1.2. Источниковая база исследования

Источники по истории византийского спорта и физической культуры включают в себя широкий спектр не только средневековых текстов, но также вещественных и визуальных памятников. В этом подразделе определим наиболее важные из них.

Памятники исторической традиции. Наибольший массив информации об истории византийского спорта содержится в византийских нарративных источниках – хрониках и исторических сочинениях. Их изучение позволяет увидеть историю спортивной жизни в контексте крупнейших событий истории империи. Они дают возможность оценить отношение выдающихся политических деятелей к спорту и физической культуре, узнать о спортивных увлечениях императоров и о том, сколь азартны они были, отдаляясь порой от государственных дел ради игрищ. Наиболее ценные сведения об этом предоставляет «Хронография» Михаила Пселла^[54]. Упоминания о смерти возниц во время ристаний (например, у Иоанна Малалы^[55]), позволяют делать выводы о частоте смертельных исходов во время соревнований. Благодаря «Истории» Никиты Хониата^[56] мы можем «увидеть» Константинопольский Ипподром и соревнования на нем глазами очевидца.

Большой пласт информации содержится в художественной и дидактической литературе. Это, в первую очередь, две эпические поэмы «Армурис»^[57] и «Дигенис Акрит»^[58]. Их главные герои отображают византийский идеал атлета и воина. Описание их внешности – образец, к которому стремились как императоры (этот образ часто напрямую использовался авторами для описания величия правителей), так и простые стратиоты. Внешний облик героя, его умение обращаться с оружием – эталон, который позволяет понять, почему византийцы много времени и сил уделяли физической подготовке.

Очень важны для изучения военно-прикладного значения физической культуры и спорта византийские воинские трактаты.

Анонимный трактат VI века «О стратегии»^[59], датируемый заключительным периодом царствования Юстиниана, ценен для нас, прежде всего, детальнейшими описаниями тренировочного процесса при стрельбе из лука, который почитался важнейшим навыком для ромейского воина^[60]. В более поздних трактатах такой, буквально пошаговой, инструкции по тренировкам новоприбывших солдат мы не встречаем. Этот анонимный трактат в целом является самым подробным из отобранных нами – он в той или иной степени охватывает практически все сферы воинской науки своего времени, от тактической теории до устройства лагеря и поведения воинов в походе.

«Стратегикон» Маврикия (582–602)^[61], созданный на рубеже VI–VII вв. как официальное, одобренное (если не написанное лично) императором руководство для византийской армии, во многом схоже с предыдущим трактатом, но содержит несколько важных для нас дополнений. Во-первых, описана процедура проведения охоты в полевых условиях как тренировочной практики, носящей не стихийный, но организованный характер и проводившейся по заранее продуманному сценарию. Во-вторых, в трактате расширен спектр тренировочных упражнений. Здесь мы встречаем, например, тренировку стрельбы из пращи в соревновательной форме, заимствованной, по всей видимости, из народной византийской игры «петрополемос»^[62].

Следующие два трактата относятся уже к средневизантийскому периоду: «Тактика» Льва VI (886–912), составленная самим императором около 905 года для византийской армии и флота^[63], и Стратегика» Никифора Фоки (963–969)^[64], созданная примерно через 60 лет после предыдущего. Основная ценность этих источников для темы нашего исследования – в наличии в них инструкций по отбору в состав армии как стратегов^[65], так и рядовых стратиотов^[66]. В этих трактатах описан идеальный образ византийского полководца, обусловленный его физическими, моральными и психологическими качествами. В большинстве своем они повторяют более ранние рекомендации Маврикия, но также дополняют их, например, рекомендациями о тренировках по бегу и борьбе^[67], о правилах гигиены в походе^[68].

В комплексе эти трактаты позволяют сформировать четкое представление о том, что соревновательный принцип и заимствования из мира спорта активно применялись в процессе подготовки византийских воинов, а занятия физической культурой были неотъемлемой частью этого процесса.

Перейдем к ключевому для нашей монографии источнику по спортивной жизни столицы и Большого ипподрома.

Трактат «De Ceremoniis Aulae Byzantinae» («О церемониях византийского двора»)^[69], именуемый также «Книгой церемоний» – письменный источник середины X века. Он был составлен для императора Константина VII Багрянородного (913–920, 945–959) и, видимо, под его руководством. Он представляет собой сборник, описывающий в мельчайших деталях порядок проведения всех важнейших придворных ритуалов, связанных с императорским культом, вплоть до расположения каждого участника церемонии на строго отведенных местах, и речей, которые те обязаны были произносить. Этот источник имеет особое значение для изучения роли цирковых партий как придворных организаций, участников важных событий в жизни империи X века. Не менее важен трактат и для понимания структуры и организации спортивных состязаний. Из него мы можем почерпнуть абсолютно уникальные сведения. В «Книге церемоний» подробно расписана классификация возничих Ипподрома, их иерархия, порядок перехода из одного спортивного ранга в другой и основания для ходатайства об этом, удовлетворить которое мог только император. Здесь описаны знаки отличия и роль наиболее значимых для возниц атрибутов их статуса (например, шлема «кассидион»)^[70].

В главе, целиком посвященной Ипподрому, детально описывается порядок проведения всех празднеств и фестивалей, в ходе которых проводились гонки на колесницах, с указанием особенностей того или иного праздника, количества заездов, одеяний возничих. Приведены и примеры из истории, когда конные ристания устраивались в честь приезда важных гостей, например, прибытия сарацинских послов ко двору Константина VII для заключения мира^[71].

В трактате описана структура цирковых партий и то, какие государственные чиновники отвечали за проведение церемоний на Ипподроме. Обозначена иерархия мест во время мероприятий на Ипподроме: самые влиятельные члены партий усаживались на первых рядах над линией спины Ипподрома, затем – послы иностранных держав, ещё чуть выше – сановники и полководцы^[72]. Даже аккламации партий, которые их представители выкрикивали на разных этапах состязания, четко прописаны в книге, приводятся их формулировки и порядок произнесения^[73].

Именно этот источник позволил нам сопоставить понятия «димы» и «факции» и сделать вывод об их нетождественности, что позволяет существенно скорректировать существующие в историографии трактовки сущности цирковых партий^[74].

* * *

К изобразительным источникам относятся, в первую очередь, ранневизантийские консульские диптихи из слоновой кости, на которых, наряду с самим консулом, зачастую изображались происходившие на Ипподроме события – конные заезды и интервал-акты (см. рис. Ц11-Ц15, 47). Схожим источником являются барельефы на пьедестале установленного Феодосием I на Спине Ипподрома фрагмента обелиска Тутмоса III, привезенного из Египта (см. рис. Ц16, Ц17, 44, 45).

Рис. Ч4. Прорисовка барельефа восточной стороны пьедестала Обелиска Феодосия (рис. Д. Т. Керимовой). Плены димов, органисты и танцоры (эммалы) на трибунах Ипподрома

Рис. Ч5. Прорисовка барельефа южной стороны пьедестала Обелиска Феодосия (рис. Д. Т. Керимовой). Состязания колесниц на Ипподроме. На заднем план – служители арены. В их руках, предположительно, те же таблички, что у работников на рис. 422

Чаще всего изображалось два сюжета: это либо сцены борьбы с животными (особенно частыми персонажами диптихов были львы и леопарды) (рис. 48-413), либо увеселения – выступления акробатов и жонглеров (рис. Ц18,46,414). Изображались также трибуны Ипподрома, сидящие на них император и сановники (рис. Ц15, 412). Наиболее интересными для нас являются диптихи консула Ареобинда^[75] (506 г., хранится в собрании Государственного Эрмитажа) и консула Флавия Анастасия (будущего императора Анастасия I)^[76](517 г., находится в собрании Национальной библиотеки в Париже). Для детального анализа содержания диптихов художником-графиком и историком-медиевистом Д. Т. Керимовой по просьбе авторов были выполнены их прорисовки с разбиением на отдельные сюжеты. Это позволило нам впервые в историографии провести их подробный разбор.

Благодаря этому комплексу визуальных источников можно наглядно проследить эволюцию зрелищных боев человека с животным в Византийской империи. Другие группы источников дают лишь эпизодические и отрывочные сведения о демонстрациях экзотических животных, а также об организации консульских игр^[77] и экономически тяжелой для знатных людей «повинности зверями»^[78].

Рис. Ч6. Прорисовка фрагмента «Диптиха с цирковыми сценами». Перформансы акробатов и жонглеров на арене ипподрома (рис. Д. Т. Керимовой)

Рис. Ч7. Прорисовка нижней части створки диптиха Ареобинда (рис. Д. Т. Керимовой)

Рис. Ч8. Прорисовка фрагмента диптиха «Травля зверей». Прасин (?) поразил льва ко пьем в пасть (рис. Д. Т. Керимовой)

Рис. Ч9. То же. Прасин (?) поразил одного льва в пасть и убивает другого

Рис. Ч10. То же. Прасин (?) поражает второго хищника

Рис. Ч11. То же. Венет (?) поражает третьего зверя

Рис. Ч12. То же. Русий (?) поражает зверя копьем в грудь

Рис. Ч13. То же. Левк (?) поражает льва копьем в голову

Рис. Ч14. Прорисовка плиты с изображением цирковых сцен, ок. 500 г. (рис. Д. Т. Керимовой). Слева направо: всадник на быке сражается со зверьми (львом и медведем?); акробаты прыгают над зверьми (медведями?); бестиарии травят кабанов собаками