152. Очередная сенсация или «утка»?

Политическая жизнь бурлила. Надвигающиеся на страну выборы заставляли политических соперников все чаще и чаще заявлять о себе. Кто-то делал это честным путем и приемлемыми методами и способами. А кто-то не гнушался и провокациями.

Вместе с правдивой информацией по городу ходили всевозможные слухи, и порой отличить правду от лжи было достаточно сложно.

Когда газета «Жорнал ди Ангола» официально сообщила, что «после 16-летнего отсутствия лидер оппозиционной группировки УНИТА Жонаш Савимби вернулся в Луанду», это уже было правдой.

По прибытии Ж. Савимби в Луанду его встречала многотысячная толпа сторонников. Кортеж из нескольких десятков (!) машин на большой скорости буквально пронесся по улицам столицы в сторону его резиденции на ул. Х. Бумедьена.

Савимби покинул столицу, проиграв схватку за власть, и укрылся в джунглях на юге страны в своем родоплеменном гнезде. В течение 16 лет, опираясь на свое родное племя овимбунду, вел партизанскую войну против правительства Ж.Э. душ Сантуша. И теперь, спустя четыре месяца после окончания долгой и кровопролитной войны⁴⁸, он официально вернулся в Луанду.

На всем пути следования кортежа были предприняты строгие и жесткие меры безопасности, аналогичные тем, которые мы наблюдали лишь при передвижении по городу президента НРА.

Я лично наблюдал эту кавалькаду машин, которая в течение нескольких минут на высокой скорости проносилась мимо нашего торгпредства. Нас официально предупредили, чтобы мы в этот момент не вздумали не только выходить на улицу, но и вообще подходить к окнам. На крышах близлежащих зданий дежурили унитовские снайперы. Несмотря на то, что в окне нашей дежурки был установлен специальный триплекс – бронестекло толщиной 50 мм., мы ради своей безопасности не рискнули подойти к нему ближе и наблюдали за процессией из середины комнаты.

Миновал сентябрь. Всего 4 месяца прошло с момента подписания мирного договора. Но наступил ли мир на самом деле? Именно эта тема оставалась предметом постоянного обсуждения в прессе.

Парадоксально, но факт: в годы войны обстановка в столице была намного спокойнее, чем после перемирия. Возросло количество преступлений, совершаемых с применением оружия. Каждое новое преступление политические соперники обязательно приписывали друг другу, обвиняя противную сторону в нападках, покушениях, дискриминациях и прочих «грехах», хотя в большинстве случаев это была, чистой воды, инсинуация, так как преступления имели под собой уголовную почву – люди совершали преступные деяния не ради политики, а ради наживы. А криминальный фон был для политиков лишь ширмой, за которой они скрывали свои истинные цели и действия.

Не дало ожидаемых результатов объявленное правительством решение о добровольной сдаче оружия лицами, имеющими его. По некоторым данным, оно вполне легально поступало в столицу из Джамбы (место, где ранее находилась резиденция лидера УНИТА), якобы для охраны столичной штаб-квартиры и руководства этого движения.

Насторожило нас и сообщение, появившееся в газетах:

«Секретная полиция организации УНИТА „Бринда“ вынашивала планы по захвату и физическому уничтожению ответственных работников МПЛА и правительства провинции Бенгела, – сообщило АНГОП со ссылкой на достоверные источники, близкие к организации УНИТА».

Далее сообщалось, что «Бригада по защите государства» (BRINDE)⁴⁹ имела планы по дестабилизации экономической ситуации в данной провинции, захвату членов семей руководства провинции, резиденции губернатора.

Для проведения расследования и проверки данной информации туда вылетела группа наблюдателей ООН, которая работала там 4 дня. О результатах расследования пока не сообщалось. Лидер УНИТА категорически отрицал данное сообщение, считая его вымыслом. На пресс-конференции, состоявшейся в аэропорту имени 4 Февраля, он сказал, что «Бринда» давно прекратила свое существование.

Кстати, это уже второй случай, когда в вину УНИТА ставилось участие в подобных незаконных операциях (первый был связан с нападением на машину АНГОП). Развернувшаяся предвыборная борьба преподносила все новые сюрпризы, целью которых являлась компрометация противниками другу друга.

Сложившееся тяжелое положение в стране в равной степени можно было отнести не только на счет последствий недавно закончившейся войны, но и на неспособность правительства контролировать ситуацию.

Вспыхивающие, словно факелы, забастовки только подливали масла в огонь политических страстей. Бастовали работники порта, транспортной компании, медработники, сотрудники международного аэропорта. Конечно, нельзя было решить сразу все проблемы, но именно на этом и играли те, кто стоял в оппозиции к правительству Ж. Э. душ Сантуша. Через одиннадцать месяцев все должно решиться. А пока… народ жил одними иллюзиями.

Кстати, стоимость «семейной потребительской корзины» составляла 148 тысяч кванз (по рыночным ценам), что на 6,3% больше, чем в июле. Многие это связывали с экономическими трудностями и отсутствием продуктов питания в государственных магазинах.

153. «Нет, это не Рио-де-Жанейро. Это гораздо хуже…!»

– Рио-де-Жанейро – это хрустальная мечта моего детства…

И. Ильф и Е. Петров. «Золотой теленок»

Читая ангольские газеты, на первый взгляд можно было сделать вывод, что жизнь в Луанде понемногу начинала стабилизироваться: газетные страсти по поводу разгулявшейся преступности немного поутихли, и этой проблеме уже отводились не целые полосы, как раньше, а коротенькие заметки. И хотя многие читатели считали прессу барометром политической и социальной жизни в стране, все равно не предугадаешь, когда наступит «ясно», а когда начнется «буря». А то и вовсе «тайфун» может подкрасться незаметно!

Так что ситуацию можно было охарактеризовать как «затишье перед бурей». Абсолютное большинство жителей столицы единодушно сходились во мнении: жить в Луанде становилось намного опаснее, чем раньше. Уже не в шутку, а всерьез, по уровню преступности этот город сравнивали с такими городами как Нью-Йорк, Рио-де-Жанейро, Лагос, считавшимися наиболее неблагополучными по криминогенной обстановке городами мира. Журналисты обнародовали такие факты, которые проходили только по полицейским сводках и не предназначались для широкой огласки, но благодаря личным связям в этом ведомстве, все же попадали на газетные полосу, будоража общественное мнение.

Например, говорилось, что в районе Казенда одним офицером (каким: армейским (FALA или FAPLA) или полицейским – не указывалось – прим. авт.) были убиты три человека. Буквально через несколько дней сообщалось об убийстве дипломата из Восточного Тимора. Ответ преступников на вопрос полиции: «Почему вы это сделали?», был простым: «Не хотел отдавать бумажник!».

А еще рассказывалось о нападении на одного из высокопоставленных чиновников министерства транспорта, вследствие чего бедняга лишился жизни. Потом больше – последовали преступные посягательства на членов кабинета правительства. Список преступлений можно было бы продолжать и далее. Как видно, в них фигурировали весьма влиятельные особы, занимающие высокие государственные, дипломатические и общественные посты. И это были уже не только граждане Анголы, но и иностранные граждане.

Участились случаи «рэкетирства» в отношении торговцев на рынках, нападений на магазины, склады. У жителей столицы вполне обоснованно сложилось устойчивое мнение, что полиция уже не в состоянии защитить жизнь и спокойствие граждан, поэтому им самим нужно было защищать и себя, и свои семьи.

Карлош Пименталь, коммерческий директор Центра людских ресурсов заявил корреспонденту «Жорнал ди Ангола», что подобная практика «самообороны» породит новую волну преступности, потому что такие действия противозаконны. Тот, кто возьмет в руки оружие (даже во имя благих целей и намерений защитить себя и своих близких), по сути, уже преступает закон.

«Люди научились убивать на войне, которая длилась в нашей стране полтора десятка лет, – говорил Пименталь. – Человеческая жизнь для многих перестала иметь какую-либо ценность. Люди хотят иметь деньги для того, чтобы покупать машины, дома, квартиры, совершать поездки за границу. Но в сегодняшних условиях, в которых они оказались вследствие войны, нет средств даже на самое необходимое, не говоря уже о более дорогих вещах. Поэтому многие идут по самому «легкому» пути – отнимают эти средства у других людей, кто их имеет. Для таких стяжателей ничего не стоит не то, что украсть, а убить человека. В основном преступления совершались молодыми людьми, дезертировавшими из армии или уклонистами, подавшимися из сельской местности в город  в поисках лучшей жизни, примкнув к преступным группировкам.

В обществе развернулась жаркая дискуссия по поводу целесообразности или нецелесообразности применения к преступникам высшей меры наказания – смертной казни⁵⁰. Одни ратовали за ее отмену, мотивируя это требованиями Международной Конвенции по правам человека, другие, наоборот, придерживались крайних взглядов, мол, «горбатого только могила исправит».

Жестокость, которая стала тяжелой реальностью жизни, порождала жестокость. Оборонительный инстинкт, данный человеку природой, выражающийся в самосохранении, защите собственной территории, имущества, близких, хотя и контролируется нашим сознанием, но все же порой выходил за рамки допустимого. Зачастую оборона переходила в нападение, а защита – в агрессию.

Мне лично неоднократно приходилось наблюдать на рынках Луанды такую картину. Продавцы товаров, делающие свой бизнес, постоянно ощущают локоть соседа. Это придает им чувство уверенности, собственной безопасности и надежды на помощь и поддержку в трудных ситуациях. На случай появления непрошенных гостей – воров – под рукой у торговки всегда лежал какой-нибудь тяжелый предмет: трость, палка, резиновый шланг, который она всегда готова использовать в качестве оружия.

Однажды, стоя возле разложенного на земле товара, мы увидели, как вынырнувший откуда-то из-под наших ног мальчишка, лет 8—10 схватил с «прилавка» рубашку и попытался скрыться. Но бдительная «дона» успела схватить малолетнего «преступника» за руку и сама решила расправиться с ним. Удары один за другим посыпались на голову несчастного мальчишки. Причем женщина не разбирала, куда била: по голове, туловищу, рукам, ногам. Когда ее руки устали, она схватила лежащую рядом с ней на земле металлическую кружку и продолжала с остервенением молотить ею по подростку. Такого жестокого самосуда уже не выдержали окружающие торговку ее коллеги. Среди собравшихся посмотреть на эту картину раздались голоса:

– Остановите ее, убьет ведь!

Однако никто не пытался вступиться за мальчика. По законам рынка (в данном случае базара) все стояли на стороне этой женщины. Экзекуция продолжалась еще минуты три, пока мальчишка не вырвался из цепких рук. Отбежав в сторону, он схватил с земли сплющенную в «лепешку» банку из-под «газозы» и с криками угроз запустил ею в свою обидчицу. Диск со свистом пролетел в нескольких сантиметрах от ее головы. Подобные ситуации происходили на рынках практически ежедневно. К деклассированным элементам более старшего возраста принимались и более серьезные меры. Полиция на рынках почти не бывала, поэтому единственным способом отвадить воров от их пагубной привычки оставался самосуд над ними. Когда заходила речь о работе полиции, многие отмечали, что в ночное время вообще не стоило выходить на улицу, ведь преступники чувствовали себя в это время как рыба в воде…

• ОДНИМ АБЗАЦЕМ

По данным ООН, в 1991 г. продолжительность жизни в Анголе составляла 47 лет для мужчин и 51 год – для женщин. Численность населения в 1991 г. составила 10 млн. человек, а к 2025 она должна составить 24,7 млн. чел. 28% населения проживает в городах. Прирост населения в среднем составлял 2,8% в год. Ежегодно городское население возрастало на 5,4%. В Анголе зарегистрирован один из наиболее высоких уровней рождаемости в Африке – 4,7% и смертности – 1,9%. Детская смертность (до 5 лет) на 1000 новорожденных составляла 179 человек (1,79%). Через 16 лет войны Ангола, экономика которой считалась ранее одной из самых богатой в Африке, оказалась в тяжелом положении. Сумма внешнего долга Анголы составляла 7 млрд. долларов США.