Глава 2

Через две недели частный сверхзвуковой авиалайнер нес семью Стоунов через весь континент на север. Когда Генри обещал дочери, что они всей семьей отправятся в поездку, он даже не предполагал, как быстро подвернется случай. В городском совете Йоханнесбурга решили признать опыт борьбы с преступностью в городе Утреней Зари самым успешным на планете – по крайней мере, об этом однозначно свидетельствовала статистика. Чины совета, не иначе, забыли, что любые официальные данные весьма относительны, и криминальных сводок это касается не в последнюю очередь. Так или иначе, Генри Стоуна было решено отправить на встречу с коллегами –перенимать опыт борьбы с преступными элементами.

Авиалайнер уже набрал высоту, так что удручающие пейзажи центральной Африки, к радости пассажиров, представали перед ними без излишних подробностей. Впрочем, виды выжженной от ядерных ударов земли и радиоактивных болот навевали тоску даже с высоты десяти тысяч метров.

– Пап, а мы долго будем в городе Утренней Зари? – Мэри не скрывала, насколько ей приятно произносить это название, уже ставшее легендарным.

Город Утренней Зари – «новая точка отчета в жизни человечества», «каждый может начать новую жизнь», «построим новое общество». Этими и подобными слоганами завлекали людей со всех уголков земли в мегаполис, раскинувшийся на берегу живописного залива на стыке континентов.

– Неделю, может, больше, – ответил Генри. – Хватит времени побродить по городу. Ты же это так любишь!

Девочка радостно кивнула и откинулась на мягкую спинку темно-бордового кресла.

– Мы могли бы посетить комплекс «Сады Семирамиды», – предложила Эсмеральда.

Услышав это, Мэри вскочила на сиденье, чтобы еще раз посмотреть на маму. Синяк на левой стороне лица был еще заметен, несмотря на чудеса макияжа, но взгляд Эммы стал цветущим и нежным, как никогда прежде. Она всегда была очень красива и чрезвычайно элегантна, ей очень шел светло-голубой брючный костюм и нежно-розовая рубашка. Девочка не могла налюбоваться, поэтому при каждом удобном случае смотрела на родителей. Вопрос о том, как же она будет сочетать радость семейной идиллии с самоотверженным служением пророку, пока не волновал Мэри. Она задумалась, не пора ли показать родителям свет Отца. Раз уж они летят над землей, то это свет увидят и те немногие бедняги, которые остались внизу, на разоренных войной землях! Девочка задумалась, но внутренний голос остановил ее: еще не время. Довольная, она плюхнулась обратно, поправив белые гольфы, которые все время сползали, не выдерживая ее активности.

Самолет начал снижаться. Они готовились к посадке в аэропорту города Утренней Зари, который был похож на космопорт из фантастического фильма – грандиозный и технологичный. С высоты подлетающего авиалайнера мегаполис предстал перед ними во всей красе. Он был пестрый, как восточный ковер, и одновременно строгий, как армейская форма. Казалось, здесь каждый и вправду сможет найти себе новую жизнь. Генри смотрел на город более сдержанно, чем его жена и дочь. Город есть город – сначала завлекает, а потом расправляется с самыми слабыми. Если здесь дела обстоят по–другому, то он на весь мир заявит, что был неправ.

Генри вывел на экран план посещения департаментов города и с удивлением заметил в списках встреч Матиаса Фишера – председателя Европейской комиссии по экономическому развитию. Неужели опыт этого молодого города настолько превосходит выкованные в преодолении многочисленных кризисов познания его коллег из Европы? А может, они тоже согласились посидеть на заурядных совещаниях, чтобы, пользуясь случаем, провести время с семьями в этом необычном месте? Генри Стоун был реалистом и понимал, что вероятность приступа юношеского романтизма у представителей касты управленцев международного уровня стремится к нулю. Игра под названием «Решение глобальных проблем» – вот что тешит самолюбие любого, вставшего у руля власти.

Из аэропорта семью Стоунов отвезли в соответствующие их высокому положению апартаменты в центре города. По настоянию дочери они отправились на наземной машине, а не на аэротакси. Пока что Мэри было достаточно впитывать атмосферу города через затемненное стекло автомобиля, но уже сегодня вечером она рассчитывала на пешую прогулку по его улицам. Во время полета она прочитала все о достопримечательностях и особенных местах города. В инфоколонке она даже наткнулась на страницы, где красочно описывались его опасные районы, которых благопристойным гражданам рекомендовалось избегать. Раньше она прочитывала подобную информацию без эмоций, но теперь ей неудержимо хотелось попробовать обратить заблудших жителей этих трущоб к Отцу. Но как об этом сказать родителям? После того случая на холме они следят за ней еще пристальнее, чем раньше, да и подружек, у которых можно остаться на ночь, у нее в этом городе нет.

Гостевые апартаменты были просторными и светлыми, что вполне соответствовало ожиданиям. Эмма с дочерью вышли на балкон, чтобы с высоты сорокового этажа посмотреть на город. На фоне пронзительно синего неба он казался вполне обычным, несмотря на то, что позиционировался венцом творческих амбиций человечества. С высоты казалось, что мегаполис растет кольцами, и только береговая линия залива не дает этой концепции воплотиться в полной мере. Мэри стало интересно, можно ли по этим кольцам определить возраст города.

– Здесь тоже есть бандиты? – зачем-то спросила Мэри.

– Да, но меньше, чем в нашем городе, – подставляя лицо легкому ветру, ответила Эмма.

– Но я же смогу погулять? Я бы очень хотела…

– Солнце мое, мы с тобой обязательно сходим погуляем, куда и когда захочешь, но здесь я не могу отпустить тебя одну, – она наклонилась к дочери, посмотрев ей в глаза без взрослого снисхождения.

– Бог меня защитит! Я же теперь его Пророк! – девочка нахмурилась.

– Мэри, опять ты за свое? Откуда у тебя эти фантазии? – вздохнула Эмма.

– Мам, это не фантазии! Хоть бы сказала, что это мечты! – Мэри отвернулась от матери, чтобы та не видела, как она сдерживает негодование.

Мэри понимала, что мама не виновата, раз не видела, что произошло с дочерью на той горе. Девочка очень хотела показать свой дар, но ее останавливал страх: ведь последний, кого она хотела обратить на путь истины, сошел с ума. Бедный Роланд Чекринс! Он вновь пристал к ней после уроков в школе, но решился сделать это один, чтобы никто не видел, как он, в случае чего, ударит бесившую его девчонку. Мэри решила просветить его и призвать к покаянию, но он, упав на колени, начал сопротивляться. Он даже произнес: «Что это за херня!» – и закрыл свое сердце от потока благодати, исходящего через нее. Она решила воздействовать на упрямца посильнее – и тут случилось то, чего она никак не ожидала. Черкинс потерял сознание. В итоге он повредился умом, и теперь вряд ли сможет вести существование осмысленнее жизни орехового дерева. По крайне мере, так однажды проговорился их учитель по физкультуре. Даже после всего, что этот мальчик сделал ей и многим другим в школе, Мэри было жаль его. Но зачем он сопротивлялся? Отец больше не являлся ей, чтобы научить контролировать силу. Она решила учиться этому сама, но как это делать, если родители ее никуда не отпускают одну? Заводить всех в школьную подсобку? Ей так не терпелось помочь окружающим, что порой от бессилия ее начинало трясти. Раньше с ней подобного не случалось. Теперь же сила Отца, пульсацию которой она постоянно ощущала, влекла ее за собой, вытягивая детские сердце и душу, заставляя их взрослеть неестественно быстро. Может, для этого Отец ее и оставил – чтобы она свыклась с даром и более спокойно научилась воспринимать его?

– Милая, пойми нас, мы очень боимся потерять тебя, – ласково произнесла Эмма и поправила растрепанные порывом ветра волосы дочери. – Твой папа сделает безопасным наш город, и ты сможешь снова ходить, куда тебе хочется, но пока мы действительно не готовы… не готовы отпустить тебя.

– Ладно. Но только пойдем туда, куда я захочу! – упрямо ответила она.

Эмма Стоун улыбнулась несгибаемому характеру своей дочери, который та унаследовала от отца. Когда-то она полюбила его именно за способность идти за мечтой – даже до края вселенной, если потребуется. И когда он позвал ее с собой, желая показать эту мечту ей, своей лучезарной Эсмеральде, она, не раздумывая, согласилась. Позже он решил оградить ее от негативной стороны своего пути, но теперь вспомнил, что хочет пройти его вместе с женой. И если у него не все получится, их дочь точно сможет завершить дело своего отца и построить идеальное общество – насколько это возможно для человечества. Эмма думала, что слова дочери о пророческом служении связаны с тем, что девочка очень хочет помочь Генри изменить социум к лучшему. Наверное, для этого она и придумала себе столь эксцентричный образ. Эмма надеялась, что теперь, когда Генри проводит намного больше времени с семьей, Мэри успокоится, и ее взросление станет менее трудным и более… обыкновенным.

– Да, солнышко! – откликнулась Эмма, еще раз поправив упрямые, слегка вьющиеся волосы дочери. – Но завтра после встречи твой папа повезет нас в «Сады Семирамиды». Ты же помнишь?

Мэри вздохнула. Она была не против посетить этот комплекс, но только после того, как насытится атмосферой города. Однако от Генри она унаследовала практичность ума, и поэтому прекрасно понимала: сейчас проще согласиться с родителями, чем тратить силы на ненужное сопротивление. К тому же она все еще боялась, что их нынешняя семейная идиллия окажется чересчур хрупкой, и не хотела подвергать ее опасности.

На следующий день они поехали в «Сады Семирамиды», с большим отрывом лидировавшие во всех туристических рейтингах планеты. Генри Стоун был готов еще раз удостовериться, что любой рейтинг – дело вкуса. Но на подлете к аэропарковке перед ними предстал комплекс, действительно поражавший воображение. Умелые дизайнеры, архитекторы и инженеры вписали легендарный каскад многоуровневых садов в естественный рельеф местных гор. Искусная облицовка бетонных строений под песчаник и мрамор и пышное буйство разнообразной растительности вызывали неподдельное эстетическое наслаждение.

Поднимаясь с уровня на уровень, они наслаждались приятной дневной прохладой, которая была весьма кстати в сухих и жарких предместьях города Утренней Зари. Людей в садах было много. Дети то и дело погружали ладошки в потоки холодной, кристально чистой воды. В одном из резервуаров плавала рыба, которую тоже можно было трогать руками, – настоящий детский рай! Естественно, персонал комплекса внимательно следил за малышами, удерживая под контролем чрезмерную детскую любознательность. Родители тоже были готовы в любой момент одернуть своих слишком активных отпрысков, представляя сумму штрафа, который спишут с их банковских счетов за любое повреждение, нанесенное имуществу комплекса. Гостям явно нравилась эта райская атмосфера, тщательно созданная одной из крупнейших корпораций города.

Семья Стоунов поднялась на предпоследнюю террасу, где людей было уже не так много, как на обширных нижних ярусах. Водопады и фонтаны, экзотические деревья, многие из которых были искусственно выведены в селекционных центрах Сингапура и Японии, еще больше усилили эффект приобщения к древней цивилизации.

– Остался еще один этаж! – воодушевленно произнесла Мэри, потянув отца к лестнице.

– Я больше не могу! Пожалей меня, мой ангел! – смеясь, ответил Генри Стоун, но дочь не отпускала его, упорно таща за собой.

Мэри целеустремленно шла к широкой лестнице, ведущей на последний ярус величественного сооружения. Она не понимала, почему, проделав весь этот путь с самого низу, ее отец не хочет полюбоваться окрестностями с вершины садов. Тут она заметила, что многие, подходя к лестнице, почему-то разворачивались.

– Мэри, я и вправду устал, пойдем посмотрим на равнины с той красивой смотровой площадки! – указывая в сторону, произнес Генри.

– Я иду туда одна – или с тобой! – упрямо заявила девочка.

– Милая, давай посидим под фонтаном, а потом поднимемся, – вмешалась Эмма

– Я быстро сбегаю наверх и вернусь! Можно? – с надеждой в голосе спросила Мэри.

Генри выдохнул и посмотрел на лестницу, два пролета которой вели на самый верх. На самом деле, он не устал, а просто боялся подняться. Необъяснимое чувство страха сковывало его. Похоже, то же самое ощущали и другие визитеры, один за другим поворачивавшие назад у основания лестницы. Этот животный страх стерег вход наверх лучше любого мифологического чудовища. Его дочь явно не боялась. Чего она вообще могла испугаться после того, как решилась поехать ночью в полудикий парк на вершину горы? Но здесь был не дикий лес, а туристический комплекс с камерами и персоналом, поэтому, посмотрев на жену, Генри с трудом произнес:

– Туда и обратно? Хорошо! – девочка кивнула в ответ. – А мы подождем тебя…

Эти слова Мэри уже не слышала, торопясь на верхний ярус. Она поднималась так быстро и легко, будто кто-то нес ее на руках. Остановившись на последней ступеньке, она обернулась. Родители все еще смотрели ей вслед. Она помахала им рукой и ступила на вожделенный последний уровень.

– Она стала такой взрослой. Ты же тоже это замечаешь? –обеспокоенно спросила Эмма.

– Раннее созревание, – спокойно ответил Генри.

Эмма слегка нахмурилась. Материнское чутье не давало ей покоя. Сейчас, когда в семье все было хорошо, тревога, нарастающая в душе, стала еще более очевидной. Генри увидел тень страха на лице жены и, обняв ее, произнес:

– Мы просто боимся потерять то, что с такой болью нам досталось. Может быть, мы до конца не верим, что после стольких лет такое чудо произошло с нами. А Мэри… она в любом случае повзрослеет и покинет нас. Может быть, несколько раньше, чем мы рассчитываем.

– Я все понимаю, но… не будем об этом. Надеюсь, это пройдет, – они развернулись и отошли к одному из фонтанов, струи которого красиво переливались в лучах солнца.

В это время Мэри наслаждалась прогулкой наверху, под самым небом. Естественно, верхняя площадка была меньше остальных, но оказалась не менее живописной. В отличии от других этажей с аутентичными, выложенными плиткой полами, здесь под ногами росла трава. Ей сразу захотелось снять обувь, что она незамедлительно и сделала. Ее босым ногам зелень показалось мягким ковром. Шагая по ней, она забыла, что хотела посмотреть на окрестности. Мэри просто шла по этому шелковистому зеленому покрывалу.

В центре площадки возвышался могучий дуб. Дерево достигало пяти метров в поперечнике. Густая зеленая крона шелестела на ветру, призывая посидеть у подножия древнего хранителя рая. Мэри оглянулась в поисках кого-нибудь из персонала, чтобы спросить, откуда доставили столь чудесный экспонат, но никого не увидела.

«Тоже устали, что ли?» – подумала она и решила совершить круг почета.

Она приложила ладонь к коре дерева и, слушая, как шуршит она под пальцами, медленно двинулась против часовой стрелки. Полностью погрузившись в свои ощущения, она не сразу заметила на пути мальчишку лет тринадцати. Он сидел на траве, облокотившись спиной на ствол дерева. Мальчик был одет в серые поношенные штаны и некогда белую рубашку, рукава которой были закатаны до локтей. Ботинки он тоже снял и теперь пытался схватить пальцами правой ноги травинки, которые щекотали ему подошву. Длинные темно-каштановые, слегка вьющиеся волосы были собраны в аккуратный хвостик. В голубых глазах искрилась смесь любопытства и радости от встречи с незнакомкой. Он был красив, но не слащав. Несмотря на юный возраст мальчишки, мужественности в нем было не меньше, чем в Генри Стоуне. Мэри внимательнее взглянула на незнакомца, заметив многочисленные царапины на руках и ноготь, почерневший от удара.

– Мэри Стоун… – представилась она, заметив, что ее сердце наполняет восторг, похожий на тот, что она испытывала на вершине в парке Клипервесберга.

– Я знаю, кто ты. Отец сказал мне, что ты придешь сюда, – мальчик улыбнулся. Мэри заметила, что при улыбке левый уголок его рта поднимается немного выше правого.

Девочка прерывисто выдохнула и сделала несколько шагов назад. Неужели это Он? Она оглянулась и поняла: это Отец не пускал сюда остальных посетителей! Неужели это его Сын? Он выглядит так просто… но в то же время так похоже на образ, что порой всплывал у нее в голове…