ГЛАВА 03

В первую ночь в чужом замке Маргарет спала крепко и безмятежно. Ее редко беспокоили сомнения или волнения, а приняв какое-либо решение, она следовала ему методично и без суетливости.

Комната, которая ей досталась, прежде принадлежала экономке богатого замка. Здесь было слишком просторно, чтобы сохранить тепло, и накопилось слишком много барахла, чтобы быстро избавиться от пыли. Маргарет небрежно осмотрела помпезные статуэтки и открыла крышки нескольких сундуков, задаваясь вопросом, куда так спешила прежняя обитательница, раз не взяла с собой вещи. После она чего закуталась в шерстяную шаль и забралась в кровать, велев себе не слишком-то беспокоиться о чужих делах.

Пробудившись ранним утром бодрой и полной сил, Маргарет привела себя в порядок и прошла на кухню, где Мюзетта уже ставила тесто, а Жан, ворча и кряхтя, чистил серебро. Разумеется, оба делали свою работу чересчур небрежно, о чем были немедленно уведомлены. Маргарет была не из тех, кто склонен осуждать других, но как прикажете оставить без внимания столь вызывающую леность?

– Плавнее, Мюзетта, плавнее, – командовала она, внимательно наблюдая за тем, как служанка вымешивает тесто. В это время на кухне в доме Бернаров повар Шарль наверняка взбивал сливки, а в другом доме виконтесса Леклер, должно быть, уже надела шляпку. Вот-вот она сядет в экипаж и проедет несколько кварталов, чтобы заглянуть на завтрак к своей приятельнице Маргарет, не застанет ее, останется выпить кофе с Пеппой, почувствует недомогание и приляжет отдохнуть. На недельку-другую. Потому что некоторых легкомысленных племянниц нельзя оставлять без присмотра.

Командуя покладистой Мюзеттой, Маргарет впервые подумала, что из Рауля и Пеппы получилась бы отличная пара. Он с гитарой, а она с нарядами – две полностью бесполезных личности, которых легко будет полностью подчинить своей воле.

Да только Маргарет вовсе не хотелось заботиться о ком-то до конца своих дней. По натуре она была одиночкой, привыкшей отвечать только за себя. После смерти отца, оставившего весьма скромное наследство, ей пришлось зарабатывать на жизнь починкой кружев – кропотливое и тяжелое занятие, от которого болели глаза, ныла спина, сводило руки. Переезд в Арлан к осиротевшей племяннице оказался неплохой передышкой. И все эти годы Маргарет копила каждую монетку, мечтая о собственном винограднике в тихом и живописном местечке. Однако между ней и мечтой все еще оставалось целое состояние. Хотелось надеяться, что, заполучив мужа, а вместе с ним и доступ к своим капиталам, Пеппа озаботится доходом для своей тетушки, иначе жить Маргарет приживалкой до конца своих дней.

Мюзетта уже засунула в печь круглые шарики теста, когда на кухне появилась Жанна, облаченная в темное строгое платье.

– А вы ранняя пташка, Перрайн, – одобрительно произнесла она.

– Пруденс, – педантично поправила ее Маргарет, удивляясь тому, что эта строгая молодая женщина с высокомерными замашками поднялась ни свет ни заря.

– Ах, все равно.

Жанна прошла по просторному помещению, явно рассчитанному на повара с десятком поварят, брезгливо и уныло оглядываясь по сторонам.

– Держу пари, моя мать ни разу в жизни не бывала на кухне, – сказала она с отвращением.

– И очень зря, – заметила Маргарет, – чего только не узнаешь на хорошей кухне!

– Кажется, мне следует дать какие-то распоряжения относительно обеда и ужина.

– Вовсе не обязательно.

– Интересно, сколько людей служит в доме виконтессы Леклер?

– Все меньше и меньше.

– Пруденс, что вам известно о Жозефине Бернар и ее тетушке?

– Весьма достойные люди.

Тут Маргарет взялась за веник и принялась сверлить графиню выжидательным взглядом, безмолвно намекая, что той пора и честь знать. Как прикажете подметать, когда под ногами путаются знатные дамы?

Жанна хотела что-то еще спросить, но Маргарет подняла свое орудие, и графиня вынуждена была ретироваться из кухни. То-то же, нечего тут шляться без всякого дела.

– Ах да, – сказала Жанна уже на пороге, – не накрывайте на Рауля: он никогда не спускается к завтраку.

Что же, это и неудивительно.

Оставив веник, Маргарет основательно подкрепилась вареными яйцами и вчерашними лепешками с джемом, размышляя о том, как скоро Рауль Флери сбежит из замка ради какого-нибудь распутства. И хороша же она будет, если проспит это событие без задних ног! Уж на что на что, а на бессонницу Маргарет никогда не жаловалась. Нет, тут нужно что-то придумать.

Ну а пока Мюзетта накрывала на стол, а «психически неуравновешенный пациент» преспокойно дрых наверху, наступило самое подходящее время, чтобы смахнуть пыль с облезлых статуэток в комнате экономки.

***

Однако граф Флери вышел к столу, благоухая одеколоном и сверкая улыбками. Маргарет, которую пригласили в столовую, мрачно смотрела на него: ямочка на подбородке, черные кудри, угольные глаза, смуглая кожа, изящество в каждом движении. Природа добра, награждая беспомощных существ приятной внешностью, ведь как иначе им еще выжить? Неудивительно, что Пеппа потеряла остатки разума: слегка потрепанный лоск Рауля мог смутить глупую девочку.

Была в нем некая куртуазная раскованность, он одинаково непринужденно обращался как к сестрам, так и к прислуге, засыпав хихикающую Мюзетту ворохом похвал.

– Я вот что подумал, милая Пруденс, – объявил он, щедро намазывая горячие булочки маслом, – да ведь ваш опыт экономки у виконтессы Леклер – это настоящая находка. Поможете мне с ревизией этих руин. Надо найти ценности, которые не распродал наш уважаемый папаша, и дораспродать их прежде, чем выставить семейный склеп на аукцион.

– Какой еще аукцион, – удивилась Маргарет, – если кроме герцога Лафона…

– Продать замок? – вдруг закричала Жанна, да так неожиданно и пронзительно, что Соланж от испуга со звоном уронила тарелку. – Ты собираешься продать замок?! Родовое имение семьи, дарованное своему верному вассалу еще Луи Беспечным? Я ни за что не позволю совершить такое кощунство!

– Если на вырученные деньги ты обновишь мой гардероб и купишь мне того серого жеребца, которого мы видели на прошлых бегах, – высказалась Соланж, демонстративно наморщив носик от этих воплей, – то я на твоей стороне, братец.

– Ни за что, – Жанна вскочила на ноги, ее голова тряслась от бешенства, – никогда. Только через мой труп!

– Свадьба требует расходов, – спокойно заметил Рауль.

– Но ведь для этого ты и выбрал богачку, чтобы не думать о таких глупостях!

– Ну что ты, – бросив на Маргарет быстрый взгляд, громко возразил он, – я женюсь по любви. И мне бы не хотелось вступать в брак в качестве нищего, но красивого трофея.

Не удержавшись, Маргарет фыркнула и тут же закашлялась.

– Этого не будет! – крикнула Жанна. – Не будет!

И покачнулась. Мюзетта подхватила ее и повела наверх, что-то успокоительно приговаривая. Соланж равнодушно посмотрела вслед старшей сестре.

– И отчего она у нас такая одержимая? – задала она риторический вопрос. – Честь семьи то, честь семьи се… Я тебе так скажу, дорогой Рауль, выдайте мне хорошего мужа – и я навеки забуду фамилию Флери. Что от нее толку в наши-то времена! Ты слышал, что барон Бриан поступил на службу к алхимикам и теперь похваляется своим заработком, как обыкновенный клерк?

– Не может такого быть, – охнул он, явно опечалившись злополучной судьбой своего знакомого.

– Это все их величество Гийом Восьмой Деятельный, – с умным видом вздохнула Соланж, – и его идеи о ценности труда для всех сословий…

– Бог ты мой, – с веселым и фальшивым волнением воскликнул Рауль, – девочка моя, неужели ты где-то раздобыла газету? Обещай мне никогда больше не читать эту дрянь!

– Да ну тебя, – надулась Соланж, – не такая уж я и дурочка, как вы с Жанной считаете.

– Разумеется, нет, – он галантно поцеловал кончики ее пальцев, улыбнулся ярко и открыто, а после повернулся к Маргарет. – Вперед, моя милая Пруденс, составим опись! Вы же умеете писать и считать, верно?

– Я пишу на двух языках, – с достоинством уведомила она его, преисполнившись сомнениями. Вряд ли этому непоседливому созданию хватит терпения долго заниматься такими скучными делами, как ревизия замка. Да он бросит ее наедине со списком через полчаса, а сам, поди, рванет в Арлан кутить и нарушать данное слово.

Потом ей пришла в голову новая мысль: как удачно можно совместить запланированную уборку и эту бесполезную опись. Жанна не позволит продать замок, Раулю не сломить ее упрямую одержимость.

– Начнем с комнаты вашей прошлой экономки, – повелела Маргарет, даже не подумав смягчить интонации. Никаких двусмысленностей: это не должно было звучать предложением, от которого можно отказаться. – К слову, вы не знаете, что с ней случилось?

– С кем? – рассеянно уточнил Рауль, поднимаясь следом за ней по широкой лестнице.

– Да с экономкой же, – нетерпеливо повторила Маргарет, – старушка просто померла, не придумав, кому завещать свои парики?

– Экономка, экономка, – задумался Рауль. – Знаете, Пруденс, при жизни отца я редко бывал здесь. Давайте спросим Соланж, может, она помнит.

И он легко и охотно спорхнул вниз, будто делать ему было больше нечего, чем выяснять такие глупости.

Маргарет остановилась, прислушиваясь к разговору в столовой.

– Глэдис – злая ведьма – Дюран, вот как ее звали, – без сомнений и колебаний сообщила Соланж. – Ух, как мы с Жанной ее ненавидели! А отец вечно таскался за ее юбками. «Госпожа Дюран, посоветуйте, что делать с бородавкой, да продать ли охотничьи угодья на востоке»… По всякому делу бегал к этой старухе.

– И куда она делась после смерти отца?

– Так до этого еще сгинула. Просто пропала одной темной-темной ночью, – голос Соланж упал до шепота, каким няни с воображением рассказывают детям страшные сказки. – Разразилась ужасная гроза, и молнии разрывали черное небо, и замок сотрясался от раската грома… – она расхохоталась. – Да не помню я, честное слово. Просто была экономка – а потом исчезла. Разве нам было до нее дело? Отец заболел, и мы с Жанной не отходили от его постели, а Мюзетта приглядывала за замком вместо Глэдис.

Можно себе представить, как она приглядывала – с таким-то небрежным отношением к своим обязанностям!

Рауль вернулся к Маргарет, похожий на исполнительного ученика, отлично выполнившего задание.

– Ну что, Пруденс, вы удовлетворили свое любопытство? – спросил он, улыбаясь.

Она нахмурилась. Интересно, у него челюсть не болит в конце дня, или это дело привычки?

– Любопытство есть форма взаимодействия с миром, – произнесла она наставительно. Отцовскими бестолковыми сентенциями были битком набиты все ее карманы – в те времена, когда на ужин не находилось ничего, кроме похлебки, они шли на десерт.

– Как вы считаете, – благонравно спросил Рауль, – я правильно поступаю, продавая замок? Прекрасная Жозефина оценит этот жест? А ее тетушка?

Маргарет могла бы ему сказать, что прекрасной Жозефине все равно. Девчонка выросла, купаясь в деньгах, и не привыкла их считать. Что касается тетушки…

– Нет, – проговорила она решительно, – ни одной уважающей себя тетушке не понравится последний проданный замок.

– А вы безжалостны к бедному влюбленному.

– Что поделать. Бедность редко у кого-то вызывает доброту, – с усмешкой заметила Маргарет, провожая его в крыло для прислуги. – Прошу вас, мой господин. Доводилось ли вам когда-нибудь бывать в этой части замка?

– Разумеется, нет. И почему мы начинаем ревизию именно отсюда?

– Потому что мне не хотелось бы и дальше спотыкаться о чужие кринолины.

Толкнув скрипучую дверь в комнату бывшей экономки, Маргарет жестом фокусника указала на нагромождение разных вещей.

– Настоящая сокровищница, правда? – насмешливо заметила она.

– Какой же тут холод, – содрогнулся Рауль, проходя внутрь. – Просто удивительно, что вы не превратились в сосульку за эту ночь.

– Я выросла на побережье, где пронзительные ветра моментально выстужают любые, самые натопленные, помещения, – пожала она плечами и взяла в руки безобразную скульптуру в форме кривой груши.

– Но здесь куда холоднее, чем во всем остальном замке, – настойчиво повторил Рауль, схватил ее шерстяную шаль и закутался в нее. – Не повяжете концы у меня на спине, Пруденс?

Маргарет, остолбенев от подобной наглости, не сразу нашлась с ответом. Эту шаль она связала в год смерти отца и не собиралась делиться ее теплом с кем попало.

– Надо немедленно переселить вас в жилую часть замка, – продолжал меж тем Рауль беззаботно, вовсе не подозревая о том, какие тучи сгустились над его головой, – там нет таких злых сквозняков.

– Идите сюда, – проворчала Маргарет, смягчившись. Если она будет спать неподалеку от графских покоев, то ей станет куда проще караулить его по ночам. Всучив Раулю кривую грушу, она взялась за концы шали.

– Хм, что это? – он шагнул к высокому и узкому окну, и пришлось ей переместиться вслед за ним тоже. Рауль поднял грушу, разглядывая ее на просвет. – Но из чего она слеплена? Это не стекло, и не металл, и не камень.

– Какой-то синий полупрозрачный минерал, – без особого интереса прикинула она.

– Какой, например? – заинтересовался Рауль, оживившись.

Маргарет сердито дернула за шаль, стараясь причинить своему собеседнику неудобство. К ее удовольствию, граф тут же сдавленно выругался.

– В приходской школе, – сварливо сказала она, – священник как-то не удосужился посвятить нас в основы геммологии. Сказать по правде, он куда больше переживал о том, не попадет ли теперь в ад, взявшись обучать грамоте и девочек тоже. К счастью, у меня был хорошо образованный отец, иначе мои познания о мире ограничились бы жизнеописаниями святых… Правда, область его интересов тоже была специфична. Но если вам будет угодно, я смогу ориентироваться по звездам и пользоваться астролябией.

– Похоже на застывшее стекло, – пробормотал Рауль, не слушая ее. – Цветное стекло с пластичностью глины. А это у нас что?

Маргарет извлекла из вороха старинных юбок розовое яблоко, тоже слепленное грубо и неумело.

– А госпожа Дюран ценила искусство, – фыркнула она.

Вместо ответа он бросил грушу на пол, а потом еще и попытался разбить ее каблуками своих домашних туфель с драгоценными пряжками. Синий фрукт отскочил от его подошв, откатился к стене, ударился о нее и замер.

– Ни царапины, – озадачился Рауль. Закутанный в шаль, он походил на крестьянского ребенка, которого отправили за хворостом в плохую погоду. – Послушайте, Пруденс, – его лицо осветила надежда, – а что, если эти штуковины стоят настоящих денег?

– Ну конечно, – тут же подхватила она, крайне удовлетворенная тем, в какую сторону свернула их беседа. – Вам немедленно нужно в Арлан, к алхимикам.

Сначала он поговорит со специалистом, а потом наверняка свернет к своим приятелям по карточным играм, а то и на ужин к какой-нибудь легкомысленной дамочке. О, если все пройдет успешно, то уже завтра Маргарет сможет вернуться домой, а Пеппе придется забыть об этом замужестве.