила:

– Бражник, монстр уйдет, то есть ушел? Нет? Он находится возле моей головы? Ох, черт! Почему у тебя есть оружие?

– Оно учебное. С обсидиановым покрытием. Иноморфы ненавидят обсидиан, – ответил Женя и еще раз повторил: – 232. Я звоню 232.

Несколько прохожих, опасаясь приближаться, остановились на приличном расстоянии и тревожно загомонили:

– Парень, не глупи! Тут опыт нужно иметь! Я уже сообщил в ОКДИ! Скоро приедут! Девочка, милая, просто не шевелись! Может, эта сволочь уйдет подобру-поздорову!

Женя, медленно помахивая в воздухе клинком, сделал еще пару осторожных шагов. Тогда лизун, размером с козу, по-лягушачьи раздвигая коленки в стороны, выполз из-за колонны, запрыгнул на подоконник на первом этаже главпочтамта и настороженно уставился на людей. Его длинный упругий хвост монотонно барабанил по оконному стеклу.

Виджая с визгом подскочила и бросилась в толпу прохожих, которых собиралось все больше и больше. Лизун пофыркал, поводил лысой головой, обтянутой зеленоватой чешуйчатой кожей, и вдруг совершил резкий и длинный прыжок.

Женя не сразу понял, что́ произошло. Он на секунду развернулся корпусом, чтобы проследить за Виджаей, как внезапно мир вокруг потемнел, а из легких словно кто-то выбил воздух. Он рухнул на четвереньки, больно ударившись коленями. Где-то рядом заверещала женщина. Запахло гнилью и сыростью. Когда взгляд Жени вновь сфокусировался, прямо перед своим лицом он увидел язык, весь в мелких сосочках и с желтоватым налетом. Лизун живым рюкзаком сидел у Жени на спине, вцепившись когтями в куртку, а хвостом душил его за шею.

Чатурведи, где клинок? Я уронил его. Где он? – мысленно спрашивал Женя. Он хотел произнести это вслух, однако получались лишь сипение и хрипы. – Чатурведи, клинок! Да что вы все стоите? Я умира…

…Перед внутренним взором Жени рваными лоскутами пронеслась картинка. Августовский день сразу после зачисления в колледж. Просторный холл, искрящийся солнечным светом. Вокруг юноши и девушки, уже студенты, счастливые и шумные. Но Михей сияет ярче всех. И дело не в футболке лимонного цвета, а в широкой улыбке и в глазах, которые превратились в узкие щелочки.

– Жека! Жека, мы смогли! – кричит Михей и протягивает мизинец Жене. – Дай обещание!

Женя почему-то пытается сохранить серьезное лицо, но радость без разрешения рвется наружу. Он хватает мизинец Михея своим мизинцем и, словно бы читая его мысли, говорит:

– Обещаю стать лучшим монстрологом из всех существующих. Обещаю быть смелым, не бояться и не сомневаться.

Михей одобрительно кивает:

– И я. Я тоже обещаю!..

…Женю накрыл плотный серый туман. Его понесло в бездну. Неужели он не исполнит своего обещания? Неужели жизнь оборвется, так толком и не начавшись? Умереть от лап монстра, против которого собирался бороться? Так глупо! Казалось, уже наступил конец, как вдруг Женя почувствовал невероятное облегчение, точно со спины сняли булыжник. Он принялся судорожно хватать ртом воздух. В голове стоял невыносимый шум, который усиливался по мере приближения горожан. Они окружали Женю со всех сторон:

– Парень, ты как? Можешь встать? Ох и смелая девчонка! Как ловко полоснула этого гада по спине! А где эта сволочь? Да вот же он!

Кто-то помог Жене подняться, и тогда он увидел лизуна, который вновь запрыгнул на подоконник и пополз по стене главпочтамта. Язык тащился за ним, оставляя на стеклах мутные разводы. Вскоре иноморф, ловко цепляясь за лепнину, вскарабкался на крышу и исчез окончательно.

– А говорили, Минск – безопасный город, – обиженно проворчала Виджая, одной рукой прикасаясь к щеке, точно ей по-прежнему грозила опасность. Пальцами другой руки она брезгливо держала рукоять клинка.

– Так и есть. Не знаю, что это было. – Женя отряхнул джинсы. Немного побаливало горло, но дыхание потихоньку восстанавливалось.

– Тогда зачем ты носить с собой оружие? – спросила Виджая.

– Оно учебное, – повторил Женя. – Мы на практических занятиях осваиваем сети, ружья, боевые посохи. К тому же лезвие у клинка тупое. Им невозможно кого-нибудь ранить. Только отпугнуть.

Виджая кивнула:

– This is true^[12]. Я только ударила лизуна по спине. Он закричал и убежал. Ты остался без лица, то есть хотел остаться, то есть мог, но я думала, что это лучше, чем смерть.

– Без лица? Это тоже, знаешь… – Женя не успел закончить предложение, потому что его за локоть схватила старушка в красном берете:

– С тобой все в порядке, паренек? Я вот тут на днях на рынок ходила, на Комаровку, значит. Выбирала яблочки, и вдруг из глубины ящика какая-то мразь выскочила и укусила меня за палец. Я ночью, значит, проснулась от дикой боли. А у меня рука распухла, даже кожа треснула. Я скорую вызвала. Обкололи меня со всех сторон лекарствами. Так это я к чему? Ты тоже в больницу отправляйся. На всякий случай, значит.

– Да все нормально! – Женя оглянулся в поисках рюкзака, и как раз в этот момент прямо на тротуаре, разгоняя горожан, припарковался черный микроавтобус с затемненными стеклами. Из него выскочили шестеро монстрологов в темно-зеленых комбинезонах с ярко-оранжевыми вышитыми буквами «ОКДИ» на нагрудных карманах. Каждый из них имел при себе телескопический посох и объемный рюкзак.

– На крыше, ребятки! Гад этот на крыше спрятался! – закричала все та же старушка в красном берете.

– Оцепить здание! – рявкнул высокий бородатый монстролог коллегам и обратился к прохожим, сделав странное движение руками, словно стряхнул пыль с коврика: – Расходимся! Спектакль окончен!

Пятеро сотрудников бросились к главпочтамту. Бородатый цепким взглядом скользнул по отметине на Жениной шее и по клинку, который по-прежнему держала Виджая.

– Что произошло? – с подозрением спросил он.

– Лизун напал на девушку. На нее, – Женя указал на Виджаю. – Потом прыгнул мне на спину и пытался задушить, но она пырнула монстра клинком.

Бородатый нахмурился:

– Откуда оружие?

– Да учебное оно! Я студент монстрологического колледжа. И она тоже. Правда, всего один день. – Женя забрал клинок у Виджаи и забросил его в рюкзак. Рядом с Бородатым ему стало неловко, потому что тот, казалось, глядел в самую душу, планируя выведать самые сокровенные тайны.

– Мы отвезем тебя в больницу. На шее – заметный след. Надо убедиться, что ничего не угрожает твоему здоровью.

– Не надо. Чуть зудит кожа, а в остальном все как обычно, – отмахнулся Женя. И, чтобы окончательно убедить сотрудника, несколько раз присел и подпрыгнул. – Видите? Ни переломов, ни растяжений.

Бородатый вытащил из кармана блокнот и ручку.

– Так, молодые люди, запишите свои имена, название учебной группы и оставьте номера телефонов. Ты, парень, еще и телефон родителей. Хочу потом удостовериться, что с твоим здоровьем и вправду все в порядке. Сейчас мы займемся поиском лизуна, а позже я вам позвоню и уточню кое-какие детали. Свободны! Ну и… Красавчики! Хорошая нам замена подрастает.

Женя и Виджая шагали по проспекту. Город, объятый полупрозрачной вуалью из влаги и бензиновых испарений, жил своей обычной невозмутимой жизнью, и всякие мелкие происшествия по типу выходок иноморфов его совсем не интересовали.

– Слушай, Чатурведи… Короче… Спасибо тебе. Молодец, что не растерялась, – сказал Женя, с трудом выдавливая из себя слова благодарности. Она, конечно, здорово помогла ему, но и оказался он в этой переделке благодаря Виджае. Так что он был благодарен, но не совсем.

– Пожалуйста. Я верю в судьба и числа. Наша встреча была, как это сказать, предо-преде-лена тысяча лет назад на небе…сах, – с пафосом произнесла Виджая, кутаясь в пальто.

Женя только собирался застонать от негодования, как звякнул телефон. На экране высветилось сообщение от «ужасной бывшей»: «Давай ко мне. Есть дело».

– Экскурсия окончена! – сказал он. – Мне нужно в кафе забежать к… знакомой.

– Могу я с тобой? Я сильно испугалась. Выпить чаю с ромашкой! – осторожно попросила Виджая.

– Ромашковый чай успокаивает только в случае, если его выплеснуть кому-нибудь в рожу.

– Можно с тобой?

Женя молча развернулся и пошел по проспекту.

– Молчание – половина согласия, – Виджая вспомнила индийскую пословицу и направилась следом.

– Наверное, здорово путешествовать по всему миру, – немного погодя сказал Женя.

– О нет! У меня нет нормального дома и друзей. Я привыкла к месту, немного учила была язык и опять ехать.

– Хм-м-м… А я бы катался по свету! Когда долго живешь на одном месте, люди начинают навязывать свою дружбу. Раздражает, – многозначительно заявил Женя и покосился на Виджаю, которая, ни капли не смущаясь, рассеянно любовалась им с глуповатой улыбкой на лице. – Смотрела бы ты себе под ноги, а то тут дорога неровная, – проворчал Женя. Он пытался держать дистанцию, но Виджая упорно ее сокращала, так что в итоге они двигались по краю тротуара в опасной близости от проезжей части.

– Что? Не поняла.

– Я спрашиваю, сколько языков ты знаешь?