В 2014 году британская писательница Рейчел Каск выпустила роман «Контур» - первую часть трилогии Outline, которая уже переведена на русский язык. Интересная особенность этого романа - главная героиня Фей (имя которой читатель узнаёт только на последних страницах) остаётся практически за кадром, но очень подробно описаны те герои, с которыми она общается. Все вокруг так и норовят контурно обрисовать ей историю своей жизни. А основа сюжета - поездка в Афины, где Фей предстоит прочитать курс писательского мастерства.
Каждый раз, начиная писать рецензию, я думаю, а стоит ли? Но если не сейчас, когда впечатлений море, то уже никогда. Интересные личности (и книги) — как острова: на них не наткнешься на улице или на вечеринке, нужно знать, где их искать, и договариваться о встрече. И я пытаюсь вам назначить свидание с этой книгой, ребята. Она даст вам пищу для ума. Как там писал Дмитрий Быков в пёстрой книге про 1990-е, раньше были властители дум, но ведь чтобы властвовать, надо ещё, чтобы кто-то думал.
Поскольку сюжет тут не важен (это экспериментальный роман), я буду писать впечатления прямо по главам. Если не хотите знакомиться с содержанием "Контура", то лучше не читайте эту рецензию.
Первый заметный персонаж - сосед-грек в самолёте (ему за 60, за плечами несколько неудачных браков). Из беседы с ним мы узнаём, что сама Фей три года назад рассталась с мужем и жила с детьми за городом, но теперь переехала в Лондон.
Невозможно назвать причины, по которым мой брак распался. Брак - это, помимо прочего, система убеждений, это история, и хотя проявляется она в вещах вполне реальных, движет ею что-то поистине загадочное… Наверное это и есть одно из определений любви — когда ты веришь во что-то, что видите только вы двое, — и в нашем случае такая основа совместной жизни оказалась не вечной.
Сосед как следует выговорился Фей, после чего заметил: «Я по-прежнему верю в любовь. Любовь лечит всё, а где это ей не по силам, там облегчает боль. К примеру, вы, сказал он, - сейчас вы грустите, но грусть бы прошла, если бы вы были влюблены». Судя по этой фразе, он не прочь к ней подкатить, но Фей не доверяет ему: слишком уж он себя выставляет хорошим (как будто бывает иначе).
Вторая глава посвящена знакомому Фей, писателю Райану. Он в браке, но считает, что «совместная жизнь строится на основе периода ярких переживаний, который больше не повторится. Это фундамент твоей веры, и иногда ты сомневаешься в нем, но не решаешься его разрушить, потому что на нем держится слишком большая часть твоей жизни. А соблазн, бывает, зашкаливает». Фей не по душе партнерские отношения Райана с женой: они позволяют себе заглядываться на других, не видят в этом проблем, по очереди остаются с тремя детьми, по очереди проводят отдельно отпуск. Райан из тех людей, что начинают интересоваться другими, только когда они уже готовы уйти. Как готова уйти Фей.
Краткая третья история - о владелице квартиры, в которой остановилась Фей. Но представление о ней складывается только по оставленным вещам.
Далее мы с героиней оказываемся на катере с тем самым соседом из самолёта (имя которого она по ходу не спросила). Фей принимает его приглашение прокатиться. И я бы хотел сказать, что это несколько странно: они только познакомились, он ей явно не нравится (на 30 сантиметров ниже, явно старше, толстый, она ему не доверяет), а у него столь же явная симпатия. Очевидно, ей всё равно, что он думает и на что рассчитывает. Но и безымянный сосед тоже эгоист: он разгоняет катер так, что Фей чуть не падает за борт. Люди обычно не заботятся об окружающих, когда демонстрируют свою власть над ними. Люди вообще по-разному видят одни и те же вещи. Фей вспоминает главу из «Грозового перевала», где Хитклифф и Кэти смотрят из темного сада сквозь окно на ярко освещенную гостиную Линтонов и наблюдают за семейной сценой. Субъективность в этой сцене фатальна, каждый видит за стеклом свое: Хитклифф — то, чего он боится и не выносит, Кэти — то, к чему стремится и чего лишена.
Поездка на катере завершилась без каких-то ярких моментов. И вот Фей уже обедает со старым другом Панайотисом. Из них двоих он обычно был наблюдателем, а Фей - объектом наблюдения. Фей задумывается над тем, не является ли жизнь чередой наказаний за моменты невнимательности, не определяет ли каждый свою судьбу тогда, когда чего-то не замечает, чему-то не сопереживает. К ним присоединяется тщеславная писательница Ангелики, которая рассказывает обалденную историю о своем знакомстве с вечно куда-то спешащими немками.
Они всегда бежали: с работы и на работу, в супермаркет, группами по парку — разговаривая так непринужденно, будто стояли на месте, — а если им приходилось остановиться на светофоре, они продолжали перебирать ногами в огромных белых кроссовках, дожидаясь зеленого, а потом снова бежали дальше. В остальное время они носили обувь на плоской резиновой подошве, в высшей степени практичную и в высшей степени уродливую. Обувь была единственной неэлегантной деталью их внешности,но при этом я чувствовала, что именно в ней кроется ключ к их загадочной натуре: это была обувь женщин, лишенных тщеславия. Сама я, вернувшись в Грецию, пристрастилась к изящной обуви. Наверное, я осознала, как прекрасно просто стоять на месте.
Наконец-то читатель оказывается вместе с Фей на её курсах писательского мастерства. Уже соседу по самолёту она говорит, что это лишь способ заработка. И, скажем откровенно, Фей не собирается сильно выкладываться, а дает группе из 10 студентов задание рассказать о чём-то увиденном по дороге на курсы. Истории более-менее занятные, но итог через час подводит студентка Кассандра: Фей - никудышный преподаватель, в чем смысл этого занятия, я потребую вернуть деньги. В следующей главе мы узнаём, что Фей в этот момент почувствовала себя ничтожеством, пустым местом. Её труд обесценили. Но вот в чём вопрос: не она ли сама в этом виновата?
Ветер вылизывал палубу, а Фей вновь плыла на катере с соседом, глядя на его обнаженную спину и размышляя о странных переходах между очарованием и разочарованием, постоянных спутниках человеческих отношений, словно облака, иногда зловещие и серые, а иногда просто далекие и таинственные очертания, которые на время застилают солнце, а потом вновь беспечно его открывают.
Странно, что Фей наступает на одни и те же грабли. Между тем, чего она хочет, и тем, что может получить, лежит пропасть, и она решила ничего не хотеть, пассивно плыть по течению судьбы. Но зато мы слушаем потрясающую историю соседа о том, что не надо отдавать всё на откуп судьбе.
Путаница — это жестокий сюжетный прием, который случается и в реальной жизни: его собственный брат, добрейший и щедрый человек, умер несколько лет назад от сердечного приступа, когда ждал друга в гости на обед. Он дал другу — а тот оказался еще и врачом — неверный адрес, поскольку недавно переехал в новую квартиру и еще его не запомнил, и, пока друг искал его на улице с похожим названием в другом конце города, он лежал на полу кухни, и жизнь покидала его — жизнь, которую, как выяснилось, легко можно было спасти, если б его нашли вовремя. Его старший брат — живущий затворником швейцарский миллионер — после этих событий установил у себя в квартире сложную систему сигнализаций: у него, человека нелюдимого и скупого, в доме никогда не бывало гостей; и действительно, когда и с ним тоже случился сердечный приступ, — что при истории сердечных заболеваний в семье было предсказуемо, — он просто нажал ближайшую кнопку тревоги и уже через несколько минут был в вертолете на пути в лучший кардиологический центр Женевы. Иногда полезно, сказал мой сосед, не мириться с судьбой, хотя бы из принципа.
Далее Фей рассказывает о неудачной попытке соседа её поцеловать. Она сообщает ему, что отношения с кем-то ее не интересуют сейчас и, вероятно, в будущем. Фей точно не понравилась история соседа о тайном романе во время брака - тот манил его, словно огни далекого города. Его привлекала не столько конкретная женщина, сколько само волнение, эта открывавшаяся перед ним перспектива другого, просторного и яркого мира, где его не знали и где по-новому могла бы раскрыться его личность, столь досконально изученная женой и родственниками. Тут интересно порассуждать о том, что твоё желание быть понятым другим человеком со всеми своими пороками изначально обречено на поражение. Сама Фей, впрочем, на мой взгляд, куда хуже соседа: просто пользуется им и его влюблённостью, а потом спокойно живёт дальше. Как она говорит впоследствии подруге Елене, ко многим людям и явлениям она испытывает неопределённые чувства. Приставания соседа были для неё неприятны и неожиданны. Она думала, что их связывала дружба. Любопытно, действительно ли это было неожиданностью для Фей, или так она говорит знакомым, пытаясь объяснить непонятный другим заплыв (второй, между прочим) с незнакомцем? Конечно, второе. Она сама думает, что такую возможность не предвидит только идиотка, и торопится сказать - не думала, что он решится. Ох уж, эти женщины. А Елена смеётся: скажи ты ему, ты старый, маленький и толстый, я просто хотела покататься на лодке, и ты бы узнала в ответ кое-какую правду о себе.
В восьмой главе мы знакомимся с красавицей Еленой. Чего она не выносит, так это притворства в любом виде, особенно притворного желания, когда человек якобы мечтает полностью тобой обладать, а в действительности хочет только временно попользоваться. Она хочет всё знать заранее, знать суть событий, не проживая их во времени. Она провоцирует мужчин, проверяя их, чтобы узнать их отрицательные качества поскорее. И вот теперь нашла идеального Константина. Он прямо как она, но минус в том, что теперь она открыта для страданий, ей не всё равно, что он скажет. Мельком она слышит его слова на вечеринке, что он не хочет детей, и это режет её подобно ножу. Теперь даже если он откажется от этих слов, и они заведут детей, она будет думать, что он их не хотел. Зачем произносить что-то вслух, если можно в следующую минуту взять свои слова обратно? Иногда забавно, насколько люди сами усложняют себе жизнь, ведь человек может и ляпнуть что-то, не думая про это всерьёз, но Елена уже страдает.
И мы снова с группой Фей, которые выполняют её новое исключительное задание - написать рассказ с участием животного.
Мы видим в животных чистое отражение человеческого сознания, и в то же время их существование оказывает на людей нравственное воздействие, овеществляя их и ограничивая безопасными рамками. Животные — как рабы, сказал он, или слуги, без которых хозяева начинают чувствовать себя уязвимыми. Они наблюдают за тем, как мы живем; они служат доказательством нашей реальности; через них мы соприкасаемся с собственной историей. В нашем взаимодействии с ними обнажается наша — не их — подлинная сущность.
И одна из историй студентки (студенты там все уже взрослые) Пенелопы пробрала меня, чего уж там. Она вспоминает про опыт покупки щенка детям. Щенок вырос в красивую кудрявую невероятно прожорливую и портящую все вещи собаку Мими. Эта Мими всем очень нравилась, но ухаживать за ней, убирать приходилось Пенелопе, дети ни черта не делали, хотя обещали. И Пенелопа поняла, что с собакой отказалась от своей собственной свободы. И в какой-то момент, когда Мими рвала на части новую дорогую подушку, а дети мирно сидели рядом, Пенелопа (я серьезно) втащила собаке. Дети пришли в ужас, и сама Пенелопа стала для них чудовищем. Это избиение собаки несколько раз повторялось, затем Мими убежала.
Существование — это тайная боль, внутренняя мука, о которой невозможно поведать другим людям. Они требуют от тебя внимания, но при этом понятия не имеют, что творится у тебя внутри. Они видят что-то и думают, что знают тебя.
В последней главе Фей пора уезжать, и она знакомится с Энн из Манчестера, которая заменит её на курсах. Энн очень нервная и почти не пишет: как только она задумывает произведение, то представляет его суть несколькими словами типа «свекровь» или «ревность». А потом думает, зачем писать длинное произведение, если суть уже понятна? Энн как-то сидела с другом в баре и подумала про него «друг», определив его суть, и поняла, что дружбе конец [женщины - это что-то потрясающее].
Фей в романе - словно некий силуэт, контур, вокруг которого всё прорисовано в деталях, а сам силуэт остаётся пустым. Но, может быть, в продолжении что-то изменится? Может быть, рецензии на книги - контур, и ты всего лишь хочешь, чтобы за ним кто-то попытался разглядеть твой силуэт?
