Глава первая
От курсанта до наркома

Родился Иван Александрович Серов 26 августа (по новому стилю) 1905 года в деревне Афимское Замошской волости Кадниковского уезда Вологодской губернии в семье крестьянина-середняка. Правда, сам он в автобиографии указывал 28 августа как день своего рождения¹. И по отцовской, и по материнской линии предки Серова принадлежали к крестьянскому сословию². В учетно-партийных документах, составленных со слов Серова, значится, что его отец после 1917 года продолжал работать в своем хозяйстве, с 1932 года находился на иждивении детей и в 1940 году умер³. Однако, по некоторым свидетельствам, его отцом был «старший офицер конного урядника полицейской стражи Кадомской тюрьмы»⁴. Этот факт приводит в своих воспоминаниях Н.П. Дудоров, бывший в 1956–1960 годах министром внутренних дел. В частности, он пишет:

«В 1957 году начальник УВД Вологодской области привез мне в МВД личное дело отца Серова – Александра Павловича Серова, найденное в архивах специальной Кадомской тюрьмы в Вологде для политических заключенных, где, кстати сказать, в 1912 году отбывал “наказание” Иосиф Сталин. В этой тюрьме работал отец Серова в качестве “старшего офицера конного урядника полицейской стражи Кадомской тюрьмы” за период с 1905 года по день Октябрьской революции 1917 года, после чего скрылся в неизвестном направлении, а Иван Серов скрывал от партии о прошлом его отца»⁵.

При этом стоит обратить внимание на то, что Сталин вовсе не «отбывал наказание» в упомянутой тюрьме. Согласно биографической хронике, 14 декабря 1911 года Сталин был выслан на 3 года под гласный надзор полиции в Вологду, а уже 29 февраля 1912 года бежал из вологодской ссылки. 22 апреля его вновь арестовали в Санкт-Петербурге и 2 июля 1912 года направили в Нарымский край под гласный надзор полиции, но всего лишь на не отбытые 3 года⁶.

Если бы Серов имел отца-жандарма, то ему для карьерного продвижения в советских условиях пришлось бы всю жизнь тщательно скрывать сей факт. Однако это вряд ли получилось бы при выдвижении Серова на руководящую работу в НКВД. Ведь существовали довольно строгие правила проверки и самого претендента, и его многочисленной родни. Конечно, бывали случаи, когда работники НКВД удачно скрывали правду о своем происхождении, но в основном это те, кто пришел на работу в «органы» до середины 1930-х, когда правила проверки не были столь уж строгими. В 1935 году введена анкета «спецпроверки» для всех поступающих на работу, связанную с секретностью, в том числе, разумеется, в НКВД и партийные органы. И при таком раскладе установить истинные занятия отца Серова, если бы тот в анкете указал неправду, для кадровиков НКВД не составило бы труда. Они всегда запрашивали сведения о родственниках с мест через региональные структуры НКВД.

Министр внутренних дел Дудоров в конце 1950-х годов с азартом выискивал любые материалы, способные скомпрометировать Серова. И нет сомнения, что какой-то Александр Павлович Серов (полный тезка, да еще с совпадающим годом рождения) действительно служил в Вологде в тюремной страже, но, возможно, это лишь однофамилец или дальний родственник. В автобиографии в 1940 году Серов писал: «Родители до революции и после занимались земледелием по месту моего рождения»⁷. Позднее в воспоминаниях он дал иную информацию: «Мать заболела воспалением легких, единственный врач по ошибке поместил ее в тифозную палату, и она там умерла. Отец работал ночным сторожем в кооперативе. Есть было нечего, но кое-как перебивались»⁸. Серов не указал даты смерти матери, но из контекста ясно, что речь идет о послереволюционной эпохе. И совершенно непонятно, что заставило его отца бросить крестьянствовать. Еще раньше, чем Дудоров, происхождением Серова всерьез заинтересовался Абакумов. Но и ему не удалось ничего доказать наверняка.

С семи лет Ивана Серова отдали учиться в приходскую школу. В 1916 году он окончил сельскую школу в городе Кадников Вологодской губернии, затем в 1923 году школу 2-й ступени там же. В том же году вступил в комсомол. Еще учась в школе, Серов 15 сентября 1922 года был зачислен бойцом в отряд ЧОН. Проходил в отряде военную подготовку, но в каких-либо военных или реквизиционных кампаниях не участвовал. С мая 1923 года по комсомольской рекомендации он стал работать в селе Покровском заведующим избой-читальней Кадниковского уездного отдела политического просвещения. Так молодой Серов обозначил свой политический выбор. Впрочем, после окончания гражданской войны иного пути у молодежи и не осталось. В сентябре 1923 года Серов избран председателем Замошского сельсовета и возглавлял его вплоть до своего призыва в армию в 1925 году. Его избрали также членом волостного исполкома.

В январе 1924 года Серова отправили на двухнедельные курсы политпросветработников в Вологду⁹. Серов пишет, что он «твердо решил вступить в партию» и, заручившись рекомендациями пяти партийцев, подал заявление в уком РКП(б), где одобрили его прием в кандидаты в партию и определили ему годичный кандидатский стаж как выходцу из бедных слоев¹⁰. Но с выдачей кандидатской карточки вышла проволочка, и Серов ее получил лишь в июне 1925 года¹¹. Ровно через год – в июне 1926-го – он принят в члены ВКП(б).

Такие выдвижения не были редки в то время. Для руководства многочисленными низовыми советскими органами требовались прежде всего грамотные (умеющие читать и писать) и лояльные люди. Серов, несомненно, входил в их число. В августе 1925 года Вологодский губернский комитет партии посылает его на учебу в Ленинградскую пехотную школу (военное училище).

Во время учебы Серов активно участвует в партийной жизни, его избрали секретарем политячейки роты и техническим секретарем партбюро школы. Продемонстрировав высокую степень «партийно-политической благонадежности», Серов заслужил право выбрать себе место службы после учебы¹². Он выбрал Северо-Кавказский военный округ и с октября 1928 года находился на службе на командных должностях в артиллерии РККА.

И.А. Серов. 1928.

[Серов И.А. Записки из чемодана…]

Сначала он командир огневого взвода в 22-й стрелковой дивизии в Краснодаре. С января 1931 года обучался на артиллерийских курсах усовершенствования командного состава РККА в Детском Селе под Ленинградом, по окончании которых в том же году в июне получил назначение на должность помощника командира батареи в 9-й корпусной артполк в городе Каменске, затем вновь в Краснодаре. Здесь Серов прослужил до 1934 года, последовательно занимая должности командира батареи, помощника начальника штаба полка и временно исполняющего обязанности начальника штаба полка.

В Каменске Серов женился. Как он вспоминает, ему понравилась встретившаяся в парке «красивая стройная девушка». Серов познакомился с ней, стали встречаться. Оказалось, Вера Абрамова только что окончила школу-девятилетку, собиралась поступать в институт. Молодожены зарегистрировали брак 19 марта 1932 года. И были вполне счастливы. Серов пишет о своем совсем небогатом и скромном существовании в то время: «Как сейчас помню, утром мы зарегистрировались, а вечером на грузовике перевезли “вещи” супруги ко мне в комнату. Вещи состояли из “приданого” – железная кровать (односпальная) и небольшой чемоданчик с бельем и платьями. Прямо сказать, негусто. Впоследствии пришлось излишнее обмундирование, точнее отрезы на брюки и китель, употреблять на платье и пальто супруге. Жалование было небольшое, около 90 рублей. Помощи ждать неоткуда, но нас это не смущало, как говорит народная поговорка – с милой рай и в шалаше»¹³. В сентябре 1932 года Серова перевели на должность в Краснодар. Здесь в 1933 году у Серовых родился первенец – сын Владимир.

И.А. Серов. 25 апреля 1928.

[Серов И.А. Записки из чемодана…]

В апреле 1934 года Серов получил назначение с повышением в Винницу в 24-й артиллерийский полк на должность помощника начальника штаба. Но служить ему здесь довелось недолго. Как и многие другие красные командиры, демонстрировавшие хорошие показатели по службе и в политической подготовке, Серов мог рассчитывать на развитие военной карьеры. И как только он подал рапорт с просьбой о поступлении в военную академию, его тут же приняли¹⁴. В ноябре 1934 года Серов был направлен на учебу в Москву в Военно-инженерную академию РККА, из которой в январе 1936 года перевелся в Военную академию им. Фрунзе на спецфакультет. Похоже, Серова готовили в военные разведчики – в программу его обучения входил японский язык. В январе 1939 года он закончил академию в звании майора.

Серов с женой. 1932.

[Серов И.А. Записки из чемодана…]

До сих пор биография Серова ничем не примечательна, она точная копия тысячи других жизнеописаний кадровых советских офицеров – выходцев из крестьянских семей. Но в январе 1939 года произошел резкий поворот в его жизни. По окончании академии на службу в войска он не попал. Группу выпускников собрали в Наркомате обороны и объявили, что дальнейшую службу они будут проходить в НКВД. Решением ЦК ВКП(б) Серов направлен на работу в центральный аппарат НКВД СССР. После смещения в ноябре 1938 года Ежова и развернутой новым наркомом внутренних дел Берией чистки кадрового состава госбезопасности в НКВД открылось множество вакансий. И в условиях острой нехватки кадров на руководящую работу в органы госбезопасности в конце 1938-го и начале 1939 года было брошено многочисленное пополнение из партийных, советских и комсомольских органов, а также выпускники вузов и слушатели военных академий. Майор артиллерии Серов попал в этот поток и 9 февраля 1939 года, сразу же, получил назначение на высокую должность заместителя начальника Главного управления рабоче-крестьянской милиции (ГУРКМ) НКВД СССР. Его непосредственным начальником стал В.В. Чернышев, имевший помимо главной милицейской должности еще и ранг заместителя наркома внутренних дел СССР.

И.А. Серов и В.И. Серова. 1930-е.

[Серов И.А. Записки из чемодана…]

Теперь карьера Серова развивается стремительно. И отчасти этому способствовал случай. Неизвестно, сколько времени проходил бы Серов в должности заместителя начальника милиции, если бы неожиданно не оказалась вакантной должность его шефа. Чернышева переместили заведовать ГУЛАГом. А дело в том, что назначенный на излете ежовской эпохи начальник ГУЛАГа Г.В. Филаретов оказался серьезно болен. Несчастный Филаретов стал беспокойно спать, у него появились слуховые галлюцинации, выпадение памяти и сердечные приступы. Обследовавший его врачебный консилиум категорически высказался за серьезное лечение. Случилось ли все это от перегрузки по работе или от пережитых волнений и страха разделить судьбу снятого с должности Ежова, сказать трудно. Для Берии ясно было одно: Филаретов с работой не справляется, и его надо заменить. Вместо него Берия решил назначить начальником ГУЛАГа Чернышева, а на освободившееся место поставить Серова. О предстоящей рокировке 15 февраля 1939 года Берия информировал Сталина и быстро получил его согласие¹⁵.

И.А. Серов. 1929.

[Из открытых источников]

Итак, уже 18 февраля 1939 года Серов стал руководителем всей милиции Советского Союза – начальником ГУРКМ НКВД СССР. Растут и его звания. 15 февраля ему присвоено специальное звание «майора госбезопасности» (что соответствовало званию комбрига в армии, а впоследствии полковника – в госбезопасности), а 30 апреля 1939 года – «старшего майора госбезопасности» (это уже два ромба в петлице и соответствовало комдиву в армии, а впоследствии генералу-майору в госбезопасности). О таком росте званий Серов в армии не мог и мечтать. Ведь за каких-то три месяца он получил звание, равное уровню высшего командного состава.

Ответственная должность и незнакомая работа поначалу ошеломили Серова. В аппарате НКВД в первой половине 1939 года шел активный процесс разоблачения прежнего «вражеского руководства». И Серов не остался в стороне, он с головой ушел в поиски врагов. По воспоминаниям бывшего начальника Управления рабоче-крестьянской милиции Казахстана М.П. Шрейдера, находившегося в 1939 году под следствием в Москве, на один из допросов вдруг явился Серов. Поболтав о пустяках, он бесхитростно выложил, зачем пришел: «Вот вы, например, очень могли бы помочь мне, новому в органах человеку… если бы разоблачили работников Главного управления милиции, участвующих в вашем контрреволюционном заговоре. Ведь поймите, я чувствую, что окружен врагами, и не знаю их»¹⁶.

Поведение Серова только на первый взгляд кажется нелогичным. Ведь в милиции в результате бериевской чистки и разгона кадров в аппарате и так некому работать, а он ищет, кого бы еще посадить. Но такова установка Берии (читай, Сталина), и Серов старательно ее выполняет. Шрейдеру посчастливилось выжить. В 1958 году на одном торжественном вечере в КГБ он оказался в президиуме рядом с Серовым и напомнил ему об этом случае:

«Что-то я не помню такого случая, – изобразив удивление, сказал Серов. – Вы наверняка путаете. – Но, увидев по выражению моего лица, что я не верю в его забывчивость, он добавил: – Во всяком случае, я очень рад, что вы живы и здоровы. А о прошлом надо постараться забыть»¹⁷.

Руководителем милиции Серов проработал недолго, 29 июля 1939 года его переводят на работу в госбезопасность, где он назначен начальником 2-го отдела Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) и одновременно заместителем начальника ГУГБ НКВД СССР. Теперь в задачи Серова входят борьба со всеми антисоветскими элементами и враждебными лицами в государственных учреждениях, чекистское наблюдение за наукой, литературой, искусством, а также борьба против представителей духовенства, бывших партийных оппозиционеров и т. п. Отдел, руководимый Серовым, имел название «секретно-политического». До него этот важнейший в госбезопасности отдел возглавлял Богдан Кобулов – ближайший к Берии человек.

Серову было непросто на новом месте. Он отчетливо сознавал свою полную неготовность к чекистской работе. Как он вспоминал: «По прошествии двух месяцев я стал уже кое-что понимать в чекистских делах, но все это происходило с большими усилиями, пришлось ночами сидеть на работе и с рассветом возвращаться домой…»¹⁸

Б.З. Кобулов.

[РГАСПИ]

Через 10 дней после нового назначения Серова принял Сталин в своем кремлевском кабинете¹⁹. Обсуждался вопрос о проведении воздушного парада в Тушино. Обычно при организации массовых действ – парадов, демонстраций, торжественных заседаний с участием «вождей» – на НКВД возлагалось «чекистское обслуживание» такого мероприятия. В переводе на нормальный язык это означало прежде всего просмотр и проверку списков участников и отсев всех неблагонадежных и подозрительных, обеспечение охраны и порядка в ходе самого мероприятия и негласное наблюдение за всеми его участниками. Вероятнее всего, «хозяин Кремля» имел также намерение лично познакомиться с новым шефом политического сыска и остался им вполне доволен.

Подготовка к параду была нелегкой. В Тушино за неделю начались репетиции. В итоге военно-воздушный парад, состоявшийся 18 августа 1939 года, получился беспрецедентным по размаху. Как отмечалось в газетах, «в этом году день авиации в Москве был отпразднован особенно торжественно»²⁰. На главной трибуне присутствовали Сталин и члены Политбюро. Парад собрал около миллиона зрителей, а программа шоу предусматривала невиданные ранее аттракционы. Был продемонстрирован новый самолет-гигант «СССР Л-760» с шестью моторами, а на поле выброшен массовый парашютный десант с двух дирижаблей. Но гвоздем программы стала «инсценировка воздушного нападения на условный военный “объект”»²¹. На окраине тушинского аэродрома выстроили огромный макет оборонного завода, из его труб валил дым, и как будто там выпускалась какая-то продукция. В ходе праздничной феерии «завод» эффектно и красочно разбомбили. Такая игра в войну понравилась Сталину. Но игры играми, а через два года бомбежки стали для москвичей жестокой реальностью.

Быстрое выдвижение Серова на столь высокие и ответственные должности можно объяснить только одним обстоятельством. Он понравился и пришелся по душе самому наркому внутренних дел Берии. Служебный рост Серова продолжался, 2 сентября 1939 года его назначили наркомом внутренних дел Украины. Через два дня приказом НКВД ему присвоили специальное звание «комиссара госбезопасности 3 ранга» – три ромба в петлицах. В армии это соответствовало званию комкора, а с 1940 года званию генерал-лейтенанта.