* * *

Зарубежные исследователи значительно больше внимания уделили непосредственно спортивной тематике. Но крупных фундаментальных исследований немного и на иностранных языках.

Отмечаем монографию Шарля Диля «Юстиниан и Византийская цивилизация в VI веке»^[40], вышедшую в свет в 1908 году. Ее раздел о константинопольском ипподроме содержит большой объем сведений о роли как самого этого сооружения, так и конных ристаний в жизни столицы. Подробно описан сам ипподром: его размеры и конструкция, даны сведения об императорской ложе (кафисме) и ее устройстве, приводится детальное описание Спины (разделительного барьера арены) и величайших скульптурных памятников, собранных со всего античного мира и выставленных на ней. Прослежена их дальнейшая судьба. Рассказано о наградах и почестях, которые оказывались возницам народом и императором, показана биография Порфирия, жившего на рубеже V–VI вв. и признанного ромеями величайшим возницей всех времен. Проанализированы симпатии императоров к той или иной партии. Изучена структура самих партий – их состав, персонал, необходимый для проведения состязаний, внутрипартийная иерархия. Этот фундаментальный труд даже спустя столетие не утратил актуальности, в том числе в контексте изучаемой нами темы. Автор опирался на широкую источниковую базу, его повествование изобилует фактажем, важным для понимания спортивной жизни Константинополя VI века.

Изучению устройства Спины константинопольского ипподрома посвящена статья Р. Гильяна «The Hippodrome at Byzantium» («Ипподром в Византии»)^[41]. В ней автор описывает как произведения искусства, свезенные в столицу из других мест (например, огромные статуи Геракла), так и византийские технические шедевры.

Важнейшая работа, полностью посвященная спорту в Византийской империи, – статья канадской исследовательницы Б. Шродт «Sports in the Byzantine Empire» («Спорт в Византийской империи»)^[42], написанная в 1981 году. В ней рассматривается широкий спектр спортивных увлечений византийцев, а также соотношение этих состязаний (особенно конных ристаний) с имперским церемониалом. Большое внимание уделено культу победоносного императора, связанного с победителем самих гонок. Триумф возницы – это триумф правителя.

Автор справедливо отметила, что связь культа победителя гонок с императорским культом вынуждала Церковь смиряться с ристаниями и спортивным азартом как явлением, хотя высшие церковные иерархи все же старались воздерживаться от посещения ристаний. Отдельный раздел посвящен эволюции боев с дикими животными. Отмечена роль христианства в гуманизации этого вида зрелищ, переходе от боя с вероятностью летального исхода к «играм» со зверем посредством технических приспособлений и акробатических приемов.

Исследовательница не просто детально описывает правила и ход конных состязаний, но выделяет основные тенденции, влиявшие на их развитие на протяжении тысячелетнего существования империи. Прослежена эволюция как самих игр, так и отношения к ним жителей империи, императора, духовенства, изучена степень влияния Ипподрома и цирковых партий на жизнь Византии с V века.

Б. Шродт привлекла в качестве визуального источника византийские консульские диптихи, вырезанные из слоновой кости (см. рис. Ц11-Ц15). Это огромный пласт материалов для исследования, который пока слабо разработан в историографии. Касается автор статьи и других спортивных увлечений ромеев, например, циканиона.

А. Гуттман в статье «Sport Spectators From Antiquity to the Renaissance» («Зрители спортивных состязаний от античности до эпохи Возрождения»)^[43] уделяет основное внимание истории развития спорта в Западной Европе, но отмечает важность для византийцев состязаний в стрельбе из лука. Победа в них считалась огромной честью для ромея, так как стрельба была ценнейшим воинским навыком в сражениях с персами и арабами.

В статье Г. Дженнисона «Animals for Show and Pleasure in Ancient Rome» («Животные для перформансов и развлечений в Древнем Риме»)^[44], в частности, изучен интереснейший метод игрищ с животными – использование огромного яйцеобразного сосуда с человеком внутри, – «канистерия», который катал по арене зверь, забавляя искушенную константинопольскую публику.

Д. Беннетт в статье «Chariot Racing in the Ancient World» («Гонки на колесницах в древнем мире»)^[45] изучил «гастроли» знаменитого возницы Порфирия в Антиохию. В статье показана высокая степень коммуникации между партиями различных городов империи.

«Западный» взгляд на роль и сущность цирковых факций в Византии наиболее полно отражен в труде «Circus factions: Blues and Greens at Rome and Byzantium» («Факции цирка: голубые и зеленые в Риме и Византии»)^[46] А. Кэмерона. Он доказывает, что партии – это не особые социально-политические институты (хотя и не отказывает им в примитивной политической роли, признавая, что партии становились зачинщиками восстаний, но объясняя это лишь психологией буйной толпы, свойственной спортивным фанатам во все времена), а объединения болельщиков, поклонников того или иного спортсмена, то есть не более чем фанатские клубы. Автор проводит аналогию с английскими футбольными ультрас, которые славятся своим буйным нравом. Глядя на беспорядки, устраивавшиеся представителями цирковых партий, автор приходит к выводу, что они были прямым идеологическим предком современных футбольных хулиганов. Данное наблюдение А. Кэмерон транслирует и в других своих работах^[47].

Эта точка зрения доминирует за рубежом, но оспаривается в отечественной историографии. Тем не менее, сложно переоценить значение исследования А. Кэмерона в формировании новой концепции восприятия цирковых партий как феномена византийской спортивной и политической культуры.

Наименее исследованным аспектом спортивной сферы жизни империи является физическая культура рядовых византийцев. Пожалуй, единственным автором, который уделил значительное внимание этой проблематике, является греческий исследователь Ф. Кукулес^[48]. Собрав массу фактических сведений, фрагментарно сохранившихся в различных типах источников, он приводит уникальную информацию о спортивной жизни народа. Автор обильно цитирует упоминания о спорте в трудах иерархов Церкви, в том числе и поздневизантийского периода: Евсевия Александрийского (прим, рубеж V–VI вв.), патриарха Антиохийского Феодора Вальсамона (1140–1199) и архиепископа Охридского Димитрия Хоматиана (1165–1235). Опираясь на эти сведения, а также на традиции празднеств, сохранившихся в Греции до

сегодняшних дней, Кукулес рассказывает о том, что в городах и селах даже на дни памяти святых проводились ярмарки, танцы и другие развлечения, в ходе которых имели место соревнования по стрельбе из лука или атлетические фестивали^[49]. Однако, исследователи критиковали Кукулеса за то, что автор не учел роли христианства в изменении самого смысла таких соревнований, рассматривая их как удивительное прямое продолжение античных спортивных традиций. Таким образом, к некоторым выводам исследователя нужно относиться с осторожностью, внося его наблюдения в контекст времени.

Важными работами, изданными уже в XXI столетии, являются статьи греческого историка С. Г. Гиациса «The organization of chariot racing in the great hippodrome of byzantine Constantinople»^[50] («Организация конных ристаний на Большом ипподроме византийского Константинополя») и «Sport in Byzantium»^[51] («Спорт в Византии»). Кроме информации об увлечениях императоров соревновательным спортом, отдельных уникальных фактов о повседневных спортивных увлечениях византийских граждан, а также сведений, касающихся развития провинциальных ипподромов империи, автор создал ряд графических планов, включающих в себя схему инфраструктуры Константинополя и окрестностей (с обозначением спортивных объектов), а также план Большого ипподрома и императорской трибуны – кафисмы. Эти важнейшие иллюстративные материалы, адаптированные и переведенные на русский язык авторами, см. на рис. Ч1-ЧЗ.

В небольшой статье Т. Карр и К. Шеппард^[52] раскрывается сущность гимнастических состязаний в империи, правила соревнований по борьбе. Приводятся сведения о многоступенчатой структуре этих агонов, критериях победы в боях, их жестокости и отсутствии каких-либо ограничений в стиле ведения боя. Особое внимание уделено появлению и развитию «рыцарских» турниров в Византии по европейским образцам с XII века под влиянием первых крестовых походов. Практически все спортивные игрища в империи служили совершенствованию воинских навыков – к этому выводу, как и большинство других исследователей, приходят авторы статьи.

Рис. Ч1. Спортивная инфраструктура Константинополя и окрестностей (по С. Гиацису, В. В. Хапаеву, А. М. Глушичу)

Рис. Ч2. План Большого ипподрома Константинополя (по С. Гиацису, В. В. Хапаеву, А. М. Глушичу)

Рис. Ч3. План императорской трибуны (кафисмы)

(по С. Гиацису, В. В. Хапаеву, А. М. Глушичу)

Наконец, наиболее свежей работой, широко освещающей интересующие нас вопросы, является статья польской исследовательницы Терезы Волинской «Constantinopolitan Charioteers and Their Supporters» («Константинопольские возницы и их болельщики»)^[53]. Автор обращается к социальной стороне спорта, исследует иерархию возниц, приводит важные сведения о внутренней структуре партий ипподрома и управлении ими.

Таким образом, историография истории византийского спорта весьма разобщена по тематике. Круг дискуссионных вопросов пока не сформирован, за исключением различных интерпретаций социально-политической роли цирковых партий. Для целей настоящего исследования большую роль играет зарубежная историография, в которой полнее изучен спорт как таковой, в том числе его соревновательная составляющая.

В то же время, отечественные исследователи полнее раскрыли сущность физической культуры и физического воспитания граждан империи, повседневное внимание византийцев к физическому самосовершенствованию, ориентированное, прежде всего, на оттачивание боевых навыков.

На основе синтеза идей, изложенных в отечественной и зарубежной историографии, можно делать некоторые предварительные выводы о византийском спорте как явлении, обозначить его черты, кратко описать разнообразие физических увлечений византийцев. Источники по истории византийского спорта многочисленны, разнообразны и позволяют выполнить эту задачу, заполнив имеющиеся в литературе лакуны.