2

– Я дико извиняюсь, – бормочу я. – Сейчас уже ухожу.

Так в итоге кого же выбрал этот аль Нахайят?! И почему все продолжают так пристально на меня смотреть? Подумаешь, уронила бумажки: ну не вазу же китайскую эпохи Мин разбила! В приличном обществе это бы постарались не заметить.

– Ну так как? – поднимает свою изогнутую луком бровь шейх, и его глаза-изумруды смотрят на меня.

Переводит взгляд на моего президента.

И только сейчас я подмечаю, как отвисла у Курицина нижняя челюсть, и мне кажется, что еще секунда – и из неё потечёт тоненькая струйка слюны. Как у дебила. Вижу возмущённый взгляд Виолетты, которая с неприкрытым презрение смотрит на меня сверху вниз.

– Что это значит? – наконец-то подаёт голос Константин Суренович.

– Ничего особенного. Я просто заберу под гарантию выполнения условий нашей сделки вашу сотрудницу. Вот эту, – ещё раз кивает в мою сторону араб, и бумаги снова валятся из моих рук. – Всего на срок исполнения всех обязательств. Заодно и за оборудованием присмотрит, и на месте все вопросы решит, —усмехается он.

– А если мы… не сможем поставить всё в срок, – выдавливает из себя Иван Леонидович. Хотя только что клялся и божился, что это практически невозможно.

– Тогда я оставлю её себе, – смеётся шейх.

Как будто это очень забавно.

– Зачем? – переспрашивает мой президент, и тут я сама начинаю внутри бурлить от возмущения.

Действительно, зачем?! Как-будто я какой-то бесполезный предмет интерьера. Вещь. И та лёгкость, с которой они обсуждают мою судьбу в моём же присутствии, меня тоже возмущает! Всё это похоже на бред сумасшедшего.

Я поднимаюсь на ноги, во весь свой небольшой рост на каблуках и отрывисто кидаю в напыщенное надменное лицо:

– Нет!

И наконец-то выхожу из переговорной. Надо было уходить быстрее, тогда он выбрал бы себе в жертву одну из наших красоток. Они-то как раз не против. Я уже успела поймать на себе полные ненависти взгляды и Анечки, и своей начальницы. Даже не сомневаюсь, что они и за бесплатно, и без всяких гарантий прямо в переговорной легли бы под этого шейха.

Разложились бы и раздвинули свои длинные ноги у него перед носом, в надежде, что он позарится на их славянские прелести. Мать его!

А мой директор! Тоже хорош! Разве не человеческая жизнь – самая большая ценность? А как же Достоевский? Толстой? Чехов, в конце концов?! Меня поражает, что ни у кого из присутствующих даже не возникло мысли сразу же отказать этому придурку, который явно над ними издевается!

Ну просрали сделку, хорошо, имейте силы признать ошибку. В следующий раз так не делайте. Но зачем так прилюдно унижаться?! Вылизывать его смуглую задницу?! Он же просто ржёт про себя в полный голос, как марокканский ишак, наблюдая за реакцией взрослых мужиков. Которые ещё и раздумывают над его возмутительным предложением, которое, кстати, запрещено всеми возможными международными конвенциями по защите прав человека!

Возвращаюсь в свой закуток и плюхаюсь в кресло перед монитором, пытаюсь отдышаться от возмущения, лишающего меня воздуха, душащего меня. Ладно, чёрт с ними. Сейчас этот цирк закончится, все вернутся на свои места, уткнутся в свои графики и забудут про этот комичный инцидент. Потому что и вспоминать здесь нечего. Богатый клиент решил постебаться над дурачками, возомнил себя Илоном Маском, наверное, помахал у них перед носом пачкой своих миллиардов, а они и написали в штанишки.

Но ничего, я всё-таки не зря училась в лучшем заведении страны, так что я просто сделаю вид, что ничего такого не было. Не буду показывать им, что запомнила их конфуз. С кем не бывает. Всё вопрос денег. Забыли, работаем дальше.

И всё-таки мои пальцы сами собой набирают в строке поисковика фразу «аль Нахайят», и в выдаче начинают мелькать статьи «правящая действующая династия шейхов… наследные принцы Эмиратов… государственные перевороты…» и всё в том же духе.

Надо же, похоже, мне на самом деле сегодня посчастливилось столкнуться с настоящим принцем! И его царственный бампер даже соизволил соприкоснуться с моей тощей задницей простой смертной. Смердки, – хмыкаю я. Ещё и внукам про такое буду рассказывать. Даже и представить себе не могу, что же этот высокочтимый дон углядел в моей скромной персоне.

Никак с жиру его высочество изволило беситься. Надо будет рассказать своему брату вечером, правда, он, скорее всего, не поверит во всё это. Да мне и самой не верится.

Ну ладно, пора возвращаться к своим любимым трендам и графикам, и я открываю документ Excel, как рабочий телефон на столе у меня тихо тренькает.

– Кира, зайдите ко мне, пожалуйста, – слышу я в трубке голос генерального.

И выходя из кабинета сталкиваюсь со своими сотрудниками, наконец-то возвращающимися с совещания, и по взгляду Виолетты Ивановны, окатывающему меня словно из помойного ведра, понимаю, что сделка, по всей видимости, сорвалась…

– Проходи, Кира, нам надо поговорить, – приглашает меня к себе наш президент, и его вкрадчивый тон не предвещает ничего хорошего.

Я сажусь в кресло напротив и наблюдаю, как пару секунд Константин Суренович трёт свою сухую переносицу.

– Послушай, Кира, когда ты пришла к нас в компанию? – начинает он издалека. – Год, два назад?

– Почти два года, – отвечаю я. – А какое это имеет значение? – интересно мне.

– Ну что же, два года – достаточный срок, чтобы узнать всю нашу кухню… – снова с напряжением трёт он лоб, словно пытается извлечь из него ценные мысли. – Какая у тебя должность сейчас? Старший маркетолог?

– Нет, всего лишь младший, – с вызовом отвечаю я, и тут лицо моего босса проясняется. Решение найдено.

– Это просто замечательно! Вполне себе даже отличный срок, чтобы получить заслуженное повышение, – мягко, по-отечески, улыбается он.

– Вы меня повышаете? – с недоверием переспрашиваю я. Интересно, почему эта идея родилась у моего руководства именно сейчас?

Но президент компании развеивает все мои сомнения:

– Кира, ты слышала, что сегодня было на совещании. Малак аль Нахайят чрезвычайно ценный клиент. Нам очень бы не хотелось его упускать, – обтекаемо формулирует он свою мысль. Хотя может дальше не формулировать.

– Нет, я же чётко сказала там, в переговорной, – перебиваю я Константина Суреновича. – Я не продаюсь!

Хоть это пока то единственное, что осталось у меня. От моего безрадостного детства, бесприютной юности и вечно влажных простыней. Моя жизнь.

– Послушай, сколько тебе лет? – заходит уже с другого бока начальник.

– Двадцать два. Почти двадцать три.

– Ну так вот. Всего двадцать два. Всё впереди. Это прекрасная возможность для тебя вырасти и сделать карьеру, ты же это понимаешь? – внимательно смотрит он на меня. Как заботливый и добрый сутенёр, рассказывающий бездомной девочке на вокзале, что он сейчас отвезёт её во дворец, где её ждёт настоящий принц.

Только в моём случае принц на самом деле настоящий. Наследный. Из царской правящей династии.

Тем более нет. Я же прекрасно знаю, для чего таким нужны такие, как я. Уж точно не сводные таблицы пересчитывать.

– Не будь так категорична, Кира. Если подумать, здесь же совершенно нет ничего такого: ты просто поедешь в официальную командировку. Только и всего! – увещевает меня мой начальник.

– В командировку? Это так называется? – уже не выдержав, с издёвкой переспрашиваю я. – А что там этот принц плёл про гарантии? Ценность человеческой жизни? Разве сотрудникам в командировке вообще что-то может угрожать? Их берут в заложники? Под гарантии сделки? – начинает уже нести меня.

Губы дрожат, как это часто со мной случается, когда я злюсь. Сейчас меня точно уволят. Но меня уже не унять.

– Не кипятись, он просто это так назвал. Плохо знает русский язык, – пытается оправдать его Константин Суренович, но я перебиваю:

– Да нет, по-моему, он очень даже хорошо знает русский язык. Получше некоторых, – злорадно добавляю я. – Он вполне ясно выразился, что хочет в качестве гарантии сделки одного из сотрудников. А конкретно – меня! – выпаливаю я.

– Кстати, ты не в курсе, почему именно тебя? – вдруг спрашивает меня директор. – Ты вообще его откуда-то знаешь? Виделась с ним раньше?

И тут у меня окончательно срывает резьбу:

– Откуда мне знать?! – восклицаю я, уже не сдерживаясь. – Может быть, он извращенец? И любит затаскивать к себе в пещеру Али-Бабы невинных девственниц? Кстати, пусть ни на что не надеется, я уже давно не девственница! – нервно смеюсь я.

– Кира, успокойся, никто не собирается затаскивать тебя в пещеру, – как-то неуверенно произносит Константин Суренович. – Послушай, я тебе хочу сказать вот что: я всегда мечтал создать что-то полезное, нужное, понимаешь? И этот контракт очень важен для меня. Без него дело всей моей жизни может просто умереть, – с мольбой в голосе начинает он. – Я тебя прошу без протокола. Просто по-человечески помочь мне. А я помогу тебе. Тебе всего-то надо будет поехать с этим шейхом и оставаться у него, пока мы полностью не выполним контракт. А когда ты вернёшься, то я назначу тебя руководителем отдела маркетинга. Ну как тебе такая идея? – ласково улыбается хитрец.

– А если вы не выполните контракт, то меня пустят на органы? – откинувшись в кресле и скрестив руки на груди, ехидно замечаю я.

– Мы выполним контракт. Обещаю, – устало произносит директор. – А если ты не согласишься на предложение этого шейха, то, к сожалению, мы будем вынуждены с тобой расстаться. Ничего личного, просто бизнес, – смотрит мне в глаза президент.

– Отлично, – встаю я. – Когда вам положить заявление? Неужели вы думаете, что если бы целью моей жизни было стать просто шлюхой, я бы столько вкалывала в университете, а потом – здесь? – свысока бросаю я.

– Не руби с плеча. У тебя есть время на подумать, – уже утыкается в монитор Константин. – И с чего ты взяла, что вообще смогла бы стать дорогой шлюхой? – добавляет он. – Шлюх много. А дорогих – очень, очень мало, ты уж поверь мне.

– Всего хорошего, – уже направляюсь я к двери. Меня буквально душит возмущение. – Я вижу, вы очень хорошо разбираетесь в вопросе.

– А как же, – хмыкает президент. – А как же ещё, ты думаешь, становятся владельцами компаний? – и я хочу со всей силы хлопнуть дверью за собой, но адская конструкция схлопывается мягкими доводчиками.

Даже уйти красиво не получилось.

Возвращаюсь на своё рабочее место под молчаливый взгляд Курицина, который косится на меня из-под своего монитора. Они явно с Виолеттой Ивановной уже обсудили всю эту ситуацию, или обсуждают онлайн, судя по яростному перестуку клавиш и потные взгляды исподтишка.

Но безусловно, моя начальница не может вызвать меня на ковёр и поинтересоваться, согласилась ли я стать живым товаром, или всё-таки мне надо сделать строгий выговор. Поэтому они сидят и выжидают. Параллельно обсуждая, что же во мне нашёл этот невероятный шейх. В этой замарашке из Бибирево.

Константин Суренович дал мне время на раздумья, но я уже всё решила. Пишу заявление по собственному, плюс у меня остался ещё не отгулянный отпуск, и выхожу на рынок труда. Свободной пташкой. А что, у меня есть хороший опыт работы в крупной корпорации, так что уверена, что работу я найду за месяц. Прикидываю в уме, сколько у меня всего денег, и понимаю, что мне их должно хватить на восемь месяцев безработной жизни.

Пока остальные мои ровесницы ходили по вечеринкам, барам и клубам и ездили в Турцию на отдых, я откладывала каждую копейку, экономя на всём, и теперь я спокойно могу наконец-то съехать из этой дыры, которая по иронии называется домом, и больше никогда не видеть эту похотливую потную рожу Геннадия.

Смотрю на обои рабочего стола: под ослепительным, как спелый плод манго, тропическим солнцем, синеет южный океан, на который я обязательно когда-нибудь поеду. Очень скоро. Когда найду новую работу и снова поднакоплю денег. А загранпаспорт я уже сделала. Заранее.

Я выключаю компьютер и встаю из-за стола. Беру сумку и направляюсь к выходу. Не прощаясь ни с кем.

– Кира, ты куда? – слышу я кудахтанье Курицина за спиной, и я небрежно бросаю ему через плечо:

– По делам. Сегодня не вернусь, – и гордо выхожу из кабинета.

У меня через час встреча с риэлтором на квартире в центре.