Глава 4
Чтение подготавливает человека к катастрофам и падениям

– Хочешь еще немного чая со льдом? – спрашивает мама, протягивая руку к стеклянному графину на садовом столике.

– С удовольствием, спасибо, – говорю я довольно хрипло, и смочить горло было бы неплохо.

Я уже час сижу в нашем доме в Ньюбери, так как мама заверила меня, что Джоша уже не будет, и все это время она явно собирается с духом что-то мне сказать. И поскольку мне не очень хочется это услышать, я пытаюсь ее заболтать, рассказывая, рассказывая и рассказывая ей обо всем, что со мной происходило.

Скорее всего, она давно это поняла. Обычно я не сообщаю маме, что и как я ела на обед всю неделю. После всех этих на редкость банальных тем, когда она уже начала терять терпение, я выдаю историю со Сперлингом. Теперь у нее нет другого выбора, кроме как в нее погрузиться, и теперь ей наверняка будет трудно найти повод перейти к теме Джоша.

Мне трудно выносить саму мысль, что он сегодня был там, где я сейчас. Может, он даже сидел именно в этом старом, зеленом садовом кресле с винтажной цветочной подушкой. И смотрел на мамины клумбы и на деревья в конце сада, за которыми начинается одно из полей, которые окружают наш город.

Ему просто здесь больше не место.

Не из-за него ли мама специально ходила в парикмахерскую, чтобы покрасить волосы почти в тот же светлый оттенок, который был ее естественным цветом, пока она не начала седеть? И эта незнакомая темно-красная помада, и новая блузка под длинным кардиганом цвета лесной зелени. Этот кардиган немного напоминает плащ волшебника, и когда мама двигается, он развевается – и вообще, ее наряд сегодня гораздо колоритнее, чем обычно… Это косвенные признаки или мне мерещится?

– Уф. Я очень хочу, чтобы ты взяла себя в руки и дала этому писателю еще один шанс. – Мама протягивает руку, чтобы погладить меня по плечу. – Наверное, это не тот совет, который тебе хочется услышать, но, может, в следующий раз будешь выплескивать агрессию в отдельном вордовском документе? Мне кажется, так будет безопаснее.

Я отвечаю ей легкой гримасой.

– Ты ведь помнишь, что эта импульсивность передалась тебе от твоего отца, да?

Так, ей все-таки удалось изменить тему – и сделать это по-настоящему элегантно.

– Я не хочу о нем говорить, – поясняю я, потому что прямота, очевидно, единственное, чем я могу ее сейчас остановить. – Извини, если это тебе неприятно, но я… Я даже думать о нем не хочу.

Мама угрожающе долго молчит. А это значит, что мне придется смириться. Для нее он снова важен, и поэтому я не смогу относиться к нему как раньше и просто отрицать его существование.

– Если бы его не существовало, ты сейчас вообще бы здесь не сидела, не так ли? – спрашивает она тихо.

– Ты это серьезно? – тут же вскипаю я. – Ты хочешь, чтобы я простила его – из благодарности за то, что он был так любезен и стал моим отцом?

Это явно было чересчур. Я всегда слишком быстро завожусь и высказываюсь, а для успешной дискуссии это не очень хорошо.

– Люди меняются, Клио.

Да, именно так они и поступают, и когда Джош изменился в последний раз, это имело разрушительные последствия для нее, моего брата и меня. Тогда у него не было никаких особых потрясений в жизни или какого-то повода, на который можно было бы обидеться, – ничего такого, что хоть как-то объяснило бы, почему он нас бросил. Нет, он просто ушел, из чистого эгоизма. Потому как думал, что жизнь может предложить ему что-то лучшее, чем наша семья.

– Если он сейчас стал хорошим человеком, я за него рада. Только теперь он может быть им без меня. Без нас. В конце концов, чего он вообще хочет? Ему вдруг стало интересно, как мы жили? Как прошли мои последние годы в школе, первая любовь Кейдена и твоя операция на бедре?

Мама нервно теребит бахрому скатерти, которую я помню на этом столе с детства, но при этом в глазах у нее я вижу явную решимость.

– В том числе и это. С тех пор как мы вновь увидели друг друга, прошло уже много времени, и… Если вспомнить последние несколько месяцев, то наши встречи на самом деле можно было назвать свиданиями.

Мое писательское чутье подает сигнал тревоги: «Уклончивые формулировки!» – а в сердце звучит: «мы». Поэтому до меня не сразу доходит ключевое слово: «свидания». Она встречается с моим отцом. Пожалуйста, разбудите меня!

– Я хотела для себя чего-то другого, – говорит моя мама.

А я тем более.

– Я не собиралась скрывать это от тебя, но всякий раз, когда я пыталась с тобой поговорить, одного упоминания о нем было достаточно, чтобы ты вставала на дыбы. На самом деле мы оба хотели сказать тебе вчера, что мы… снова вместе.

После этих слов у меня будто пропасть разверзается под ногами. Эта пустота холодит сердце и вышибает из головы все мысли.

«Что-то вроде государственной измены», – мелькает у меня в голове, и я разражаюсь пронзительным смехом. И хотя на самом деле мне совсем не хочется пить, рука снова подносит к губам стакан, и я чуть не давлюсь чаем. Я кашляю, пока у меня не начинают течь слезы, и мне хотелось бы, что они появились только из-за кашля.

– Тебе трудно это принять, я понимаю.

Мама беспомощно поднимает руки, а затем роняет их на колени.

– Ну что ж, хорошо, если тебе это так легко. Извини, мне нужно в туалет.

Потому что в противном случае я выйду из себя, а кричать на нее мне не хочется.

Я вскакиваю и почти бегу сломя голову к двери, потому что хочу добраться до дома как можно скорее.

Знакомые фотографии в рамках на комоде в коридоре перед ванной добавляют мне переживаний. На них только мама, Кейден и я. Джоша нигде нет. Он не имеет права возвращаться. После всего этого времени, что мы прожили без него.

Я захожу в ванную, сажусь на крышку унитаза и закрываю глаза. Это так несправедливо. Если бы не Джош, мы с мамой провели бы спокойные хорошие выходные – мама и дочь. Между нами не было бы ни напряжения, ни тайн, и я бы не вела себя как раненая дикая кошка. А теперь что бы я ни сказала маме, а она мне, это принесет боль. И все это его вина.

Я вспоминаю, сколько раз я видела, как мама из-за него плакала. О том, как она шаг за шагом пыталась освободиться: уйти от воспоминаний, начать жизнь без него. Мы все трое это делали. Потому что ничего другого нам не оставалось.

Когда я была маленькой, я боялась, что мама снова с кем-нибудь познакомится, но позже я от всего сердца этого для нее хотела.

Двоих мужчин она даже познакомила со мной и Кейденом, но через несколько месяцев отношения с обоими разладились. А теперь новая попытка с Джошем.

– Они снова вместе, – произношу я вслух, но осознать это не получается. Наверное, это какой-то защитный механизм внутри.

Такое ощущение, что отец объявил мне войну.

Я поднимаюсь – медленно, как старушка, выхожу из ванной и возвращаюсь на улицу.

– Наверное, будет лучше, если я сейчас уеду, – говорю я.

Мама встает:

– Ты не могла бы просто поговорить с ним как-нибудь?

– Нет.

– Я дала ему твой номер.

– Напрасно. Тогда дай и мне его номер, я его блокирую.

Она качает головой.

– Если ты злишься на него, скажи ему об этом – но только поговори с ним. Прошу.

Если я на него злюсь? Да, я злюсь, и мама тоже злилась такое долгое, очень долгое время. Может, она из тех, чьи чувства легко меняются, как и у него?

Я беру со стула сумку, достаю ключи от машины и выхожу на дорожку, ведущую к калитке в саду. Потом останавливаюсь и отвечаю на ее взгляд, хотя это очень нелегко.

– Мама, я тебя очень люблю и уважаю твой выбор. Но я никогда больше не буду считать Джоша членом семьи, и если ты считаешь иначе, то не знаю, как нам тут договориться.

С ресниц у нее капают первые слезы, и я начинаю ненавидеть своего отца еще больше. Это из-за него мы ссоримся – впервые за целую вечность, из-за него я только что заставила маму плакать, из-за него во мне все эти чувства, от которых невозможно избавиться.

– До свидания, – говорю я и спешу к машине.

Если бы мама просто ушла в дом, мне уже было бы тяжело. Но видеть, как она пытается ухватиться одной рукой за забор, а другую поднимает в слабом и робком жесте прощания, для меня гораздо тяжелее.

Глава 5
Чтение учит видеть людей насквозь

Когда я прихожу в офис, Шеннон еще нет. Что неудивительно, ведь еще только восьмой час утра. Даже без будильника я проснулась сегодня так рано, что спокойно смогла воспользоваться нашей ванной. Несмотря на то что сегодня понедельник, я была безумно рада началу рабочей недели – ура, хоть отвлечься от переживаний! Но потом опять вспомнила про Сперлинга. Рядом с моим новым, но, к сожалению, вполне реальным ужасом в виде Джоша он немного отошел на второй план.

Момент открытия электронной почты я откладываю до бесконечности.

Во-первых, открываю окна, чтобы проветрить. Поливаю наши растения – интересно, кто-нибудь вообще делал это в этом году? На столе у меня лежат всякие старые распечатки. Одни нужно разложить по папкам, другие отправить в мусорное ведро. С ума сойти, здесь никогда не было так прибрано! Интересно, порадуется ли Шеннон, если я разберу стеллажи? Разве не лучше ставить новинки на высоте глаз, а не просто пихать их туда, где найдется место?

Я смотрю на свой экран. И что я там вижу? Обновление Windows? Требуется перезагрузка? Надо же, иногда это даже способно радовать!

Напевая, я хочу продолжить уборку, но тут совесть напоминает, что беспорядок на полках возникает не только из-за нашей безалаберности, но в первую очередь из-за того, сколько у нас дел. Например, мне нужно не только подготовить названия к нашему заседанию, но и просмотреть два контракта перед отправкой, и еще послезавтра представить команде трилогию, где также надо предложить несколько названий на выбор, и составить уникальные торговые предложения. И еще график работы с «Что-то вроде государственной измены». Поэтому чем быстрее выяснится, хочет ли Сперлинг со мной порвать или будет сотрудничать, тем лучше. Что попусту метаться в панике.

Поэтому, как только все обновляется, я открываю почтовый ящик.

Надо же, он действительно снизошел до ответа.

Я сжимаю мышь, словно она должна мне показать результаты важного теста, а не просто слова автора, который явно слишком высокого о себе мнения.

Кому: Хилдьярд, Клио

От: Сперлинг, Брин

Тема: Давайте договоримся

Клио,

мы оба знаем, что это я должен извиниться. У меня был очень паршивый день, но это не оправдывает моей реакции на твое первое сообщение. Итак: очень сожалею, честно.

Ты так старалась, и я должен был это оценить, даже если не согласен с твоими предложениями. Тем не менее, пожалуйста, продолжай быть такой же открытой, это нравится мне больше, чем просто вежливое давление.

Предлагаю договор: твой нервный срыв (или что это такое было?) останется между нами, но за это ты не будешь настаивать, чтобы я добавил в книгу немного романтики.

Надеюсь, что твое маленькое, засоренное голливудской сахарной музой сердечко редактора это переживет, но обсуждать со мной это я больше не позволю.

Не будет никакой истории любви.

Брин

Сначала мне нужно это обдумать, как и в случае с первым письмом. Каким-то образом ему удалось проявить не меньшую наглость и при этом выглядеть раскаявшимся.

– Привет. Что это за нервная усмешка?

Шеннон бросает сумку на пол рядом со своим столом и улыбается мне, при этом демонстрируя кольцо в нижней губе.

– Брин Сперлинг, – ворчу я.

Она театрально выдыхает:

– Значит, он не собирается требовать твоего увольнения? Иначе ты бы так не веселилась.

– Я вовсе не веселюсь. Напротив. Хотелось бы, чтобы он сейчас пришел в издательство, и я смогла бы его задушить.

Шеннон пожимает плечами и опускается на стул. После чего подбирает темные волосы и с помощью яркой резинки для волос делает из них самый маленький в мире хвостик.

– Авторы с нераскрытыми псевдонимами обычно никогда не посещают издателей.

Тут она права. Так что мне остается только написать ему ответ.

Но на этот раз я предварительно обдумываю письмо. Несмотря на мою более чем неприятную оплошность, моя прямота, похоже, ему почти понравилась. Так что я не обязана быть с ним такой уж понимающей и чрезмерно осторожной. Это немного рискованно, но я решаю принять его свободный от формальностей тон. Запишем это как подтверждение баланса деликатности и напористости, который так хвалила Челси.

Кому: Сперлинг, Брин

От: Хилдьярд, Клио

Тема: Re: Давайте договоримся

Брин,

извинения приняты. Кстати, нервный срыв у меня случился скорее после случайной отправки, а не до нее. Текст писался просто для того, чтобы выпустить пар, и не предназначался для твоих глаз. Мне действительно очень жаль.

Уверена, что если в ближайшее время у тебя выдастся по-настоящему удачный день, ты найдешь мои предложения гениальными.

Потому что я не просто «так старалась», а уловила основные проблемы твоей рукописи и указала на них тебе. В умении это делать я действительно сильна.

Думаю, теперь я поняла, почему у тебя была такая аллергическая реакция на идею сделать Ноя и Вайолет ближе друг к другу: ты просто на это не способен. Не нужно стыдиться: писать о любви – это само по себе искусство, а ты им не владеешь. Писать, как мои любимые авторы, у тебя не получится, но твое маленькое, озлобленное сердечко автора наверняка с этим справится.

Клио

На этот раз он не заставил меня ждать и двадцати минут. На экране всплывает уведомление и отрывает меня от небольшого исследования актуальных триллеров, действие которых происходит в необычных местах.

Кому: Хилдьярд, Клио

От: Сперлинг, Брин

Тема: Re: Re: Давайте договоримся

Это ты тоже отправила случайно??? Если да, я буду даже немного разочарован! В любом случае я этого заслуживал. К несчастью для тебя, у меня сейчас редко бывают по-настоящему хорошие дни. ㋡

И просто чтобы ты знала: если бы я захотел написать о любви, ты бы подумала, что до сих пор плохо понимала, что это на самом деле такое.

На это может быть только один ответ.

Кому: Сперлинг, Брин

От: Хилдьярд, Клио

Тема: Re: Re: Re: Давайте договоримся

Докажи это.

С удовлетворением я откидываюсь на спинку стула. Он может быть умным, но я умнее! Теперь просто нужно, чтобы все спокойно развивалось дальше, так мне подсказывает интуиция. Мне удалось задеть его самолюбие, и вариант сюжета, который он так яростно отрицал, теперь снова актуален.

О, это все-таки будет история любви!

* * *

Отвлечься на работу было прекрасно, и это очень помогало. До сих пор. Потому что едва я вышла из офиса, чтобы забрать Мелли – ее тетя готовит нам сегодня лазанью, – как увидела сообщение в телефоне. От Джоша. Кажется, кое-кто действительно спешит меня убедить, что будет замечательно, если он вернет себе сердце, которое когда-то разбил. Или несколько сердец. Мое в том числе. С той разницей, что, в отличие от маминого сердца, его уже никак не вернуть.

Тем не менее я не решаюсь удалять сообщение, не прослушав.

– Сперлинг? – спрашивает Мелли, когда видит мое лицо.

Она хватает свою бирюзовую сумочку и перекидывает ремешок через плечо.

– Нет. С ним так или иначе, к счастью, на данный момент утряслось. Но… окажи мне услугу, пожалуйста. Прослушай сообщение от моего отца, чтобы оценить, нужно ли его слышать мне.