Небольшой пример. Посещая т. н. валютные магазины – кубинский, болгарский, французский и пр., мы видели, как ко многим посетителям подходили ангольские женщины (что нас и заинтриговало) и предлагали купить либо продать доллары. Это было видно невооруженным глазом: в одной руке у женщин были пачки с кванзами, в другой – с долларами.

«Уличная валютная биржа» – обычное дело, каждый зарабатывает как может, поэтому мы к подобному «бизнесу» относились вполне спокойно. Тем более, что мы сами неоднократно обращались к услугам «банкиров», когда срочно нужны были либо доллары, либо кванзы.

Официально в Анголе подобные валютные операции запрещены законом, и если полиция заставала кого-либо за этим делом, неприятности были гарантированы. Однако все об этом прекрасно знали и, тем не менее, никто никого не трогал, поэтому бизнес процветал. Честно скажу, я ни разу не видел, чтобы полиция кого-либо из менял задерживала.

Чтобы понять, как строились взаимоотношения между продавцами и покупателями, а также между продавцами и полицией обратимся к первоисточнику – газете «Жорнал ди Ангола». Репортаж «Не хочешь ли поменять деньги, дружок?» высветил проблему «изнутри», отчего материал получился очень интересным и реалистичным.

«Изабель, 27 лет, живет в районе Kilamba Kiaxi⁴³. Она каждый день встает в пять утра, готовит завтрак для своих детей и отправляется на «работу».

Около семи утра она уже на улице и ждет частное такси, чтобы добраться до своего места. Ежедневно один и тот же маршрут: ул. Невеш Бендинья – шоссе Катете – церковь Святого Семейства – Ингомбота.

Она работает не в государственном, не в частном предприятии или учреждении, а обеспечивает свою семью и кормит ее сама, собственным заработком. Работает «на свежем воздухе» – на перекрестке улиц Команданте Че Геваре (Av. Cmte. Che Guevara) и Фаринья де Лейте (Rua de Farinha Leitão) (Я хорошо знаю этот «закуток» – он находился в двух-трех кварталах на юг от нашего торгпредства. Надо было только спуститься от площади Кинашиш вниз по улице Ленина. Сейчас там располагается супермаркет Sol D’Ouro – прим. В.Д.).

С понедельника до субботы, с 8 до 21 часа она без особых волнений и забот зарабатывает средства для пропитания своей семьи. Ее «эшхема» труда достаточно действенна и в то же время проста: как и многие другие женщины, меняет доллары на кванзы, представляя собой «народный банк». Ее место возле «Сумки Гаваны» – так в Луанде называют кубинский магазин.

Система труда довольно проста. Женщины собираются группами, по 5—7 человек, и их единственная функция заключается в том, чтобы подойти к предполагаемому клиенту, интересующемуся долларами и предложить их. Делается «чейндж» или «трока» (порт. troca – обмен – прим. В.Д.) быстро и профессионально, а операция приносит «банкирам» немалую прибыль, так как расчет идет не по государственному, а по курсу «черного рынка». То же самое происходит и в случае обмена долларов на кванзы. Разница между курсами покупки и продажи валюты и есть тот самый заработок.

Весь разговор занимает не более 2—3 минут и выглядит примерно так:

– Не хочешь обменять деньги, дружок?

– Да, – отвечает клиент. – А сколько?

– 78! – что означает: за 100 долларов она даст покупателю 78 000 новых кванз.

И если клиента устраивает ее предложение, торговка или «банкир» тут же отдает ему деньги».

Здесь необходимо сделать отступление, чтобы кое-что прояснить, тогда станет понятно, почему и кому был выгоден этот «бизнес».

Проведем небольшой «экономический ликбез».

В Анголе был установлен новый официальный курс национальной валюты по отношению к ам. доллару – 60 кванз за 1 доллар. К примеру, если поменять деньги в банке, то за сто долларов можно было получить всего 6 000 кванз. А меняла давала за те же сто долларов – 78 000. То есть рыночный курс составлял 780:1. Выгодно это для клиента? Однозначно, да! А для менялы? Тоже да! Женщина не оставалась внакладе. При разнице между продажей и покупкой валюты она имела свой процент. Причем немалый. Как видим, выгода была обоюдная.

Получалось, что «и овцы целы, и волки сыты».

Вот так мирно сосуществовали в стране два курса валют: официальный и «черного рынка». Именно цены «параллельных рынков» диктовали свои правила.

К примеру, пара джинсовых брюк в валютном магазине стоила 10—15 долларов. Купив брюки, женщина продавала их на «параллельном рынке» уже за 7 800 – 11 700 кванз, то есть удвоив прибыль. И далее, вложив эти деньги опять в оборот уже учетверяла свой доход.

В данном случае действовала схема «взял здесь – продал там».

«Операция по обмену валюты, несмотря на быстроту ее проведения, проходила без какой-либо опасности или боязни.

И, тем не менее, когда репортер подошел к одной из «банкирш» и решил взять у нее интервью, она встретила его настороженно:

– Ты откуда? Из полиции?

– Нет, я из газеты.

– А что ты хочешь? После ваших статей всегда появляется полиция, а нам от нее одни неприятности.

– Уверяю вас, все останется между нами.

– Зачем тогда вам все это? – с этим вопросом «банкирша» удалилась.

Нет, она не боялась полиции. Просто она не захотела с нами разговаривать, так как мы просто мешали ей работать.

И все же нашлась одна улыбающаяся сеньора, которая охотно ответила на все наши вопросы. Она не видела в нас агентов полиции, которые прибыли, чтобы арестовать ее – полиции она также не боялась.

Женщина рассказала, что в большинстве своем, здесь все ее «коллеги» – люди опытные и занимаются этим делом достаточно долго.

Им не требуется калькулятор, все расчеты делаются в уме быстро и точно. Или с помощью клиента. Скажете, могут обмануть? Нет, в этом нет необходимости.

Женщинам не нужен и сейф, в котором они хранили кванзы или доллары – деньги надежно укрыты от посторонних глаз.

Теперь о клиентах. Понаблюдав за работой женщин непродолжительное время, мы заметили, что клиентов очень много. Причем менялы не ждали пока к ним подойдут желающие, а сами брали инициативу в свои руки и действовали динамично, что помогало им заработать в течение дня много денег.

Кто является клиентом? Предпочтение отдавалось иностранным гражданам или ангольцам, работающим в иностранных представительствах и фирмах.

Возле «банкирш» останавливались автомашины с дипломатическими номерами. Встречались и ангольцы, которые сдавали этим женщинам остатки от средств, которые оставались от заграничных поездок, а также те, кто доставал валюту иным путем.

Как уже говорилось, официальный курс доллара не соблюдался. Мало того, одна и та же сумма продавалась и покупалась за разную цену. Например, одна стодолларовая банкнота стоила 78 000 новых кванз, а «россыпью», в зависимости от номинала – 50 370 новых кванз или 20 130 и т. д. Естественно, предпочтение всегда отдается сотенной купюре.

Из чего складывалась прибыль? Каждая банкнота продавалась менялам за 78 000 кванз, а если вы соберетесь ее выкупить обратно, то она уже обойдется вам в 79 или 80 тысяч.

Таким образом, банкирша выручала с сотни долларов всего 1 тысячу кванз. Но, если учесть, что таких операций за день у нее происходили сотни, посчитайте, сколько она имела денег за день? Все зависело от оборотистости «банкирши». Деньги переходили из рук в руки, но все равно оставались в кармане. А «пена» или «навар» – это и была «зарплата» «банкирши» за день.

Можно с уверенностью сказать, что между этими женщинами есть своеобразная солидарность или даже корпоративность. К примеру, если к одной «банкирше» подходил клиент, предлагал ей большую сумму долларов, но у нее в данный момент не было нужной суммы кванз, на помощь ей приходили ее подружки. В складчину они выкупали всю валюту, а потом делили прибыль между собой. Или могли занять всю сумму своей подруге. Естественно, под проценты. А как же иначе? Бизнес есть бизнес.

Этот «народный банк» начался около двух лет назад с одной-двух менял, теперь этой «профессией» занимаются десятки, а границы «банка» простираются в пределах 2—3 кварталов города.

И, тем не менее, не все выглядит так просто, как видится на первый взгляд. Существует много сложностей и проблем – своих «подводных камней».

Наблюдая за женщинами, мы обратили внимание, что все они время от времени смотрелись в зеркало и поправляли макияж на лице, чтобы постоянно выглядеть привлекательными. Но мы понимали, что их жизнь не такая простая и безоблачная. Трудности жизни заставляли их каждый день выходить на улицу и стоять там с раннего утра до позднего вечера. А ведь у многих дома оставались дети, которых нужно кормить, обувать, одевать и воспитывать. И пока эти женщины находились «на работе», их дети были либо предоставлены сами себе, либо отданы под присмотр соседей.

Возраст «банкирш» различен: мы встречали и пожилых женщины, и совсем молоденьких.

Полиция была для них меньшим злом. Гораздо опаснее – отдельные клиенты, как это не звучало парадоксально.

– Бывали ситуации, – говорила Изабель, – когда клиенты предлагали купить у нас не доллары или кванзы, а… нас самих. Однажды ко мне подошел клиент и предложил мне 10 долларов за то, чтобы я пошла с ним. Ясно, что я за такую сумму не приняла его предложение. Ну, хотя бы 30 долларов. Я бы тогда подумала…, – пошутила Изабель.

А вот и другой аргумент «опасности» этой профессии. Часто под предлогом обмена денег предлагали сесть в машину, якобы для расчета, затем захлопывали дверь и увозили далеко. Деньги отбирали. Хорошо, если просто отпускали живыми и невредимыми. Но ведь могли и убить.

Нередки были случаи получения фальшивых денег. Особенно часто это происходило возле валютных магазинов, например кубинского. И так как операции по обмену денег происходили быстро – и «банкир», и клиент не хотели связываться с полицией – женщины становились объектом такого мошенничества.

– У нас нет специальных приборов для проверки подлинности банкнот, – говорит Изабель, – поэтому приходится проверять их «на глаз». А так как за день через наши руки проходит столько денег, что хотим мы того или нет, все равно 3—4 фальшивые купюры попадаются, и мы получаем «кошку вместо зайца» (ангольская пословица – прим. В.Д.). Но и это не все. Всего не перечислишь».

Слова Изабель относительно «кошки» и «зайца» напомнили мне об одном случае.

…Однажды мне позвонила менеджер луандского офиса фирмы «Quelle» и приятным голосом сообщила, что заказанные мной из Германии товары поступили, и я могу их получить. При этом девушка предупредила, чтобы я принес с собой немного наличностей (заказ был оплачен заранее), поскольку некоторые товары предлагались фирмой по более высокой цене. Такое иногда бывало, когда заказанных по каталогам товаров не было на складе и мне предлагали аналогичные, но уже по другой цене.

Взяв деньги, я отправился за посылкой. Та самая сотрудница, которая разговаривала со мной по телефону, действительно оказалась милой и приятной девушкой. Извиняясь, она сказала, что нужно доплатить самую малость – что-то около 6 долларов. Я открыл портмоне и положил на прилавок «Джексона»⁴⁴. Увидев ее, служащая фирмы развела руками:

– У меня, к сожалению, нет сдачи.

– А что же мне делать?

– Попробуйте разменять.

– Но где?

– Хотя бы в кубинском магазине. Он рядом.

Я положил деньги обратно в портмоне и вышел из офиса. Время было вечернее, и магазин готовился к закрытию, поэтому охранник, стоявший у входа, не пустил меня внутрь.

С протянутой в руке двадцаткой я подошел к одной из «банкирш». Ей ничего объяснять не надо было. Женщина отсчитала положенную сумму кванз и приготовилась отдать их мне. Пустая раскрытая ладонь застыла в ожидании долларов.

– Нет, сеньора! Я пришел не продавать доллары, а разменять их.

Я встретил взаимопонимание, сочувствие, но не оказанную практическую помощь. Все как одна, женщины заявили, что у них нет мелких разменных денег, хотя я сам лично видел, как они доставали и продавали и пятерки, и десятки. Может быть, я им чем-то не внушал доверия?

Я не знал, что делать. Развернувшись, пошел обратно в магазин. Объяснил распорядителю, что мне нужно всего-то обменять одну двадцатку на две десятидолларовые или четыре пятидолларовые купюры. И всё! Дело займет всего 1 минуту! Но тот стоял как монумент на площади имени 1 Мая. Даже покупатели, стоявшие у кассы в ожидании оплаты своих покупок, и те встали на мою сторону. Но ничто не могло заставить охранника изменить свое решение. Он был непоколебим.

Позже я понял, почему меня не пустили в магазин. Так как он закрывался, за покупками меня туда не пустили. А люди, купившие товар, проходили через кассу, где деньги проверялись специальным ультрафиолетовым детектором. Вот, если бы я был покупателем, тогда другое дело…

P.S. Я уже говорил, что за два года мы пережили в Анголе несколько денежных реформ – обменов денежных банкнот⁴⁶. Случались они и после нашего отъезда. Думаю, для бонистов⁴⁷ это будет интересно.