– Капитан, рада видеть вас в более спокойных обстоятельствах, – сказала она, намекая на торопливое знакомство на посадочной площадке. Голос у Кейн был мягким, но в нём звучала уверенная нотка, сочетавшая тепло и профессиональную отстранённость.

– Взаимно, доктор Кейн, – ответила Делакруа, пожимая руку. – Ночь выдалась длинной?

Кейн кивнула:

– Достаточно, чтобы прочесть предварительные отчёты о ходе миссии. Думаю, в ближайшие дни нам предстоит много обсудить. – Её взгляд на миг метнулся к помосту, где выступления подходили к концу лозунгами о «проложенной дороге в завтрашний день». Лёгкая складка пролегла на её лбу. – Редко бывает, что речи совпадают с реальностью экипажа, правда?

Делакруа криво улыбнулась:

– Редко, – подтвердила она. – Зато помогают выбить финансирование.

Кейн улыбнулась в ответ, с понимающей теплотой, а затем снова напряглась, внимательно всматриваясь в капитана:

– Как себя чувствует ваш экипаж?

– Справляются, – сказала Делакруа и ощутила, что это слово звучит слишком буднично. – Скоро сами увидите. Предполагаю, вы будете проводить индивидуальные беседы?

– Именно так. – Кейн коснулась блокнота у бедра. – Мне нужно понять, как каждый из вас пережил этот полёт, а потом мы соберёмся все вместе. Представьте это как обычный медосмотр, а не допрос, – добавила она тоном, в котором звучала и мягкость, и непоколебимая решимость. – Я уже присмотрюсь к ним сегодня. Иногда необходима оперативная поддержка.

На миг Делакруа промолчала, позволив шуму зала заполнить возникшую тишину между ними.

– Спасибо, – негромко сказала она. Ей не нравилась мысль о том, что кто-то будет «копаться» в мыслях её экипажа, но она понимала: после того, что они пережили, это необходимо.

* * *

Пока доктор Кейн незаметно растворялась в толпе, Делакруа тихо выдохнула. Координатор мероприятия, что прежде провожал её на сцену, теперь жестом подзывал для фото с местным репортёром. Ещё пара минут светской суеты, ещё несколько натянутых улыбок. «Совсем чуть-чуть, – говорила себе Делакруа. – Потом всё закончится».

У стойки с напитками Ли-вэй доливала себе пунша. Принюхалась к бокалу и чуть нахмурилась, уловив синтетический цитрусовый аромат:

– Похоже, они поменяли пунш. На вкус явно другой, – заметила она, крутя бокал в руках и ловя на глянцевой поверхности отражение своих уставших глаз.

Рядом появился Рао, ставя пустой бокал в сторону:

– Я только что видел тут доктора Кейн, – сказал он, взглянув на психолога, которая издалека наблюдала за происходящим. – Читал несколько её работ о стресс-адаптации во время дальних полётов. Говорят, она может быть жёсткой. По крайней мере, так ходят слухи.

– Значит, мы у неё очередной эксперимент, – усмехнулась Ли-вэй, хоть и без особого задора. Она обернулась и заметила Рассел, по-прежнему стоявшую в стороне с наушниками на шее – музыки не звучало, но она словно старалась отгородиться от зала. – Я за неё волнуюсь, – тихо пробормотала Ли-вэй.

Рао кивнул:

– Мы все волнуемся. Она – лучший инженер, какого я встречал. Но там, в космосе… никому не было легко.

Ли-вэй сделала осторожный глоток, поморщилась от приторного вкуса:

– Как думаешь, она пойдёт к Кейн добровольно?

– Не знаю, – ответил Рао, припомнив, как Рассел едва не сорвалась, когда обнаружила расхождение в журнальных метриках; потом она списала всё на сбой. Слишком уж точная и дотошная женщина, а что-то явно выбило её из колеи на последних днях миссии. – Надеюсь лишь, что она снова не запрётся в каком-нибудь тёмном закутке на Солстисе.

Доктор Рассел стояла у небольшого столика в углу, где высокий декоративный куст бросал на стену пятнистые тени. На подносе мимо проходящего официанта она взяла маленькую сладкую закуску, но так и не откусила ни крошки, только вертела её в руках, словно изучая форму. Наушники лежали на шее: потрёпанные, проводные, с поцарапанными краями – пережиток прошлого на фоне современных беспроводных гарнитур. Шум зала неприятно резал нервы.

Она пыталась успокоиться, ловя в окружающем хаосе отдельные детали: шуршание ткани, когда гости протискивались мимо, звон стекла. Но воспоминание о последнем этапе захода на посадку – миг, когда она заметила на одном из сенсорных экранов странную тень – никак не отпускало. Кончики её пальцев, казалось, ещё ощущали вибрацию напряжённого корпуса Солстиса. «Это всего лишь стресс… иллюзии», – убеждала она себя.

Внезапно слева возникло чьё-то присутствие. Обернувшись, она увидела доктора Кейн с мягкой озабоченностью на лице. Рассел напряглась.

– Доктор Рассел, верно? – приветливо спросила Кейн, протягивая руку. – Я Эстер Кейн, мы мельком виделись вчера вечером.

Рассел приняла рукопожатие, скорее из вежливости:

– Да, помню. Вы будете курировать психологическую часть нашего разбора. – Её взгляд скользнул в сторону, осанка выдавала осторожность.

Кейн улыбнулась, демонстрируя отточенную эмпатию:

– Я предпочитаю думать, что слежу за тем, чтобы каждый из вас чувствовал себя в порядке. Я не собираюсь лезть туда, где мне не рады, но если вам захочется поговорить – двери для вас открыты.

Рассел попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой:

– Спасибо, у меня всё хорошо.

В голосе звучала напряжённость, говорившая об обратном.

– Уверена, что так, – без тени смущения ответила Кейн. – Увидимся в ближайшие дни. Попробуйте местную выпечку – вполне неплохо.

С этими словами Кейн растворилась в толпе. Рассел перевела взгляд на пирожное у себя в руке – сверху виднелся завиток малинового джема. Она неуверенно откусила крошечный кусочек. Вкус был сладкий, с лёгкой кислинкой, но толком она его не ощутила: мысли снова вернулись к бортовым журналам и загадочному расхождению по массе, которого не должно было быть.

* * *

Делакруа, освободившись от фотосессии, отошла в сторону зала, чтобы найти минуту покоя. У скромного столика с закусками она взяла стакан воды – горло пересохло. Она сделала большой глоток, позволяя прохладе растечься по телу, представляя, будто вода смывает нарастающую тревогу.

Мысленно она вернулась к словам чиновника, который упомянул её «личную трагедию». Одно короткое высказывание – и старая рана снова дала о себе знать. Делакруа усилием воли отмахнулась от тяжёлого воспоминания и постаралась сосредоточиться на настоящем: «Думай об экипаже, об успехе, которого мы добились». Но глухая боль продолжала ныть где-то в груди.

Тихий звон стекла заставил её обернуться. К ней подошла Мириам Холт – строгая начальница внутренней службы контроля в Центре управления полётами. Её выправка была почти безукоризненной – спокойствие и методичность в каждом движении, всегда на посту.

– Капитан, – негромко сказала Холт. – Поздравляю с успешной миссией. Мы очень довольны тем, как показал себя Солстис.

– Спасибо, – ответила Делакруа с кивком. Она вспомнила, что фамилия Холт фигурировала в некоторых директивах, связанных с полётом. «Сторож у входа, – подумала она, – тот, кто контролирует, какая информация выходит и как её подают».

Холт продолжила:

– Я свяжусь с вами на неделе. Нам нужно будет назначить несколько интервью, собрать все зафиксированные вами аномалии. Обычная процедура, не переживайте.

Делакруа изобразила вежливую улыбку:

– Конечно. Всегда к вашим услугам.

Однако в голове у неё промелькнула мысль о сбое, который заметила Рассел. Вероятно, придётся об этом поговорить. «Надеюсь, это не вершина айсберга».

* * *

Вдруг посреди приёма по залу прокатилось внезапное молчание: молодой техник с напряжённым лицом и прилипшими ко лбу от пота волосами поспешно вошёл внутрь. В руках у него был планшет, и он, казалось, искал среди присутствующих кого-то конкретного. Толпа расступилась, не понимая, что происходит.

Мириам Холт заметила его первой и сделала шаг вперёд:

– Дженсен? Ты выглядишь… встревоженно. Что-то случилось?

Он судорожно сглотнул, сухость в горле была почти слышна.

– М-мэм, мы обнаружили… аномалию в ангаре. Вам нужно это увидеть.

При свете ламп его лицо казалось особенно бледным, все эмоции проступали с жуткой ясностью. Делакруа буквально кожей ощутила исходящий от техника страх, смешанный с резким запахом пота. Она приблизилась, всё ещё сжимая в руке стакан с водой:

– Что за аномалия? – тихо спросила она.

Техник дрожащими пальцами коснулся планшета, показывая стоп-кадр с камеры наблюдения: ровные ряды штабелированных ящиков. На зернистом изображении виднелся слабый контур контейнера. Метка времени показывала, что съёмка велась сегодня утром – уже после того, как все покинули Солстис.

– Э-э… этот контейнер не совпадает ни с одной из наших служебных идентификаций, – проговорил техник, в голосе слышались надрывные нотки. – И запись обрывается после этого кадра… Но датчики движения возращают смешанную информацию.

Рао, стоявший поблизости, услышал разговор и обменялся встревоженным взглядом с Ли-вэй и Рассел. Доктор Кейн и Холт тоже перекинулись коротким взглядом. Казалось, вся праздничная суета разом стихла, и люди смотрели на блеклую призрачную фигуру на стоп-кадре.

Наступила напряжённая тишина, словно едва уловимый высокочастотный звон. Делакруа сжала стакан так, что суставы побелели. «Неучтённая масса… Неопознанная фигура…»

– Мэм, что прикажете? Закрыть доступ к зоне? – прервал напряжённую паузу техник, его голос взлетел на октаву выше. – Там сейчас ещё один техник, Клэдвелл, разбирается с контейнерами!

Холт автоматически кивнула, на лице застыло выражение срочной готовности:

– Да, немедленно перекройте доступ.

Делакруа почувствовала, как у неё бешено заколотилось сердце – такое же ощущение бывало у неё в глубоком космосе, когда время начинало отсчитывать минуты до критической ситуации. Не глядя, она поставила стакан на ближайший стол:

– Нам всем нужно в ангар, и как можно быстрее, – сказала она. Никаких больше формальных улыбок, никакого игнорирования нарастающего беспокойства.

В один миг праздничная атмосфера треснула, сменившись общей тревогой и непониманием. Гости в зале растерянно расступались, не зная, продолжать ли мероприятие или следовать за командой. Глаза доктора Рассел широко раскрылись, она с силой дёрнула за провод наушников. Ли-вэй и Рао, обменявшись напряжёнными взглядами, быстро допили пунш. Доктор Кейн прижала к боку свой блокнот, её лицо стало сосредоточенным, почти суровым.

В углу зала автоматическая платформа по-прежнему тихо играла классическую музыку, совсем неуместную теперь. Каждая нота звучала будто в пустоте, где отчётливо чувствовался сгущающийся страх. Делакруа одним решительным взглядом собрала вокруг себя весь экипаж.

Этот день, второй с момента их возвращения, должен был стать днём отдыха и подведения итогов. Вместо этого перед ними открылся ворох новых вопросов: кто был в ангаре? Что за контейнер? Холодок пробежал по спине Делакруа, когда она повела всех к выходу, забыв о церемонии. В кармане нефритовая фигурка казалась теперь особенно тяжёлой.