–– Переубеждать вас в этом безумии бесполезно? – спрашивает он с последней надеждой, глядя то на нее, то на меня.

–– Совершенно верно, – щебечет подруга, вскидывая подбородок чуть выше.

Марко тяжело вздыхает и кивает, словно капитулируя перед стихией, которую невозможно обуздать. Я вижу, как он сдается – с легким раздражением, но и с долей любви, которую не способен скрыть.

–– Нам нужно решить дела в офисе, – говорит Лия, подходя ко мне ближе и касаясь моего плеча. – Мы приедем за тобой в восемь часов. Выбери место.

–– Не надейся отказаться от нескольких шотов текилы.

–– Договорились, – Лия хватает сумочку, и они с Марко покидают квартиру.

Окинув квартиру взглядом, тихо вздыхаю. Год назад, приехав на Сицилию, я была полна сил и надежды. А за это время столько всего произошло! Моя жизнь успела перевернуться, принеся не самые приятные моменты, но зато подарив мне близких людей, которые пойдут со мной в огонь и воду. От этой мысли в груди разливается тепло. Все было не зря.

Проскальзываю в гардеробную, скидываю туфли, платье соскальзывает с плеч – и вместе с ним, кажется, уходит тяжесть прожитого дня. На ходу хватаю домашний костюм, влезаю в штаны, затягивая пояс. Руки скользят за спину – и вот уже бюстгальтер летит к остальной одежде. Натягиваю мягкий топ, собираю в охапку груду ткани и, пройдя в ванную, роняю все в корзину для белья. Выпрямляюсь, позволяя себе короткий, но глубокий вдох – наконец-то дома, в тишине и покое.

Направляюсь в свою маленькую импровизированную студию. Едва захожу, как в нос ударяет знакомый, немного терпкий запах высохшего лака и масляной краски. Через окно в комнату пробиваются солнечные лучи, отбрасывая золотистые блики на пол и белоснежные стены. По обе стороны комнаты стоят аккуратные, но пыльные стопки холстов. Некоторые из них закончены, другие брошены и забыты на полпути.

Ставлю на мольберт чистый холст и оглядываюсь в поисках ленты. Наконец обнаружив шелковую повязку на подоконнике, собираю волосы в хвост, попутно хватаю палитру, краски и кисти и кладу инструменты на столик рядом с мольбертом. С прищуром глядя на чистый холст, беру самую толстую кисть и графитовую краску – и холст за пару мгновений приобретает цвет. Недолго думая, пускаю в дело поочередно охру, оранжевую и красную краски. Смешивая их на палитре, наношу первые мазки, создавая очертания женского тела.

Картина настолько увлекла меня, что я не замечаю, как проходит несколько часов. Покосившись на часы, понимаю, что время в запасе еще есть. Добавляю надпись, делаю последние штрихи – и улыбка расползается на губах. Несколько часов в тишине помогли мне перезагрузиться и очистить голову.

Кинув кисти мыться и очистив палитру, спешу в душ. Теплая вода смывает с рук пятна краски, с тела – остатки усталости. Намыливаю голову, вдыхая привычный аромат любимого шампуня. Все происходит быстро, на автомате, но с легкой радостью возвращения к себе.

Выхожу из душа, сушу волосы и собираю на макушке высокий пучок, оставив несколько небрежных прядей у лица. Наношу свой обычный макияж; последний штрих – красная губная помада.

На телефон приходит сообщение от Лукаса: он будет через десять минут.

В спальне, распахнув дверцы шкафа, я спешно перебираю вешалки. Ни одно платье не кажется подходящим. Поморщившись, бегу к чемодану и достаю купленный вчера комбинезон из плотного капрона – черный, как полночь, расшитый крошечными сверкающими стразами. Создавая эффект второй кожи, на тело ложится обтягивающее черное белье, а поверх него – комбинезон-сетка. Надеваю сапоги до колен на высокой шпильке – изящные, дерзкие, с хищной энергетикой. Образ завершает черная миниатюрная сумочка от Casadei.

Когда выхожу из дома, вечернее солнце касается теплыми лучами страз на комбинезоне, и мой наряд будто вспыхивает мягким сиянием. Машина уже ждет. Я распахиваю дверь и легко запрыгиваю на переднее сиденье. Лукас бросает на меня мимолетный взгляд, но затем задерживается на моей фигуре. Его брови медленно ползут вверх, а губы изгибаются в полуулыбке, за которой скрываются и восхищение, и откровенный интерес.

– Женщина, пообещай сегодня держаться от меня как можно дальше. В мои планы входит выпить полклуба и несколько малышек без одежды, – Лукас облизывает губы. – Твой наряд «трахни меня» их отпугнет.

– Не переживай. В мои планы не входит собирать силиконовый гарем для удовлетворения твоих извращенных фантазий, – смеюсь я, бросая на Лукаса многозначительный взгляд.

– Если бы мне нужна была помощь, я бы обратился к Лие, – подмигивает он. – Она у нас профессионал.

– Лучше не произноси это при Марко, дорогой друг.

– Офисная работа, конечно, сводит с ума, но, к счастью, я еще не потерял связь с реальностью, – парирует Лукас, и в его голосе звучит легкая ироничная усталость.

Подъехав к клубу, мы медленно сворачиваем на стоянку. Фары машины гаснут, и мы выходим. Внедорожник Марко останавливается прямо за нами. Лия неторопливо захлопывает дверь и, не теряя ни секунды, направляется ко мне. На ней легкое хлопковое платье, словно сотканное из лета, украшенное тонко вышитыми крошечными лепестками и веточками. Будто россыпь полевых цветов раскинули по белоснежной ткани. Платье держат тонкие завязки на плечах; глубокий вырез и высоко собранные в хвост волосы подчеркивают изящную шею и ключицы.

– Ты выглядишь просто… – Лия замирает в шаге от меня, оглядывая с головы до пят, – вау!

Отвечаю ей искренней теплой улыбкой – в ней уместилась вся моя благодарность миру за этот вечер и за нее.

– Как твой муж до сих пор не сорвал с тебя это платье? – спрашиваю я с лукавой усмешкой, слегка прищурившись.

– Оу, – фыркает она, сдерживая смешок, – скажем так, он очень старался. И не один раз за вечер.

Мужчины, подойдя, галантно подают нам руки. Я дарю Лукасу мягкую улыбку – ладонь ложится на сгиб его локтя, и в этом движении чувствуется уют и доверие.

В клубе нас с порога окутывает густая, почти осязаемая атмосфера. Свет переливается в полумраке, музыка захлестывает волнами. Басы бьют по вискам, создавая ритм, вибрирующий где-то глубоко внутри.

Мы скользим сквозь толпу, направляясь к нашей VIP-зоне. Здесь, вдали от общей суеты, – уютные диваны, приглушенный свет и ощущение, будто весь мир слегка притормозил. Удобно устроившись за столиком, я сразу хватаю барную карту.

– Три шота текилы? – Лукас приподнимает бровь, глядя на меня с легким недоверием. – Ты, значит, планируешь не просто потрахаться, но еще и нажраться в стельку?

– Идеальный план! – с сияющей улыбкой потираю ладони, предвкушая что-то грандиозное.

Он не отвечает сразу, но пристально всматривается в мое лицо, будто старается прочесть между строк, выловить скрытое. Его взгляд цепляется за мои глаза, и мне приходится собрать волю в кулак, чтобы не сболтнуть лишнего.

Лукас поднимается и идет к бару, а Марко, лениво скользя ладонью по ноге жены, бурчит, не глядя на нас:

– Только сделай так, чтобы нам не пришлось искать твою задницу по всему клубу.

Лия с легкой усмешкой толкает мужа в бок и, склонившись, шепчет что-то ему на ухо. Выражение лица Марко меняется мгновенно – серьезность исчезает, уступая место теплой улыбке.

Жду свою текилу, не в силах оторвать глаз от этой пары. В их движениях, взглядах, полунамеках – такая нежность, такая тихая, уверенная любовь, что где-то глубоко внутри становится щемяще тепло. Они будто забыли обо всем и видят только друг друга. Пройдя через многое, Лия не просто выжила – она заново расцвела. Я безумно рада за нее. По-настоящему.

К сожалению, мои раны слишком глубоки, чтобы исцелиться и начать полноценно жить. Брак и семья для меня что-то далекое, почти недостижимое. И, честно говоря, я к этому не стремлюсь. Любовь, которую я могу подарить, странная. Я способна дать человеку все, чего он пожелает – кроме своего сердца, души и свободы.

Эти части моей личности – запретны для всех.

Вернувшийся Лукас молча ставит передо мной шоты. Следом на столе появляются три стакана виски – для него, Марко и Лии. Я опрокидываю один шот за другим, чувствуя, как обжигающая жидкость скользит по горлу, оставляя за собой горячий след. Алкоголь разгоняет кровь, и по телу прокатывается волна наслаждения – острая, почти сладкая. Лайм смягчает резкость, добавляя цитрусовую свежесть, и я облизываю губы, смакуя послевкусие.

Подзываю Лию к себе и, ощущая внезапный прилив энергии, почти бегом устремляюсь к танцполу. Ее пальцы впиваются в мою руку, будто отчаянно боясь потерять, и мы, словно связанные одной нитью, продираемся сквозь сплошную стену танцующих тел. Музыка обрушивается на нас оглушительной волной, пульсируя все сильнее с каждым шагом в самое сердце этого безумного вихря.

Лия прижимается спиной ко мне, и наши тела, почти невесомые, поддаются опьяняющему ритму. Мы – одно целое, растворенное в музыке, в атмосфере этой сумасшедшей ночи, в этой мимолетной свободе. Ни один взгляд похоти не смеет коснуться нас. Все знают, чья Лия жена и чья я сестра. Цена мимолетного желания слишком высока, чтобы рисковать зрением и руками, если, конечно, повезет сохранить хоть что-то.

Взгляд скользит по танцующей толпе, не находя за что зацепиться, и я обращаюсь к верхним ярусам, к балконам. Там, в полумраке, меня настигает знакомый, хищный взгляд. Улыбка сама собой расцветает на губах – Лео Марли, мой бывший однокурсник, тот, кто когда-то скрашивал мои вечера в Кембридже. Наши встречи были мимолетным забвением, физическим облегчением.

–– Мне нужно поздороваться с одним приятелем, – кричу я, стараясь перекричать безумный грохот музыки. – Тебя проводить?

–– Не стоит, Марко стережет меня, как цербер, – Лия криво усмехается, кивнув в сторону мужа. Его взгляд буравит толпу, острый, как клинок. Он источает угрозу, немой приговор всем, кто посмеет приблизиться.

–– Я быстро! – бросаю Лии и, чувствуя легкое волнение, направляюсь к лестнице, ведущей в лаунж-зону.

Каблуки отбивают ритм моей нерешительности, заглушая легкую дрожь внутри. Пять лет… так много времени, целая эпоха. Могло измениться все, но я надеялась – нет, я жаждала, – чтобы пламя нашей мимолетной связи не погасло.

–– Аспен Бредли! – раздается знакомый мужской голос. – Ты совсем не собираешься стареть?

Лео встречает меня искренней, почти мальчишеской улыбкой, мгновенно заключая в крепкие объятия. Его руки все так же сильны, а запах – пьянящий до головокружения, как воспоминание о прошлом.

–– Я тоже рада тебя видеть, Лео, – отвечаю я, улыбаясь и прижимаясь к нему в ответ.

Он отстраняется, но его взгляд не отпускает меня. В нем – то самое, неутолимое желание, воспоминание о нашей близости. Лео скользит взглядом по моему телу, не таясь, не стесняясь. А я? Я играю в эту игру. Я надеваю свою самую соблазнительную маску, медленно облизывая ярко-красные губы, зная, что он не пропустит ни одного движения.

–– Черт… – выдыхает Леон, не отводя глаз. – Ты как ходячий грех.

Я не успеваю ответить, как он хватает меня за шею и притягивает к себе. Его губы накрывают мои, грубые и требовательные. Языки сплетаются в страстном танце. Леон отступает в полумрак, туда, где наши силуэты сливаются с тенью. Спина касается холодной стены. И в этот момент во рту появляется привкус горечи. Руки Лео блуждают по моему телу, сжимая грудь, вызывая лишь… отторжение.

Иииии… все внутри сжимается. Пустота.

Что происходит? Почему я не чувствую ничего, кроме разочарования? Мне нужен секс! Но не этот…

Отталкиваясь от стены, я грубо отталкиваю Лео на диван и забираюсь сверху, пытаясь хоть как-то реанимировать желанное пламя. Его руки дергают замок моего комбинезона, медленно обнажая кожу. И как только его пальцы касаются моей спины, я цепенею.

Серые глаза Нико всплывают в памяти. Глаза, полные похоти, желания и… поклонения. Каждое его прикосновение рождало дрожь, табун мурашек, безудержное наслаждение. Его губы… такие соблазнительные, что хотелось кусать их до крови, чувствовать его вкус, его силу.

Черт!

Он пожирал мою душу, владел каждой ее частицей, пусть лишь на краткое мгновение.

–– Лео, извини… – я поднимаю руку, мягко, но решительно отталкивая его. – Мне нужно идти.

Резко отстранившись, стараюсь как можно быстрее уйти, чтобы избежать лишних вопросов. Потому что сейчас я не знаю ни одного ответа.

Что, черт возьми, только что произошло?