Существуют «новогодние» и «рождественские» книги. Для меня между этими категориями нельзя ставить знак равенства. После того, как на сборник «Рождественские рассказы зарубежных писателей» посыпался шквал критики, недовольно хмуря брови, я хотела разобраться, в чем причина. Все оказалось просто: люди от «рождественской» книги ждут эффекта «новогодней» - поднятия настроения, желания слопать пол кило мандарин, обвить гирляндой торшер и отправиться искать рецепт печенья.
Святочные рассказы – они о другом, в них полно библейных мотивов и они ближе к притчам, потому что их задание – воспитывать. Потому да, здесь присутствует и изгнание дьявола, и избиение младенцев, которые читателю, не глубоко знающему об истоках светлого праздника или просто невежественному, покажутся жуткими и даже кощунственными.
Выбивается из общего настроения только «Рождественская песнь в прозе» Диккенса и «Щелкунчик и мышиный король» Гофмана, но о них в конце.
Начну с Анатоля Франса, потому как в сборнике представлены 2 его творения: новелла «Валтасар» и «Новогодний подарок мадемуазель де Дусин», обе с несколько антицерковной направленностью и задуманы скорее как пародии. Новелла «Валтасар» в первой редакции носила подзаголовок «Рождественский рассказ». Неспроста скажу я Вам, потому как сюжет связан с евангельской легендой о поклонении волхвов новорожденному Иисусу Христу. Но хитрый автор в два счета условно меняет вектор в сторону библейского сюжета о царице Савской, и, будучи французом, не может избежать авантюрной амурной фабулы и экзотики Востока. Обретенная героем «мудрость» об отречении от всего мирского весьма сомнительна. «Новогодний подарок мадемуазель де Дусин» выдержана в той же тональности, высмеивая надмерную религиозность и отвержение вариантов трактовки Библии, коих в меру большого числа её авторов, - неисчислимое множество.
Рассказ братьев Гримм «Дитя Марии»
Как и все сказки из под пера братьев Гримм, эта не уступает во мрачности и некоторой безысходности, но важна именно финалом: «Кто сознаётся и раскаивается в своём грехе, того грех прощается!». Как человек, который пол детства провел в сказочных королевствах, созданных Гримм, могу смело сказать: лучше читать с конца.
«Рождество в охотничьем домике» Томаса Майна Рида полно ирландских мотивов и напоминает, что кто-то встречает праздник, смакуя восхитительный пудинг, а кто-то защищаясь отстреливаясь от врагов. Банально, но так и есть, от того и больно.
«Портвейн в бурю» Джорджа Макдональда – самый несерьезный рассказ, и Рождество обыграно как декорация семейной истории о знакомстве родителей, но впечатление оставляет приятное.
«Рождественское чудо» Ги де Мопассана – о несколько непривлекательной, но имевшей место быть форме проявления чудес – изгнании дьявола. Что поделать, чудеса глубже и существеннее, чем трансформация тыквы в карету и обратно.
«Избиение младенцев» Мориса Метерлинка – тот случай, когда название говорит само за себя. Если Вам покажется, что Рождество тут ни при чем, то поразглядывайте фрески и мозаики еще начала эпохи Возрождения. Убитые младенцы почитаются как святые мученики, ведь это они первыми пострадали ради Христа.
«Бог в пещере» Гилберта Кийта Честертона – это как вишенка на торте в этом сборнике. «Да, в Вифлееме поистине сошлись противоположности». Это не рассказ, это достойный и прекрасный, блестящий попросту трактат, в котором христианство рассмотрено как бы «со стороны», здравомысленно и тонко. Слишком много несовпадений и казусов в христианском восприятии мира, религии и даже самого себя, но это никак не делает веру устаревшей.
«Щелкунчик и мышиный король» Эрнста Теодора Амадея Гофмана – произведение родом из детства, которое тогда мне не полюбилось. Я воспринимала «Щелкунчика» как сказку для детей, по этой причине даже одноименный балет Петра Чайковского, будучи уже в старшой школе, я смотрела без особого энтузиазма. Но как велико было мое удивление, что есть 2 версии повести – полная и сокращенная. В этом сборнике – полная, благодаря чему я воспринимаю «Щелкунчика» Гофмана уже как сказку не только для деток.
«Рождественская песнь в прозе» Чарльза Диккенса – самая восхитительня вещица в сборнике. Она как любимый елочный шар, блеск и шарм которого не меркнет с годами. Продолжая аналогию, я бы назвала «Рождественскую песнь» – украшением ручной работы, с вложенной в него душой и мудростью. Это прекрасный пример волшебной сказки с околорелигиозными мотивами, после прочтения которой хочется быть лучше и добрее, дабы не походить на скрягу дядюшку Скруджа, каким он представляется нам в начале.
Счасливого всем Рождества!