Маринина бабушка по отцу, Анна Сергеевна, лишь недавно переехала в квартиру к сыну. Покинула большой частный дом, где было слишком много хлопот для пожилого человека. Там давно уже был проведен водопровод (пацаном Маринин отец таскал воду из колодца), сделана канализация, но все же недоставало многих удобств. Центральное отопление было, но что в нем толку, если в межсезонье все равно приходилось топить печку? Так что Анна Сергеевна перевезла в бывшую Маринину комнату свои вещи и кошку. Кошка Манька была старой, черно-белой и слегка облезлой. Маринина мама поначалу противилась переезду кошки. И лишь ультиматум свекрови («Я лучше умру в одиночестве, чем брошу Маньку!»), заставил сноху сдать позиции.

До этого в семье Марины никогда не было домашних животных. Потому что ее мама считала кошек, собак и прочих – дикими, агрессивными, полными болезней и блох существами. Марина так и не смогла переубедить ее. Такая разумная в других случаях, при возникновении этого вопроса мама была глуха к любым доводам.

Как вариант, мама предлагала дочери завести аквариумных рыбок. У Светы была лимонного цвета истеричная канарейка. У Тамары – лохматая собака, две откормленные кошки и батарея баночек на окне, в которых копошились жуки, пауки и гусеницы. Рыбки были неплохим выбором, уж лучше рыбки, чем ничего… Но, когда они с мамой приехали в областной зоомагазин, Марина испытала лишь разочарование.

Рыбки были… слишком холодными. Слишком лупоглазыми и бессмысленными, чтобы годиться на роль маленьких друзей. Даже мигающие красноухие черепахи не казались заменой чего-то теплого, мохнатого и живого. Марина тайком наслаждалась общением с питомцами Тамары. Играла с ароматной собакой, гладила капризных кошек. Мама замечала и шерсть на одежде и царапины на руках дочери, но молчала. А Марина думала, что обязательно заведет кошку, когда вырастет и станет взрослой.

Но так и не завела. Это забылось, как и многие другие детские мечты – стать балериной, поступить в консерваторию на фортепиано, выйти замуж и родить двоих детей. А теперь…

Теперь, по крайней мере, она уже нашла себе кошку.

Добравшись до квартиры, Марина первым делом замотала котенка в старое полотенце. Тот затих, уткнувшись в ткань тощей мордочкой. С помощью шприца без иглы девушка влила ему в рот немного теплого молока. Котенок жадно глотал и ворочался в полотенце. Когда он высох и наелся, Марина развернула и осмотрела свою находку.

Оказалось, что это котенок-девочка. Веки ее слиплись от гноя. Марина осторожно протерла кошечке глаза смоченной в ромашковом чае ваткой. Неплохо было бы выкупать котенка, но малышка и так уже настрадалась. В свалявшейся темно-серой шерсти бодро сновали блохи. Марина вздохнула – наверняка, в данном случае мама была бы права. Потому что котенок еще и начал глухо кашлять. Марина, расстроенно взяв телефон, обратилась за помощью к Тамаре.

Та удивилась неожиданной просьбе подруги, но быстро нашла в Интернете телефон частной круглосуточной ветлечебницы.

– Я давно говорю тебе – купи ноутбук или хотя бы смартфон! Живешь, как в лесу, без Интернета. А что, если бы меня дома не было?

– Позвонила бы в справочную, – устало ответила Марина. Поскорее завершив разговор, она позвонила в ветлечебницу.

Разговаривая с ветеринаром по телефону, Марина чувствовала на другом конце трубки непонимание. Что-то срочное? Роды, травма? А, Вы просто нашли котенка? Кашляет? Почему бы Вам не привезти его на осмотр завтра?

«Потому что котенку очень плохо! Приезжайте немедленно!» – в конце концов, рассердилась и закричала Марина. Им-то какое дело, опасная ситуация или нет?! Вызов был платным и достаточно дорогим, вот пусть и выполняют свою работу. Когда девушка повесила трубку, то немного удивилась своей агрессивной настойчивости. Она не помнила, когда последний раз кричала на кого-то. Возможно, никогда. Марина слегка устыдилась несдержанности, но результата она добилась. Это главное.

Врач приехал через час. К тому времени кошечка кашляла, не переставая, из крохотных ноздрей сочилась слизь. Ветеринар осмотрел ее и, с сомнением на лице, забрал с собой, завернув в Маринино полотенце.

– Похоже на ринотрахеит с кальцивирозом. Я ничего не обещаю. Или выживет, или нет. Позвоните завтра, – сказал врач, получая деньги за вызов.

Когда за ним закрылась дверь, Марина подумала, что не успела придумать котенку имя. Может, это и к лучшему.

Девушка расстелила постель на диване и забралась под одеяло. Вначале она беспокоилась о безымянном котенке (и немного о директоре), опасалась, что проведет бессонную ночь… Но, после вчерашнего ностальгического концерта в исполнении меломана, Марина уснула, даже не успев загрустить.

Когда сон крепко смежил ей веки, а дыхание стало плавным, из кухни прокралась маленькая тень. Тихо вспрыгнув на диван, тень приблизилась к Марининому лицу и коснулась ее щеки когтистой лапкой. Девушка не двигалась, крепко уснув. Тогда тень, подрагивающими от восхищения пальчиками, начала теребить-перебирать чудесные Маринины волосы. Потом прикорнула ненадолго на теплой подушке, и к рассвету убежала обратно за плиту.

Утром Марина взглянула в окно – день опять выдался умытым, ясным. Конечно, не следовало верить апрелю в плане погоды, но пока все шло замечательно. Розовое, немного заспанное солнце подняло Марине настроение. Но сегодня девушку преследовали мелкие неприятности. Оказывается, вчера вечером она неплотно прикрыла дверь холодильника, и тот потек. Марина бросила на небольшую лужу тряпку, но протирать с утра полы ей совершенно не хотелось. И ночью она умудрилась так активно ворочаться в постели, что запутались волосы, и пришлось несколько прядей раздирать пальцами. Куда-то исчез почти весь изюм, хотя Марине казалось, что хватит еще на пару дней. Но все это казалось пустяками по сравнению с беспокойством за котенка (и немного – за директора).

В шесть утра на звонок в круглосуточную ветлечебницу никто не ответил. И в семь часов, и полвосьмого тоже. И только в пять минут девятого, когда Марина уже спускалась по лестнице, трубку взяла невежливая девушка.

– Какой котенок? Я только что пришла на смену, ничего не знаю. Перезвоните позже.

В восемь пятнадцать, в троллейбусе:

– Я еще не осматривала животных, сказала же, перезвоните позже! Ночью, насколько знаю, никто не умер.

В восемь сорок, перед крыльцом «Оргтехкома»:

– Да, жива Ваша кошечка, жива! Вовремя к нам привезли. Грязная какая, на помойке нашли, что ли?

Из разговора Марина поняла, что маленькой кошке уже немного лучше. Ей сделали необходимые уколы, дали микстуру, и даже выловили руками большую часть блох. Пока что пациентка успешно борется с болезнью под присмотром опытного врача. С глазами есть какие-то проблемы, но кошечка не слепая. Вечером животное можно навестить, и оплатить лечение.

Хорошо, Марина так и сделает. А после… после она навестит директора. В надежде, что таким образом сможет хоть немного смягчить свою совесть. С директором не случилось ничего страшного, и ее визит мог бы показаться странным. Но лучше повести себя странно, чем терзаться нескончаемыми угрызениями совести. Тамара бы ее поняла.

Марина добралась до работы без приключений, и размышляя о вчерашних событиях. Миновав огромного, сонного охранника Николая, девушка поднялась в свой кабинет. Поздоровалась с Лианой Петровной, уже пребывающей на своем месте, – кивок в ответ. Марина вздохнула и сняла пальто. Несмотря на излишнее, как зачастую весной, отопление, в кабинете было зябко. Лиана Петровна не доверяла кондиционерам и старалась держать форточки открытыми.

Находиться рядом с Лианой Петровной было неприятно – казалось, веет психологическим арктическим холодом. Было известно, что у нее любящий муж, три заботливые дочери и пять веселых внуков. Тем не менее, Лиана Петровна предпочитала проводить большую часть времени на работе. Она приходила раньше директора, уходила позже уборщицы, и часто трудилась на выходных.

С Оксаной, менеджером по работе с клиентами, было намного веселее. Темноволосая, темноглазая, с румяными щечками, она была похожа на сытую купчиху с картин давних лет. Одевалась ярко – юбки, шали, крупная бижутерия. Косметикой пользовалась безудержно и, на взгляд Марины, безвкусно. На голове – высокая кудрявая укладка, в ушах – серьги гроздьями. Щедрая на слова, богатая на угощения. Оксана всеми силами поддерживала и опекала новенькую. А также зачастую использовала ее вместо бесплатной прислуги.

Поеживаясь, Марина прошла к своему компьютеру и включила его. Умытый влажной салфеткой, монитор мерцал, ободряя девушку репродукцией старинной японской гравюры. На картинке печально смотрела вдаль изящная дама в длинных одеждах. На душе после вчерашних событий было как-то неспокойно.

Но не успела Марина загрузить рабочую программу, как сзади прозвучал звонкий, радостный голос Оксаны:

– Доброе утро, Лиана Петровна! Привет, Марина!

Лиана Петровна сдержанно ответила, не отвлекаясь от работы. Марина обернулась и поприветствовала коллегу.

Оксана принялась шумно раздеваться:

– Какие пробки! Еле успела! Еще и проспала… Бегала с утра, как белочка, кофе выпить не успела… Марин, ты не сходишь за кофе? – в руке Оксаны уже оказалась нужная сумма денег.

– Схожу… – вздохнула Марина. Стоило раздеваться.

Она положила Оксанины деньги в свой кошелек, опять накинула пальто и отправилась обратно на улицу. Можно было еще немного порадоваться солнечной весне.

Но на улице было уже пасмурно, предрассветное, лазурно сияющее небо затянуло серой пеленой. Пахло влагой и свежестью, недалек был дождь. Марина не спеша направилась в знакомое кафе по соседству, разглядывая чахлые березы вдоль улицы. Бурые сережки на ветках-прутиках стали крупнее, скоро проклюнутся блестящие, остро пахнущие листочки… Марина заметила на светлой пергаментной коре красную пару клопов–пожарников, занятых друг другом. Они были похожи на две капельки крови, и рубиново светились издали.

Весна – пора нежных слов и смелых обещаний. И страстной, чудесной, пьянящей любви… Для тех, у кого уже есть пара. Как вот у этих клопов. Для тех, кому повезло… Может быть, стоит завести еще и попугая? Важного белого какаду со смешным хохолком. И обучить его фразе «Я люблю тебя». На глаза навернулись глупые слезы, но Марина улыбнулась. Ей еще нет и двадцати шести. Все еще впереди.

Неширокая улица, серая от асфальта и строгого вида домов, быстро заполнялась людьми. Они спешили на работу, не обращая внимания друг на друга и на бледную девушку в темном пальто. Многие были погружены в себя, остатки сна еще не покинули их хмурые лица. Марина исподтишка разглядывала встречных молодых мужчин, некоторые казались ей привлекательными. У нее не было какого-то строгого идеала вроде «зеленоглазый брюнет ростом 182,5 сантиметра», ей нравились разные типажи. Мама считала причиной Марининого одиночества ее излишнюю придирчивость к будущему спутнику жизни, но дело было совсем не в этом. Может быть, достойных мужчин не так уж и мало, но по миру они распределены очень неравномерно. И поблизости от Марины их почему-то нет.

В маленьком нарядном кафе в один зал было пустынно. Лишь официантка, стройная полногрудая девушка с белыми кудряшками, медленно протирала небольшие столы, и при этом громко зевала. За прилавком со стеклянной витриной виднелась приоткрытая дверь на кухню. Там гремело и звякало, и струился божественный аромат кофе с корицей. Марина подошла к прилавку, разглядывая в витрине вчерашнюю сладкую выпечку.

Грузный, усатый владелец кафе, похожий на грека, выглянул из кухни и просиял улыбкой.

– Доброе утро, красавица!

Марина была здесь частым посетителем. В этом кафе они с Оксаной обедали, и весь его маленький персонал прекрасно знали. И персонал тоже прекрасно знал, что Оксане лучше не подсовывать вчерашние пирожные.

– Доброе утро! Один кофе, пожалуйста.

– Как обычно? Конечно! Конечно, красавица!

Мужчина, широко улыбаясь, ушел на кухню. Красавица? Приятно, конечно, но владелец кафе всех девушек, и даже пожилых женщин называет «красавица». Марина на миг задумалась: а как бы отреагировала на подобное обращение Лиана Петровна, если бы снизошла до посещения этого скромного местечка? Наверное, от ледяного взгляда главного экономиста у веселого хозяина слово «красавица» еще во рту бы замерзло, рассыпавшись на ледяные буквы. Марина невольно заулыбалась, представляя, как тот нашел бы у себя во рту кубики льда.

Вернувшийся мужчина ответил еще более интенсивной улыбкой и пристальным взглядом. Протягивая высокий пластиковый стакан с кофе, он коснулся Марининой руки.

– Почему здесь кофе пить не хотите? Всегда с собой уносите?

– Я… на работе пью. Спасибо.

Марина смутилась, опустив глаза. Тоже мне, кавалер! В кафе иногда заходила его крикливая жена, и они громко спорили о чем-то на своем языке. Девушка быстро рассчиталась и покинула кафе. Не хватало еще, чтобы владелец решил, что она подает какие-то намеки…

Напиток в жестком стакане с картонной крышкой слегка грел руку приятной тяжестью. Марина принюхалась… Как славно пахнет! И почему же этот чудесный кофе – не ей? Она знала, почему. Потому что кофеин вредит здоровью, и лучше пить травяной чай. Такой полезный… и такой невкусный.

Конечно, приносить Оксане свежесваренный кофе по утрам не входило в служебные обязанности Марины. Но ей было не трудно оказать коллеге небольшую услугу. Или она совсем не умела отказывать… А тучи тем временем уже мрачно сгустились, потемнели, сочась холодными каплями. Звуки стали тише, прозрачнее, цвета – бледнее. В душе Марины пробудилась ненадолго задремавшая грусть.

Часы на левом запястье показывали без двух минут начало рабочего дня. Впереди – нудная работа и маленькие равнодушные цифры, позади лучшие годы жизни. А вечером нужно нанести два визита и собрать вещи в поездку – Тамара уже взяла билеты, на завтра. Похоже, подруга твердо верила, что у Марины всё получится.

В прохладном кабинете Оксана бурно общалась с клиентами по телефону. Шутила и смеялась, как будто находилась в компании добрых друзей. Она была замечательным менеджером, и вносила заметный вклад в хорошие прибыли «Оргтехкома». Марина никогда не видела ее в печали, или тем более в слезах. Оксана бывала веселой, задумчивой, иногда злой по причине семейных ссор и прочих неприятностей. Но не грустной. Говорливая, шумная, обожающая сплетничать и распивать чаи, Оксана производила впечатление заботливой молодой тетушки. Возможно, они могли бы стать хорошими подругами. Если бы Марина умела лучше сходиться с людьми.

Марина отнесла остывающий кофе на символическую кухоньку, спрятавшуюся за стеллажом с архивом. В небольшом пространстве теснились: журнальный столик, три мягких табурета, шкафчик со встроенным холодильником и маленький электрочайник. У Оксаны были помыслы еще и о микроволновке, но директор сразу дал понять, что не собирается обустраивать мини-столовую на рабочем месте.

Выйдя из-за набитых папками с документами полок, Марина опять взгромоздила пальто на хрупкую трехрогую вешалку и вернулась на свое место. Вздохнув, незаметно огляделась. Лиана Петровна сосредоточенно погрузилась в работу, Оксана болтала по телефону, рассеяно глядя на неработающий кондиционер и принюхиваясь к запаху кофе. Быть с утра в таком хорошем настроении – редкое качество. Марина тоже обладала им… раньше. Но даже в детстве из нее не выплескивалось столько сияющей радости жизни, как обычно из Оксаны.

Незаметно подошло время обеда. Марина опять отправилась в знакомое кафе, на этот раз – вместе с Оксаной. На улице продолжал меланхолично накрапывать дождь, земля размокала в жидкую грязь. Зонт у Марины был скромным, жемчужно-серым, и Оксана, наклоняясь в беседе, стукала по нему своим черным, в крупных багровых розах. И тогда на зябнущие пальцы Марины летели дождевые брызги. Определенно, не стоило верить утреннему солнышку и оставлять дома перчатки.

Вызвав своим прибытием бурную радость владельца кафе («Здравствуйте, красавицы!») девушки присели за любимый столик в углу. Не спеша, сделали заказ, Марина – две позиции, Оксана – пять. В ожидании еды они болтали о разных пустяках, работе, и разговор постепенно перешел на директора.

– Я не понимаю, почему он так безразличен к женщинам, – рассуждала Оксана, косясь на плюшки в стеклянной витрине. – Он богат, умен, и молод. А похож на какого-то робота…

Марине подумалось, что в таком случае директор похож на Вертера из детского фильма про Алису, только гораздо симпатичнее.

Оксана продолжала:

– Конечно, грубым его не назовешь… Вежливый, внимательный. Холодный. Некоторым женщинам нравятся именно такие мужчины. Хотя, даже не верится, что у такого айсберга могут быть какие-то нежные чувства. Маша говорила, что директор не женат. Интересно, а у него есть подруга?

Марина не знала, что на это ответить. Она взглянула на прилавок – и обнаружила воткнувшего в нее взгляд хозяина кафе. Марина отвела глаза, досадно смутившись, лицо потеплело – наверное, на щеках выступил нелюбимый Маринин румянец. Ох, лишь бы улыбчивый владелец не принял этот румянец на свой счет… Если и дальше так пойдет, придется искать другое место для обеда. Лучше бы этот хозяин был похож на директора. В том смысле, что занимался бы только своей работой, и ничем больше.

Блондинка с кудряшками не спеша принесла заказ на большом пластиковом подносе.

– Что-нибудь еще? – приветливо спросила она, сгружая четыре тарелки, две чашки и одну вазочку.

– Да, – согласилась Оксана, – Дайте мне такую же булочку, как в витрине, только свежую.

Марине оставалось только удивляться, куда в Оксане помещается такое огромное количество еды. Видимо, переговоры с клиентами – это очень энергоемкое занятие.

После возвращения из кафе, Марина продолжила свою мало увлекательную, размеренную деятельность по сверке баланса. Так как других заданий не поступило, она проверила цифры четыре раза и задумалась, глядя в окно на серый пейзаж. На стекле подсыхали извилистые дорожки от капель, дождь затих, и небо медленно светлело, насколько это возможно для вечера.

Оксана ненадолго отправилась в больницу, с визитом к директору. И по возвращении столько болтала об этом важном событии, что Лиана Петровна удалилась в директорский кабинет, отпустив пораньше вялую Машу. Марина внимательно слушала Оксану, незаметно уточняя расположение больницы и палаты, и слегка волновалась…

Сразу после работы Марина зашла в ближайший супермаркет. После небольшого раздумья, купила яблоки, томатный сок и пакет овсяного печенья (внимательно изучив состав). В надежде, что эти продукты не вызовут у директора еще одну аллергию.

После супермаркета Марина отправилась проведать свою маленькую усатую находку. Ветлечебница находилась с обратной стороны небольшого магазина зоотоваров, с забавной вывеской. На этой вывеске были не только собака и кошка, но даже лев и крокодил. Видимо, художник считал и этих опасных зверей – потенциально домашними. Нет, Марина не хотела бы видеть у себя в квартире крокодила. И даже льва.