Захватчики: Люди и собаки против неандертальцев

- Что читаешь?
- Источник.
Через неделю.
- Что читаешь?
- Источник.
Еще через неделю.
- Что читаешь?
- Источник.
- До сих пор???
- Пффф. До середины только дочитал. Но они уже поженились.
- Кто?
- Да, правда.

Первое, что хочется сделать после чтения Айн Рэнд, как и на выходе из какого-нибудь вычурного салона, где все такие прилизанненькие и необычайные, - это взлохматить волосы, чтобы пошли они все со своей укладкой за 130 долларов подальше. Вернее, извините, что так пристойно. Пусть идут в жопу со своей лживой ангелоподобностью, а единственным правилом, что может быть возможным сейчас и здесь - это правило писать так, как тебе заблагорассудится. На абзацы поделю после и равными частями. Айн Рэнд мы все любим, ибо она русская и женщина.

И пусть, сбежала она из СССР еще в юные годы, и русская она с большой натяжкой, и под принадлежностью ее к женщине стоят большущие мужики в длиннополых плащах, желающие проверить (я бы не стал, но Высоцкий еще советовал проверять - какого пола твой сосед), а ее "Источник" написан в 1943 году - как это действительно правильно, гуманно и по-человечески писать о столь высокой архитектуре в те годы, когда весь мир истекает кровью. Горбатый из-за спины Высоцкого голосом Джигарханяна кричит "Володенька, не лепи горбатого, хренов архитектор!" Зато Цвай Рэнд нам вещает, что все тлен и полнейшая фигня. В литературе довольно часто перед нами рисуется нелицеприятная картина или, напротив, слащавенькое изображение мести автора какой-то части человечества. Или всему человечеству. У Драй Рэнд в ее четком последовательном и максимально упрощенном произведении это наиболее очевидно. Когда-нибудь я всем вам отомщу, эта мысль озаряет ее тяжеловатые челюсти и те продолжают жевать свой бесконечный источник, потирая потные ладошки.

Когда Доминик приходит к Рорку, который вкалывает где-то там, не так важно, в общем - молотобоец, то сразу вспоминается училка и сталевар из "Весны на Заречной улице". Любой человек, побывавший в России даже в турпоездке, воспринимается нашими согражданами практически как русский. А, если учесть, что толковых авторов-женщин как-то не хватает, то запись в паспорте Айн Рэн "женщина" воспринимается читательницами как мультинациональное достояние и победа женского пола над поработителями. Конечно, в паспорте там у нее ничего не написано, вы же поняли, но могли бы и записать, ибо я все время сомневался - женщина ли передо мной. Вернее, пол-то понятен, но мне она видится неким средним арифметическим.

Вывешивайте Айн Рэнд сушиться за окошко и можно молиться на нее как на связку свеженькой воблы. Главный герой Рорк, конечно, совсем не новый и совсем не оригинальный. Это воплощение князя Мышкина. Другого, естетственно, не доброжелательного, а надутого, самодовольного и считающего себя центром вселенной. Некий горьковский слесарь Клещ. Нас, правда, пытаются убедить, что Рорку на все плевать и видит он только высший смысл, но все это лажа и девичьи сказки. Выглядит, конечно, красиво. Из-за тяжеловесного мышления автора и простоты изложения глубинный смысл проступает не сразу, но, когда тугие мысли автора обретают форму, становится так скучно, что всерьез подумываешь бросить читать. А позади-то уже половина это нетонкой книги.

Туда бы томик Бальзак уже влез. Впрочем, найти дополнительный смысл, это мы всегда умеем. Айн-Цвай-Драй Рэнд не умела, да. В наше время невозможно наслаждаться чтением известного произведения, лелея свое чистейшее субъективное восприятие, без того, чтобы то там, то тут из десятков-сотен источников не повылезал уже твой источник. То героиня "Грязных танцев", отвергающая потрепанную книженцию насаждаемую ей разнузданным официантом (а это был именно "Источник", как он такой толстенный прибор таскал в заднем кармане), то интервью с самой Айн-люлю Рэнд, довольно мерзкой старухой. Примерно так в детских кошмарах выглядела Баба-Яга. Вопреки ее теории, как там его, "объективнейшего снобизма", то есть "объективного индивидуализма" (хотя там ничего ни от индивидуализма, ни от объективного, верно только слово "теория"), в своем Источнике она использовала банальнейший прием описания раскрутки молодого хоббита.

Когда привыкаешь вешать людям лапшу на уши, то она уже снится по ночам, а из фраз остается только "вот только не надо про макароны". Делая что-то против общества, вы теряете индивидуализм. Пишете "Источник" - вы теряете индивидуализм. Пытаясь себя обособить - вы теряете индивидуализм. Любая банальщина ведет к потере индивидуализма. Его нельзя приобрести, нельзя завоевать, нельзя для себя придумать. Он или есть, или нет. Вот и все. Сама индивидуальность зависит от уровня. На фоне всей нации, например, личность значения не имеет. Ее роль превозносится специально, чтобы развести лоха. Девушке тоже всегда говорят, что она единственная и неповторимая. Ее половой орган. Который нужен всего один раз. Минут на 15.

Конечно, порою личность попадается очень вовремя, да еще и с определенным набором качеств. Не было бы Гитлера - нашелся бы другой крикун. Крикунов что ли мало. Основными инструментами мужского индивидуализма являются работа, водка и женщины. Из них только женщины умеют самостоятельно передвигаться, плакать и, как они сами это называют, "самостоятельно думать". Если вдогонку, тут же выделить подобные элементы у самой женщины, то ими будут женские романы, яд и фаллоимитаторы. Таким образом, мы видим, что мужская работа напрямую связана с самой женщиной. То есть, всей философии Доминик, главной героини, была бы цена копейка в полночь, если бы ей не оставили наследство по умолчанию, еще до начала повествования.

Разумеется, наследство ей оставила мама (это замечательно автор спрятала голову в песок), которое, в свою очередь, ей досталось от папы. Ну, забыла сказать, оно и понятно - дел много. Вообще, она как-то так писала свой "Источник". 6.00 - подъем, завтрак, зубы и всякая фигня. 6.30 - 7.00 Утренняя Прогулка с собакой. 7.00 - 12.00 Написать 25 станиц "Источника". 12.00 - 13.00 обед 13.00 - 18. 00 Написать еще 25 станиц "Источника". 18.00 - 19.00 ужин 19.00 - 21.00 перечитывание 50 страниц, написанных за день. 21.00-22.00 Вечерняя Прогулка с собакой. 22. 00 - положить голову на подушку и спать. 22.01. Уже спит. Блин, не представляю, чтобы она делала, если бы у нее не было собаки. А я вот как раз и не уверен, что была. Продолжая взаимосвязи - женщина попадает в зависимость от водки, которую пьет мужчина, но зачастую получает многие блага именно на том этапе, когда мужчина находится под ее влиянием. Разумеется, под влиянием водки, а не женщины.

Да и вообще, она бывает нужна ему тоже преимущественно в эти моменты. А составляющие женского индивидуализма мужчине вообще не нужны - что ему делать с ядом и фаллоимитатором. О женских романах позже, ибо "Источник" один из них. Но, не бойтесь, женщины, пользоваться ядом, романами и фаллоимитаторами - мужчинам все равно на них плевать. Таким образом довольно схематично и понятно, что индивидуализм мужской для женщины важен, а индивидуализм женский важен только для самой женщины. Поэтому истинный индивидуализм именно женский, но до появления Евы вообще не было разделения по половой принадлежности, следовательно вот он, тот самый корень всех бед.

Все герои "Источника" - тяжеловесные тугодумы. Если даже они типа хитрят, то рассказывают об этом друг другу, видимо боятся. Текст произведения часто напоминает отчет Политбюро ЦК КПСС о проделанной работе Съезду. Структура "Источника" 3+3+2+2+2. Текст поделен на равные смысловые доли, этакое точно отмеренное вдохновение. Открываешь буквально рядом Марк Твена - первая часть 9, вторая 41, третья 23. Рорк всю жизнь ждал своего Винанда. Как дорогая шлюха ждет покупателя своей никому не нужной невинности. "Жду я, жду!" - "Чего же?" - "Людей моего склада". В моем лице Айнцвай Рэнд их явно не дождалась, но это и хорошо, ибо сведет на нет всю ее теорию индивидуализма, а что она потом будет делать еще больше 30 лет.

Всю идею "Источника" можно бы было охарактеризовать как "и так в бою ужасен я, что сам себя боюсь". Свобода, о которой пишет автор и которой посвящены более тысячи страниц - это то великое достижение, которое довольно многие могут непроизвольно и в любой момент изобразить левым пальцем задней ноги. А на самом деле все эти теории для отвода глаз. Главная тема "Источника" - фригидность. Путь к совершенству, вернее - устранение несовершенства, лежит через отсутствие тяги к размножению. Или имитации отсутствия тяги к размножению. Обмани природу, пошли смс на короткий номер.

Айн Рэнд в Рорке воплотила свою эротическую и психологическую мечту. Про качество возбуждения ничего сказать не могу, но психологически получился псевдоидеальный, до тошноты совершенный во всех отношениях и прикрытый со всех сторон фиговыми листочками, тип. Ничего этим, кроме неестественности своего персонажа, она не добилась. Но и книга исключительно для мечтателей. Все людишки у Рэнд низшие духом и исключительно потому, что из всех способов жизнедеятельности она предпочитает гужевой. Хорошо бы было запрячь ее в тот самый плуг, которым пахал Лев Толстой. Милая бы картинка вышла.

А так, конечно, она отпахала свои деньги, получай, Айн Рэнд, свою пятеру. Трудолюбие - очень важная вещь. Особенно чужое. И особенно для нас, для бездельников. Подтекст спасения человечества тоже всюду, но решается он не с помощью смирения, а с помощью насилия. Впрочем, смирение - это обратная сторона насилия. Они всегда вместе, как садизм и мазохизм. От своего "Я" избавиться невозможно, но можно выдавать его за те случаи, когда по счастливой случайности это самое "Я" совпало с целями и задачами какой-то социальной группы. Айн Рэнд именно эту группу и искала, когда писала свой роман. И дело даже не в том, что не нашла - сам поиск не входил в в ее теорию индивидуализма.

Не собираюсь читать ее "Атлант", но заранее знаю, что и там есть такой "идеальный индивидуал", трудолюбивый, простой, творческая личность (это обязательно, самый главный страх Айн Рэнд - герой должен изображать из себя тонкого и всепонимающего, хотя ему проще было бы на стройке с прорабом, чтобы тот объяснял ему все как нужно. Вообще, в "Источнике" довольно много в итоге вылезает интересного, но именно это интересное никак не вяжется с самой Айн Рэнд. Такое ощущение, что, вместо прогулок с собакой, она собирала по тусовкам оригинальные суждения и свежие модные сплетни), с претензиями, считающий себя пупом земли. То есть, как это у нее звучит, "спасителем человечества". Столько спасителей развелось - плюнешь куда-нибудь, обязательно угодишь в парочку.

В конце обязательная трагедия, но справедливость все равно победит, если даже людишки и не поймут. И женщина тоже в качестве главной героини, хотя это совершенно неважно - у автора женщины мужиковатые, а мужчины женоподобные. Как говорил Вольтер "ни тот, ни этот пол собой не украшают". О женских романах так ничего и не сказал, потому что и не собирался.

С творчеством Айн Рэнд я собиралась познакомиться уже довольно давно, но все как-то не получалось, хотя подсознательно я была уверена, что ее книги мне понравятся. Интуиция меня не подвела, и первое знакомство прошло более чем успешно. Потрясающая книга. В прямом смысле этого слова. Каждая мысль, заложенная в ее строчках, потрясает своей невероятной глубиной, хотя все это есть на поверхности, стоит лишь на минутку остановиться, сделать вдох и осознать это. "Источник" переворачивает сознание, может быть, это звучит несколько пафосно, но это именно так. Очень сложно рассказать о своем впечатлении, слишком многое затрагивает книга, чтобы выносить это на общий суд, но и промолчать невозможно.

Мне очень симпатичен главный герой "Источника" Говард Рорк. Хотя я постоянно ловила себя на мысли, что если бы мы столкнулись в реальной жизни, то вряд ли бы я смогла войти в число его друзей, не доросла, не достигла, не до... Но, с другой стороны, я никогда с ним не встречусь. Говард не человек, он нечто большее. Идеал? Сверхчеловек? Где-то так. Возможно, именно он представляет собой человека будущего, в любом случае, мне бы очень хотелось в это верить. Он эгоист, но не в том смысле, который мы приняли вкладывать в это слово. Он эгоист в идеале - Говард уважает себя, является целостной личностью, которая не дает себя разрушать или преобразовывать под влиянием извне, но при этом он любит людей, трудится на благо человечества, не ущемляя себя и свои потребности, каждое его творение создано во благо человеку, как венец его жизни, подчеркивание его индивидуальности. Говард Рорк талантливый архитектор, мыслящий гораздо дальше своих коллег. Для него дом это не просто здание, а символ человеческого Я, по его мнению, человек живет в первую очередь в своем Я, а существование - это попытка перевести внутреннюю жизнь в физическую реальность, выразить ее жестом и формой. Для понимающего человека дом, которым он владеет, - выражение его жизни. Именно в этом и заключается философия Рорка. Жаль, что большинству окружающих не дано это понять, но это мало заботит самого Говарда.

Вообще, о каждом из героев "Источника" хочется сказать очень многое, они настолько живые, что иногда становится страшно. Возможно, при этом им не хватает описания каких-то мельчайших подробностей внешности или поведения, но это и не важно, по ходу действия каждый из них раскрывается в случайно брошенных фразах, каких-то незначительных, на первый взгляд, штрихах. Они все вызывают эмоции - положительные, отрицательные, нейтральные - не важно какие, главное, что читая о ком-то из них, ты воспринимаешь его как настоящего человека, которого можно встретить, выйдя на улицу.

Отдельного внимания достойны дома, возводимые в "Источнике", процесс их строительства описан так подробно и настолько душевно, что кажется, что читаешь не о балках и перекрытиях, а о неком волшебстве, прикоснуться к которому великое благо. Это что-то невероятное.

"Источник" изобилует шикарными размышлениями, но не все они подходят для цитирования, так как большинство из них будут понятны только в контексте самой книги.
Однозначно, в любимые и, однозначно, буду перечитывать. В этом романе слишком много смысловых пластов, чтобы было возможно вскрыть их за первое же прочтение.

Люди помнили о тех минутах, когда наедине с собой думали о прекрасных словах, которые могли сказать, но не сумели подобрать, и теперь ненавидели тех, кто отнял у них смелось. Они с горечью осознавали, как силен и талантлив человек в своих мыслях и наедине с самим собой. Мечты? Самообольщение? Или реальность, умерщвленная в зародыше, загубленная разрушительным чувством, которому нет названия, - страх, нужда, зависимость, ненависть?

Айн Рэнд ''Источник''

А может быть это чувство – страх свободы? Страх быть собой? Страх быть осужденным другими? Или страх получить оценку от других людей? Страх якобы бесполезности? Страх одиночества? Страх быть не таким как все и страх насмешек? А может быть все причины разом?
У Айн Рэнд получился гимн свободе личности, гимн Я, гимн индивидуальности и гимн неизбежному одиночеству, гимн противопоставления личности условному большинству и условной толпе. Но главная тема книги, безусловно - свобода. Та самая свобода, которую никто не может подарить, о той, что отстаивает человек сам. Через боль, одиночество, непонимание, через окровавленные куски души - идти к самому себе. Не оглядываясь ни на кого, только слушая себя, свои идеи и свое право на творчество. Не только в искусстве, а в любой профессии, через неприятие большинства, через собственные взгляды, через отчаяние, через непризнание. Это сильно и больно. Быть собой и быть свободным. Не идти на небольшие и как бы допустимые компромиссы – ну можно же вот тут чуть-чуть подправить, не меняя основной идеи, только подправить, вот тут кое-что добавить, вот тут кое-что убрать. Это ведь такие мелочи, которые не меняют общий костяк идеи. Но философия Рэнд заключается в том, что любой компромисс – это утрата личного я. Все начинается с малого, а заканчивается утратой собственного я, растворения в потребностях других людей, в проживании жизни через вторые руки, утратой индивидуальности. Только в мышлении путь к свободе, в способности мыслить, анализировать, отстаивать свои идеи – есть только два способа выжить – живя своим умом или паразитируя на уме других:

Нет такой сущности, как коллективный мозг, нет такой сущности, как коллективная мысль. Согласие, достигнутое группой людей, — это лишь компромисс, усреднение множества частных мыслей. Оно вторично. Первичный акт, мыслительный процесс совершается каждым человеком в одиночку. Можно разделить пищу, но нельзя переварить её в коллективном желудке. Нельзя дышать за другого. Нельзя думать за другого. Все функции тела и духа индивидуальны. Ими нельзя поделиться, их нельзя передать.

Рэнд просто блестяще показывает, как из посредственности, из бездарности можно сотворить кумира в литературе, архитектуре, театре, политике, в светском обществе, в журналистике – где угодно. Важно найти правильный тон, чтобы нажимать на нужные кнопочки общественного мнения, на кнопочки человека, который не мыслит самостоятельно, а пытается подражать модным тенденциям и течениям, чтобы получить одобрение большинства. А кукловоды прекрасно понимают что они превозносят бездарность и в этом знании их власть над большинством, над общественным мнением – важно выбрать верные слова и верные интонации, а в этот момент человек, принимающий как должное навязанные тенденции, вот в этот момент человек теряет свое я – навсегда теряет, потому как очень сложно плыть против течения, потому как сложно противостоять большинству – вдруг засмеют, начнут презирать и упрекать в отсутствии вкуса. Страшно стать парией, отверженным в профессиональном сообществе. Ради продвижения по карьерной лестнице можно пойти на все, на любую подлость, на любое предательство, прежде всего, самого себя. Как предавал сам себя на протяжении почти 15 лет Питер Китинг, воруя идеи Рорка, предавая Кэти, устраняя сослуживцев, виляя хвостом перед Тухи и с радостью принимая любую безвкусицу, например, книги Лойс Кук, за образец свободы мышления, не понимая, как смешно он выглядит в глазах тех, кто вкладывает ему в голову эти идеи. Как презирают его те, кто вчера еще продвигал его в мире архитекторов. Те, кто ловко манипулируют обществом. Наблюдать за этим падением и больно, и противно одновременно. Но в этом падении никто не виноват, кроме самого человека.
Как и в выборе свободы. Той самой что идет от головы. Той самой, что служит индивидуальности творить и быть свободным от общественного мнения. Той самой, в которой личность творит для себя, созидает, независимо от способностей, важно именно созидать, творить – в любой профессии, в любом деле, но в тоже время и взаимодействовать с другими людьми – они работают вместе по общем согласию, и каждый свободен в своем деле. Свободен делать дело творчески.
Порой, для того, чтобы достичь той самой свободы нужно уничтожить себя, свою жизнь или свое творение, разрушить себя, опуститься на самое дно, оттолкнуться и вынырнуть. Как это получилось у Винанда и Доминик. С кровью, через опустошение и боль. Но получилось. Стать свободными, как Говард Рорк.
Не могу сказать, что я полностью разделяю взгляды Рэнд, я понимаю, что стремление к индивидуализму, как противостояние условной толпе и условному большинству, которые априори у Рэнд считаются никчемными обывателями, это своего рода страх перед коллективизмом, навязанным коммунизмом в СССР. Все ее творчество и философия стали опровержением советского лозунга: Ты должен жить для страны. Личное счастье или благополучие для Рэнд превыше интересов государства, что эгоизм, это наоборот, жить, жертвуя собой ради других, потому как тот, кто жертвует собой превращает другого человека в жертву. Но общество, это еще и способность каждого человека взаимодействовать с окружающим миром, способность идти на компромиссы, чтобы выжить в этом мире. Свобода Рорка, Винанда, Мэллори, Камерона и Доминик, это своего рода самоубийство в окружающем мире, так невозможно выжить, особенно если за твоей спиной семья - родители, дети, любимый человек. Это накладывает ответственность.
Но, тем не менее, это очень сильная вещь, которая написана просто, увлекательно и там настолько яркие и незабываемые характеры, что невозможно не переживать, не гордиться их поступками или, наоборот, морщиться от мерзости. И поверьте, оторваться от этой книги не просто сложно, а невозможно, пока не закроешь последнюю страницу.