28 июля 1914 г., месяц спустя после убийства в Сараево наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда и его супруги Австро-Венгрия объявила войну Сербии. В течение недели после этого в войну втянулись почти все великие державы Европы. Образовалось два воюющих блока: Центральные державы (Германия и Австро-Венгрия) и Антанта (Великобритания, Франция и Россия). Затем к первому из них примкнула Турция, ко второму – Сербия, Черногория, Италия и Япония. Военные действия достигли мировых масштабов. В судьбе чехов и словаков Первая мировая война имела особое значение. Она привела к распаду Австро-Венгрии и созданию независимого Чехословацкого государства[48]. Но в начале войны европейские политические умы не предполагали крушения Австро-Венгерской монархии, считая ее стабилизирующим фактором на раздробленной национально территории между Россией и Германией[49]. Надо сказать, что Т. Г. Масарик до войны не был сторонником распада империи. Например, планы славянской конфедерации, тайно вынашиваемые видным чешским политиком Карелом Крамаржем, для Масарика были совершенно неприемлемы. Он оставался лояльным подданным Габсбургов, которому даже не приходила мысль о какой-либо революции[50]. Поначалу чехи вообще не думали, что война может приобрести мировой характер, а империя Габсбургов, эта «тюрьма народов», как ее тогда называли, исчезнет с карты Европы. По словам Т. Г. Масарика: «В войну никто не верил. Для чехов она была неожиданностью»[51]. Молодого Бенеша, как он писал в своих воспоминаниях о Первой мировой войне, она «и удивила, и не удивила». Для него война означала начало вхождения в практическую политику[52].
Со вступлением Австро-Венгрии в войну политическая и экономическая ситуация в Чешских землях значительно ухудшилась. Постепенно сокращались гражданские права и свободы, ужесточалась национальная политика австрийских властей, закрывались чешские школы, запрещались чешские общественные организации, подверглись аресту некоторые видные политические деятели, со временем стала ощущаться нехватка продовольствия. В результате всеобщей мобилизации чехи обязаны были служить в австрийской армии, где их численность составляла около 13 %. В Чешских землях, несмотря на строгости военного времени, усиливалось недовольство, хотя до открытых его проявлений сначала не доходило. Среди чешской политической элиты зрели идеи и разрабатывались планы решения национального вопроса в новой ситуации. Внешнеполитически часть ее ориентировалась на Россию (В. Клофач. К. Крамарж), другая рассчитывала на поддержку Запада. Однако в начале войны по-прежнему сильны были и проавстрийские настроения. На первый взгляд политическая жизнь в Чешских землях замерла, но нелегально политические деятели разных направлений продолжали общаться, обсуждая свои планы и обмениваясь взглядами на развитие ситуации. По словам российского тайного агента В. П. Сватковского, «Крамарж и Масарик являлись главными идеологами чешского будущего и посредниками между партиями», пытаясь объединить их лидеров[53]. Тогда небольшая и до войны маловлиятельная прогрессивная партия (реалистов) во главе с Масариком стала одним из центров антиавстрийского сопротивления в Чешских землях.
Начало войны застало Бенеша врасплох. Как и многие его современники, Бенеш выступал против милитаризма, однако последовательным пацифистом не стал. Он пришел к выводу, что война, насилие и революция являются оправданными средствами, если под угрозой находится духовная и материальная культура народа. Здесь уже зримо прорисовывался духовный поворот, который, в конце концов, привел молодого Бенеша в ряды противников Габсбургской империи. Он осознал, что союз Австро-Венгерской монархии с Германией и победа центральных держав в войне могли бы негативно сказаться на чехах, означали бы для них катастрофу и укрепление немецких позиций в Австрии. Поэтому, по убеждению Бенеша, чехи должны были изменить свой подход к войне и Австро-Венгрии.
Осенью 1914 г. Бенеш стал близким сотрудником Масарика, который знал его «как коллегу по университету. В начале войны он пришел в редакцию "Часа" как волонтер и заявил, что хочет работать в качестве журналиста; я (Масарик. – В. М.) видел, что он берется за вопрос с практического конца… Он сказал, что его гнетет мысль о том, что надо что-то делать. Я сказал ему: я уже делаю. Тогда я вернулся из первой поездки в Голландию… Первой заботой были деньги, и он тотчас пообещал, что кое-что достанет. И достал»[54]. Так Бенеш стал ближайшим соратником Масарика в борьбе против австрийских властей и его идеологическим последователем. В начале войны Масарику нужен был молодой и пробивной сотрудник, который разделял бы его планы и помог бы в дальнейшем воплощать их в жизнь. Бенеш вложил в успех борьбы против Габсбургов небольшую сумму в 4000 крон. Но его основным вкладом были решительность и трудолюбие. Он, как и Масарик, верил, что борьба против Вены будет успешной. Бенеш начал посещать собрания, организованные Масариком и радикальными политиками, по их поручению ездил в Вену, чтобы получить необходимую информацию, привлекал к борьбе новых сторонников и постепенно стал для шестидесятичетырехлетнего Масарика, который не скрывал от молодого коллеги свои планы, незаменимым.
Бенеш не только поддерживал планы Масарика, но разделял и его философские воззрения. Из проповедуемых им идей проистекала и мысль о возможности создания чехословацкого государства. Томаш Масарик родился в 1850 г. на чешско-словацком пограничье и воспитывался в смешанной культурно-лингвистической среде. Отец его был словаком, а в роду матери имелись чехи и немцы. Томаш окончил университет в Вене и получил степень доктора философии. В 1877 г. его женой стала американка Шарлота Гарриг. Ее фамилию он присоединил к своей и стал именоваться Томаш Гарриг Масарик. Именно в это время он перешел к оппозиционной в Австро-Венгрии протестантской религии. В 1882 г. Масарик получил кафедру в Пражском университете и вплотную стал заниматься чешским вопросом, выдвинув оригинальную концепцию философии чешской истории. Этому был посвящен и его труд «Чешский вопрос». Его автор полагал, что главная роль в истории наций принадлежит Божественному провидению, начертавшему для каждой из них особый план (программу) существования и развития: «Я, как и Коллар, верю, что история народов не случайна, что в ней проявляется некий определенный план Провидения, и что поэтому целью историков и философов, целью каждой нации, является постижение этого всемирного плана; необходимо познать и определить свое место в нем и в соответствии с этим познанием с возможно более полным и ясным осознанием поступать при всей своей работе, включая политическую (выделено. – В. М.)»[55]. Применительно к чешской нации это, в частности, означало «ее встроенность в мировую цивилизацию, неотделимость от тенденций развития мира и Европы, необходимость деятельного участия в этом развитии», логичное следование современной политической программы чешской нации «смыслу чешской истории». По мысли Масарика, через всю политическую и интеллектуальную жизнь чехов красной нитью проходят идеи гуманизма и стремления к правде. Квинтэссенция смысла чешской истории им определяется так: «Не насилием, но миром, не мечом, но плугом, не кровью, а примирением, не смертью, но жизнью… – вот ответ чешского духа, вот смысл нашей истории и наследство великих предков». Именно от этого Масарик исходил, формулируя свою политическую программу: «Гуманизм как цель и программа нашего народа должен последовательно определять и нашу национальную тактику». Сущность этой тактики – в постоянном этическом совершенствовании и работе по улучшению окружающего мира «малыми делами». «Гуманность, – по его словам, – это не сентиментальность, а работа и снова работа»[56]. Чешскую нацию Масарик рассматривал как часть западного культурного мира.
Несколько позже возникла его доктрина «чехословакизма», суть которой состояла в провозглашении чехов и словаков единой нацией. При этом Масарик, исходя и опираясь на историческое и естественное право, выдвинул идею объединения Чешских земель (Чехии, Моравии, Силезии) и Словакии в единое Чехословацкое государство. «Историческое право» – это в прошлом право Чешских земель на автономию в рамках Австро-Венгрии, а в новых условиях, условиях войны – на их независимость. «Естественное право» – это право на самоопределение для чехов и словаков, представляющих единую в языковом и культурном отношении нацию. «Чехословацкая нация», по мысли Масарика, имеет право на определение своей судьбы и видит ее в создании независимого Чехословацкого государства[57].
Перед тем как 17 декабря 1914 г. уехать надолго заграницу, Масарик назначил Бенеша своим заместителем и никогда не сожалел о своем решении. На Рождество 1915 г. Бенеш навестил Масарика в Швейцарии и привез с собой проект организации борьбы в Австрии. Ему удалось возбудить интерес К. Крамаржа и других политиков к акции сопротивления. Вскоре после встречи Бенеша и Масарика в Женеве в Праге начала создаваться тайная организация, которая позднее стала известна под названием «Маффия». В пятерку ее ведущих деятелей вошли П. Шамал, Э. Бенеш, Й. Шейнер, К. Крамарж и А. Рашин. Посредством курьеров «Маффия» поддерживала связь внутреннего и заграничного движения сопротивления, информировала союзников о положении в Чехии и Австро-Венгрии. Бенеш отвечал в этой тайной организации за связи с заграницей. Он закупал в Германии прессу, которую нельзя было достать в Австрии, собирал информацию, которая, по его представлениям, могла быть полезной Масарику, и в шифрованном виде переправлял заграницу. Жена Бенеша Гана и его друзья, как могли, поддерживали тайную деятельность Бенеша. Однако Бенешу уже тогда трудно было помогать, поскольку он начал привыкать к своему собственному способу действия, который не позволял ему перекладывать ответственность на кого-либо другого. И даже выдачи секретных сведений он не опасался так, как возможных неквалифицированных действий со стороны других; он был убежден, что никто не способен работать с такой отдачей, как он. Он работал лихорадочно и никому не доверял. Его решимость граничила с безрассудной неосмотрительностью. Карела Чапека поразил, например, случай, когда Бенеш предложил ему во время его поездки заграницу ехать через Швейцарию и тайно провезти некоторые документы. «Подумайте, как их можно спрятать. И поймите, что за это вас могут повесить»[58]. В пражской торговой академии, где Бенеш преподавал, о его заговоре против государства Габсбургов знали не только преподаватели и директор, но даже его студенты. Бенеш и его сотоварищи по «Маффии» не были профессиональными революционерами и «охраняли» заговор против Габсбургской монархии весьма небрежно. Однако неосмотрительность Бенеша имела и другую причину. Один из видных политиков того времени Лев Сыхрава позднее говорил о его почти «мистической вере в свое предназначение» и уверенности в том, что он «определенно избегнет любой опасности»[59]. Бенеш, как полагал один из его приятелей, был разумным человеком, но уж если один раз решил, то без колебаний превращал решение в действие[60].
В то время, весной и летом 1915 г., в венских правящих кругах между военными и гражданскими властями велась скрытая от взоров общественности борьба за подход к славянскому населению монархии. Верховное командование австро-венгерской армии полагало, что славяне, и особенно чехи, относятся к Габсбургской монархии в лучшем случае равнодушно, что поведение некоторых из них граничит с государственной изменой и что гражданские власти обращаются с ними чересчур бережно. Хотя армейские верхи спор не выиграли, их взгляд на славян как на ненадежный элемент в первые годы войны преобладал. Некоторые славянские политики пришли к убеждению, что командный корпус австро-венгерской армии попал в подчинение к германскому имперскому командованию, а Габсбургская монархия, согласно им, превратилась в простой инструмент германской гегемонии в Европе. Масарик и Бенеш позднее использовали этот аргумент с большим успехом в своей политической работе в Париже и Лондоне.
Вершиной австрийского давления на чехов стал арест К. Крамаржа, Й. Шейнера и А. Рашина в мае 1915 г. Им был вынесен смертный приговор, и амнистированы они были только в 1917 г.[61]. Бенеш, который должен был нести воинскую повинность, пока избегал ее, симулируя хромоту. После арестов в Праге, он, однако, стал опасаться за свою свободу. Пришло решение эмигрировать. 2 сентября 1915 г. Бенеш пересек австро-венгерскую границу, направляясь в нейтральную Швейцарию. В поездке он выдавал себя за коммерсанта и имел паспорт на имя Мирослава Шиха. Руководству торговой академии он незадолго до отъезда заявил, что отправляется в отпуск на учебу; полицейские власти узнали о его заграничной деятельности уже позднее, когда в октябре был арестован один из курьеров Маффия. С Масариком Бенеш встретился в Женеве, и тот предложил ему обосноваться в Париже. Сам же он решил уехать в Лондон. О своей деятельности в Женеве Масарик позднее говорил К. Чапеку: «В Женеве я нашел нескольких чехов…; несколько студентов и чешский рабочий кружок; позже к нам присоединился депутат Дюрих. В Женеве сохранилась связь с Парижем… Штефаник[62]
О проекте
О подписке