Глава 2

Нежный ветерок колыхал занавески на окнах зала для приёмов, пропуская внутрь тёплые лучи позднего утреннего солнца.

Само здание было скромным сооружением рядом с главным космопортом: в нём можно было проводить и небольшие пресс-встречи, и полноценные торжественные приёмы в честь возвращения экипажей. Сегодня, на следующий день после прибытия Солстиса, зал оформили для праздничной церемонии в честь успеха миссии. По периметру разместили длинные столы с белыми скатертями, уставленные блюдами со свежими фруктами, миниатюрной выпечкой и кувшинами воды с ломтиками лимона и огурца. По помещению, словно дым, рассеивались обрывки разговоров – в них звучала радость и любопытство.

В самом центре воздвигли помост для церемонии чествования экипажа. Над ним висело прямоугольное полотнище:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, ЭКИПАЖ СОЛСТИСА – ОГРОМНЫЙ СКАЧОК ВПЕРЁД ДЛЯ ВСЕГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА!

Светлые, радостные буквы плаката контрастировали с приглушённым освещением, и капитан Санаа Делакруа невольно подумала, насколько непривычно находиться среди оваций и вежливых бесед, когда совсем недавно они прошли через суровую реальность полёта на околосветовых скоростях. Её мундир, недавно отглаженный наземным персоналом, слегка стеснял плечи, а слабый запах крахмала вызывал желание поморщиться.

Она стояла неподалёку от помоста, вынужденная выслушивать официальные приветствия от местных чиновников и мелких сановников. Представитель Министерства по внеземным исследованиям раз за разом жал ей руку, восхваляя «неукротимый дух человечества». Каждое подобное восхищение всё сильнее давило на неё. «Знают ли они, насколько близки мы были к тому, чтобы сдаться под космическими перегрузками?» – думала она, поддерживая дежурную улыбку, едва скрывающую усталость.

На другом конце зала лейтенант Диего Рао и Ян Ли-вэй толкались у небольшой барной стойки, в руках у каждого поблёскивал бокал со шипучим пуншем. Рядом доктор Ниа Рассел держалась ближе к стене, нервно перебирая кабель своих потрёпанных наушников. Она выглядела неловко, бросая быстрые взгляды на волнующуюся толпу, будто пытаясь найти тихое место, куда можно было бы сбежать.

Рао отпил из бокала и поморщился:

– Явно разбавили. – Однако его привычная тёплая улыбка всё равно скользнула по лицу. – Видимо, так они страхуются, чтобы мы не наделали шума в газетах.

Ли-вэй звонко чокнулась с ним бокалом:

– За более простые времена, – проговорила она с лёгкой грустью в глазах. – Помнишь подготовку? Прежде чем мы вылетели на Солстисе,, мы провели… Сколько? Кажется, девять месяцев в герметичном модуле в пустыне Мохаве? Я бы тогда душу заложила за хоть чуть подогретый сок.

Рао рассмеялся и поставил бокал на стол:

– А теперь у нас холодный пунш, и мы называем это «пиршеством в честь победы». Хотя, знаешь, я предпочту этот холод любым дням с нашими углекислотными фильтрами на борту. Горло до сих пор саднит, словно я надышался охлаждающей жидкости при последнем торможении.

Ли-вэй кивнула и огляделась. Недалеко от них стояла стайка юных курсантов в свежих мундирах; в их взглядах читалась и зависть, и восхищение к «вернувшимся героям».

– В учениях главный риск был – умереть со скуки или пострадать от песчаной бури. Там… – Она ненадолго запнулась, и тень тревоги промелькнула на её лице.

– Да, – тихо согласился Рао. Он мельком увидел, как Делакруа беседует с каким-то чиновником. – В космосе ошибок не прощают. И всё же мы здесь, улыбаемся, будто всё прошло как по маслу.

Чуть приподняв уголки губ, Ли-вэй наклонилась к нему поближе:

– Мы живы. Давай хотя бы на миг это отпразднуем.

Они вновь приподняли бокалы и сделали небольшой глоток слабо-сладкого, газированного напитка. Рао чувствовал, как сухость во рту говорит о том, что напиток дешёвый, но он позволил пузырькам и кислому привкусу развлечь себя. «Выжили, – подумал он. – Это и есть повод отпраздновать».

Буквально в паре шагов доктор Рассел оставалась чуть в стороне, напряжённо выпрямив спину. Она вертела кабель от наушников между большим и указательным пальцами, словно ища успокоения в самом этом движении.

– Эй, Рассел, – окликнул её Рао. – Всё нормально?

Она коротко кивнула, не поворачиваясь:

– Просто беру передышку. – Голос у неё звучал чуть сипло. – Тут… очень шумно. – На миг коснулась рукой наушников, висящих у неё на шее. Обычная для неё классическая музыка, которая заглушала беспрерывный гул коридоров корабля, явно уступала этой давящей какофонии из сотни голосов в замкнутом помещении.

Рао сочувственно улыбнулся:

– После того, как столько месяцев видел лишь одни и те же несколько лиц, толпа и правда может выбить из колеи.

Рассел выдохнула, убирая прядь волос с лица:

– Зато лучше, чем болтаться в том жестяном ящике на околосветовой скорости, – сказала она, хотя её взгляд скользнул вниз, будто напоминая: воспоминания эти не такие простые, как она пытается представить.

* * *

Тем временем капитана Делакруа почти силой проводили на невысокий помост – бодрый координатор мероприятия с пастельно-голубым блокнотом под мышкой торопливо отрегулировал стойку микрофона, постучал по ней для проверки и жестом пригласил Делакруа сделать шаг вперёд. Сердце у капитана стучало сильнее, чем ей бы хотелось признавать. «Ну что же, я умею пилотировать звёздный корабль на запредельных скоростях, а тут всего-то надо сказать пару минут речи», – подумала она, пытаясь улыбнуться.

Её встретили негромкими аплодисментами. Всё тот же чиновник из Министерства, с которым она беседовала чуть ранее, взял микрофон и с пышными интонациями объявил:

– Дамы и господа, среди нас женщина, которая не только совершила со своим экипажем новый шаг для человечества, но и сумела преодолеть личную трагедию, чтобы сегодня стоять перед нами, – капитан Санаа Делакруа!

При словах о «личной трагедии» плечи Делакруа невольно напряглись, а по шее растеклось жгучее чувство смущения, когда тихий ропот любопытства прокатился по рядам. «Так вот они хотят это преподнести, – подумала она, — моё прошлое как рекламный лозунг». Она сглотнула комок в горле. Стараясь сохранять внешнее спокойствие, Делакруа чувствовала, как её челюсть чуть крепче сжимается, вспомнив ту катастрофическую миссию, закончившуюся потерей ценных жизней.

Она только и смогла, что чуть приподнять руку в приветственном жесте, заметив, как яркий свет прожекторов отражается от отполированного пола и будто следует за каждым её движением. Встряхнув плечами, она сделала шаг к микрофону. Голос прозвучал более ровно, чем она ожидала:

– Добрый день всем. От имени экипажа Солстиса благодарю вас за такой тёплый приём. Да, мы действительно улетели дальше и быстрее, чем кто-либо до нас, но хочу подчеркнуть: это был командный труд.

В голосе Санаа Делакруа мелькнула нотка гордости, когда она окинула взглядом зал, на миг задержавшись на своих товарищах. Лейтенант Рао подмигнул ей сдержанным жестом «всё окей»; Ли-вэй мягко склонила голову, словно ободряя её. Доктор Рассел стояла рядом, чуть в тени, молчаливая и задумчивая, но от её фигуры будто исходила невидимая уверенность.

Делакруа откашлялась и продолжила:

– Думаю, многие из вас хотят узнать подробности о нашем полугодовом путешествии. Да, мы действительно на короткое время приблизились к световой скорости, но большая часть полёта была посвящена сложным процессам разгона и торможения – это дало нам возможность собрать жизненно важные данные и вернуться домой целыми. Наш полёт не был просто «рывком к световой скорости»: мы совершили точный, выверенный манёвр за орбиту Нептуна к поясу Койпера, чтобы изучать взаимодействие космических лучей и тестировать новые навигационные протоколы для дальнего космоса. Именно поэтому наше путешествие заняло полгода, хотя непосредственный участок с околосветовой скоростью был лишь малой частью этого срока.

Она ненадолго остановилась, давая людям осознать масштаб сказанного.

– С точки зрения космологии эта зона у пояса Койпера поразительна: она даёт нам точку зрения на окраинах гравитационного влияния Солнечной системы, туда, куда мы до сих пор не считали целесообразным отправлять пилотируемые аппараты. Полученные нами данные могут помочь в понимании от распределения тёмной материи до факторов, влияющих на межзвёздные полёты. Но, заметьте, всё это было бы невозможно без блестящих умов, которые разрабатывали и вели наш проект здесь, на Земле.

Она показала рукой на инженеров и планировщиков миссии, сидевших в первых рядах, и в её глазах зажглась искорка благодарности.

– Да, мы подтвердили эффективность новых технологий, способных раздвигать границы физики. Но настоящие герои – те, кто по мелочам выверял каждую заклёпку на Солстисе, кто часами оттачивал детали. Именно они, как и все вы, дали нам возможность заглянуть за пределы возможного и, может, когда-нибудь открыть дорогу к звёздам за границами нашей системы.

Теперь её тон стал мягче, в нём слышалась искренняя скромность:

– Сегодня мы стоим на твёрдой земле – и признаюсь, ощущать под собой пол после стольких ночей, проведённых в невесомости, – огромное счастье. Мы готовы делиться результатами и продолжать работу. Спасибо, что верили в нас и поддерживали. Не терпится узнать, что мы откроем дальше.

С лёгким вздохом она отступила от микрофона, чувствуя, как сердце бешено колотится, но уже с облегчением. Последовали вежливые аплодисменты. Делакруа сошла с помоста, обрадованная тем, что пока никто не задаёт прямых вопросов. Чиновник вновь взял слово, распевая о «бесстрашном новом фронтире». «Если бы они знали, сколько страха преследовало нас на каждом вдохе…» – подумала она, чуть горько усмехаясь.

К тому времени, когда Делакруа спустилась с нескольких ступеней, доктор Эстер Кейн наконец появилась у входа в зал. Психолог из столичного института на мгновение задержалась на пороге, поправляя ремешок узкой сумки на плече. Её внимательный взгляд, выработанный годами чтения языка тела, скользнул по многолюдному залу: сплетения гостей, вспышки камер, тихий звон столовых приборов – всё это смешивалось в своеобразный хор.

Одетая функционально – тёмно-серый пиджак и простые брюки, – Кейн при этом держалась уверенно. В руке она по-прежнему сжимала тот самый кожаный блокнот, который Делакруа успела заметить накануне. Перехватив её взгляд, Делакруа прочла в глазах психолога и любопытство, и настороженность.

Кейн двинулась через зал, вежливо кивая техникам и сотрудникам, которые попадались на пути. Когда она подошла к Делакруа, то протянула руку: